Читать книгу Титулярный советник - - Страница 4

После памятного разговором с его сиятельством Игнациусом Лайолой, а он оказался самым что ни на есть настоящим графом, прошло не так много времени. В оборот он меня взял крепко. А ещё он оказался моим непосредственным начальником, возглавляя тот самый отдел при Тайной канцелярии, который, судя по его обмолвкам, очень походил на смесь СОБРа и спецназа. Брали туда далеко не всех, только по рекомендации, и я, честно говоря, серьёзно мандражировал. Бойцы этого, как я его про себя назвал, Отряда Особого Назначения, были не простыми сотрудниками полиции или жандармерии, это был элитный отряд, который использовали для выполнения особых задач. И ликвидации преступников, с которыми не могли справиться обычные полицейские, или военные.

Да, разумеется, я получил культурный шок, особенно в первые дни пребывания в новом мире, но человеческая психика – штука странная, она может адаптироваться ко всему. Граф поселил меня в небольшой гостинице на окраине города, строго наказав никуда не выходить из номера. Да и в ту гостиницу мы приехали в крытой карете с наглухо зашторенными плотной тканью окнами, я даже увидеть ничего толком не успел. Граф исчез на несколько дней, пообещав вскорости вернуться, мол, служебная необходимость. Я догадывался, какая именно – надо было окончательно решить вопрос с Ипатьевым-младшим, да и начальству нужно доложиться о проделанной работе. Оставалось надеяться, что это самое начальство не передумает, и меня не сдадут в какую-нибудь лабораторию для опытов. Этот Игнациус Лайола – мужик странный. Он просто обожал вставлять в речь, когда надо и когда не надо латинские выражения, и совсем не походил на рафинированного аристократа, общаясь со мной практически на равных.

В гостинице я пробыл три дня, занимаясь тем, что спал, ел приносимую служанкой прямо в номер еду, да глядел из окна на улицу сквозь щель в шторах. Граф приказал не светить физиономией в окне, если я не хочу получить неслучайную пулю в лоб. И да, огнестрельное оружие в этом мире было. Мне почему-то казалось, что раз здесь существует магия, то огнестрел не в ходу, но я ошибался. Я точно видел, как по улице прошли трое городовых, и на поясах у них помимо уставных сабель – «селёдок», висели чёрные кожаные кобуры с торчащими из них овальными рукоятями револьверов. Издалека было не очень хорошо видно, но, судя по размерам, эти пукалки походили на здоровенные Смит-Вессоны. Что ж, это уже неплохо. Стрелял я недурно, даже в соревнованиях пару раз участвовал. Конечно, стрелял я из своего табельного Макара, но не думаю, что разница настолько велика, что придётся переучиваться.

А ещё я читал газеты, стопка которых оказалась на журнальном столике. Информация мне была нужна как воздух, поэтому я схватил газеты, пытаясь хоть немного разобраться, в какой же мир меня занесло. Поначалу мне было тяжело приноровиться ко всем этим ятям, фитам и ижицам, послереволюционная реформа русского языка до этого мира не добралась, но в общем и целом смысл написанного разобрать было можно.

