Читать книгу До второго потопа. Сага «Ось земли». Книга 5 - - Страница 15

Часть первая
13. После сражения под Москвой

Оглавление

После одержанной под Москвой победы Сталин изменился. Исчезла нервозность, выливавшаяся порой в крик и грубости. Теперь перед членами Ставки предстал прежний вождь – неспешный, уверенный в себе и способный на шутку. Только жесткость его стала более явной. Государственная машина была запущена Верховным с такой скоростью и эффективностью, какой не знала история. Наркоматы работали без перерывов, выматывая из людей последние силы. Зазор между словом и делом сузился до едва заметного просвета. Выкованная ранее дисциплина социалистических строек превратилась в закон войны. Слабый руководитель убирался сразу, освобождая место наиболее выносливым, и трудоспособным. Советское правительство превратилось в механизм, способный поднимать людей на достижение предельных результатов, какие только подвластны человеческому существу. Оно сумело сделать невероятное – на месте вчерашних остатков разбитых фронтов, плохо вооруженных и зачастую деморализованных частей, на пути врага вставали армии, способные наступать и побеждать.

Сталин стал постепенно избавляться от бессонницы, появившейся после страшных поражений летом и осенью 1941 года.

Тогда, стоило ему только забыться предутренним сном, как приходил один и тот же сон: он идет с Гитлером по залитой солнцем липовой аллее, и дружески о чем-то разговаривает. У него хорошее настроение, он расположен к Адольфу, все его подозрения словно растворились в солнечном свете. И вдруг его бьют сзади под колени. Ноги его подкашиваются, он падает и чувствует на себе тяжесть Гитлера. Тот хватает его за горло, душит, глаза немца безумным взглядом смотрят в его глаза и он понимает, что не сможет вырваться из этих мерзких объятий. Сталин каждый раз просыпался в холодном поту и жестоко проклинал себя за доверие к Гитлеру. Как он, избежавший тысячу коварных ловушек, перехитривший бесчисленных врагов, мог угодить в капкан этому дегенерату? Почему? Сталин снова и снова возвращался к месяцам, предшествовавшим началу войны, пытаясь понять причины своей ошибки.


14 мая ему было доставлено письмо Гитлера специальным самолетом люфтваффе, который прошел через советские ПВО без предупреждения. Это был скандал, за который полетели головы. Но главное было не в скандале. Главное было в письме.

Фюрер написал Сталину:


«Я пишу это письмо в момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно достичь долговременного мира в Европе – не только для нас, но и для будущих поколений без окончательного крушения Англии и разрушения ее как государства. Как вы хорошо знаете, я уже давно принял решение осуществить ряд военных мер с целью достичь этой цели. Чем ближе час решающей битвы, тем значительнее число стоящих передо мной проблем. Для массы германского народа ни одна война не является популярной, а особенно война против Англии, потому что германский народ считает англичан братским народом, а войну между нами – трагическим событием. Не скрою от Вас, что я думал подобным же образом и несколько раз предлагал Англии условия мира. Однако оскорбительные ответы на мои предложения и расширяющаяся экспансия англичан в области военных операций – с явным желанием втянуть весь мир в войну, убедили меня в том, что нет пути выхода из этой ситуации, кроме вторжения на Британские острова.

Английская разведка самым хитрым образом начала использовать концепцию «братоубийственной войны» для своих целей, используя ее в своей пропаганде – и не без успеха. Оппозиция моему решению стала расти во многих элементах германского общества, включая представителей высокопоставленных кругов. Вы наверняка знаете, что один из моих заместителей, герр Гесс, в припадке безумия вылетел в Лондон, чтобы пробудить в англичанах чувство единства. По моей информации, подобные настроения разделяют несколько генералов моей армии, особенно те, у которых в Англии имеются родственники

Эти обстоятельства требуют особых мер. Чтобы организовать войска вдали от английских глаз и в связи с недавними операциями на Балканах, значительное число моих войск, около 80 дивизий, расположены у границ Советского Союза. Возможно, это порождает слухи о возможности военного конфликта между нами.

Хочу заверить Вас – и даю слово чести, что это неправда…

В этой ситуации невозможно исключить случайные эпизоды военных столкновений. Ввиду значительной концентрации войск, эти эпизоды могут достичь значительных размеров, делая трудным определение, кто начал первым.

Я хочу быть с Вами абсолютно честным. Я боюсь, что некоторые из моих генералов могут сознательно начать конфликт, чтобы спасти Англию от ее грядущей судьбы и разрушить мои планы. Речь идет о времени более месяца. Начиная, примерно, с 15—20 июня я планирую начать массовый перевод войск от Ваших границ на Запад. В соответствии с этим я убедительно прошу Вас, насколько возможно, не поддаваться провокациям, которые могут стать делом рук тех из моих генералов, которые забыли о своем долге. И, само собой, не придавать им особого значения. Стало почти невозможно избежать провокации моих генералов. Я прошу о сдержанности, не отвечать на провокации и связываться со мной немедленно по известным Вам каналам. Только таким образом мы можем достичь общих целей, которые, как я полагаю, согласованы…

Ожидаю встречи в июле.

