Читать книгу Три закона. Закон первый – Выживание - - Страница 7

– Время 5:30! Прошу вас проснуться! Прошу вас проснуться! Время 5:30!

Странное ощущение. Впервые за почти всю мою жизнь мне не надо никуда идти в будний день. Но! Работа всё равно есть.

Едва позавтракав, я сразу засел на материалы, предоставленные Мичлавом для самостоятельного изучения. Их было очень-очень-очень много. Вся информация по острову Инсулия, перечень оборудования, используемого в рейде, отдельно перечень оружия, списки медицинских средств и инструментов. Распределив нагрузку по дням и разбив сегодняшнюю дозу на шестнадцать частей, я опять задумался о прошедших днях.

Легко тут явно не будет. Да и нигде не будет!

На стене пламенела фотография извергающегося вулкана. Надо же, странное совпадение – ведь на Инсулии тоже есть вулкан…

Если отбросить разные нюансы… Да, голос у моего наставника зычный, как пятистворчатая труба, и иногда прорезает диссонансом до самых кишок. Да, он с лёгкостью толкает перед собой даже самые тяжёлые агрегаты. Да, все, в том числе и я, стоят перед ним по стойке смирно. Да, иногда бывает, он оригинально выражается.

Но когда речь заходит о деле, мне не приходится задавать лишних вопросов. На уроки тратится минимум из возможного времени. И хоть он заливает, что это благодаря моим способностям, я же знаю, что нет. Всё вокруг организовано строго и чётко, ничего не надо угадывать. Вне всякого сомнения, несмотря на странную и грубую оболочку, передо мной находится человек умный. Просто… будто зачем-то это скрывающий…

«…всё гладко идти точно не будет. Но с тобой-то мы сработаемся, верно?»

Решительно вздохнув, я принялся за учёбу.

Процесс шёл с переменным успехом. Нет, мне было интересно, но мысли постоянно на что-то отвлекались. Втянулся не сразу. А как только втянулся, то из стен повылезали уборочные роботы и затеяли еженедельную возню. Они были запрограммированы делать уборку сегодня, посреди буднего дня, когда никого не должно быть дома. Пришлось отвлечься, лезть в программу дома и переносить это на завтра, когда я уеду в Ассоциацию. А потом опять пытаться безуспешно сосредоточиться.

К моменту, когда пришла пора идти в школу, я жутко отстал от собственного графика. Буду нагонять за счёт сна!

Но на самом деле я сам украл у себя лишний час – очень хотелось заглянуть к наставнику Демену и поделиться тем, что у меня всё хорошо. Я знал его расписание, он должен был быть свободен.

Так и оказалось. Прогулявшись по непривычно пустым улицам, в непривычное время, в непривычно свободной одежде, я достиг своей родной школы. Сама она тоже замерла в тишине продолжающихся занятий и ждала выхода учеников на перемену. Аудитория нашего наставника (аудитория нейробиологии) была пуста. Но Демен вышел из внутреннего кабинета на мой стук.

– О, а вот и ты, Леокади, – при виде меня он ласково улыбнулся и жестом пригласил войти.

Немножко неловко врываться в его личный кабинет, в котором ученики согласно субординации практически никогда не бывали… Но теперь я, кажется, резко повзрослел и приобрёл иной статус. Помещение было небольшим, сплошь из дерева очень приятного тёплого цвета.

– Я вам не помешал, наставник? – спросил смущённо.

– Нет, дружок, признаться, я даже ждал, что ты зайдёшь. Присаживайся.

– Ой, нет, я постою!

В кабинете наличествовал всего один стул – гостей здесь не должно быть по правилам, чтобы преподаватель имел возможность отдыхать после общения с учениками. Личные и воспитательные беседы обычно проводились в пустой аудитории после занятий.

– Садись, говорю же тебе.

– Нет, ну я же!..

– Леокади, сядь! Как ты ухитряешься быть одновременно и таким вежливым и таким упрямым?

Пришлось приземлиться. Наставник же прислонился к своему нагруженному рабочему столу и, скрестив руки на груди, с улыбкой оглядел меня, будто во мне могло что-то измениться за четыре дня, пока мы не виделись.

