Читать книгу Жизнь российская. Том второй - - Страница 3

Автобусный этап долгого пути

Не будь сладок – иначе тебя съедят.

Не будь горек – иначе тебя выплюнут.

Лучше дважды спросить, чем один раз блуждать.

Еврейские пословицы

Автобус двигался медленно, старательно объезжая припаркованные к тротуару вкривь и вкось автомобили. Те стояли и в два, и в три ряда, и более… словно так было разрешено правилами дорожного движения, разметкой и дорожными знаками.

Чехарда на улицах творилась полная. Какая-то неразбериха…

Хаос наблюдался… Вседозволенность… Сплошной беспорядок и кавардак…

Откровенный беспредел… Чудовищная безалаберщина…

Такая откровенная чертовски-дьявольская сумятица была с правой стороны рейсового городского автобуса. Настоящее автоуродство там наблюдалось в виде хаотичного нагромождения легковых и грузовых машин всевозможных марок и моделей.

Грамотные водители так себя не ведут.

Сведущие шофера по правилам машины ставят.

А с левой стороны движущиеся в попутном направлении машины беспардонно пытались всех обогнать. Вот наглецы… Вот нахалы… Вот хамы…

Шофера зычно сигналили, выдавливая из клаксонов диковинные звуки на все лады!

Моторы ревели, грозно и свирепо рычали, как будто напугать хотели или задавить участников дорожного движения. А некоторых непослушных и вовсе расплющить своими широкими колёсами… да и сожрать с потрохами: до винтика, гаечки и шайбочки!

Амортизаторы и рессоры злобно стучали, как будто зубами с голодухи лязгали!

Подвески противно скрипели! Скрип… скрип…

Тормоза неистово визжали, будто бы последний миг доживали!

Шины крутились, яростно и споро разбрызгивая мутную и гадкую, пенистую и маслянистую жижу по проезжей части.

Снежная каша серого цвета летела во все стороны!

Дым стоял коромыслом! Как радуга после дождя.

Бой в Крыму, всё в дыму, ничего не видно.

Так юморные люди говорят в таких диковинных случаях.

Но сейчас именно так происходило. Ей богу.

Обстановка как на войне гражданской… – все стреляют, взрывают, орут чего-то…

Грохот неимоверный стоит. Гвалт. Гром и молнии!! Громыхание и грохотание во все стороны разлетается… и наоборот, со всех сторон в центр сходится.

Чудно. Смешно. Но это так и есть.

Чудно и смешно, если говорить культурными и непредвзятыми словами.

А если честно подойти к этому видению, то кошмар неписуемый вершился в этом конкретном месте.

Водитель зелёного городского рейсового автобуса-гармошки, грозно размахивая увесистым волосатым кулаком, старался этим своим откровенно хулиганским действием остановить вероятных нарушителей дорожного движения.

Иногда, когда всё-таки ему удавалось оттеснить зарвавшегося лихача или автохама, шоферюга хрюкал носом и тыкал в воздух средним заскорузлым пальцем, выставив его скрюченной волосатой сосиской, и грозился им то в боковое стекло, а то и прямо в лобовое, выкрикивая при этом различные сочные полуматерные непристойности.

При этом он искусно крутил баранку, обмотанную голубой изолентой, и виртуозно лавировал в этом искусственно созданном сумасшествии.

Да. Таковы реалии современного городского общества. И с этим не поспоришь.

***

Сидячие места в два или даже в три раза переполненном салоне были сплошь заняты другими пассажирами, такими же простыми и ординарными, как наш примерный Кульков Василий Никанорович, направлявшийся в отделение Пенсионного фонда за справкой для поликлиники. Но те люди-пассажиры, которые теперь сидели на мягких сидушках, гордо развалившись как баре, были более раскованными и удачливыми по жизни; они были гораздо юркими, ловкими, шустрыми и пронырливыми.

Автобус тем не менее двигался по маршруту.

Шоферюга то матерился на кого-то, то хохотал отчего-то, то молчал двусмысленно.

Что у него на уме? Непонятно.

Теснота внутри неимоверная. Теснотища немыслимая. Горошинке негде упасть.

Василий Никанорович стоял в проходе, удачно зацепившись рукой за поручень, и озирался по сторонам. Время от времени он пытался что-то спросить у окружавших его людей. Но желающих подсказать не было. Ни одного. Кто-то просто молчал, глядя на него как баран на новые ворота; другие с явным пренебрежением отводили глаза в сторону; третьи вовсе либо не замечали его, либо сомнительно пожимали плечами, мол, хрен знает, где это находится, дескать, купи себе путеводитель и смотри в него в своё удовольствие; четвёртые нагло, нахально, даже слишком дерзко, посылали куда-то далеко-далеко от этого места… – типа на хутор бабочек ловить… или в какую-то дивную и чудную во всех смыслах неопределённость… в чуждую расплывчатость… в неясность… в мутность… в туманность… может, и далёкой астрономической Андромеды…

Некая сердобольная бабуля, божий одуванчик, с огромной обшарпанной со всех сторон брезентовой сумкой грязно-лилового цвета на хлипких скрипучих колёсиках сжалилась-таки над ним, над бедолагой, смилостивилась. Она в ответ на его очередной вопрос, когда он слёзным голосом упрашивал всех рассказать, где находится то, куда он едет… всё-таки подробно рассказала, как добраться до местного отделения Пенсионного фонда, с какой стороны входить в здание и в какой кабинет занимать очередь. Ещё некоторые важные подробности добавила… практического, так сказать, назначения.

Повезло Кулькову чуток. Удачно старушка ему попалась. Хоть и без полных вёдер она была, но зато с душой. Добрая она женщина… И душевная. Всем бы такими быть…