Читать книгу Тайный брак - - Страница 6

Шальная радость, будто изысканное игристое вино, струилась по венам Эйлерта ― женат! Не на холодной дочери Дома Ночи. Не на властной дочери Дома Дня. Не на скрытной дочери Дома Заката. И не на мнительной, ревнивой дочери Дома Рассвета. На открытой, искренней девушке из простого народа.

После брачной церемонии синеглазка осмелела. Поцелуя в ладонь ей показалось мало. Дождалась, когда он оторвался от нежной кожи на сгибе ее запястья, и тут же спросила требовательно:

– Поцелуешь меня, муж?

Спрашивала ― а у самой губы дрожали от робости. И вот как тут откажешь?

Он, не выпуская пальцев жены, подтянул ее к себе поближе, так, чтобы их разделяли только сцепленные руки. Наклонил голову, поймал нежные подрагивающие губы, втянул в себя ― обе сразу, тронул кончиком языка, пробуя на вкус.

Лейса задрожала, засопела носом взволнованно, а Эйлерта будто молнией пронзило от затылка до копчика, а отдельная ветка этой молнии в низ живота ударила острым разрядом. Он едва сдержал стон. Быстро отпустил губы жены, отодвинулся на полшага.

– Прости, синеглазка! ― произнес с сожалением. ― Если я сейчас по-настоящему тебя целовать начну, мы с тобой ни в банк, ни в ратушу не попадем, пока я всю тебя не попробую. Дело ― вперед, а на удовольствия у нас с тобой целая ночь будет.

Анналейса медленно кивнула в ответ, давая понять, что услышала. Судорожно вздохнула, прогоняя из глаз томную поволоку.

– В банк я потом одна сходить могу, ― то ли сообщила, то ли предложила. ― Главное, законника навестить, чтобы он родню отца через королевский реестр не начал разыскивать.

– Тогда идем в ратушу. ― Эйлерт даже обрадовался, что в крепость возвращаться не понадобится.

Если товарищи из отряда увидят у него на руке брачную метку ― потребуют, чтобы отметил с ними свою женитьбу. И отмечать будут, пока вечер ночью не сменится. А ему хотелось не хмель пить, а как можно дольше побыть с женой. Хоть и говорят, что перед смертью не надышишься, но и не дышать своей внезапной, как летний ливень, влюбленностью он уже не мог.

До кабинета законника шли все так же ― закрыв лица капюшонами. Эйлерт тайком от жены еще и магии отвлечения внимания добавил, чтобы уж точно никто их не разглядел и не запомнил. Теперь, когда синеглазка вступила в его род, магия откликнулась легко, почти без усилий. Будто тоже приняла его жену, потянулась к ней.

В ратушу успели незадолго до закрытия. Рейв Ньерд, душеприказчик, уже и мантию успел скинуть и в шкаф повесить. На вошедшую в кабинет парочку в капюшонах уставился с опаской:

– Кто такие? Зачем пожаловали? ― спросил настороженно, а сам потянулся рукой к поясу за кинжалом.

Эйлерт шевельнул пальцами тихонько, незаметно. Направил на кинжал тонкий ручеек магии. Ага! Непростая вещица, зачарованная! Сильному магу из Дома Ночи не опасна, но из простого человека мигом половину жизненной силы высосет, в обморок на пару дней отправит.

– Рейв Ньёрд, это я, Анналейса Дагейд! ― синеглазка поспешно скинула капюшон. ― Я и мой муж, Дьярви. Вот, смотрите! ― Она выставила вперед запястье с четырехцветным браслетом на коже. По разноцветным полоскам время от времени пробегали крохотные искорки.

– Рейва Дагейд! ― законник выдохнул, убрал руку с пояса, тяжелой походкой подошел к своему рабочему месту, опустился на стул. ― Значит, удалось вам… хорошо!

– Вы ведь отметите в реестре, что у меня теперь есть защитник?

– Отмечу. ― Законник перевел взгляд на Эйлерта, который, в отличие от жены, так и стоял в капюшоне. ― Как записать вас в свитки… уважаемый?