– Ну что ж? Как тебе в новой роли? – спросил он.

– Кажется, неплохо, – бодро отвечал я. – Ещё прошло мало времени, чтобы понять.

– Конечно, мало, – мужчина покивал, – но общее впечатление у тебя наверняка сложилось.

– Там очень интересно! Разносторонняя профессия, нужно очень много знать.

– Вот как?

– Да! Всё далеко непросто!

И я вкратце рассказал о том, что мне предстояло изучить, о том, что я уже видел, о том, что теоретически ещё предстояло в будущем. Правда, история получилась короткая, в рамках правил конфиденциальности.

– Надо же! – кажется, наставник действительно был несколько удивлён. – А мы ведь очень слабо представляем себе работу квазиантропных охотников… Но, кажется, твой руководитель намерен это исправить, верно? Как он тебе?

Вопрос был задан всё тем же мягким спокойным тоном, которым Демен всегда со всеми и разговаривал. Но тут мне почудился какой-то холодок – едва уловимый, призрачный, тут же исчезнувший без следа. Сразу вспомнились слова Мичлава о суровости и ревности…

– Господин Мичлав очень необычный человек… – осторожно начал я, но мне сразу стало неприятно, будто его огромная тень встала между мной и моим наставником, которого я знаю с четырёхлетнего возраста! – Боже… Кроме того, что он необычный, я пока мало что про него понял! Доминантная личность, в любой обстановке занимает позицию лидера. Кажется, его все опасаются. Но со мной он общается, будто я ему племянник или кто-то в этом роде!

– Главное, чтобы это всё устраивало тебя, – заметил Демен.

– Меня пока устраивает! Мне он нравится. Даже когда мысли читает.

– Читает мысли? – посмеялся наставник. – Ужасная черта для руководителя.

– Ну я имел в виду, что он, похоже, очень хорошо разбирается в людях! И мои эмоции уже несколько раз угадывал.

– В самом деле? – тут Демен действительно удивился. – Странно… Он такого впечатления не производит. Опять же характер его профессии… Впрочем, это уже очень хорошая черта, Леокади, и тебе повезло, если он ею обладает.

Возникла пауза.

– Вы думаете, я правильно поступил? – спросил я робко.

– Опять ты задаёшь мне этот вопрос! – вздохнув, наставник покачал головой. – Что ж… Я думаю, соглашаясь, ты сделал логически верный расчёт. Попробовать с возможностью отступить – это очень хорошие условия, их нужно было принять. А каков будет результат – покажет только будущее.

По учительской привычке оценив, понял ли я сказанное, наставник добавил:

– И я очень рад слышать, что тебе там интересно и нравится. Присматривайся, оценивай – это будет хороший опыт.

Умиротворённый встречей с Деменом, я отзанимался положенные полтора часа в школьном спортивном зале. Мне предоставили расписание занятий, чтобы посещать зал, когда он не занят. Точнее, предоставили Мичлаву на его запрос, а он составил мой распорядок на ближайшие три недели.

Находиться одному в огромном пустом зале было немного некомфортно. Я теперь совсем был оторван от привычной жизни! Но, если взглянуть на это с другой стороны… я просто вышел на другой уровень. И пока был на нём один, но остальные в конце концов меня догонят! Поэтому врубив на часах электронные басы поживее, я начал готовить тело к будущей экспедиции. Делая акцент на мышцах рук и плечевого пояса, конечно.

Но, увы, суровая реальность решила кое-что мне продемонстрировать про этот новый уровень.

После зала я собирался немного подождать окончания занятий и встретиться с Мирои и Гелло, чтобы вместе прогуляться в сторону дома. Эти три дня были полностью заняты – получалось только обменяться несколькими сообщениями по вечерам перед тем, как завалиться спать. Сегодня мы могли бы увидеться хотя бы на полчаса, а потом я должен вернуться к себе и снова засесть за самообучение. Когда до финального звонка оставалось минут пятнадцать, я, давно закончив свою тренировку, придирчиво рассматривал своё отражение в зеркалах и пытался представить себя мужчиной. Белая школьная одежда для спортивных занятий не скрывала, что я нахожусь в хорошей для агена форме. Но вообразить себя кем-то вроде Мичлава…

Тут часы просигналили о новом сообщении. Это писал Гелло в нашу беседу на троих. «Леока, наши узнали, что ты сейчас здесь, и хотят тебя поймать, чтобы допросить. Кто-то видел, как ты шёл в спортзал. Не знаю, чего они хотят, если знают, что ты рассказать ничего не можешь. Но все очень возмущаются, почему предложение прислали только тебе, и почему всё в такой тайне». А Мирои добавил: «Только не подумай, что это мы разболтали!».