Подборка газет под названием «Ново-Николаевскiя Вѣсти» была небольшой, но для общего понимания хватило и этого. Ново-Николаевскъ – это старое название Новосибирска, похоже, что я оказался в своём родном городе, только, как бы это сказать, в параллельной реальности. Небольшим шоком стала дата. Летоисчисление в этом мире шло, похоже, от сотворения мира, и на данный момент на дворе было «30 Октомбря 7405 года», и как соотнести эту дату с привычной мне я понятия не имел. Во всяком случае, так было напечатано в шапке газеты. Вывод здесь можно было сделать только один – или в этом мире вовсе не было христианства, или оно не смогло занять главенствующую позицию в мире. Впрочем, я человек неверующий, всю жизнь придерживался атеистических воззрений, так что этот момент меня не особо волновал. В общих чертах из передовиц я понял, что война с турками окончилась совсем недавно, Российская Империя приросла новыми территориями, генерал-губернатор торжественно открыл приют для неимущих и посетил местную гимназию. Ещё было много заметок из местной жизни, в том числе и культурной – Ново-Николаевский драматический театр давал новую постановку, указывалась даже цена на билеты – один рубль пятнадцать копеек за место в бельэтаже. Здесь даже реклама была, причём вовсю рекламировалась водка и папиросы. Минздрава на них нет. О здоровом образе жизни и вреде курения и алкоголя в этом мире, похоже, понятия не имели. Хотя, нет, в передовице было упоминание о каком-то турнире, который состоится в столице империи – Новгороде, со списком участников, причём слово «турнир» было написано с большой буквы. Значит, спортивная жизнь здесь всё-таки присутствовала, жал только, что я так и не понял, о каком виде спорта шла речь. Поразило меня то, что столицей была не Москва, и даже не Санкт-Петербург, а Новгород. Видимо, история здесь пошла по другому пути, и Пётр Первый, если он в этой реальности вообще существовал, прорубать окно в Европу не стал.

На последней странице газеты шли криминальные новости и некрологи. И вот криминала, как ни странно, было мало, особенно для большого города. Да, это, конечно, не мой привычный Новосибирск, в котором проживало более полутора миллионов жителей по данным последней переписи, но всё же. Так, хулиганы разбили вывеску, но их изловили бдительные дворники, поймали домушника, забиравшегося в дома через форточки, ну и городовые разняли драку чего-то не поделивших извозчиков. Никаких тебе убийств, ограблений и изнасилований. Видимо, за порядком тут следят как следует, уж не думаю, что народ внезапно стал до невозможности законопослушным. И, разумеется, в газетах не было ни слова об ограблениях бандой Ипатьева-младшего, или найденных в реке трупов бродяжек с выжженными глазами. Похоже, папаша этого малолетнего урода держал в кулаке весь город, включая журналистов и владельцев газет.

Ну и про технические признаки цивилизации. Отдельный туалет в номере был, с унитазом вполне привычной формы. Только сливной бачок находился наверху, и приводился в действие свисающей цепочкой с привязанной на конце деревянной «грушей». А вот электричества здесь не было. Совсем. Вместо него в номере был бронзовый настенный светильник со встроенным в него странным желтоватым то ли камнем, то ли хрусталём в виде усечённой призмы. Когда в первый раз стемнело, я не сразу разобрался, как эта штука работает, никаких розеток и выключателей я нигде так и не нашёл. Понял принцип действия я методом научного тыка – именно тыкая пальцем в камень. Оказалось, что всё просто: дотронулся один раз – светильник включился, давая неяркий желтоватый свет наподобие того, что даёт ночник, два раза – свет становится ярче, три – ещё ярче. А дотронувшись четвёртый раз – светильник гаснет. По тому же принципу работала и стоявшая на прикроватной тумбочке небольшая лампа. Я немного поигрался с этой игрушкой, поражаясь тому, что увидел. Интересно было то, что источник света – эта самая призма, абсолютно не грелась. Да, интересно было бы разобраться, на каком принципе эта штука работает. Неужели какая-то бытовая магия? Не удивлюсь, если так, я постоянно забывал, в каком мире оказался.

К слову, освещение было и уличное – фонари, похожие на те, что я уже видел на станции «дилижансов», окружали небольшую, мощёную камнем площадь перед гостиницей, излучая довольно яркий зеленоватый свет.

Как-то странно всё это. Никаких автомобилей я не видел, только повозки, кареты, да телеги, запряжённые как обычными лошадьми, так и теми самыми чешуйчатыми бесхвостыми зверюгами, что я увидел, только появившись в этом мире. Но промышленность тут точно есть – у тех же карет и телег колёса с резиновыми шинами, правда, не привычного чёрного, а какого-то белёсого цвета. Форма у городовых явно фабричной выделки, да и если у них на поясах висят револьверы, то и металлообработка с химической промышленностью для производства патронов и пороха должна существовать. Я что, попал в эпоху угля и пара? Двигатель внутреннего сгорания ещё не изобрели? Или в здешних земных недрах просто нет нефти? Тогда это было бы логично – чему сгорать в камерах двигателя внутреннего сгорания, если нет продуктов нефтеперегонки? А может просто техническое развитие этого мира пошло немного по другому пути? Вполне возможно, особенно с наличием здесь магии, о которой я пока не имел ни малейшего понятия.

