Читать книгу Чернозимье - - Страница 2

Пол тронного зала был вымощен плитами гербовых цветов Карнары – черного и белого – и отполирован шарканьем множества ног, отчего походил на шахматную доску. Я сделал по нему всего несколько шагов и едва не поскользнулся. Смотреть под ноги было нельзя – необходимо было не сводить глаз с лика Его Величества, короля Карнары.

На мою шею непривычно давила серебряная цепь с тяжелым медальоном, украшенным россыпью мелких сапфиров – знак отличия егермейстера, который Сергею пожаловал давным-давно старый маркграф, но с которым Сергея видели лишь изредка, и обычно, почему-то, не на людях. Теперь же мне пришлось этот медальон надеть – для солидности.

Восседавший на слишком высоком для него троне десятилетний мальчишка, с трудом держащий осанку под тяжестью серебряного венца – хоть тот специально для него бы сделан облегченным – смотрел на меня с таким же любопытством, как я на него.

По правую руку от трона стоял регент, герцог Волькенбергский, мужчина лет сорока с клиновидной бородкой и глубоко посаженными черными глазами, одетый в камзол и плащ, расшитые серебром по черному полю. В отличие от короля, глаза которого сияли непосредственным детским любопытством, лицо герцога походило на деревянную маску, вроде тех, что жители окрестностей Кира достают из сундуков во время осеннего карнавала.

Вдоль стен зала толпились пестро разряженные придворные – несколько десятков высших сановников королевства. Позади всех, у самых дверей скромно примостилась моя так называемая свита – Олег в пять лет не надеванном нарядном камзоле, Тим с кинжалом в купленных недавно богатых ножнах, Вика в монашеском облачении – ей пришлось принять сан, чтобы в Карнаре не было вопросов к ее амулетам.

– Склонитесь перед мудрейшим владыкой! – громко произнес где-то сбоку от нас, у самой стены ала церемониймейстер в тяжелой меховой накидке.

Остановившись посреди зала, я сделал глубокий поклон и опустился на одно колено, и то же самое сделал стоявший от меня по левую руку орденский нунций – худой, как жердь, бритый мужчина в черном камзоле, с лицом, обезображенным косым шрамом. Он был кем-то вроде постоянно представителя Ордена при дворе, и именно он в последние три дня натаскивал меня по части придворного этикета, а также передавал пожелания Капитула.

– Что имеет сказать нам наш верный вассал, нунций Ордена Мученика Иеремии? – отчеканил мальчишка неестественным голосом, словно читал невидимую бегущую строку.

– Ваше величество, – произнес нунций, наклонив голову еще сильнее, – Капитул Ордена склоняется перед вашей мудростью и справедливостью, посылая вам заверения в своем глубочайшем почтении. Имею сообщить вам, что в настоящее время положение Ордена упрочилось за счет заключения нового договора с покорным его воле вассалом – городом Крюстером. Город признал верховенство воли Ордена, а вместе с тем – всеблагую власть Вашего Величества, за что получил милостивые пожалования и пребывает в полном спокойствии.

Нунций откровенно выдавал желаемое за действительное: на самом-то деле Крюстер остался независимым, а юрисдикцию Ордена и короля признавал лишь номинально. И если уж не королю, то регенту это точно было небезызвестно, однако он не стал прерывать нунция, благосклонно слушая дальше.

– Также имею вам сообщить, что другой верный вассал Ордена, егермейстерство Кернадальское, также пребывает ныне в порядке после отражения атаки богомерзкой нежити из Чернолесья. Однако же, в ходе означенного нападения его высокоинородие егермейстер Сергей погиб, и ныне его преемником является егермейстер Руман, титул которого мы всеподданнейше просим утвердить.

Его величество едва заметно кивнул, не проронив ни слова.

– Ваше Величество, позвольте представить вам Румана из Брукмера, верного вассала Ордена Мученика Иеремии, Егермейстера Кернадала, –проговорил он хриплым, каркающим голосом, эхом разлетевшимся под сводами зала.

– Приветствую вас, – холодно произнес мальчик. – Мы пожелали видеть вас, чтобы выразить признательность за защиту северных рубежей. А также изложить ваше мнение о… как это… – он на секунду обратил взор к регенту, словно ожидая подсказки, а затем, прочитав по его губам какое-то слово, продолжил, – о затруднениях в Кирхаймской марке.