Поймать, чтобы допросить… Почему предложение прислали только мне…

Гелло ещё что-то писал, но я закрыл сообщения. Какое-то непривычное и холодное чувство возникло в груди. Словно я – какой-то редкий зверь, который находится в изоляции, потому что на его шкуру объявлена охота. Поняв, что друзей не увижу и сегодня, поспешил переодеться и покинуть школу.

Она осталась за спиной, вновь какая-то чужая… Сперва меня выкинуло из общества сверстников потому, что я не мог разделить их радость от скорого взросления, а теперь меня выкидывает, потому что я повзрослел быстрее них.

Гелло написал, что поговорит с Деменом, и тот призовёт всех к порядку. Ну да, а они обидятся ещё сильнее!.. Острое чувство одиночества и непонимания вдруг прорезало до самого горла.

Дома сразу засел за материалы и не поднимался, пока глаза не начали слипаться – чтобы не было времени думать над происходящим, и чтобы скорее наступил завтрашний день, когда опять поеду к Мичлаву…

Видя такой ажиотаж со стороны одногруппников, я решил прояснить, что могу говорить посторонним людям, а что нет. Тем более наставник уже упоминал прессу и сам предупреждал о повышении внимания. Надо чётко представлять себе, какую информацию я могу озвучивать, если вдруг меня прижмут.

Господин Мичлав оценил разумность этого вопроса.

– Не отстают от тебя, да? – а также догадался и о его причине. – Ладно, парень, давай согласуем это дело, но в ближайшее время решим его глобально.

Что означало «решить глобально», мне не дозволили спросить, тут же нагрузив инструктажем на тему открытой информации. Её было проще обсудить – её было очень мало. Но ещё господин Мичлав рассказал о том, как кого посылать к чертям. Как это сделать вежливо и почти вежливо. А случаев, когда на вопросы стоит отвечать, по его мнению, насчитывалось немного.

В свой следующий визит в школу, я был морально готов к столкновению с однокашниками. Зал опять оказался свободен вечером, и Гелло предупредил, что намерения их не ослабли. До наставника Демена с этой проблемой он по моей просьбе ещё не дошёл. Я собирался встретить её сам.

Накачавшись как следует на школьном железе, я вышел в коридоры вместе с последним звонком. И в холле появился с самым уверенным и незаинтересованным видом, на который только мог настроиться. Признаюсь, при этом я вспоминал своего нынешнего наставника. А в холле уже ждала толпа. В ней даже присутствовали ребята из параллельных групп.

Увидев меня, на миг все замерли, ожидая, по-видимому, что я попытаюсь скрыться. Но нет, я спокойно прошествовал к ним, громко всех поприветствовал и первым поинтересовался, как у них дела и чего они здесь торчат. Тут все ожили, загалдели – посыпались обвинения в скрытности и в отрыве от коллектива. Также было сказано, что сейчас они меня не отпустят, пока я не расскажу в подробностях, как у меня всё было с Ассоциацией охоты и с её охотниками.

Гелло и Мирои самоотверженно встали с двух сторон, готовые прийти на помощь и, в случае необходимости, дать отпор. Как же я был рад видеть их самих и то, что они, в отличие от остальных, не держат на меня глупых обид! Когда толпа, не желая привлекать внимания преподавателей, потащила нас к выходу, я успел сказать им, как соскучился.