Ну и про самое главное для меня отличие этого мира – наличие в нём нечеловеческих рас. То есть, нет, неправильно. Раса – это система популяций человека, а здесь вместе с ним жили в одном ареале обитания абсолютно нечеловеческие виды. Гоблина и татуированного тролля – бугра по имени Фёдор в камере я уже видел и даже немного пообщался. Но, как оказалось, в этом мире были не только тролли с гоблинами. Наблюдая сквозь щель в плотно задёрнутых шторах, я увидел и других. Они походили на гномов – невысокого росточка, коренастые, с шикарными бородами и носами картошкой. Семейство таких продефилировало под окнами гостиницы, и я как следует их рассмотрел. Муж – широкоплечий коротышка с объёмным пузом и окладистой рыжей бородой почти до пояса, в пальто с меховым воротником и каракулевой папахе. Жена – дородная женщина, шириной плеч почти не уступающая мужу, в меховой шубе. И пара детишек – боровичков, похожих друг на друга как две капли воды. Подсознательно я ожидал увидеть бороду и у женщины, ведь в книжках гномок часто описывают бородатыми, но ошибся – круглое, румяное от первых морозцев лицо гномки было абсолютно гладким. Но вот голосок… Женщина тонким визгливым голосочком что-то выговаривала своему мужу, на что тот даже не пытался отвечать, что-то недовольно бурча себе под нос.

До чёртиков странный мир. Тут тебе и графья с императором, и городовые, и магия, плюс ещё нечеловеческие виды, которые явно выбивались из общего ряда. Голова кругом… Впрочем, человек – та ещё сволочь, и привыкает абсолютно ко всему. Ну а мне не оставалось ничего другого, как ждать возвращения графа.

Появился он через три дня, когда я уже на стену лез от безделья и скуки. Все газеты были перечитаны уже на несколько раз, ни телевизора, ни даже какого-нибудь примитивного радио здесь, по понятным причинам, не было, и я развлекал себя тем, что тренировался. Другой мир, или нет, а держать себя в форме надо. Отжимания с хлопком, на одной руке, приседания с выпрыгиванием и «пистолетиком», качание пресса, плюс бой с тенью. Не знаю, какой вступительный экзамен мне предстоит, а о нём упоминал его сиятельство, но то, что к нему лучше подготовиться, я знал точно. И вот что ещё интересно… Чувствовал я себя просто великолепно! Плюс у меня проснулся зверский аппетит. Та снедь, что три раза в день приносила молчаливая горничная, сметалась до последней крошки. Жаль только, что кофе здесь не подавали, я в прошлой жизни был заядлым кофеманом. Шишка за ухом, оставленная мне после памятной стычки с бандой Ипатьева-младшего, рассосалась полностью, как её и не было. Странно, конечно, но спишем на свежий воздух, здоровое питание и умеренные физические нагрузки. Спал я тоже прекрасно, просыпаясь утром как по часам. Часы, к слову, как и прочие предметы, что выгребли из моих карманов перед тем, как кинуть меня в камеру с местным уголовным элементом, граф Лайола мне не вернул. Я и не настаивал. На мне осталась только форма сотрудника полиции. Горничная поначалу на неё косилась, но вопросов не задавала.

Его сиятельство неслышно возник в гостиничном номере, когда я, раздевшись до трусов, отжимался на одном кулаке.

– Тренируетесь, Андрей Анатольевич? Это правильно, физические кондиции вам весьма пригодятся в будущем. Как говорили древние, мэнс сана ин корпоре сано – в здоровом теле здоровый дух.

Граф бросил на заправленную кровать какой-то объёмный тюк.

– Здравия желаю, ваше сиятельство, – вскочив на ноги, поприветствовал я начальство. Субординацию соблюдать было необходимо, от этого человека в моей нынешней жизни зависело всё.

