Читать книгу Териантропия, стихи и апокалипсис - - Страница 31

От широкой груди, расставляю свои безымянные плечи

И мой голос немой, воздуха прихватив,

И мой голос не мой, будто гриф

Свежей мыслью точит, свежей речи.

Мной любим остров Крит, я в нём вечен,

Как бык в лабиринтах ума.

Ах расскажет мне кто, где кума?

А то сам я до боли беспечен.

И забыл, потерял где она.

И её, может, не было вовсе?

Я по юности бытовал в РОВСе,

Там иные носил имена.

И иные носил я доспехи,

Мне на лоб – перевёрнутый крестик.

Может скажет мне кто, кто был крестник?

Я сменил неприкаянны вехи.

И как поезда адского чехи,

Я в стране, оклевётанной солнцем,

Я под танком, с пакетом, гонгконцем,

Раздуваю лёгкого мехи.

И кричу, укрываясь в фурсьюте:

Что, сынок, помогли твои ляхи?

Мой Фалькон развивает махи,

Так, глядишь докричусь до люда.

Благо, он не поймет, в результате,

Что сказал и с какой вообще стати.