Другие ученики провожали нас недоумёнными взглядами. Но едва наша вопящая и толкающаяся масса вывалилась на ступени школы, как ей пришлось остановиться перед совершенно неожиданным препятствием. Прямо напротив, всего лишь через несколько метров белого тротуара была припаркована огромная чёрная машина. И рядом с ней возвышался не кто иной, как господин Гер Мичлав. Он стоял и ждал, скрестив руки на груди, и их с машиной общая тень занимала значительную часть улицы. Прохожие косились на весь этот внушительный комплекс чёрного цвета, а толпа, зажавшая меня в тиски, безмолвно замерла, шёпотом передавая в задние ряды волнующую весть.

Я, если честно, сам не ожидал…

Лениво обернувшись на мгновенно затихнувший шум у дверей школы, Мичлав усмехнулся. Отыскав меня своим прицельным взглядом среди смущённых лиц, он неспешно расправил будто затёкшие плечи и кивком подозвал к себе.

– Леока, это за тобой? – пропищал кто-то рядом.

– Да, за мной, – просто ответил я, стараясь не показать собственного удивления. – Ну ладно! Давайте потом как-нибудь поболтаем, а сейчас мне, похоже, пора.

Переглянувшись с Гелло и Мирои, я направился к ожидающему меня наставнику. Но попав в его ухмыляющуюся тень, даже не смог поздороваться – почему-то было жутко стыдно. Не то перед ним за друзей, не то перед друзьями за него… Либо перед всеми ними – за себя самого.

– Дело есть, парень, – как ни в чём не бывало сказал Мичлав, не дожидаясь от меня приветствий. – Давай-ка полезай, прокатимся кое-куда.

И он без церемоний подсадил меня в распахнувшуюся дверь огромной машины, словно я был не учеником, а сыном его троюродной сестры! Изумление одногруппников можно было почувствовать спиной.

Но недолго им оставалось наблюдать это явление на нашей скромной улице – двери школы за их спинами вдруг раскрылись, и на свет выступил наставник Демен. Всегда такой спокойный, сейчас он едва сдерживал гнев.

– Господа! – его голос донёсся и до меня, и до Мичлава. – Прошу немедленно всех зайти внутрь!

Кажется, их теперь ожидала головомойка на тему корректного поведения. Понурившись и напоследок оглядываясь в мою сторону, ребята побрели обратно в здание. А оба моих наставника встретились взглядами поверх их голов. Демен несколько похолодел и сдержанно кивнул, проверив также и моё наличие в картине. Господин Мичлав заметно хмыкнул и тоже ответил кивком. И через секунду уже бухнулся на водительское сиденье. А двери школы сомкнулись, скрывая всех остальных участников спектакля.

Я с опаской посмотрел на профиль охотника, так неожиданно пришедшего на выручку в моих личных делах. Он же усмехнулся каким-то своим мыслям и, подавая машину назад, покачал огромной головой:

– Щенки… Что, прижали тебя, да? Забавно на вас со стороны смотреть… А потом из таких как вы вырастают такие как я!

– Нет, такие как вы – вряд ли, – осмелев, я подал голос.

– Аха-ха, верно!

– Но они меня вовсе не прижали, мы собирались просто прогуляться! Мы все очень дружим!

– Да неужели? А что ж тогда даже не поинтересуешься, что значит «прижали»?

А потому что это слово принадлежало моим собственным мыслям!

– Ладно, не смущайся, – охотник ободряюще саданул меня по колену. – Сейчас смущаться нельзя, сейчас у нас будет встреча с прессой, малыш.

– Что?!

– Да, я так подумал, что тянуть нечего. Всё равно слух о тебе уже пошёл, значит, надо сделать официальное заявление, чтобы не болтали ерунды.

– Но я… но я…

– Спокойно! – наставника забавляла моя реакция, но он сдерживался, чтобы не раздавить меня окончательно. – Как обычно, говорить буду я, а ты будешь сидеть с умным видом. Как вас учат. Ясно? Ясно тебе, я спрашиваю?

– Ясно, хорошо…

– И не волнуйся. Публике ты понравишься.

На следующее утро по дороге в Ассоциацию я уже читал статью практически о самом себе! И не где-нибудь, а в газете «Истина во мне»! Она выпускалась ежедневно по всему миру на нескольких наречиях, и её читало очень много людей. Стало даже казаться, что соседи по экспрессу вот-вот начнут меня узнавать, ведь статья была ещё и с фото.

