Читать книгу Без лишнего шума. Как оградить себя от тревожных новостей и вернуть радость жизни - - Страница 6

Сайрус Хабиб никогда не думал, что перед ним откроются такие большие возможности.

Сын иранских иммигрантов, Сайрус пережил опасную болезнь и полностью ослеп в возрасте восьми лет. Он выучил шрифт Брайля, окончил среднюю школу, затем Колумбийский университет, Оксфордский университет в качестве стипендиата Родса и Йельскую юридическую школу. Вот что он нам рассказал: «Я провел большую часть жизни, убеждая себя и других, что обладаю силой, одаренностью, умственными способностями, самообладанием… Именно так я добился успеха. Для меня это было очень важной догмой». В 31 год он был избран в законодательный орган штата Вашингтон, а четыре года спустя – на должность вице-губернатора, – это вторая по значимости государственная должность в штате с населением 7,6 млн человек.

В начале 2020 года выбор Сайруса был очевиден: баллотироваться на пост губернатора или в Сенат США, а возможно, получить назначение на другой высокий государственный пост, сделать выдающуюся карьеру. Однако, когда позднее, в том же году мы беседовали с Сайрусом, он сообщил, что отказался от всех этих возможностей, выбрав вместо этого другой карьерный путь.

Он дал обет бедности, целомудрия и послушания в качестве начинающего священника-иезуита.

Франк Бруни, журналист газеты New York Times, описал решение Сайруса так: «Политик прибегает к крайним мерам, чтобы усмирить Эго» (1).

У такого неожиданного поворота карьерного пути Сайруса была далеко не одна причина. К этому привело сочетание факторов, которые разбили и одновременно открыли его сердце: внезапная потеря отца, личная угроза здоровью, встреча с Далай-ламой. Сайрус решил оставить политику и присоединиться к иезуитам, чтобы понизить градус сложности своей жизни. «Я не имею в виду «сложность» в плохом смысле этого слова», – говорит он. «Сложность» просто означает, что, например, деньги имеют право на существование, и их наличие приятно и необходимо, но они также могут быть причиной стресса и беспокойства. Отсутствие этих привязанностей… позволяет полностью посвятить свою жизнь служению».

В то время, как почти все думали, что Сайрус вот-вот покорит вершины общественной жизни, он на самом деле смотрел в духовную бездну. Занимаясь политикой он продолжал возвращаться мыслями к одному переживанию, которое испытал в Оксфорде. Там у него зародилось настолько страстное желание, что он даже не подозревал, что вообще на такое способен. Во время своего пребывания там он принял приглашение друга посетить мессу в одной из старинных часовен университета. «Опыт мессы… музыка, литургия, ее трансцендентная атмосфера пробили в моей обороне брешь, куда я смог погрузиться глубже. Это спровоцировало внутри меня некое замедление и тишину», – вспоминает он. Сайрус начал представлять, каково было бы жить в таком месте центрированности. Подобный образ жизни контрастировал бы с образом жизни современного политика, где не обойдешься без «денежных разговоров», щекотания раздутого самомнения и обязательной саморекламы в соцсетях.

Тем не менее совесть Сайруса чиста. Он не пытается сбежать.

«Люди думают: «Он присоединяется к иезуитам. Он был политиком. Должно быть, он ищет тишину». И, конечно же, они правы… Но я не стремлюсь удалиться от жизни, не рассматриваю тишину в качестве полумеры», – подчеркивает он.

«Я хочу углубить свое собственное понимание того, как я должен жить, а затем, сделав это, выйти на работу, для которой я был создан». Сайрус планирует продолжать участвовать в борьбе, которая в первую очередь и привела его в политику, – например, служа людям, живущим в бедности, или тем, кто находится в тюрьмах. Но теперь, когда он сам дает обет бедности, чувствует, что может служить им искреннее. Он говорит, что для того, чтобы «подготовить свое сердце» к получению высшего вдохновения, нужно «выйти за пределы беспорядка, заполняющего наши дни и сознание». Для этого требуется определенный «детокс», переход от рассеянного внимания к поиску истины.

Сайрус знал, что ему придется приспосабливаться. Когда он впервые посетил послушников-иезуитов, то предложил купить им робот-пылесос Roomba, чтобы часть того времени, что братья тратят на уборку, они могли посвящать другим делам. Это их явно позабавило. «Дело вовсе не в этом», – сказали они. «Это будет интересная трансформация для тебя».

Смелое предприятие Сайруса по разрушению собственного эго – переход от громких речей и подготовки законопроектов до подметания полов и сидения в тишине – дает некоторое представление о природе шума и о том, что значит обрести ясность. Мы беседовали с ним о том, что современная политика превратилась в схватку не на жизнь, а на смерть, в бесплодную конкуренцию за каждую крупицу внимания. И сошлись на том, что она является крайним проявлением интереса людей к скандалам и развлечениям. Но Сайрус ясно осознает, что это все – лишь определенный уровень шума. В то время как сам он с нетерпением ждет возможности избавиться от бесконечных новостей, которые передают по кабельному каналу, безжалостной межпартийной вражды и постоянных легкомысленных телефонных звонков. В конечном счетеон совершает этот радикальный шаг, чтобы преодолеть более глубокую форму шума – внутренний шум, который мешал ему услышать собственную интуицию и настроиться на высшую истину.

Да, шум – нежелательное нарушение звукового ландшафта. Да, высокие темпы и масштабы информационной перегрузки. Тем не менее в конечном итоге он больше, чем все это вместе взятое. Он включает в себя все эти нежелательные громкие звуки и стимулы, раздающиеся как внутри, так и снаружи нашей головы. И отвлекает наше внимание от того, к чему мы действительно всей душой стремимся.