Читать книгу Див - - Страница 3

1

Оглавление

Спутник – тихий, сонный городок. Он всегда строился долго. То недостаточно денег в бюджете, то недобросовестный подрядчик, то зима. Особенно зима. Она буквально замораживала городок.

На этом фоне, к удивлению горожан, строительство музея (всю осень и зиму!) шло ударными темпами. Фантастически ударными. И к концу марта в центре Спутника на месте засыпанного карьера, откуда вечно веяло холодом и гнилью, возвысилось шпилями к небу здание музея Александра Клинова. Псевдоготический «замок» знаменитого писателя на удивление органично вписался в архитектуру хрущёвского функционализма.

Администрация ликовала и потирала руки. Грамотно организовав туристический сервис на имени знаменитого земляка, город вскоре мог получать дополнительную прибыль в бюджет. Ликование омрачало только одно: мёртвый кумир больше не пишет романов, и память о нём будет меркнуть с каждой прочитанной книгой. Память покроется пылью. Но об этом никто не думал, предпочитая жить днём сегодняшним.

Виктор Ильич тоже не думал. Не имея своих детей (да и вообще семьи), он прикипел к мальчугану, Саша стал ему как сын. Он охотно оставался с ним, когда родителям куда-то надо было, а оставить ребёнка не с кем, нянчился, играл, гулял, подгузники менял. Саша пошёл в школу – помогал с литературой и историей, даже на родительские собрания ходил (уже по просьбе Саши, чтобы родители не узнали о его проступках). Саша вырос, и Виктор Ильич был первым, кому парень показал свои первые стихи, потом – рассказы. Они дружили. Дружили крепче, чем Виктор Ильич дружил с его отцом. И странная гибель родного человека очень на него повлияла. Наверное, впервые в жизни он оказался на грани обморока, когда узнал, что Саши не стало. Этот всё поглощающий писк в ушах, казалось, и по сей день преследует его. И поэтому, когда Надежда Олеговна, мать Саши, решила открыть музей, он тотчас предложил свою кандидатуру на пост смотрителя. Иначе и быть не могло.

Виктор Ильич неспешной походкой пересёк комнату и подошёл к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж музея. Провёл ладонью по перилам; лакированное дерево прохладно и приятно. Виктору Ильичу нравилось здесь, пусть внешняя облицовка и не имела ничего общего с оригинальным особняком, оставшимся в запустении на берегу Чёрного моря, зато внутренняя планировка – точная копия. Да и вся обстановка перевезена сюда, в этот захолустный городок, где Клинов провёл юность и отрочество.

Пятая ступенька винтовой лестницы всегда скрипела в черноморском особняке, и Виктор Ильич был немало удивлён, когда в первый раз поднялся на второй этаж музея по точной копии прежней лестницы. Пятая ступенька привычно скрипнула, едва он ступил; архитекторы-проектировщики не упустили даже такой малозначительной детали. Видно, оказались дотошными почитателями «Кошмарного Принца» Александра Клинова. Молодцы, что тут скажешь! Но в этот раз Виктор Ильич перешагнул пятую ступеньку, не хотелось нарушать мирную тишину вечера скрипом. Он поднялся наверх.

Сашка с детства тяготел к старым вещам. Ему больше всего нравился вид потрепанных игрушек и вещей. Родители пытались внушить ребёнку, что новые игрушки гораздо лучше, качественнее и интереснее, но все попытки упирались в настырное упрямство. Сын продолжал обменивать новое на старое. И только что купленная в «Детском мире» гоночная машинка становилась стареньким грузовичком, отцовские игральные карты превращались в ржавый перочинный ножик, а новая фуражка – в видавший виды берет а-ля Че Гевара. Видя радость на лице ребёнка от подобных сделок, родители перестали докучать сыну. Но, чтобы не превращать детскую комнату в логово старьёвщика, они направили необычное увлечение в русло хобби. Если уж есть странность, то пусть она будет систематизированной.