Вчерашний вечер будто доской по голове ударил! До сих пор пребываю в шоке! И не только из-за интервью – скорее от того, как меня несёт в безудержном потоке деятельности Мичлава. Он неожиданно явился, выхватил меня прямо с улицы, привёз в ближайшее переговорное кафе, где уже ждал журналист на пару с фотографом, и посадил перед ними. По дороге я блеял, что не имею права общаться с прессой и давать публичных выступлений без разрешения родителей. А он, оказывается, уже имел это разрешение на руках! И да, на официальном документе стояли электронные подписи моих матери и отца! Мне разрешалось участвовать в публичной деятельности в присутствии господина Мичлава и под его ответственность.

Я чувствовал себя оглушённым. Я соображал медленнее, чем он действовал! И не успел очухаться, когда интервью уже закончилось. Всё прошло безболезненно, мой первый в жизни журналист оказался приятной личностью в приподнятом настроении. Беседовал он в основном с Мичлавом, а тот будто находился в абсолютно привычной для него обстановке. Разговаривал он как всегда уверенно, несколько развязным тоном, но без обычных своих речевых оборотов.

«ПЕРВЫЙ СРЕДИ ПЕРВЫХ

Квазиантропная охота набирает учеников!

К сожалению, пока это не является призывом всем желающим, однако, вполне возможно, что скоро так и будет.

Вечером такого-то числа нам посчастливилось взять интервью у представителя одной из самых редких и опасных профессий в современном мире – у специалиста по квазиантропной охоте Гера Мичлава. Человечеству господин Мичлав известен своими достижениями в области охоты, неоценимым вкладом в развитие промышленности, а также большей расположенностью к общению с прессой по сравнению со своими загадочными собратьями.

Но впервые квазиохотник предстаёт перед камерами не в одиночку. С ним рядом находится… его ученик! Первый ученик квазиантропного охотника за всю историю профессии.

Уважаемые читатели могут представить себе наше изумление, ведь скрытность Ассоциации квазиохоты всем хорошо известна. Мы знаем лишь имена тех нескольких самоотверженных героев, благодаря которым наша жизнь протекает спокойно и благополучно, благодаря которым мирное развитие цивилизации вообще стало возможным. Мы знаем, что эти храбрые люди работают строго поодиночке, и пробраться в их ряды невероятно сложно. Данная профессия предполагает невероятный риск, немыслимые физические и психологические нагрузки, и отбор происходит по очень жёстким правилам. Практики ученичества и ассистирования в данном случае никогда не существовало. Но почему? И что же изменилось теперь?

Неужели мы узнаем ответы на эти вопросы? Возможно ли, что железный занавес между Ассоциацией квазиохоты и остальным обществом наконец приоткроется?

Доказательство того, что это действительно возможно, находилось прямо перед нами – юный аген, ученик образовательного учреждения пятого типа первого класса района Квета Мегаполиса, по имени Леокади Алисар.

– Господин Мичлав, какова причина, по которой охота всегда предполагала работу в одиночку?

ГМ: – Причина вовсе не одна! Их много. От особенностей стратегии до личных характеристик тех людей, которые могут по этой стратегии работать. В том числе и то, что охотников всегда было мало, и на всех их не хватает до сих пор.

– Да, разумеется, немного найдётся столь смелых людей, чтобы отправиться в дикие леса сражаться с квазиантропами!

ГМ: – Находится их в достаточном количестве! А вот остаётся и потом выживает действительно немного.

– Но каким же образом новый охотник узнаёт методы и принципы профессии, если не имеет возможности обучаться? Каким образом он может повысить свои шансы на выживание?

ГМ: – Предварительной подготовкой. Только этим. Это, впрочем, относится абсолютно к каждому рейду. А на ваш первый вопрос могу вам ответить лишь то, что до методов и принципов кандидату ещё нужно доползти через десяток весьма жёстких экзаменов. Случайные люди не проходят эту черту.

– Мы знаем, что Вы работаете в Ассоциации с довольно юного возраста, с восемнадцати лет. А в каком возрасте чаще всего приходят в охоту?

