Читать книгу Канонарх - - Страница 10

Отец Михаил оказался добродушным сельским священником, служивший раньше в городе, но за какую-то провинность был сослан на дальний приход. Пётр прожил у него пару дней, пока тот управился с извещением родителей умершего барского сына. Отпев беднягу, отец Михаил отправил гроб с покойным на его родину с приехавшим экипажем. Скорбел батюшка о погибшем монахе Макарие. Много лет назад на одном из Лаврских праздников они познакомились, и стали часто общаться. Юный барин уверовал и настолько прикипел к Церкви, что решил посвятить себя Богу в монашеском чине. Отец Михаил долго отговаривал его, но видя упрямство, благословил раба Божьего. Так и вышло, слова батюшки стали пророческими относительно его дальнейшей жизни. После пяти лет монашеских подвигов, возгордился отец Макарий и ушёл из обители. Ну, а дальше всё, как в исповеди заблудшего монаха.

Помолились, поскорбели, а делать было нечего, таков был промысел Божий.

Пётр поделился и рассказал отцу Михаилу свою историю жизни. Слушая повествование странника, отец Михаил удивлялся всё тому же Божественному промыслу и действию Святого Духа в путях благих и верных. На прощанье, отец Михаил достал из тумбочки под красным углом вещицу, аккуратно завёрнутую в льняную ткань. Перед глазами Петра лежало не большое, дорожное или требное Евангелие, в деревянном окладе, с вырезанными иконочками Христа и апостолов евангелистов, а также украшенными разноцветными камешками. Вещь была безумно дорогая. Отец Михаил с жалостливым лицом передал подарок Петру, и грустным голосом сказал:

– Вот, возьми! Евангелие это для меня очень дорого. Мне его подарил в свое время мой духовный отец, архимандрит Поликарп. Теперь же, возьми сию драгоценность и поминай отца Поликарпа об упокоении, и меня грешника, пока во здравии.

Пётр хотел было возразить, что не готов принять такой подарок, но батюшка перебил его и добавил:

– Ты знаешь, Господь просто так ничего не делает. В дом ко мне ты неслучайно попал, да и дело неслыханное сотворил о тебе Господь. Будешь служить, молись и вспоминай нас. Видимо, очень уж угоден ты, Вседержителю.

Петру ничего не оставалось, как только поклониться и с благодарностью попросить молитв. Взяв дорогой подарок, Пётр медленно перекрестился, поцеловал Евангелие и, завернув, засунул его за пазуху. Он сложил руки для благословения и произнёс:

– Благослови отче, в дорогу и не откажи в молитвах обо мне грешном. Как бы мне самому не впасть в искушение.

Отец Михаил ласково посмотрел на будущего монаха и, перекрестив, возгласил:

– Благословение Господне на тя, всегда ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Они обнялись и Пётр, выйдя из дома, снова двинулся в дальний путь.

Всё происходившее с путешественником только укрепляло его в намерении исполнить задуманное и уже имевшее благословение. Сильный духом, закалённый в боях, он твёрдо переносил все невзгоды и потрясения, происходившие с ним на нелегком пути.

Теперь с ним был дар доброго пастыря, отца Михаила. Святое Евангелие, которое Пётр всегда хранил на груди, было для него великим утешением. Останавливаясь на пути, чтобы отдохнуть, он доставал своё сокровище и читал благодаря Бога. В его обычное молитвенное правило теперь входило обязательное прочтение одной главы Евангелия. С таким настроением и молитвой, легко шествовал наш странник и подходил к родному селению. На дворе стояла поздняя осень, чернозёмные поля расползлись под небесными хлябями и затрудняли путь. Холодный ветер с изморозью уже пробирал до нитки и заставлял Петра идти быстрее. Спать под открытым небом становилось зябко, потому странник старался достичь какого-нибудь селения и попроситься на ночь.

Вечерело. За горизонтом показались соломенные крыши деревенских домов, с тянувшимися ленточками печного дыма. Пётр обрадовался и, перекрестившись, зашагал к первому дому. Подойдя к избе, он постучался, окликнув хозяев:

– Есть кто?

Из дома послышался голос мужчины:

– Кого надо? Сейчас выйду.

