Читать книгу Последняя Жертва - - Страница 17

Пообедав в ресторане отеля, Андрей решил прогуляться по городу, без свиты Анны Сергеевны и без решивших её неожиданно навестить родственников.

Несколько часов просто шёл в неизвестном направлении по утреннему, ещё не проснувшемуся городу. Он провожал взглядом сгорбленные тела прохожих, их сонные каменные лица. Унылые серые физиономии людей сливались с таким же серым асфальтом у них под ногами, хотя, наверное, даже асфальт выглядел веселее. Они шли по одному, группами или целой толпой, брели, словно стадо одинаковых овец, в одну сторону, без малейшего представления, куда идут и зачем.

Со стороны Андрей видел, что миллионы людей в этот миг идут тратить свои жизни на выполнение ненужных рутинных заданий, на рабский труд в каких-то зданиях, офисах, на служение чьим-то целям и реализацию чуждых идей. Но идеи-то вечны, они будут жить и дальше, а люди, их защищающие, – нет, они умрут. И самое интересное, что лишь совсем немногие перед смертью наконец задумаются, зачем они вообще жили, ибо только смерть придаёт смысл жизни. И чем реальнее и ближе смерть, тем ярче становится жизнь. Но вспомнят про это лишь единицы, и то когда уже будет поздно: время пройдёт, разбившиеся на осколки мечты сгниют на сером асфальте бездушного города, сотни идей так и не воплотятся в жизнь, великолепные проекты будут забыты навсегда. Но сейчас людям всё равно. Они думают, что смерть далеко, что она пока не для них, и они продолжают уныло брести в свои офисы и кабинеты, растрачивая короткие жизни впустую, даже не пытаясь хоть на миг задуматься об ином.

Блуждая по городу, Андрей вспоминал и свои некогда потраченные впустую фрагменты жизни. Он ведь тоже, как и они, когда-то работал на нелюбимой работе и воплощал в реальность чужие проекты. А ещё он раздумывал над «пробелами», пустыми местами в биографии, когда не помнил или не понимал, зачем делал что-то и когда именно это было.

«Кто-то крадёт моё время, куда-то исчезают куски моей жизни», – думал он тогда.

Одной из таких странностей была работа в библиотеке. Учась на журналиста, Андрей мечтал, что будет писать статьи для телеканалов и различных журналов. Он всегда помнил про эту цель, но никак не мог вспомнить, по какой причине решил работать в библиотеке. Словно кто-то другой это решил за него, не поставив в известность.

«Центральная городская библиотека».

Крупными жирными буквами блистала вывеска на углу.

Увидев знакомые слова, он направился к зданию. По привычке, как раньше, много лет назад. Воспоминания отдельными, разрозненными, несвязанными кусками всплывали в памяти, заставляя шевелиться давно омертвевшие стороны сознания.

Стоя напротив входа, Андрей пытался «разбудить» свою память, заставить показать тот момент, ту причину, которая побудила его остаться работать в библиотеке. Но память молчала, отозвавшись лишь одним смутным эпизодом.

Жаркий летний денёк, но в помещении прохладно, вовсю работает кондиционер. Андрей сидит в большом, просторном кабинете напротив какой-то женщины, которая с важным видом ждёт от него ответа или решения.

Он не помнит, как сюда пришёл и зачем. Но где-то внутри осознаёт, что эта женщина заведует главным отделом библиотеки. Наверное, запомнил это из-за той большой таблички, что висела на двери. Он рассматривал её пока ждал.

Внезапное понимание ситуации вводит его в ступор. Словно проснувшись от сна длиною в несколько дней, приходит осознание, что листок перед ним – трудовой договор о найме сотрудника на работу.

Долгие пять минут Андрей смотрел на несчастный листок и внимательно рассматривал почерк, который совсем не узнавал. Подняв глаза на пышную женщину напротив, Андрей заявил, что это подписывал не он.

– Ну как же? Вы же сами приходили ко мне два дня назад и сказали, что всегда мечтали работать в библиотеке и быть полезным людям.

– Это ошибка. Наверное, вы меня с кем-то перепутали.

– Я прекрасно вас помню: вы говорили, что сейчас находитесь в трудной жизненной ситуации и вам очень нужна эта работа. Я решила пойти вам на уступки, – профессионально улыбнувшись, она одарила его строгим взглядом.