ГМ: – Разные случаи бывали, но в основном в промежутке от двадцати до тридцати.

– Вашему ученику сейчас всего шестнадцать лет, не является ли это риском?

ГМ: – Риски просчитаны, к тому же он является именно учеником и помощником, а не охотником, который отправляется в одиночный рейд.

– В одиночку посреди квазиантропного леса! Для большинства наших читателей немыслимо даже представить себе каково это! Расскажите о собственных ощущениях от своего первого столкновения с квазиантропами.

ГМ: – (смеясь) Вот как раз в такие моменты никаких ощущений у вас не будет! В промежутках между столкновениями – возможно. Но, в конце концов, ты знаешь, зачем здесь находишься, и ощущения должны подчиняться конкретной цели.

– Звучит как наставление Вашему ученику!

ГМ: – Одно из многих!

– Поведайте же нам о нём! Как так вышло, что появилась профессия помощника квазиантропного охотника?

ГМ: – Она пока не появилась, это будет первый эксперимент. Он одобрен руководством Ассоциации, и это пока будет первая попытка такого рода. Ситуация меняется, как в мире человеческом, так и в мире квазиантропов. Разработка новых стратегий охоты, завязанных на командной работе, может дать хорошие результаты, повысить эффективность в разы. Выявить таковые преимущества, вывести новую стратегическую систему и пустить её в широкую практику – моя текущая идея и задача.

– Но как Вам пришла эта идея? Ведь охотники всегда оберегали свои секреты от посторонних глаз.

ГМ: – Вот мне стало внезапно жаль, если мои секреты однажды умрут вместе со мной! (смеётся) Мой собственный опыт составляет уже четырнадцать лет, за спиной уже тридцать рейдов – и, оценивая всё это, я могу сказать, что результаты могли бы быть и лучше.

– Помилуйте, господин Мичлав! Вы признаны одним из лучших охотников! Названное Вами количество выполненных рейдов говорит об этом яснее всего – Вас приглашают к работе настолько часто, насколько это вообще возможно! И Вы говорите, что Ваши результаты недостаточно хороши?

ГМ: – Я говорю, что они могли бы быть ещё лучше. И средство для этого сидит перед вами.

– Расскажите же подробнее, как именно будет проходить Ваш эксперимент?

ГМ: – Он будет проходить непосредственно в рейде. Через три недели мы отбываем на остров Инсулия, и ещё через два месяца будут получены первые выводы.

– Каким образом проходил отбор человека на роль вашего ученика?

ГМ: – По очень многим параметрам, которые я сформулировал, исходя из своего опыта.

– Претендентов было много?

ГМ: – Нет. Может, потому что мы нашли друг друга довольно быстро, и мне не пришлось искать других кандидатов.

– Каким же человеком является Ваш нынешний ученик?

ГМ: – Толковым. Это главная характеристика Леокади. Можно расписывать долго, что именно входит в это понятие! Но в него просто входит всё, что нужно для хорошего ученика, помощника и напарника.

– Из Ваших уст это звучит, как очень высокая оценка!

ГМ: – И это так и есть.

У нас также была возможность задать несколько вопросов самому Леокади Алисару. И хоть пока что, в столь юном возрасте обладая мягкими внешними чертами, он мало напоминает квазиантропного охотника, однако, производит впечатление серьёзного и дисциплинированного молодого человека, прислушивающегося к каждому слову своего именитого наставника.

– Леокади, когда же Вы приняли решение стать квазиантропным охотником?

ЛА: – Это решение ещё не принято, потому что пока неизвестно, как пройдёт экспериментальный рейд.

– Но ведь Вы предполагаете, что он пройдёт успешно и перед вами встанет выбор?

ЛА: – Конечно. Если всё пройдёт успешно, тогда и моё решение будет однозначным.

– В Мегаполисе более пятисот школ, в каждой из них около полутора тысяч учеников. Как же Вам удалось стать тем, кого выбрали на роль помощника охотника?

ЛА: – Наверное, это лучше спросить у господина Мичлава. Наверное, частично везение. Но никто из учеников не знал, что это вообще может произойти. Предложение господина Мичлава пришло мне наравне со всеми остальными предложениями о работе.