Саша взрослел, вместе с ним взрослели потребности: он коллекционировал царские монеты, марки, значки мультипликационных героев, новогодние открытки, потом дорос до статуэток, подсвечников, подстаканников, колокольчиков и кинжалов. Где только он их брал! А однажды Сашка поразил всех, притащив домой грязный кирпич с теснением: «Товарищество № 1 Р. Гилль».

Теперь это представлено здесь, в музее, в качестве экспонатов.

С популярностью… вернее, с появлением первых солидных гонораров горизонты в отношении собирательства предметов старины для Александра Клинова значительно расширились. Он сменил обстановку в доме, но даже новая мебель стилизована под старину. И теперь вся неразгаданная никем одержимость представлена посетителям музея, удивляя и вызывая трепет у фанов. Виктор Ильич огляделся. На втором этаже расположились три огромных комнаты. Виктор Ильич, вооружившись щеткой-смёткой и колбой с салфетками, двинулся к кабинету-студии, где модный писатель творил шедевры.

Кабинет как кабинет, Виктор Ильич понятия не имел, почему Сашка называл его студией. Понятия Виктора Ильича ограничивались тем, что студия – это помещение, где есть ударная установка, куча колонок, микрофон для записи, синтезатор, гитары, приставленные к стенам, и постеры с рок-н-ролльными звездами на этих же стенах. А здесь? Даже паршивого радиоприемника нет! Старый, не искусственно состаренный, а именно старый (возможно, единственный по-настоящему древний предмет мебели) – письменный стол. Напротив стола этажерка во всю стену. У другой стены – жесткий диванчик в стиле рококо и окно. Вот что представлял собой кабинет-студия.

Виктор Ильич включил торшер, кремовый абажур-зонтик под самым потолком осветил кабинет бархатным светом. Смотритель принялся за работу.

Когда вечная пыль была побеждена на этажерке, Виктор Ильич повернулся к столу. Чтобы вытереть пыль, следовало убрать всё со стола. Громоздкий будильник «Восток». Письменный набор с двуглавым орлом царской России. Пять совершенно одинаковых металлических статуэток египетских кошек. Портретную рамку с неизменной надписью, выведенной на принтере: «свято место пусто». Лампу с небольшими конусовидными плафонами. Стопку бумаги с края стола. И три листка со стальной ручкой «Waterman», лежащие так, словно писатель вот-вот сейчас придёт и начнёт писать новый роман или рассказ. Виктор Ильич отодвинул от стола единственный предмет мебели, напоминающий о том, что на дворе двадцать первый век, – офисное кресло. Новое. Надежда Олеговна, выкинула кресло, в котором домработница обнаружила бездыханное тело писателя. Виктор Ильич крутанул новое кресло. Что заставило молодого, здорового, успешного мужчину нажать на курок? Вот так вот взять и застрелиться, не завершив работу, на которую потратил несколько месяцев? Так быть не может! Должна быть веская причина. Именно это внутреннее неприятие случившегося заставило Виктора Ильича оказаться здесь и сейчас.

Виктор Ильич задумался, а почему черновой вариант произведений Клинов всегда писал ручкой на бумаге и лишь потом переносил материал в компьютер? Стенографии Кошмарный Принц не обучался и скорописью не владел, так неужели рука успевала за вихрями мыслей? Размышляя, Виктор Ильич ещё раз крутанул кресло. Он здесь, чтобы выяснить (или хотя бы попытаться сделать это), что случилось в ту трагичную ночь. Он не пытался анализировать, как должность смотрителя поможет пролить свет на странные обстоятельства смерти писателя, но глубинное чувство удовлетворения, когда точно знаешь, что сделал правильный ход или вывод, не покидало его. Более того, сейчас оно, это глубинное чувство, ощущалось на кончиках пальцев. Кошмарный Принц… На взгляд Виктора Ильича, дурацкое прозвище для писателя. Аналогия с Королём ужасов понятна, но звучит как-то всё-таки по-дурацки. Даже на английский манер не то, Виктор Ильич гуглил: «Prince of nightmare» и «King of horror». Принц, блин… Виктор Ильич посмотрел на стол, на листки бумаги, на стальную ручку. И сел за стол.

Див

Подняться наверх