Промямлив что-то несуразное, Андрей начал было скомкивать листок, но женщина быстро выхватила его, тут же спрятав в недрах стола.

Она была не промах и, поняв, что он сомневается, начала всячески уговаривать остаться, ведь работа в библиотеке – это спокойное рабочее место, дружелюбный коллектив, стабильная заработная плата, интересные обязанности и полный соцпакет.

Потерявшись в собственной памяти и запутавшись в жизни, Андрей с трудом всё же признал, что это его почерк и что он согласен работать в столь комфортной атмосфере.

Но он так и не прочитал тот листок до конца. И даже не удосужился сделать это позже. И потом очень об этом жалел.

Поэтому второй неожиданностью была должность – одна из самых низких должностей в библиотечной иерархии, а основной и «очень интересной» его задачей было чипирование книг.

Он был самой мелкой пешкой и даже не помнил, как всё произошло. Мечты о работе с телеканалами начали медленно гнить в книжной пыли.

Главной обязанностью было расклеивание чипов на книги и занесение данных в компьютерную программу. Задача несложная и совсем неинтересная, наоборот, очень нудная и монотонно-скучная. Сначала Андрей шёл в подвальный архив или, как его называли сотрудники, просто подвал, брал стопку книг со стеллажа, загружал в книжный лифт и отправлял наверх, потом расклеивал на заднюю обложку чип, занося данные в программу, далее – то же самое с другой книгой. И так со всеми, после этого возвращал их на стеллаж подвала и чипировал следующие. Миллионы книг в тёмных недрах подвала ждали своего чипа, когда же они станут официальными чипированными членами библиотеки.

В промежутках между работой молодой человек не терял надежды понять, что же произошло и куда делись дни жизни. Накупив различных таблеток для восстановления памяти, глотал их чуть ли не каждые два часа. Но результата не было никакого.

Зато Андрей хорошо помнил, как в полусонном состоянии приходил на работу утром, спускался в подвал и стоял там с закрытыми глазами по пятнадцать – двадцать минут. Тогда он понял, что спать можно сидя и даже стоя, как лошади, и это вполне себе удобно, главное – найти свой угол, нужный угол, который не бросит и поддержит твоё сонное тело в столь трудный час. Он стоял так, вдыхая запах книжной пыли и сырости кое-где прогнивших стеллажей, пока кто-нибудь из коллег не спускался поторопить его, поскорее заняв бессмысленной работой, которую выполнять никто не хотел. Но Андрей был новеньким, а у новеньких на работе выбора особо нет. На них сваливают самую грязную и ненужную работу, и делают это с таким важным видом, как будто доверили спасение планеты.

Именно подвал нравился Андрею больше всего, особенно когда он немного подучился и смог выполнять обязанности самостоятельно, не спрашивая, где находится нужный стеллаж с ещё не чипированными книгами. Но всё желание работать убивал компьютер: уже спустя два часа после прихода Андрей чувствовал резь в опухших глазах и жуткое жжение. Компьютерная работа вместе с недосыпом давала поразительные результаты: невыспавшийся мозг был просто не в состоянии понять, где находится его хозяин и как сюда пришёл, сложно было отличить сон от реальности, фантазию от событий прошлого. Закрывая глаза, Андрей видел странные видения, фрагментарно-разрозненные картины разных миров и лица незнакомых людей, всё это сменялось яркими вспышками сверхновых звёзд. Иногда он видел космос, а бывало, на чёрном фоне проскальзывали деревья и сады, небо и странные животные, классифицировать которых вряд ли кто-то бы смог. Ему нравилось видеть эти видения, они уносили прочь из этого мрачного однообразного мира, уничтожая реальность своими красками. Да и вообще сам факт существования физического мира тогда серьёзно стоял под вопросом (впрочем, как и несколько лет спустя). Реальность была ничто по сравнению с теми яркими живыми мирами, что он научился видеть. Странное ощущение размытого сознания, нереального окружающего мира и собственного тела привлекало его, маня в свои неизведанные тёмные дали. Забросив тщетные попытки разобраться с «пробелами» жизни, Андрей стал всё больше предаваться любимому тёмному наслаждению, убегая всё дальше и дальше за грань тех ярких миров. Он чаще стал задумываться: а есть ли пределы человеческой природы? Как далеко можно зайти в поисках ответов на свои вопросы? И какой будет цена за возможность пройти лабиринт внутреннего ада?