ГМ: – Помимо меня, у него их полсотни.

– Полсотни, Леокади? В своём ответе Вы очень поскромничали! По тому, что мы сегодня услышали от господина Мичлава о Вас, можно сделать вывод о Ваших исключительных успехах в обучении!

ЛА: – Не вполне, я отнюдь не являюсь лучшим учеником в своей школе.

– Сдержанность – то положительное свойство охотников, с которым наши читатели хорошо знакомы! В Вас оно совершенно точно присутствует! Расскажите, о чём Вы подумали, когда Вам поступило предложение от Ассоциации квазиохоты?

ЛА: – Что это уникальный шанс получить подобный опыт.

– Вы долго раздумывали?

ЛА: – Нет, вовсе нет.

– А как Вы оцениваете вашего наставника? Каково это – обучаться у квазиантропного охотника, к тому же, такого, как Гер Мичлав?

Здесь нужно отметить, что юный Алисар был несколько смущён заданным нами вопросом. Конечно, это неудивительно, ведь для него наша беседа являлась первым в жизни интервью. В этот момент ученик взглядом обратился за разрешением к своему наставнику и отвечал, лишь получив его одобрение – чем продемонстрировал похвальную скромность и уважение.

ЛА: – Господин Мичлав является очень интересным человеком и хорошим наставником. Сложную информацию он умеет преподнести легко, и у меня не возникает трудностей в обучении.

– Леокади, и последний вопрос! Вам предстоит принять участие в рейде в лесу, полном квазиантропов. Вы боитесь?

ЛА: – (улыбаясь) У меня просто нет времени бояться».

Далее следовало финальное хвалебное слово автора статьи.

Надо же, какой я милый! «Мягкие внешние черты»… Да они Мирои ещё не видели – вот где плюшевый медведь! «Серьёзный и дисциплинированный»… Конечно, я едва губами мог шевелить! Сидел, как доска, прибитая к стулу! «Скромность продемонстрировал» – да хотел понять, что мне прилетит за ответ о моём наставнике! Откуда я знаю, как он на это отреагирует?!

Я вообще мало знаю… Но Мичлав по пути домой похвалил – сказал, что я выражался, как всегда, красиво и всё говорил, как надо.

Ещё в статье размещалось фото. Нас сняли во время разговора – охотник сразу это оговорил. А потом, в машине, сообщил мне причину – он видел, что просьба позировать перед камерой меня вырубит окончательно. Итак, на изображении мы сидели за столом в приятной нейтральной обстановке переговорного кафе, зацепив на фоне уличную панораму. Никаких посторонних предметов в кадр удачно не попало, всё смотрелось довольно стильно. Наставник выглядел абсолютно расслаблено и всей своей позой придавал веса записанным выше словам. Я сидел рядом с ним с неприлично прямой спиной и заиндевевшим выражением лица. И был полной противоположностью охотника – мелкий (Боже, насколько я меньше его!), светловолосый, в мягкой белой одежде. И похож на бревно.

С досадой я скрыл на устройстве страничку со статьёй и попытался отвлечься на вид за окном экспресса. Ну… Зато теперь все в курсе… Наверное, это хорошо. Наверное, так должно быть. Наверное, я должен чувствовать гордость. Но нет, скорее опять смущение. Может быть, просто события развиваются слишком уж быстро, и я за ними не поспеваю.

На подходе к Ассоциации устройство пришлось вовсе отключить – на него валом сыпались сообщения от друзей и знакомых. Родители выразили свой восторг ещё вчера вечером.

А в холле, у стойки Крысы, поверх голов остальных сотрудников, я сразу увидел Мичлава. Он стоял, вольготно облокотившись о блестящую «дюну», и что-то говорил вниз – туда, где секретарь не мог от него скрыться.

– …и твою завистливую рожу! – это было окончание фразы, которую Мичлав произносил с явным удовольствием до тех пор, пока не заметил меня. – О, а вот и ты! Звезда эфира! Ну как, оклемался? А ведь это так была – мелочь! Мы тут как раз об этом и говорили, а?

