Читать книгу Юные хранители - - Страница 6

На утро в тюрьму явился Спенсер и пожелал поговорить с ней тет- а- тет. Оставив их, его солдаты продолжали забирать людей в лагерь.

– Ты думала я шучу, когда говорил тебе о письме и о том, что вам грозит?

– Я не боюсь тебя, Рудольф. Ты подлый человек, который не заслуживает даже быть в моих мыслях.

– В любом случае, вы теперь в безвыходном положении. О вас никто не узнает, и никто не спасет. Не понимаю, для чего я нанял того парня, если он не мог тебя заставить по собственной воле написать это письмо.

– Что ты такое говоришь? – сказала Анахита, теперь уже прислушиваясь к его словам.

–тот парень, как его зовут? Кай кажется. Если он не лжет, то он занимается гаданием. Я заключил с ним сделку: он должен был узнать, являешься ли ты дочерью моего отца на самом деле или нет. Я знаю ответ, но все же, хотел удостовериться. Теперь моя душа спокойна. А еще, я сказал, чтобы он влюбил тебя в себя и заставил тебя по собственной воле написать письмо императору.

– Откуда ты можешь его знать? Где он сейчас?

– Этого я не могу знать. Удивительно, что он исчез сразу после того, как я разрушил поселение. Наверняка, он посчитал, что с тебя уже нечего взять и исчез искать новых клиентов. Я начинаю жалеть, что вообще с ним связался, так как от него почти не было пользы кроме того, что ты действительно в него втюрилась. Надо было давно тебя отправить в лагерь. Не было бы причин для лишней тревоги.

Анахита не верила тому, что слышала. Она подбежала к нему и замахнувшись ударила его по лицу так, что он непроизвольно повернул голову в бок.

– Какой же ты мерзкий! Ненавижу тебя! Будь ты проклят со своим наследством! Ты погубил жизни стольких людей! – кричала она и била его в грудь.

С глаз текли слезы, душа плакала, не готовая пережить такое предательство и ложь от того, кому она доверилась больше всех. Услышав шум, солдаты подбежали к ней и с легкостью убрали прочь от Рудольфа. На утро в тюрьме уже не было ни одного жителя Сивиллы.

Тюрьма замка Саржэттэ.

Кай с трудом открыл глаза. Вокруг было холодно, он лежал на каменном полу, скованный сверкающими цепями, которые сдерживали его магию. Сквозь расплывчатое зрение он заметил силуэт за решетками.

– Очнулся, наконец, – проговорила миниатюрная статная женщина с огромной короной на голове и в черном платье с узорами.

Фиолетовый плащ свисал с плеч, придавая ей некоторую загадочность и шарм.

– Мама? Ты приказала это сделать? – спросил он удивленным тоном.

– Как еще я должна была заставить тебя приехать в Саржэттэ? – спросила она.

Ее голос звучал мелодично, соблазнительно. Киара была изумительной внешности и держалась она на удивление красиво. У нее мерцающие глаза, взгляд и улыбка у нее были как у серийной убийцы. Она была одной из самых желанных дам империи, если не считать её скверный характер. Но, по воле судьбы она стала женой не самого прекрасного мужчины империи.

– Даже не знаю. Я впечатлен, мама.

Киара прошла немного ближе к решеткам. Сквозь небольшое окошко над головой Кая пробивались лучи солнца, которые освещали её блестящую одежду. Только сейчас он заметил стразы и камни на ее одежде.

– Ты впечатлен? Если бы Аннабель была единственным ребенком в этой семье, она непременно стала бы наследницей. Однако, судьба мне даровала подарок – непоседливого сына, который не вписывается в предназначенную ему должность. Ты хоть понимаешь, что творишь?

– А что не так, мамочка? – съязвил он, выпрямляясь и меняя положение рук, отекших от кандалов.

– Аннабель обещана принцу Тристану, а ты наследник престола Саржэттэ. Никто не знает с кем и где ты. У тебя есть обязанности, о которых ты позабыл, учитывая то, что ты скитаешься по миру людей.

– Почему же скитаюсь? Я исследую этот мир и по крайней мере, я не спал на улице все это время.

Киара рассмеялась. Её заливистый смех рассеялся по коридору.

– Ты похож на меня. Поэтому с тобой так сложно. Ты – мое наказание за все мои грехи.

– К Аннабель ты относишься иначе, – ответил он, рассмеявшись.

– С ней проще. Она не доставляет мне столько проблем. Я думала, ты откроешь мне второе дыхание, когда родишься.

– Брось. Ты с самого начала знала кто и каким будет когда он родится.

– Это был сарказм. Видишь, мыльная опера не для меня.

– А теперь к важному.

Киара открыла дверь тюремной камеры.

– Через полгода будет прием юных хранителей в замке Сонит. И ты все это время будешь смирно сидеть дома и выполнять свои обязанности как наследника. Ты уже не маленький и я думаю, ты понимаешь к чему все идет, – проговорила она, медленно, словно змея подбираясь к сыну, сидевшему на полу.

Присев на корточки, она длинными ногтями погладила его по голове, словно скребущая диван кошка.

– Оставь эти идеи у себя в голове. Тебе не справиться с императорской семьей.

– Это мы еще увидим, – проговорила она, поднимаясь с места и уходя к выходу.

Закрывая за собой дверь и вертя ключом, она сказала:

– Буду ждать, когда ты согласишься со мной. Когда будешь готов, крикни охране и они тебя выпустят. Кстати, если ты вновь надумаешь сбежать, то у тебя все равно ничего не получится. В тот раз ты смог снять с себя этот чертов браслет, но мы его немного починили. Теперь ты не сможешь его снять и выйти за пределы Саржэттэ без моего ведома.