– Мое мнение заключается в том, что… затруднения в Кирхаймской марке являются обстоятельством крайней важности, – начал я. – Чернолесские егеря, которых я представляю, окажут Короне всю возможную помощь том, чтобы их преодолеть. Я обещаю, что мы в полном составе встанем на защиту страны и, если понадобится, отдадим жизнь, но не пропустим нежить дальше. Но одни мы не справимся. Необходима мобилизация всех наличных сил королевства для борьбы с нежитью. Необходима также помощь других стран: Каруинского герцогства, Ансо, Тарсина, даже стран Запроливья. Это невиданная ранее угроза, которая грозит гибелью всем, и перед лицом которой не должно быть вражды между людьми.

Воцарилось секундное молчание, во время которого юный король сперва сохранял каменное выражение лица, а затем слегка повернул голову в сторону герцога, словно вновь ожидая команды. Но герцог, казалось, сам замешкался.

– Это правда, что ты можешь обращаться в крылатого тигра? – спросил вдруг Его Величество.

Я изо всех сил постарался сдержать улыбку. Ксай я попросил остаться в Кернадале, но слухи о ее триумфальном появлении там, конечно, дошли уже и до столицы: слишком много людей видело эту сцену своими глазами.

Впрочем, в кривом зеркале этих слухов история исказилась до неузнаваемости. Так многие считали, что в дракона оюращался я сам, а в других историях дракон (чуждый здешней мифологии) превратился в крылатого тигра. Тигров в Монланде тоже никто не видел, зато они жили в Сунланде и часто украшали тамошние гербы. Крылатый же тигр был любимым транспортом палатинских сказочных героев.

– Нет, Ваше Величество – ответил я. – Но мой друг может… нечто подобное.

– И он может защитить нас? – спросил король, не обращая внимание на раздраженный жест регента.

– Боюсь, что нет, – ответил я. – Перед нами очень мощная сила. Всем людям нужно объединиться в борьбе с ней.

– То есть, вы предлагаете начать войну? – произнес регент. – Войну, где герцог Каруинский по какой-то неведомой причине встанет со мной плечом к плечу? А вам не кажется, что, прежде чем делать подобные предложения, неплохо было бы заручиться его согласием?

– Война уже началась, – ответил я. – Нежить не будет присылать послов, предъявлять ультиматумы и заключать перемирия. Захватив Кирхайм, она двинется дальше на юг, уничтожая и разоряя страну до тех пор, пока не поглотит ее целиком. Мы все уже воюем, хотим мы того или нет. И герцог Каруинский, я надеюсь, тоже это поймет. Главное, чтобы не было слишком поздно. Я нижайше просил бы Его Величество сделать первый шаг и выступить примирителем и объединителем владык Монланада. Боюсь, что без этого чернолесские егеря не смогут обеспечить защиту даже Карнары.

– Ваша нижайшая просьба удивительно смахивает на ультиматум, – проговорил герцог, глаза которого немного сузились, пристально уставившись на меня. – Но Его Величество прощает вам вашу дерзость из уважения к проявленной вами доблести в бою и обещает рассмотреть возможность дипломатических шагов к примирению с врагами Короны. Однако это потребует обсуждения с советниками в ближайшие две недели.

– Но мое дозволение на проживание в Карнаре истекает через два дня, и я надеялся…

– Вопросы войны и мира не решаются в ходе приемов, – твердо отрезал герцог. – Такие вопросы решает Малый совет.

Я знал это, но ждал, что он хотя бы благосклонно отнесется ко мне. Со стороны герцога было странно пренебрегать какой бы то ни было помощью. Из Кирхайма с каждым днем приходили все более зловещие вести. Город, кажется, пока еще держался, но уже из последних сил. Окрестности его были наводнены нежитью. Огромный поток беженцев – голодных, оборванных, насмерть перепуганных – растекался от него во все стороны, наводняя страну волнами страха и отчаяния. В предместьях Карнары то и дело вспыхивали бунты. Лица обывателей хранили на себе печать напряженного ожидания. В тавернах шептались о том, что армия нежити вот-вот доберется уже и сюда. А раз так, то надо брать все, что плохо лежит, да бежать куда подальше.

На месте регента я бы сейчас в ноги поклонился любому, кто хотя бы предложил бы разумный план действий. Но регент, очевидно, был не из тех, кто кланяется в ноги. Помощь он готов был принять только от того, кто смиренно попросит об этом.

– Боюсь, у всех нас сейчас нет времени на формальности, – произнес я, чувствуя, как орденский нунций слева от меня нервно дернул ногой.