– Дьярви Ренсли из Бэлеса, ― представился Эйлерт вторым именем и фамилией не всего Дома Ночи, а рода своей матери. Такие фамилии только внутри Дома в ходу были, да и то не всякий их помнил.

– Пометил. ― Законник вывел несколько строк в гроссбухе с потертым кожаным переплетом, послал Лейсе сдержанную улыбку. ― Поздравляю, рейва Ренсли. И вас, и вашего мужа. Надеюсь познакомиться с ним поближе.

– В другой раз, ― Эйлерт пресек любопытство рейва Ньёрда самым категоричным тоном. ― Мы спешим.

– Тогда ступайте, ― неохотно кивнул законник. ― Мир да лад вам.

Анналейса поклонилась в ответ почтительно:

– Такки, рейв Ньерд! За добрые слова, за помощь!

Эйлерт же только кивнул коротко. Его, мага Дома Ночи, законы, написанные для простых людей, волновали мало, а те, кто этим законам служил ― и того меньше. Если бы не синеглазка с ее бедственным положением, ноги Эйлерта в ратуше не было бы! Нетерпеливо цапнул кланяющуюся жену за локоть, повел ее прочь из кабинета, из самого здания. Остановился только на пороге.

– Куда теперь? ― поторопил с решением.

Формальности хотелось завершить как можно скорее. Не терпелось утащить жену в постель, перестать делить ее со всем миром и показать, наконец, что сыновья Дома Ночи не только магией своей славятся. Нежданная влюбленность все больше поглощала его сердце, а мысль о скором расставании заставляла сжимать кулаки.

– Теперь за амулетом, который даст мне право вести свои дела от твоего имени, ― напомнила Лейса. Блеснула на мужа синевой глаз. ― Тебе ведь мое состояние и лавка гончарная без надобности?

– Что-то поздно ты мне этот вопрос задать решила, ― засмеялся Эйлерт. ― Не бойся, не обижу. Говоришь, тебе прежний опекун амулет делал? Не потеряла его?

– Вот он, ― Анналейса сняла с шеи кожаный шнурок, передала мужу серебряный кругляш с впаянными в него камнями четырех цветов ― по числу Столпов.

Эйлерт покрутил кругляш в руках, понюхал его. Пахло слабым, быстро исчезающим заклятием. Такое каждый год обновлять надо, чтобы амулет силу не терял.

– Этот амулет перенастрою. За новым можно не ходить. Наложу вечное заклятие, которое само по себе никогда не развеется, ― произнес небрежно, немного гордясь, что его магических способностей и умений даже слишком много для такой незамысловатой работы.

– Тогда… ― Лейса одарила счастливой улыбкой, потом вдруг растерялась, запнулась. И спросила, снова чуть розовея от смущения. ― Могу я тебя в свой дом пригласить, Дьярви? Или ты хочешь эту ночь где-то в другом месте провести?

– А найдется у тебя в доме уединенная спальня, где нам никто мешать не станет?

– Родительская комната четыре года как пустует. Она небольшая, под самой крышей. Зато ложе там широкое, и белье всегда свежее, хотя я до сих пор вместе с няней и сестрой на втором этаже спала.

– И ужином накормишь, синеглазка? ― Эйлерту вдруг захотелось хотя бы на половину суток окунуться в жизнь своей жены. Почувствовать себя в ее доме не гостем ― родным человеком. Тем, которого любят и ждут.

– Ужин будет не хуже, чем в траттории, ― пообещала Лейса.

– Тогда веди, ― Эйлерт решился.

Спрятал амулет в карман, приобнял молодую жену за талию, а ладонь так и вовсе чуть ниже талии пристроил. Благо, под плащом да под заклятием отвода глаз никто посторонний внимания на это не обратит. А синеглазка пусть начинает привыкать. Ночью он, Эйлерт, еще не такие вольности себе позволит!

***

Дом семейства Дагейдов оказался расположен чуть ниже по склону холма, чем ратуша, в ремесленном квартале. Эйлерту не часто приходилось бывать в таких кварталах, поэтому по дороге он с любопытством оглядывался по сторонам.