Дни в библиотеке тянулись непривычно долго и скучно, они казались поистине невыносимыми и бессмысленными, особенно после насыщенной событиями студенческой жизни. Во время учёбы Андрей чувствовал, что существует, что жизнь в принципе есть и что её можно брать до предела, испытывая себя на прочность каждый день. Здесь же он чувствовал, что жизни больше нет. Она закончилась, когда он впервые переступил порог этого мёртвого дома, который уничтожал всё живое своей библиотечной тишиной. Все сотрудники здесь тоже были мёртвы, мёртвы внутри. Занятые каждодневной однообразной работой, убивая свои и без того короткие жизни за компьютером, они забыли, что значит мечтать, что значит быть живыми и видеть настоящий мир за окном. Они улыбались людям выученной рабочей улыбкой, но не умели смотреть на небо и звёзды, не могли чувствовать вкус дождя и слышать ветер, они больше не слышали зова свободы, и их души зачерствели, сгнили в пыли бумажных архивов. Для них стал привычным и нормальным сидячий неподвижный образ бытия, искусственный свет бездушных ламп и амёбное существование за компьютерным столом. Добровольное заточение в цитадели знаний, главным манифестом которого были три простых слова: Смиряться, Подчиняться и Служить.

Прекратив тщетные попытки найти ответы у коллег, Андрей постепенно и сам начал становиться таким. Он замечал, как мир внутри всё больше тускнеет с каждым днём, что его душа медленно умирает, а сам он перестаёт стремиться к чему-то, кроме как спуститься в подвал за очередной партией книг. Андрей чувствовал, что система жрёт его: потихоньку заживо съедает, каждый день закрадываясь всё глубже в подкорку сознания, превращая в механический болтик, такой же, как миллионы других вокруг, заставляя думать как нужно системе, хотеть и делать то, что выгодно ей, забыв о своих целях и мечтах. Принеся их в жертву мёртвому божеству. Система пускает свои корни, прорастая сорняком, выдрать который нельзя, не повредив души. Где-то внутри, очень далеко, ещё метался манифест мятежа. Разумом понимал, что нелюбимая работа чуть лучше рабства и, сколько бы тебе за неё ни платили, заставить себя полюбить её не получится, но что-то менять желания не было.

А когда постоянный недосып, от которого может спасти только сон, стал единственным другом, улыбнулся лучик перемен – Андрея повысили, теперь он работал в читальном зале и обслуживал читателей. Но по факту это особо ничего не изменило, только прибавилось общение с читателями, появление которых отвлекало от выполнения основных обязанностей. Выдача и возврат книг осуществлялись помимо записи в бумажный формуляр ещё и в электронный каталог: множество информации и перезапись утерянных данных, перерегистрации читателей, создание электронных билетов, постоянные проверки данных архива, просьбы начальства выполнить те или иные задания – и всё это непременно в электронном виде, ведь куда же без технологий. А то, что технологии буквально высасывают жизненную энергию из сотрудников, превращая их в безвольные трупы, никому не интересно.

Приходя домой, Андрей несколько часов лежал пластом на кровати, отходя от занудных жалоб недовольных пенсионеров, которых почему-то не пропустили без очереди и они вынуждены ждать; от возмущений людей, что в фонде библиотеки нет нужных книг или, если они редкие, их не выдают на руки. Эхом пролетали крики и хамские высказывания вечерних читателей, тех, кто приходил после работы перед самым закрытием, и приходил не за книгами, а просто поскандалить, выпустить пар на сотрудника библиотеки, у которого спустя десять минут заканчивался рабочий день; а сотрудник не может уйти домой – он обязан обслужить читателя, пусть тот и не выбрал книгу.

Потом, когда голова отдохнула от вечно недовольных, надоедливых людей, Андрей мог послушать ночь и тишину. Он оставался с ней наедине, рассматривал из окна звёзды, что подмигивали ему далёким сиянием, и думал о том, что завтра придётся повторить это ещё раз. Иногда мелькали мысли, что можно ведь привыкнуть, другие же привыкли, можно потерпеть ещё месяц или даже год, а потом в новом году найти дело души и начать иную жизнь. И так проходил каждый день, завершавшийся обманчивым утешением, что завтра всё будет иначе. А при одной мысли, что утром снова нужно заставить тело подняться и прийти на работу, его начинало тошнить, гадкое ощущение сковывало все внутренности холодным одеялом, а воздух вдруг резко начинал заканчиваться.