– И что же конкретно вы имеете предложить Короне? – осведомился регент, но что-то в его голосе заставило меня подумать, что ответ не слишком-то его интересует.

Я начал перечислять все те меры, которые не раз уже за эти дни обсуждал и с ребятами из Кернадала, и с крюстерцами, и с людьми из Ордена. Разведывательная операция по установлению численности противника. Запрос помощи, которую реально было бы получить от окрестных государей, кои тоже, несомненно напуганы вторжением из Чернолесья. Наступление на Кирхайм с трех разных сторон. Точечные рейды отрядов егерей. Установление местонахождения Ника и удар в этом направлении основными силами.

Но дойти до последнего пункта я не успел, заметив, что герцог на самом-то деле почти не слушает меня, да и Его Величество тоже заскучал.

– Мы обсудим ваше предложение и сообщим свое решение, – произнес король, явно следуя беззвучной подсказке регента, и прервав меня буквально на полуслове.

Сразу же вслед за этим регент подал едва заметный знак о том, что аудиенция окончена, а нунций сделал глубокий поклон, и я, последовав его примеру, стал отходить назад, не сводя глаз с трона и стараясь при этом не споткнуться обо что-нибудь. У стен послышалось шарканье и тихий шепот расходящихся придворных, и я начал чувствовать, что моя дипломатическая миссия терпит крах.

***

Ретирада заняла минуты две, после чего мы с нунцием оказались в просторной приемной, наполненной гулом голосов, словно растревоженный улей. На нас с моим спутником многочисленные придворные посматривали с опаской, заговорить с нами никто не пытался.

– Мой друг, вы все испортили, – произнес со вздохом нунций. – Я же говорил вам: не нужно на них давить, это неприемлемо и оскорбительно для чести. Нужно было попытаться вложить в них эту мысль как-то стороной, исподволь. Впрочем, на Его Величество вы, кажется, произвели впечатление. Обычно он ничего не говорит без команды регента, а тут эта история с крылатым тигром… Да, слухи доходят даже до него, и на вашем месте я бы пользовался этими слухами.

– И что же мне делать теперь? – спросил я.

– Ждать, – нунций развел руками. – Мы можем выправить вам разрешение на то, чтобы задержаться в Карнаре подольше.

– Но мне необходимо вернуться в Кернадал, – почти в отчаянии произнес я. – Дорогу туда засыплет снегом, а без меня там может начаться новое сражение.

– Боюсь, мой друг, вам предстоит решить, где разворачивается более важное сражение: здесь или там.

На эту сентенцию я ничего не успел ответить, поскольку ко мне подошел пожилой, очень полный человек в камзоле с черно-белым регентским гербом.

– Его Светлость изволит видеть вас в кабинете, пройдемте, – произнес он вполголоса, взяв меня за локоть короткими толстыми пальцами.

Я вопросительно уставился на нунция. Тот кивнул, давая понять, что хоть он и слегка удивлен, но здесь такое в порядке вещей.

Войдя в неприметную, бесшумно открывшуюся дверь, я проследовал за моим одышливым спутником сперва вверх по винтовой лестнице, затем по полутемному коридору. Миновав несколько постов королевских гвардейцев, мы очутились возле массивной двери с серебряными накладками, и мой визави, отвесив короткий поклон, пропустил меня внутрь, сам оставшись в коридоре.

Кабинет, в котором я оказался был невелик и темноват – окон было два, но оба – узкие, похожие на бойницы. Стены были увешаны гобеленами, изображавшими сельские виды, а напротив двери разместился портрет Его Величества – с неестественно задумчивым и серьезным для ребенка лицом.

Под портретом за широким столом, беспорядочно заваленным пергаментными листами, разместился Его Светлость. Расстегнувший несколько крючков на камзоле и закинувший ногу на ногу, он держал в руках серебряный, инкрустированный камнями кубок – очевидно, с вином. Второй, чуть победнее украшенный, стоял на столе, видимо, для меня.

Когда я вошел, регент указал мне жестом на поставленное чуть поодаль от стола жесткое кресло и предложил вина. Я вежливо поклонился и присел напротив.

– Я пригласил вас сюда, потому что план действий лучше обсуждать наедине, – пояснил он. – Не всем при дворе можно доверять, да и Его Величество… лучше не беспокоить некоторыми вопросами.

– Вы изволили сообщить мне сегодня, что такие вопросы решает Малый совет, – произнес я.

– Малый совет – это я, – герцог усмехнулся. – Говорите мне то, что хотели бы донести до Малого совета. Не сомневайтесь, что мое решение станет его решением.