Квартал смотрелся благополучным: на удивление чистая, не загаженная помоями улица была такой ширины, что на ней вполне могли разминуться две больших телеги. Деревянные заборы перемежались коваными оградами, и были сплошь окутаны густой зеленью, которую рачительные хозяева высаживали по краям дворов не только для красоты, но и чтобы скрыть дома от любопытных глаз.

От основной улицы вверх и вниз по склону отделялись переулки поуже. В один из таких и свернула Анналейса, увлекая за собой засмотревшегося супруга.

– А вот и мой дом, ― с гордостью в голосе сказала Лейса, указывая на саманку с белеными стенами и двускатной крышей. ― Отец сам строил.

Эйлерт кивнул в знак того, что услышал. Анналейса отперла калитку, вошла сама, пропустила мужа в небольшой уютный дворик. Из открытого окна до них долетел звонкий детский голосок:

– Няня, а почему хвали хвалями называют?

Маг скосил глаза на жену и поразился тому, какая теплая улыбка озарила ее лицо. Понял вдруг: ближе и дороже младшей сестры у Лейсы никого на свете нет! Вздохнул: у него времени, чтобы сделаться синеглазке таким же родным и важным, почти что и не осталось.

За окном между тем раздался другой голос ― старческий, чуть дребезжащий:

– Вот помоги мне ягоду перебрать на пирог, а я рассказывать буду.

Лейса уже хотела окликнуть родных, но Эйлерт тронул ее за плечо, приложил палец к губам:

– Дай послушать. Никогда не задумывался, отчего в самом деле хвали, а не какое-то другое слово.

Жена кивнула, подвела его ближе к окну ― чтобы слышать лучше.

Няня, усадив, видимо, любопытную воспитанницу рядом, взялась рассказывать:

– Маги наши, как ты знаешь, на четыре Дома делятся…

– Да! Дом Дня и Дом Ночи, Дом Рассвета и Дом Заката, ― перебила малышка.

– Верно. А у каждого Дома ― шесть Даров. Всего получается два десятка и еще четыре.

– А хвали-то откуда взялись? ― мелкой егозе не терпелось узнать главное.

– Да ты слушай, не перебивай! ― подпустила строгости в голос старуха. ― Как думаешь, маги наши признательны Четырем Столпам за их Дары?

– Уж конечно! ― с умилительной серьезностью согласился ребенок.

– Вот! А потому раньше было принято каждый из Даров восхвалять. И не все сразу, а по порядку. Утром ― дары Рассветные, ночью ― Ночные. И маги, подумав, разделили весь день ― от рассвета до следующего рассвета, на равные части ― по числу Даров, и в конце каждой части восклицали: «Хвала Дару!» С годами хвалить Дары перестали, но время от одного восхваления до другого стали называть хвалью.

Сестра Анналейсы молчала ― видно, обдумывала рассказ няни. Зато Эйлерт, успевший снова приобнять жену, шепнул ей на ушко жарко:

– А кто-то сегодня проведет шесть ночных хвалей в обнимку с магом Ночи. И у этого мага намного больше шести Даров найдется для желанной женушки!

Синеглазка осмелела больше прежнего:

– Ты все дразнишь, Дьярви? Так идем, познакомлю с семьей, накормлю ужином, а потом поднимемся наверх, под крышу, и будем твои дары изучать!

Эйлерт даже задохнулся от неожиданности! Поймал затылок Лейсы, развернул ее к себе лицом и впился в смеющиеся губы уже по-настоящему…

– Няня! Там Лейса с чужим дядей целуется!

Лейса и Эйлерт отпрянули друг от друга, будто их ледяной водой окатили. Развернулись на голос. Веселая девчачья рожица с косичками по бокам смотрела на них такими же бездонно-синими, как у старшей сестры, глазами.

– Это не чужой дядя! ― первой пришла в себя Анналейса. ― Это теперь мой муж, нэйт Дьярви. Беги к нам на крыльцо и представься ему, как няня учила!