Только одно оставалось для него непонятным: почему он должен терпеть всё это и ждать до следующего года, если изначально работать тут должен был не он? Где же этот кто-то сейчас, кто-то, с кем его, наверняка, перепутали?

Так прошёл год, за ним ещё один и ещё. Дело души так и осталось погоней за химерой, воздушной мечтой, которая со временем и вовсе растворилась в повседневной рутине.

Это бессмысленное существование зомби прервал один несчастный случай, подаривший ему второй шанс. Однажды после работы, сам не зная почему, Андрей не поехал домой, решил покататься по ночному городу, разнообразив жизнь чем-то необычным. Выехав за город, до предела вдавил педаль газа в днище машины и погнал по пустой дороге до самого моста. Так бы и гнал, если бы какой-то гений не мчался на него по встречной полосе. Ехал упорно, даже слишком, будто управлял не автомобилем, а боевым танком. Поняв, что появилась перспектива быстро отъехать на тот свет, Андрей попытался затормозить, но именно что попытался, потому что машина и не думала сбавлять ход. Это был случай один к миллиону, что у полностью исправной машины вдруг отказали тормоза. Но именно этот случай, это исключение Андрей умудрился поймать в ту ночь. Сотни раз суматошно надавливая на педаль тормоза, он подсчитывал последние секунды своей жизни, и успел досчитать аж до сорока пяти, а потом сделал единственно верный, как ему показалось, маневр – направил машину на обочину моста, в тот самый отбойник, что обычно тянутся бело-серой змеёй вдоль дороги. Не сбавляя скорости, бешеной ракетой пробил ограждение и рыбкой полетел в реку. Такой же стремительной рыбкой, как когда-то его любимая Дора «полетела в рай». Последнее, что запомнилось, – яркая вспышка и холод, жуткий холод, пробирающий до костей. Очнулся Андрей уже в больнице, в окружении врачей и полиции, а ещё помнил Анну Сергеевну, или ему только показалось, что это была она.

После этого он полгода лечился сначала в больнице, а потом ещё и дома. Выйдя, наконец, на работу, прям в первый же день после больничного купил в магазине торт и цветы заведующей центральным отделом, дождался момента, когда все пойдут обедать, и заявил публично об увольнении. Сначала такого признания всерьёз никто не воспринял, все подумали, что, мол, человек после травмы и никак не может восстановиться. Но потом, когда он и во второй, и в третий день не пришёл в библиотеку, руководство осознало всю серьёзность его намерения.

Уволившись, Андрей занялся собой: наконец-то начал писать статьи в журналы, создавать небольшие очерки, публикуя их в городском издательстве.

Да, сейчас у него была непостоянная заработная плата, жил он беднее, чем раньше, и иногда не было возможности даже купить себе новую одежду или обычное мыло, поэтому часто занимал денег у тётки. И к его удивлению, сварливая и жадная Анна Сергеевна никогда не отказывала, хотя и понимала, что вряд ли доживёт до того дня, когда он вернёт ей долги. Зато теперь он именно жил, снова мог наслаждаться синим небом над головой вместо плиток потолка и лучами яркого солнца, живого солнца, а не безразличными огнями искусственного освещения.

Со временем появились планы и новые цели, «пробелы» во времени стали более редкими, но и видения не оставили Андрея. Теперь они были частью его жизни, частью его самого. Они преследовали его как гончие псы, каждую ночью возвращаясь новой войной: то загоняли в угол, вот-вот готовясь вцепиться в горло острыми клыками; то отдалённо сияли вдали, призывая следовать за ними; то играли, показывая лишь части отдельных миров. Это был его наркотик, который он жаждал испить до самого дна и за который был готов умереть. Поначалу Андрей не придал этому серьёзного значения, но позже раскрыл перед ним всю свою душу. А тот странный Голос, его слова и обещания со временем стали проводниками в мир за гранью. Открыв для себя нечто большее, Андрей понял, что истинную надежду сложно увидеть, что будущее не такое, какое он ждал. Он думал, что жизнь, которую вёл, потеряна впустую, но на самом деле это был не конец пути, а начало нового.