Дверь щёлкнула засовом, и на пороге показался щупленький мужичок лет тридцати пяти, одетый в белугу и широкие штаны.

– В такую погоду все дома сидят, щи лопают, – улыбаясь, ворчал хозяин.

Промокший насквозь странник улыбнулся и жалостливо протянул:

– Ага, от щей, я бы сейчас точно не отказался.

– Ты откуда такой? Вымок весь… Заходи, – осторожно, но ласково спросил мужчина.

Пётр прошёл в избу, разулся, повесив мокрые портянки поверх сапог, и открыл дверь в светлицу. Перекрестившись на красный угол, он поклонился хозяину и всем, кто был в комнате. Супруга хозяина суетилась возле печки, стряпая незатейливый ужин. Три девчушки с косичками играли в куклы на лавке возле сундука. В доме было тепло, сухо, со стола потягивало чем-то вкусным, от чего у Петра закружилась голова, и он присел на стоявший у стены огромный сундук.

– Ты не хворый случаем, странник? – подметил хозяин.

– Нет-нет, просто очень устал и промок. Иду издалека, – устало отвечал паломник.

– Давай тогда знакомиться, – расплылся в улыбке хозяин дома, – Я Иван, а это супруга моя Настасья. Вот, пополнение ждём со дня на день.

Анастасия поклонилась, прижав руку к груди и ласковым голоском промолвила:

– Присаживайтесь к столу, вечерять будем.

У Петра было ощущение, что он попал в рай на земле. Как же хорошо ему было сейчас, в доме у этих простых людей.

Видно, что жили они не очень-то уж и бедно, по сравнению с его семейством.

Изба новая, полы деревянные, печка недурная, да и хозяин видно, что мужик рукастый, деловой. Иван скомандовал и супруга с девочками все, как один выстроились около стола и смотрели на красный угол. Отец семейства прочитал молитву «Отче наш…", и все уселись за большой стол.

– Расскажи-ка нам, гость дорогой, – обратился к Петру хозяин, – Откуда путь держишь, где бывал, хаживал. Кого видел, да куда направляешься?

Странник, прихлёбывая щи и закусывая хлебом с луком начал свой рассказ.

Поведал он про Киево-Печерскую и Троице-Сергиеву Лавры, да и всё, что с ним приключилось в последние дни. Вспомнил он и старца Алексея, и эконома Вышинского отца Августина, да добрейшего батюшку отца Михаила, который подарил ему сокровище бесценное. Он потянулся рукой за пазуху и достал свёрток. Хозяева любопытно глядели на Петра, наблюдая, как тот бережно открывал завёрнутую вещицу. Когда он показал, что это резное Евангелие, работы какого-то великого мастера, Иван от удивления даже присвистнул. Они как по команде все перекрестились и попросили странника прочитать им из Писания, хотя бы главу. Пётр согласился. После окончания ужина, они выстроились возле икон, и будущий монах прочитал вслух главу из Святого Писания.

Пришло время, отходить ко сну. Хозяин постелил страннику на широкой лавке и пожелал хорошенько выспаться.

Пётр сразу же погрузился в глубокий сон, но среди ночи он проснулся от каких-то звуков. Ему казалось, что где-то вдалеке разговаривают люди, и вот он слышит:

– Настасьюшка, потерпи милая. Сейчас Лексевна прибежит, – раздавался голос Ивана.

– Ох, ой, ай, – слышался взволнованный голос Настасьи, – Не могу я больше.

Пётр приоткрыл глаза, и в это время на пороге появилась смешная тётка в полушубке, и с корзинкой обмотанной белым полотенцем.

– Ляксевна, скорее, воды отошли! – кричал хозяин.

– Всё, дальше мы сами, иди вон молись, папаша, – грозно приказала Лексевна, а Иван, повернувшись к иконам и, увидев, что гость проснулся, направился к нему.

– Петя, Божий ты человек. Помоги! Жена рожает. Давай помолимся. Ведь три девки уже, помолись, чтобы сына Господь дал.