Девочка тут же исчезла из окна, а из глубины дома послышался ее возбужденный, восторженный вопль:

– Няня, Лейса замуж вышла! Пошли скорей с ее мужем знакомиться!

Эйлерт только успел плащ скинуть, как на крыльце появились няня и ее воспитанница.

– Темных ночей вам, нэйт Дьярви, ― степенно поклонилась девчонка. ― Меня Маура зовут. Рейва Маура Дагейд. А это ― моя няня, рейва Калвина.

– Рад познакомиться, рейва Маура, рейва Калвина, ― пряча смешинки в глазах, поклонился в ответ Эйлерт. Младшая сестра Анналейсы показалась ему такой забавной, что он никак не мог избавиться от желания улыбаться во весь рот.

– По доброму здравию, нэйт маг, ― чуть остудила его веселье рейва Калвина прохладцей в голосе.

Она не улыбалась и глядела на нового родственника тяжело и пристально. Похоже, выбор своей старшей воспитанницы старуха не слишком одобряла, но позволить себе резкие слова в адрес сына Дома Ночи не посмела. Поклонилась глубоко, кивнула на открытые двери у себя за спиной:

– Проходите в дом, располагайтесь и распоряжайтесь. Вы теперь здесь хозяин.

Хозяин? Эйлерт мог представить себя кем угодно, только не владельцем гончарной лавки. И хотя понимал, что по сути пожилая рейва права, но согласиться с ее словами не пожелал:

– Хозяйкой как была Анналейса, так и останется, ― заявил твердо. ― Я в дела, которых не понимаю, вмешиваться не буду. Да и нет у меня на это времени…

– Няня! Так-то ты нашего защитника привечаешь! ― вступилась за мужа Лейса. ― Дядюшка Асмунд, как выяснилось, нового опекуна нам не назначил, и, если бы не Дьярви, мы уже через пару хвалей на улице оказались бы ― все трое!

Рейва Калвина вздрогнула, схватила малышку Мауру за острые плечи, прижала к себе защитным жестом.

– Чем он думал, бездельник старый! ― выплюнула зло. ― Сколько раз ему напоминала, чтобы к душеприказчику сходил! А он все смеялся: не хорони меня раньше времени!

– Няня! ― снова остановила старуху Анналейса. ― На дядюшку завтра вместе поругаемся. А сегодня мы должны нэйта Дьярви за спасение отблагодарить, окружить его заботой! Ему завтра с остальным отрядом к Гнездовью идти…

Взгляд старой Калвины снова в лицо Эйлерта уперся. Ощупал его так тщательно, что магу показалось, будто он прикосновения к коже ощутил.

– В Гнездовье, значит, ― задумчиво проговорила старуха. ― На верную смерть…

Эйлерт пошатнулся: слова старухи ударили болью, разрушили стену, которой он отгородился от мыслей о завтрашнем дне.

– А вы беспощадны, рейва Калвина, ― усмехнулся криво.

– Правда всегда болезненна, ― качнула головой няня. ― Вы простите меня, нэйт, за резкость. Я своих девочек защитить хочу. Только не дали Четверо сил…

– Все! Хватит разговоров! ― Анналейса притопнула ногой. ― Что у нас на ужин, няня? Мы с Дьярви весь день на ногах, проголодались, пока бегали по Шарсолу.

Рейва Калвина будто опомнилась. Лицо ее смягчилось, расправилось.

– Накормим спасителя нашего. Все ж не чужой человек теперь, хоть и маг. Веди мужа в дом, Лейса.

Анналейса кивнула. Взяла Эйлерта за руку, ласково сжала его пальцы:

– Пойдем, муж. Разреши поухаживать за тобой на правах хозяйки.

Эйлерт тряхнул головой, прогоняя неприятное тянущее чувство, будто сделал что-то не так. Проходя мимо маленькой Мауры, провел ладонью по ее волосам:

– Ты явно такой же красавицей вырастешь, как твоя старшая сестричка. Глаза у тебя точь-в-точь как у Лейсы!

