Читать книгу Живи, как дышишь - - Страница 9

Имя Славке выбирали всем миром – отец-мать, бабки-дедки, дядьки-тетки, победил отец. Он хотел пацана. Сказал с пьяным нажимом:

– Пусть мужик родится во славу семьи, рода и отечества, Славой назову.

А родилась девочка, ошиблись врачи. И вот всю эту ответственность за славу семьи и родины поволокла на своей маленькой, невзрослой душе с самого рождения крошечная девочка Слава. Пьяный от радости отец, сделавший свидетельство о рождении, примчался в роддом и орал в окошки:

– Маня, покажи мужика! Братцы, у меня мужик родился! Скока весит?

Тут вышла акушерка и вынесла справку:

– Чего орешь, дочка у тебя, два восемьсот, здоровенькая, светленькая, кормит Маня. Иди домой.

Отец Славки осел, тупо уставился в свидетельство о рождении и в справку, качаясь и пытаясь понять, как же это так вышло, что девочка, а не пацан.

– Надо блин свидетельство переделывать – разочарованно закруглился он и поплелся восвояси. Имя Слава он все-таки дочке оставил, как тайную надежду осуществить свое желание. И стал растить Славку, как «ростят» мальчишек. Упала – не ной, поплюй, подорожником коленку залепи, заживет до свадьбы. «Нет слова «не могу, есть слово – не хочу». Однажды зимой мама попросила привезти с дачи из погреба соленья-варенья.

– Поехали, поможешь, – сказал отец.

Славка по-армейски быстро оделась и залезла в машину. Было морозно, отец погазовал минуту и помчался, он всегда спешил. До дачи долетели за полчаса. В погреб он спустил Славку, потому что она была маленькая и юркая, ей слазить удобно. Когда она подала наверх предпоследнюю банку, у него зазвонил телефон, отец стал отвечать, там на проводе кто-то орал, отец выскочил на улицу и Славке было слышно, как он тоже кричит, потом взвизгнула машина и все стихло. Славка растерялась, без отца выбраться из погреба она не могла, лестницы не было, подставки чтоб забраться наверх – тоже не было. А зима и промерзший насквозь дом – был… Славка села на банку с огурцами, и стала себя подбадривать:

– Не бойся, нельзя бояться, сильные девочки не боятся. Папа скоро вернется. И ты вылезешь.

Через два часа она стала замерзать. Мурашки величиной с лошадь носились по спине и рукам, ноги коченели, прыгать в погребе было невозможно, она стала просто сгибаться и разгибаться. Лампочка светила тускло, наверху темнело. Славка хотела испугаться и заплакать, но ей было запрещено показывать слабость. Она сидела с окаменевшим лицом, а по замерзшим щекам текли горячие слезы.

Приехал отец:

– Руку давай.

И все. Она на негнущихся обмороженных ногах доковыляла до машины. Дома никому ничего не сказала. Когда залезла в ванную, ноги и руки кололо как иголками, но это был пустяк по сравнению с той болью и обидой, которая была в сердце. Славка подумала: «Мне нельзя сдаваться, и говорить я никому ничего не буду, я все смогу, когда вырасту, и машину водить сама, и лестницы в погреб делать. Никогда не буду плакать. Слезами горю не поможешь».

Она выросла. И только через много десятков лет поняла, что слезы помогают выплакать горе по себе, не принятой отцом и матерью. Что надо в жизни делать что хочешь, не делать то, что поперек души, и говорить сразу, что не нравится. И если кто над тобой издевается, можно злиться, гневаться и агрессировать, защищая себя. Но это было намного позже. А пока Славка приказала себе: «Не чувствуй, ато больно будет»