Пётр улыбнулся, перекрестился и они, подойдя к иконам стали молиться. Молитвослова не было, но Пётр читал то, что знал на память. Канон покаянный, некоторые псалмы такие как пятидесятый и девяностый, Да Воскреснет Бог…, и ещё множество разных молитв, а в конце, он достал Евангелие и читал несколько глав вслух, пока Настасья не разрешилась от бремени. Раздался детский крик новорождённого, а Пётр и Иван часто крестились и ждали результата. Вышла Лексевна и, вытирая руки сказала:

– Девка у тебя, Иван! Как назовёшь?

Иван изменился в лице и, пятясь, присел на лавку.

– Как девка? – удивлённо спросил он, – Ведь мы уже и избу новую поставили, и опять?

– Радуйся, что здоровенькая и красивая вся в мать, – продолжала повитуха, – Нашёл, о чем печалиться.

– Так ведь четвёртая! Где же справедливость то? – обиженно ответил Иван.

Пётр, улыбаясь, подошёл к хозяину дома и, положив руку ему на плечо, сказал:

– Иван, ну что ты печалишься, дорогой? Какие твои годы, даст тебе Господь и сына. Жинка твоя здоровая, молодая, родит тебе казака.

– Благодари Бога за то, что есть и радуйся. Ему виднее, что нам потребно, ведь в жизни может произойти всё что угодно, – продолжал утешать Ивана странник.

Иван успокоился. Может со слов Петра, а может действительно предался воле Божьей, но когда Лексевна вынесла ему маленький свёрточек, на лице его промелькнула улыбка, и он нежно взял дочурку на руки.

– Да, ты и правда красавица, – воскликнул с восторгом Иван и попросил Петра придумать имя новорождённой.

– Божий человек, ты появился в моём доме в день рождения этой малютки, тебе и называть её, – радостно взывал довольный папаша.

Пётр задумчиво нахмурил брови, будто, что-то вспоминая и с умным видом проговорил:

– 9 ноября, память преподобной Матроны Цареградской.

– Так тому и быть. Аминь? – обрадовался Иван.

Лексевна забрала малышку и понесла кормить к Настасье, а счастливый супруг, подойдя к занавеске, заглянул внутрь.

Роженица лежала и кормила грудью маленькую Матрону. Увидев мужа, она ласково посмотрела на него и, улыбнувшись, дала понять, что ей надо отдохнуть.

Довольный папаша подошёл к печке, ласково поправил одеяло спящим на ней старшим дочуркам. Повернувшись к Петру, тихо сказал:

– Да, правда, твоя, гость дорогой. Смотрю вот на них и умиляюсь. Помощницы растут. Бог даст и богатыря родит мне Настасья, а если нет, воля Божья. Действительно… Разве можно тут огорчаться, у некоторых вообще нет деток, а уж как они скорбят, да завистливо смотрят.

На улице уже светало. Хозяин предложил страннику кипятку с вареньем, а Пётр засобирался в дальний путь. До дома оставалось совсем не много, за день он хотел уже преодолеть это расстояние и ночевать у родителей. Помолившись перед образами, он низко поклонился хозяину дома и стал прощаться:

– Благодарю тебя, мил человек за хлеб соль, за ночлег! Благословенье и милость Божья пусть всегда пребудут в доме твоём. Дай Бог здоровья роженице и Матронушке. Ну вот, почти кумовья мы теперь. Буду молиться за вас.

– Петя, любушка, может, остался бы ещё на денёк? Уж больно уютный ты человек. Вот появился ты и радость в доме явилась, -уговаривал гостя загрустивший Иван.

– Пора, пора мне, дорогой! Надо к родителям, а там уже и снова в путь дорогу, – ответил странник и, поклонившись, направился к выходу.

Холодный рассвет бодрил странника, туман белой пеленой окутал деревню и на лужах появился первый ледок. Сверху, сквозь тучи и пелену белого молока, прорывались солнечные лучи, радуя чирикающих птиц. Вновь запетляла грязная дорога, то переходя в лесную просеку, то перекатываясь по чёрным полям. Пётр затянул свою привычную молитвенную песню, и на сердце от этого сделалось тепло. Радовался он всему, что с ним происходило, снова и снова благодаря Сердцеведца Господа, усмотряющего движения его сердца и подавая жизненные примеры. Весь день шёл он по знакомым местам, и уже виднелась вдали родная Покровская церковь.