Читать книгу Серёга. Книга первая - - Страница 9

Конечно, новая трёхкомнатная квартира была просторнее, чем двадцатиметровая комната в коммуналке. Но не очень удобная. Дело в планировке, которая называлась «распашонка». После маленькой прихожей, в которой с трудом помещалась вешалка, ты попадал сразу либо в смежный с ванной туалет, дверь в который была сразу справа от входа, либо на тесную кухню, либо в комнату, которая называлась большой (или гостиной). В гостиной стояло два дивана, которые вечером превращались в кровати, сервант, телевизор и раскладной стол для праздников. А из гостиной справа был вход в комнату мамы, половину которой занимала большая двуспальная кровать, а также располагался книжный шкаф и трюмо (три зеркала и маленький столик с шкафчиками), которое правильнее называть «туалетный столик» или «трельяж». А слева располагался вход в комнату бабушки, у которой кровать была небольшой, а потому в комнате могла поместиться и кроватка младшего братика Коли. Несложно догадаться, что Серёга и Андрюха ночевали в гостиной, для чего на ночь раскладывались два дивана – у каждого свой. Чёрно-белый телевизор в квартире был один, стоял он в большой комнате, а потому все по вечерам его смотрели, сидя на диванах, на которых вроде бы должны уже спать братья. Потому время отхода ко сну у братьев во многом зависело от окончания последней вечерней программы по одному из трёх телевизионных каналов.

Была ещё и кладовка – метр на метр. Она была по дороге в комнату бабушки. Там Серёга в инициативном порядке придумал себе кабинет, то есть устроил стол и поставил табуретку, кое-как сделал полки, на которые поставил книги, а на самый верх запихал коробки с разным хламом. Как только у Серёги лет в двенадцать появилась печатная машинка «Континенталь», он стал запираться в этой кладовке и в страшной духоте печатал, пока не начинал задыхаться.

Детей Серёга любил с детства до старости. Играть и баловать. Относился к детям, и своим, и чужим, нежно и трепетно. Большинство детей отвечали взаимностью. А началось всё с мальчика Коли, который, как мы помним, появился в семье, когда та жила ещё в центре города. Помните, как Серёга с Андрюхой решали, какое у Коли будет отчество: Андреевич или Сергеевич? Повзрослев, братик Коля отчество не изменил, а вот фамилию в четырнадцать лет сменил на Серёгину. Это он так сказал, что на Серёгину, а не на Андрюхину, объяснив свой поступок благодарностью за своё детство. Оказывается, Серёга опекал братика Колю, преследуя и корыстную цель. А как иначе? Со старшим братом Андрюхой особо не забалуешь, и так всё время находился в негласном соревновании, правда без зависти и корысти, а с младшим братиком Колей можно было проявить все свои воспитательные способности. Братик Коля был на шесть лет младше Серёги.

Действительно, как уже отмечалось, у Серёги с Андрюхой интересы были разные: старший увлекался химией, математикой, немецким языком, фотографией, а Серёга так – поболтать, поиграть, повыступать, себя показать. Потому с младшим братиком найти общий язык было значительно проще.

Как вспоминает братик Коля, Серёга ставил кукольные домашние спектакли, придумывал разные представления с оловянными солдатиками и развлекал Колю этой продукцией, когда тот болел. Пьесы, сценарии фильмов и сериалов, скорее всего, тоже писал Серёга. Один из сериалов назывался «Красная дорога». Скорее всего, это был некий микс между фильмом «Красная палатка» и дорогой в Изумрудный город. Более того, как вспоминает братик Коля, Серёга руководил домашней художественной самодеятельностью, естественно, отдавая себе приоритеты, но и заставляя братьев читать родителям и гостям стихи. Было всё это приурочено к праздникам, а праздников в советское время было немало.

Серёгу постоянно оставляли наедине с братом Колькой. Вот тогда и наступал настоящий репетиционный день. Что за номера готовили братья: стихи, песни, танцы… ни Серёга, ни значительно выросший Николай вряд ли вспомнят.

Развлекаться с младшим братиком было непросто – тесновато было. Когда брат Колька был совсем маленьким и десятилетнего Серёгу оставили с ним одного дома, Колька, видимо, желая, чтобы Серёга никуда не уходил, ударил его маленьким топориком по голове. Серёга очень обрадовался, что для удара брат Колька выбрал обух в виде молоточка, а не остриё, и, несмотря на огромную шишку на голове, продолжал играть с маленьким братцем. В этот раз Серёгу в больницу не увезли. Шишка на голове быстро прошла. Серёга вообще никогда не болел и ничего у него не болело, наверное, от страха перед домом номер двадцать пять по улице Куйбышева. Иногда возникало желание отдохнуть от постоянного хождения в школу и заняться самообразованием, для чего на телевидении был специальный учебный канал, по которому некоторые преподаватели были интереснее школьных. Потому, чтобы отдохнуть от школы, приходилось себя накручивать в прямом смысле – то есть искусственно поднимать температуру на градуснике и притворяться плохо себя чувствующим, используя свои актёрские таланты. Первый раз увезли его в больницу попозже, когда в четырнадцать лет он сидел за столом и попивал горячий чай и вдруг, потянувшись за чем-то сладким, вылил на себя кипяток. При этом несложно догадаться, на какое место… В больнице, которая ранее носила очень знаковое имя «В память жертв революции», а в нынешнее время – Мариинская, мест не было, и юношу Серёгу положили в коридоре. В этом коридоре лежали только мужские «жертвы революции», но сестрички, естественно, были женщинами, и подросток Серёга несколько стеснялся того внимания, с которым они оказывали лечебное содействие непосредственной жертве кипятка… Брат Колька в результате всех занятий с Серёгой некоторое время проявлял творческую активность и даже реализовал Серёгину мечту – научиться играть на гитаре. Более того, даже был одним из создателей и участником группы музыкантов-единомышленников.

В то время Серёга ещё не осознавал, что его настоящее призвание – быть детским воспитателем или, в крайнем случае, аниматором, хотя в то время никто и слова такого не знал.