– Няня говорит, у нашей мамы такие же глаза были, ― девочка ухватилась за его ладонь, зашагала рядом. ― А ты совсем-совсем не боишься драконов? Когда они в последний раз прилетали, я совсем маленькая была. Ничего не помню! А Лейса помнит, но она их только издалека видела!

В голосе малышки смешались любопытство, страх и сожаление.

– Боюсь, ― признался Эйлерт, и его вдруг отпустило. Снова стало легко, хоть и грустно. ― Все боятся. Но, знаешь, как говорят бывалые воины? Глаза боятся, а руки делают! Вот и я сделаю все, чтобы ты и в этот раз драконов не увидела.

Кухня, куда привела его Лейса, была не слишком просторной, но места для крепкого обеденного стола в ней хватило. Жена показала магу глиняный рукомойник, подала свежее полотенце, усадила во главе стола. После сама сполоснула руки и стала хлопотать, выставляя на деревянную столешницу, покрытую грубой, но чистой скатертью из беленого полотна глиняные миски, плошки и кружки.

Няня тоже в стороне не осталась: нарезала крупными ломтями пышный серый хлеб, принесла из погреба кувшин с сидром, кусок копченого окорока, соленые грибы, вынула из печи жаркое в чугунном котелке, разложила по мискам. Села напротив Эйлерта, приглашающе повела рукой:

– Утолите голод, нэйт Дьярви. Пусть ваш живот будет полон, а сила ― безгранична.

За едой почти не разговаривали. Только малышка Маура время от времени пыталась задавать Эйлерту разные вопросы, но тут уже и Лейса, и няня объединились и в один голос напоминали девочке, что за столом болтать не принято.

А после ужина Эйлерт вспомнил еще об одном деле.

– Лейса, дай-ка мне свой амулет и покажи, где у вас уединиться можно. Магия Ночи не любит лишних глаз.

Анналейса передала ему амулет и повела его в другую половину дома.

– Вот тут у нас мастерская, ― показала комнату, в которой из обстановки были только гончарный круг, ящики с глиной, рабочий стол да пара стульев. ― Зажечь светильник?

– Не нужно. Дай мне половину хвали, синеглазка. Настрою амулет, а потом… ― он не договорил, а поймал ладонями лицо жены, сжал несильно и показал делом, что ее ждет в самом ближайшем будущем.

На этот раз их поцелую никто не помешал, а потому оторвались они друг от друга далеко не сразу. А когда оторвались ― оба запыхались, раскраснелись и дышали тяжело, прерывисто.

– Ступай, ― Эйлерт подтолкнул Лейсу к выходу. ― Пора мне делом заняться.

Лейса убежала и вернулась, как и было велено, через половину хвали.

– Заходи, ― позвал маг, заслышав шаги жены за дверью. ― Принимай работу.

Она подошла ― одетая по-домашнему в одно тонкое платье, с влажными волосами, от которых пахло летними травами. Взяла амулет, повесила на шею.

– Ты, может, тоже помыться хочешь? ― предложила заботливо. ― И сегодня с дороги, и завтра ― в дорогу. Няня с Маурой уже спать пошли, не помешают.

– Не откажусь, особенно если одна очаровательная красотка мне компанию составит, ― Эйлерт положил ладони на тонкую талию Анналейсы, прижался к жене всем телом, зарылся носом в волнистые пряди темных волос. ― Поможешь мне, Лейса?

Сладкое предвкушение снова овладело его телом. Сердце ускорилось, застучало громко, взволнованно. Мальчиком нэйт Вебранд давно не был, но учеба в военной академии не оставляла свободы для ночных развлечений, так что соскучиться по женской ласке он успел сильно. Теперь он даже благословлял случай, который привел его в дом гончара, в нежные объятия синеглазки.

– Помогу, ― пообещала та. Погладила кончиками пальцев его брови, скулы, губы, разглядывая их в слабом неровном свете масляной лампы, будто старалась запомнить сейчас и навсегда. ― Ты красивый.