Искренне Ваш,

Адольф Гитлер»

Это письмо озадачило Сталина. Гитлер сконцентрировал на советской границе более трех миллионов солдат и пытался убедить его, что это не опасно. Доводы в письме глупейшие, но тон искренний и проникновенный. Озабоченности политикой Англии можно понять. Он тоже был уверен, что за кулисами европейской политики стоят англичане, пытающиеся натравить на Москву немцев. Гитлер фактически признавал это, и его рассуждения подкупали. Поэтому он воспринял письмо как еще одно доказательство в пользу своего видения ситуации в Европе. Ведь Германия воевала с Британией, а партизанская Югославия не была покорена. Вооруженные силы вермахта были распылены по всей Европе, новые образцы германского вооружения еще не были запущены в производство. Красная Армия превосходила вермахт по численности личного состава и количеству военной техники. Решаться напасть на СССР сейчас мог только безумец. И главное – даже с учетом сателлитов соотношение материальных ресурсов и военных сил было не в пользу Германии. Он не хотел верить, что Гитлер был столь безоглядным авантюристом. Ведь, в конце концов, начиная войну, фюрер ставит на кон собственную голову. В день получения письма из Берлина, Жуков в который раз убеждал его привести войска в боевую готовность. «Вы предлагаете проведение мобилизации, – ответил он Жукову – Вы представляете себе, что это означает войну?» А Молотов в унисон произнес: «Только дурак может напасть на нас». Это была не первая стычка мнений. Он вспоминал, как в другой раз вытащил из ящика стола письмо Гитлера и швырнул его Жукову: «Читайте». Ему тогда казалось, что более весомого аргумента быть не может. Да, он забыл о сути фашизма. У Гитлера просто не было свойственных каждому человеку чувств – совести, ответственности, стремления сохранить собственный авторитет. Он был порождением темных сил, которые во всем противоположны людям. Они радуются отсутствию совести и наслаждаются причиненной болью. Они видят свои идеалы в причинении горя другим народам. Как же он сразу не разгадал этого слугу Сатаны?

Сталин внутренне кипел, вспоминая, как медленно он приходил к мысли о вероятности войны. Вплоть до 21 июня он не хотел думать об этом. Только когда после звонка в Генштаб генерала Пуркаева из Киевского военного округа, сообщившего об очередном дезертире, по сведениям которого война начнется в четыре часа утра, к нему приехали Тимошенко, Жуков и Буденный, он ощутил внутреннюю неуверенность. Что-то выходило за рамки его представлений о складывающейся ситуации. Генералы дружно предсказывали германское наступление на следующую ночь и настаивали на приведении войск в полную боевую готовность. Тогда собрались все члены Политбюро и он обратился к присутствующим: «Ну, что будем делать?» Члены Политбюро сидели молча, как манекены. Наконец Тимошенко сказал: «Все войска в приграничных районах должны быть приведены в состояние полной боевой готовности». Сталин: «А может, они послали дезертира, чтобы спровоцировать нас?» После мертвящей тишины Сталин попросил Жукова зачитать приказ о приведении войск в состояние полной боевой готовности. Жуков начал читать уже заготовленный приказ, но Сталин прервал его: «Сейчас преждевременно выпускать такой приказ. Возможно, ситуацию можно решить мирными средствами». И все же Политбюро согласилось с военным руководством: на всякий случай привести войска в состояние боевой готовности. Сталин кивнул генералам. Военные торопливо вышли в приемную и сели переписывать приказ. Когда они вернулись с новым вариантом, Сталин сел за правку. После редактирования эффект от приказа стал противоречивым. Из него не было понятно, в каком случае применять оружие против агрессора. В половине первого ночи позвонил Жуков: третий дезертир – рабочий из Берлина, коммунист Альфред Лисков переплыл Прут и сообщил, что в его части только что зачитан приказ о выступлении против СССР. Сталин велел расстрелять перебежчика за дезинформацию, но выполнить приказ не успели – пока велся допрос, разразилась война.

Да, были сделаны ошибки. Большие ошибки. Бесноватый переиграл его, но игра еще только начинается. Он отомстит немцу за весь позор начала войны и сделает это как можно быстрее. Сейчас немецкая армия деморализована поражением под Москвой. Нельзя упускать этого момента и нужно развивать стратегическую инициативу. Надо начинать большое наступление.

                              * * *


Жуков понял, почему Верховный требует перейти в наступление против фашистских войск сразу по всей линии фронта, от Черного моря до Ладоги. В этом требовании не было стратегического расчета, а была жажда мести, стремление как можно быстрей взять ситуацию под контроль. Но измотанные Московской битвой советские войска не успели придти в себя, отдохнуть и довооружиться. Да и стратегические резервы, которые быстро накапливались на Урале и в Сибири, еще не дали по- настоящему о себе знать. Немцы по-прежнему имели преимущество в воздухе, их танковые части, несмотря на слабую броню, брали численностью перед превосходящими их советскими средними и тяжелыми машинами, которые только поступали на фронт. И главное – враг хорошо вгрызся в землю по всей линии столкновения. Такие укрепления можно было брать только с предварительной бомбежкой и артиллерийскими налетами. Но сил для этого не хватало. Значит, наступление могло принести успех только за счет преимущества в пехоте, которую придется положить на этих полях в бессчетном количестве. Но на сей раз Жуков и Василевский не стали возражать Верховному. Они тоже были охвачены стремлением оседлать события и погнать врага. Решение о наступлении было принято, а его начало запланировано на 8 января 1942 года.

Целью операции на западном направлении было отсечение и разгром ржевско-вяземского выступа немцев, который играл стратегическую роль. По данным разведки, этот плацдарм являлся трамплином для нового наступления вермахта на Москву. Главная роль отводилась Западному фронту, наступавшему силами девяти армий и двух кавалерийских корпусов в районе Вязьмы. Основной удар западнее Ржева наносила 39 армия под командованием генерала И. Масленникова.

До второго потопа. Сага «Ось земли». Книга 5

Подняться наверх