Кай оглядел свое запястье. На нем ярко блестел браслет, покрытый фиолетовыми кристаллами и примесью черных красок. Ему казалось, что браслет злобно смотрит на него. Он был жутким.

– Какая жалость, правда? – сказала она, надув губки, – И еще, – продолжила она, – Забудь о той девчонке. Мы найдем тебе более подходящую кандидатуру. Не опускайся так низко, сын мой. Ты ведь знаешь свою задачу?

– Откуда ты о ней знаешь?

– Я все о тебе знаю. А если быть честной, то твой камергер мне обо всем рассказал. Причем сам, представляешь? – сказала она, приподняв бровь.

– Не трогай её, – сказал он.

– О- о, какая жалость. Принц привязался к никчемной девице. Она не имеет никакого значения для меня и не тебе решать, что с ней будет. Если бы ты чаще меня слушал, все в твоей жизни было бы прекраснее. Не нервничай из-за нее и сосредоточься на главном, дитя мое. Нам предстоит свергнуть императрицу с трона. Хочешь ты этого или нет, ты будешь мне помогать.

Кай переполнялся ненавистью. Все его мышцы напряглись, лицо приобрело злосчастное выражение. От злости его лицо приобрело румянца. А его мать поцарапав ногтем решетку, ушла прочь.

Спустя четыре месяца.

Принудительный труд в лагере стал сущим адом для Анахиты. Каждый день она строила план побега. Перед глазами все еще стояла картина. Она помнила все до мельчайшей подробности: как её разлучили с Николасом, как увезли в разные стороны. Каждый день она размышляла о том, почему с ними это произошло. Возможно, все произошло бы не так, если бы она согласилась написать письмо. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, на небе расстилалось темное покрывало, а по нему рассыпались звезды. Анахита лежала одна в камере. Растянувшись во всю длину койки, она размышляла. Кай в её жизни теперь играл роль предателя и лжеца. Её уже не занимали мысли о нем, и она даже не знала встретиться ли с ним еще когда- нибудь. Она никогда прежде не чувствовала себя настолько плохо и не впадала в такое отчаяние. Анахита даже не помнила, когда улыбалась в последний раз. Кай заставил ее пережить столько хорошего вместе с ним, но почему он решил так поступить? У нее не было ответов на все вопросы, что терзали её. Несмотря на то, что у нее затаилась огромная обида, она все еще надеялась, что у него есть хоть малейшая отговорка, чтобы поверить в то, что он не предавал её. И тогда, она могла бы вновь полюбить его, вновь заботиться о нем, вновь целовать, покрывая душу трепетом любви и счастья. За дверью стоял охранник, который сторожил камеры заключенных лагеря, а особенно ее. Все уже спали крепким сном в это время и Анахита понимала, что сбежать отсюда в одиночку, без чьей- либо помощи почти невозможно, но и сидеть, ничего не предпринимая ей тоже не нравилось. Нужно было уйти незамеченной и не поднять шуму. Иначе, ее план провалится. Комнату Анахиты освещал лунный свет сквозь небольшое решетчатое окно. Через него она заговорила с охранником, чтобы заманить его в камеру.

– Эй, ты!

Сторож обернулся и с недоумением посмотрел на нее. Заподозрив ее в чем-то, он подошел к окну и присмотрелся.

– Ты чего, девчонка? Лучше спи пока разрешено. Вам завтра будет не до разговоров!

Лунный свет озарял ее белоснежное лицо, а глаза блестели словно кристаллы.

– Мне нездоровится. В глазах двоится, – говорила она, притворившись максимально ослабшей.

– Ты чего? Живо поднимался! Больных мне здесь еще не хватало.

– Мне нужна помощь. Вызови помощь!

– Ты кого решила обманывать? Не притворяйся, девчонка!

– Рудольф Спенсер ведь поручил вам следить за мной и охранять меня больше всех. Как думаешь, почему? Если он узнает, что мне нездоровиться, то он вас всех мигом в пыль сотрет!

Охранник, не ожидавший подобного, стоял на месте, словно вкопанный. Анахита медленно прикрывала глаза, выдавая полуобморочное состояние. Держась за прутья, он сползла вниз на пол. Охранник, по всей видимости, задумался над её словами и резко отпрянув назад от прутьев, дрожащими руками потянулся за ключами. Он открыл дверь, и она заскрипела, но, прежде чем войти внутрь, он много раз огляделся вокруг. Когда он закрыл за собой дверь Анахита лежала на полу. Охранник послушно двинулся к ней. В углу позади него стоял большой кувшин с водой. И в этот момент Анахита вскочила с пола, резкими движениями с помощью магии вынула содержимое кувшина и сформировала струю. Охранник не успел ничего понять, как его голову поглотил водный шар. Она удерживала воду руками, и охранник стал задыхаться в нем. Махая руками в разные стороны, он не мог произнести ни звука и попытался снять шар с себя. Спустя минуты он перестал дышать и с грохотом упал на землю. Анахита переоделась в его одежду, а его самого уложила на койку и накрыла одеялом. Затем она вышла из койки, закрыв за собой дверь на ключ. Ей осталось пройти через границу лагеря, что охранялась сверху через башни. Одежда охранника выдала ее за своего человека и ей открыли ворота. Поспешив в почтовый пункт, она взяла себе коня, сказав, что у нее есть срочное сообщение Рудольфу Спенсеру. Ей поверили и после этого она ускакала прочь оттуда. Командир лагеря, карауливший ночью лагерь, увидел эту картину и направился к дозорному, который открыл ворота.