– Не тянитесь, не на плацу. И вам не хворать, господин Чернов, – кивнул граф, сверкнув стёклами неизменных чёрных очков. – Переодевайтесь, это ваша новая форма. А потом уладим ещё один нюанс, и можно будет выдвигаться.

Я удивлённо воззрился на графа. Новая форма? Вот так сразу? Впрочем, его сиятельству виднее. Я развязал перетягивающую тюк бечёвку, разглядывая доставшееся мне богатство. Здесь было всё, включая трусы и портянки. У графа прекрасный глазомер, он идеально определил мои размеры.

– Здесь два комплекта одежды и обуви, – граф подошёл к зашторенному окну, отодвинул занавеску и выглянул наружу. – Комплект для тренировок получите позже, как прибудете в место расположения отряда, распоряжение интенданту я вам выпишу.

Маг отошёл от окна, сел в стоявшее возле журнального столика кресло и вытянул длинные ноги. Достав из внутреннего кармана кителя золотой портсигар, украшенный гравировкой в виде имперского двуглавого орла, со звоном откинул крышку и достал папиросу. Щёлкнув пальцами, прикурил от возникшего в воздухе огненного шарика и со вздохом выдохнул струйку дыма.

– Вы одевайтесь, одевайтесь, фельдфебель, привыкайте к форме. К любому мундиру нужно иметь привычку, сами должны понимать.

Я, только что доставший из тюка чёрные брюки из плотной шерстяной ткани, замер на месте.

– Простите, ваша светлость?

– А я что, не говорил? Рядовых в нашем отряде нет, все офицеры и унтер-офицеры. Так что поздравляю с присвоением очередного звания, Андрей Анатольевич. Погоны там, поверх гимнастёрки.

И действительно, под стопкой портянок я обнаружил погоны. Кстати, придётся вспоминать, как мотать портянки, в армии мне приходилось это делать, до носков и ботинок с высоким берцем в этом мире, похоже, ещё не додумались. Погоны оказались очень похожи на те, которые носили в моём мире старшие сержанты – одна поперечная золотого цвета широкая лычка в верхней трети погона, и я, хоть убей, не понимаю, по какому ранжиру здесь идут звания. Если я правильно помню, то у полицейских дореволюционных чинов, если они служили в армии, учитывалось ещё и военное звание, плюс шло отдельно полицейское. Там ещё были положены какие-то витые шнуры через погон с металлическими блямбами-гомбочками, крепящимися к этому самому шнуру, и они тоже что-то там обозначали. В общем, мешанина в званиях и должностях была дикая, чёрт ногу сломит, там даже с бутылкой не разберёшься, что к чему. Правильно сделали, что в своё время в моём мире устранили всё это безобразие.

Впрочем, моего мнения никто не спрашивает, одно то, что возникла какая-то определённость, уже хорошо. Я думал, что придётся начинать с самых низов, с рядового, а оно вон как вышло.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, – вытянулся я во фрунт, что в трусах и с брюками в руках выглядело наверняка смешно и нелепо.

– А, пустое, – отмахнулся граф. – К тому же фельдфебель – это самое низшее унтер-офицерское звание в нашем отряде, так что готовьтесь к тому, что гонять вас там будут как сидорову козу.

Понятно. Ну, оно ожидаемо. Мне, судя по всему, предстоит курс молодого бойца, и «дедовщина» от старослужащих, которые попытаются меня «нагнуть», к нему прилагается. Но через это я уже проходил. Самое главное в новом коллективе, и особенно коллективе военном – это сразу же себя «поставить». Приказы, разумеется, выполнять надо, с этим никто не спорит, но помыкать собой как желторотым «духом» я не позволю. Быстро одевшись, намотал мягкие байковые портянки и надел сапоги, которые лежали в том же тюке. Сели они хорошо – голенище не хлябало, ничего не жало и не болталось. Качество выделки кожи отменное, это не дубовые кирзачи, о которые ноги по самые колени стереть можно. Надев через голову серого цвета гимнастёрку, заправил её под широкий брючный ремень. Продев ленты погон сквозь шлейки на плечах, надел форменный китель, такого же уставного цвета, что и брюки, застегнул на крючки стоячий воротничок. Одёрнул форму, ощущая себя немного не в своей тарелке. Никакого оружия, правда, в тюке я не обнаружил, видимо, ещё не заслужил. Но оно и правильно, наверное. К оружию привычку иметь надобно, а выдай мне сейчас граф саблю, к примеру, что бы я с ней делал? Я ведь такие только на фотографиях, да в кино видел, в руках ни разу не держал. Это с огнестрелом я бы постарался не опозориться, а вот холодное оружие совершенно не моя тема.