– Хорошо, – я кивнул, собираясь с мыслями. – Тогда вот то, что я хотел бы донести до вас. Нападения нежити на Кирхайм и Кернадал – это не какие-то местные неприятности, от которых можно отмахнуться и заняться более важными государственными делами. Это наступление тьмы, и если не остановить его, то эта тьма в самом скором времени – в считанные месяцы – поглотит весь континент до самого Ансо. И Карнару тоже. Это не преувеличение, не страшилка, а факт – нас всех просто разорвут на куски. Вскоре здесь не останется ни единого живого человека – кроме хозяина этой тьмы и его спутников.

Я произнес этот монолог на одном дыхании, стараясь не сглаживать углы. Мне показалось, что герцог недооценивает серьезность ситуации, и больше всего на свете мне хотелось, чтобы его, наконец, проняло.

– Вы говорите, что за этим стоят люди? – произнес он с крайним интересом в голосе. – Вы в этом уверены?

Я секунду помедлил, так как не ожидал этого вопроса. Меня удивило, что из всего сказанного мной, герцог обратил особое внимание именно на это.

– Да, люди, – ответил я.

– И вы видели их? Говорили с ними?

Я кивнул, судорожно соображая, куда он клонит.

– Это весьма ценные сведения, – регент поставил кубок на стол, сложил руки на коленях и пристально уставился на меня. – Чего же эти люди добиваются?

– Я уже имел честь сообщить вашей светлости, что эти люди добиваются полного уничтожения людей на материке, и не остановятся, пока не добьются этого… или пока не будут побеждены, – ответил я.

Губы регента вновь тронула улыбка.

– Вы очень молоды, Руман, – произнес он, откинувшись в кресле. – Я верю, что вы говорите искренне. Вот только поверьте моему опыту: люди никогда ничего подобного не хотят. Все люди хотят одного: власти. А какая может быть власть, если всех уничтожить?

– По-вашему, не может быть, чтобы этого хотел безумец? – спросил я.

– Безумцы пускают слюни в луже своей мочи, – брезгливо поморщился герцог. – Или бегают по деревне с топором, вытаращив глаза. Иной из них, быть может, и хотел бы погубить весь мир, но не сможет. Силу может обрести только тот, у кого есть разум. А, тот у кого есть разум, понимает разумные доводы.

Я почувствовал, как вдоль позвоночника пробежал холодок.

– Уверяю вас, – проговорил я. – Тот, о ком мы говорим, ваших доводов не поймет. Вернее, поймет, но не примет. Вы для него лишь препятствие на пути к цели. Он считает, что все вы… как бы это объяснить… нечто вроде иллюзии…

– Вы поразительно хорошо осведомлены о его мотивах, – герцог ухмыльнулся. – Скажите честно: это ведь один из вас, да? Вы, кто бы вы ни были, сами породили это?

– Мы… не несем ответственности за это, – ответил я, стараясь не опускать глаза. – Все мы оказались здесь не по своей воле.

– Я впервые общаюсь с одним из вас лично, – ответил регент. – До этого мне доводилось лишь вести переписку с вашим предшественником, и, откровенно говоря, меня уже тогда раздражала манера ваших собратьев говорить загадками. Почему нельзя просто ответить на вопрос: кто вы, откуда взялись и чего хотите?

– Проще всего ответить на последний вопрос, – сказал я. – Мы бы хотели вернуться домой.

– Вот и вернулись бы! – самообладание вдруг оставило герцога. Он побагровел и стукнул кулаком по столу с такой силой, что тяжелый кубок подпрыгнул, и мелкие брызги вина упали на стол. – Зачем вы явились на нашу голову?! Кто вас, черт возьми, вообще просил?!

– Я бы тоже предпочел здесь не появляться, – ответил я. – И все мы. Нас никто не просил, это произошло помимо нашей воли.

– Ладно, это все метафизика, которая меня в данный момент не интересует, – произнес герцог, сделав большой глоток и поставив кубок на стол. – Просто расскажите мне побольше об этом предводителе нежити. Мне интересно понять его мотивы, чтобы знать, как себя вести.

– При всем моем почтении, я боюсь, что вы не до конца осознаете степень опасности, – начал я. – То, с чем вы столкнулись, это не просто враждебная армия, с вождем которой можно договориться. Это абсолютное зло, стремящееся к уничтожению.