– Так, ну вот теперь вы, Андрей Анатольевич, на человека походите, – одобрительно кивнул его сиятельство, поднимаясь из кресла и туша папиросу в пепельнице. – Ну и остался тот самый нюанс, о котором я уже говорил. Не будем тянуть кота за причиндалы. Конечно, присягу положено давать в более торжественной обстановке, но надеюсь, что вы меня простите. Считайте, что это форс-мажорные обстоятельства. Вот, читайте. По-нашенски вы, смею полагать, читать обучены?

– В моём мире другое правописание, ваше сиятельство. Но я уже приспособился. Газеты, вон, прочёл, – я кивнул на стопку газет, лежащую на журнальном столике.

– Ну вот и славно. Читайте вслух присягу. Я, граф Игнациус Лайола, генерал от инфантерии и действительный тайный советник, имею право её принять.

Я развернул поданный мне лист плотной бумаги с печатью в виде золотого двуглавого орла, держащего в лапах скипетр и державу, и начал читать текст, слава богу, вполне понятный и читаемый.

– Я, Чернов Андрей Анатольевич, обещаюсь и клянусь в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Александру Николаевичу, Самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского престола Наследнику Цесаревичу Алексею верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к высокому его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и при том по крайней мере стараться споспешествовать все, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может; о ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися, и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, и поверенный и положенный на мне чин, как по сей, так и по особливой, определенной и от времени до времени Его Императорского Величества именем от предуставленных надо мною начальников определяемым инструкциям и регламентам и указам, надлежащим образом по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды противно должности своей и присяги не поступать, и таким образом весть и поступать, как верному Его Императорского Величества подданному благопристойно есть и надлежит, и как я пред Высшим Небесным Судом в том всегда ответ дать могу.

Слава богу, что я уже немного привык ко всем этим ятям и ижицам, поэтому прочитал текст присяги почти не запинаясь, разве что немного, на этих «уведаю» и «допущать тщатися».

– Ну вот и хорошо. Присягу вы дали, и теперь вы фельдфебель Сборного Отряда при Тайной канцелярии его Императорского величества Александра седьмого. Поздравляю. Вот, держите, – маг кинул мне какую-то сверкнувшую металлом пластину, которую я автоматически поймал. – Это знак тайной канцелярии, он открывает многие двери. Но постарайтесь им не злоупотреблять.

Я вгляделся в лежащую на ладони квадратную пластину с закруглёнными краями, изготовленную, похоже, из серебра. Точно такую же я видел в руках самого графа, когда он появился в кабинете покойного участкового пристава. На нём был выгравирован тот же знак – раскрытая ладонь с сомкнутыми пальцами, заключённая в треугольник.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, – неуклюже поклонился я. Или мне теперь положено отдавать воинское приветствие? Так к пустой голове руку не прикладывают, так говорили, когда я служил в армии, к тому же я понятия не имел, есть ли такой обычай в этом мире. – Постараюсь оправдать оказанное доверие.

– А вот это мы и посмотрим. А теперь собирайтесь, фельдфебель, нам пора выдвигаться. Вещмешок на дне баула. Свои старые вещи оставьте здесь, они вам больше не понадобятся.

Его сиятельство вытащил из кармана кителя золотые часы на цепочке, с мелодичным звоном откинул круглую крышку.

– Нам надо поспешить, дирижабль в Симбирск отходит через два часа.