– Вы сами себе противоречите, господин егермейстер, – проговорил регент с каким-то странным удовольствием в голосе, словно смакуя победу в споре. – Только что вы говорили, что это всего лишь человек, а теперь уже – абсолютное зло. Разве может человек быть абсолютным злом?

Я раскрыл рот и тут же закрыл его, обдумывая, какой ответ на этот вопрос считать правильным. Еще относительно недавно я сказал бы, что не может.

– Видите ли, Руман, – произнес герцог, не дождавшись моего ответа. – Я давно живу на свете, и хорошо осведомлен о том, что абсолютное зло бывает только в сказках. Конечно, Церковь учит нас, что некогда мир терзали восемь демонов, и только великие Мученики, каждый в свой черед, смогли ценой своих жизней избавить нас от них, но всю эту история я лично воспринимаю, как метафору. Понимаете? Только в выдуманных историях люди делятся на героев и злодеев. А в жизни историю всякого человека можно рассказать так, что он будет злодеем. Или героем. В зависимости от того, кто и как расскажет. Вот взять, к примеру, вас…

Он отставил кубок в сторону, сложил руки на груди и пристально посмотрел на меня.

– Да-да, вас, – произнес регент, словно смакуя эту мысль. – О вас уже рассказывают истории – много историй. В одних вы разбойник с руками по локоть в крови, убивший законного правителя Брукмера, устроивший бунт в Крюстере, якшавшийся с чернолесской нечистью. В других вы – герой, голыми руками поднявший целый корабль и лично остановивший наступление нечисти на Брукмер верхом на крылатом тигре. В каждой из этих историй что-то правда, что-то – ложь. И я не верю ни одной из них, потому что знаю, что героев и злодеев не существует. А существуют лишь люди со своими интересами.

– А если чьи-то интересы полностью противоположны вашим? – спросил я.

– В таком случае, я предпочел бы узнать об этом из первых рук, – спокойно ответил он. – И дальше действовать, имея твердые основания.

На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая лишь каплями дождя, которые ветер с моря бросал в дворцовые окна. Зима в южной Карнаре была еще мягче, чем в окрестностях Чернолесья – почти совершенно бесснежной.

– Вот что я предлагаю вам, Руман, – произнес герцог. – И сразу учтите, что подобные предложения я никогда не делаю дважды. Я желаю, чтобы вы вступили посредником между мной и тем человеком – или кто он там? – который стоит за армией нежити. Вы отправитесь к нему с дипломатической миссией. Если эта миссия будет успешной, вы получите графский титул и соответствующие владения в моем домене. Все сословные ограничения, налагаемые на чернолесских егерей, будут отменены для вас, а также для всех егерей, на которых вы укажете, даже если вы укажете на всех. Итак, ваше слово?

–– Простите, Ваша Светлость, но я вынужден отказаться, – ответил я. –Отправиться в Кирхайм я могу только в одном качестве: будучи в рядах армии, идущей его освобождать.

– О какой армии вы говорите?! – герцог вновь побагровел, и его пальцы сжали массивную ножку кубка с такой силой, что, казалось, вот-вот согнут ее. – Как я могу отправлять армию в пасть демону, не имея ни разведки, ни хоть каких-то внятных сведений? А если эта мерзость сожрет всю армию, что я буду делать?! Я должен довериться вам? Но вы весьма наивны, если думаете, что я могу довериться вам столь безгранично в вопросе жизни и смерти! А предположим, что армия даже победит, но при этом почти вся поляжет. Кто будет защищать меня от вторжения из Каруина или Тарсина? Вы со своим крылатым тигром, или кто он там на самом деле?! Какие гарантии вы можете мне дать?!

– Тот, о ком вы говорите, точно не даст вам никаких гарантий.

– Я хочу услышать об этом от него, – твердо заявил герцог. – Мне нужен посредник на переговорах, и, либо вы им будете, либо… не смею вас более задерживать.

Я поднялся из кресла, делая над собой усилие, чтобы не плеснуть остатками вина герцогу в лицо.

– Сожалею, что не могу быть вам полезным, – ответил я как можно более вежливым тоном.

– Ничего, – произнес регент. – Вероятно, помощь Короне в этом важнейшем деле сможет оказать кто-нибудь другой. Что касается вас… не думайте, что ваша позиция в этом вопросе будет Короной забыта. Можете идти.

Я был настолько шокирован таким поворотом беседы, что даже не сразу осознал, что мне указали на дверь, и потому простоял возле стола на несколько секунд дольше, чем следовало бы, чтобы сохранить лицо.