Вопрос адресовался Крысе. Тот не поленился оторваться от мониторов, чтобы наградить Мичлава полным ненависти взглядом.

– Верно! – кивнул на него охотник и, оттолкнувшись от стойки, взял меня за плечо. – Ладно, пошли работать! Отвлечёшься и придёшь, наконец, в себя. Не ожидал, что ты такой скромняга, аха-ха! Но, учти, к вниманию придётся привыкнуть.

Однако с этого дня внимание стало более адекватным. То ли статья в газете наложила на меня официальный покров, то ли промывка мозгов Деменом на всех подействовала – но одногруппники от меня отвязались. Точнее, стали заметно более вежливыми. В первую очередь стихли обвинения в зазнайстве, которые и возникли по совершенно непонятной для меня причине. Никто больше не пытался «поймать» и «прижать». Мы виделись несколько раз во время моих посещений спортзала – кто-то встречался в коридорах, кто-то всё же пришёл поболтать – но общение проходило нормально. За кем-то, правда, я замечал холодность. Которую тоже не мог понять, ведь сам не чувствовал в себе никаких перемен. Но зато чувствовал их в окружающих.

Даже младшие ученики принялись меня узнавать и перешёптываться за спиной…

Родители после выхода статьи тоже стали сдержаннее. Будто она намекнула им, что ребёнок участвует в серьёзном деле, и, похоже, не надо изводить его расспросами и умилением.

В новый распорядок я втянулся и привык к постоянному притоку новой информации, новых впечатлений и эмоций. С друзьями мы виделись только в выходной день – а он, несмотря на огромное количество дел по подготовке, всё-таки существовал. Господин Мичлав крепко объяснил, почему надо отдыхать. Но я не слушался и хотя бы несколько часов, но занимался и в выходной.

Гелло и Мирои, конечно же, хотели знать больше, чем все остальные. И на правах друзей им это удавалось! Но всё-таки о технической и практической стороне своей новой работы я мог говорить только с наставником.

Друзей его личность очень интересовала – особенно Мирои. Гелло относился к моему начальнику скептически. Потому что вызывающий вид и нарушение норм общения (о которых я в красках повествовал) он одобрить никак не мог. Но всё-таки благодаря положительной оценке обществом, очевидным карьерным успехам и моим отзывам о профессиональных качествах знаменитого охотника мой строгий друг менял своё мнение о нём в лучшую сторону.

А вот Мирои наоборот нравилось всё необычное в этом человеке! Каждый раз, округлив глаза, он слушал, что кому и как тот сказанул – его это искренне веселило и ужасало. Он считал, что гении имеют право быть странными. А Гер Мичлав, несомненно, гений в своём деле – так (или почти так) последние четыре года говорили все газеты, в которых Мирои накопал кучу статей о квазиохоте.

Что же я сам думал о нём, бросая каждый новый день в копилку своих наблюдений? Не знаю. Иногда я его попросту боялся, но тут же несомненное уважение, которое он вызывал, сглаживало этот страх. Иногда в порыве симпатии мне даже хотелось поскорее начать рабочий день – именно чтобы вновь с ним встретиться и получить новую порцию знаний и грубоватого юмора. Когда накатывала такая симпатия, её сразу комкало раздражение от слишком уж фамильярного поведения наставника. О постоянных тычках я уже говорил – это было самое неприятное. Но с другой стороны! благосклонное отношение такого человека не могло не льстить! Он свободно демонстрировал своё расположение ко мне, и это видели все, кто не смел при нём лишний раз рта раскрыть. Мне дано было право называть его просто по фамилии! За это я прощал любые неприятные недоразумения. Ну имеет человек подобной профессии право на странности!

Короче говоря, из всех человеческих состояний в присутствии Гера Мичлава невозможным было только одно – равнодушие. Иногда мне казалось, что я очень устаю от того калейдоскопа эмоций, которые он вызывает. А иногда – что его энергетика, наоборот, заряжает мою внутреннюю батарейку.

Однако во всём этом присутствовал один явный и решающе положительный момент – когда дело доходит до обучения и работы, всё отлажено им без изъяна. А что может быть важнее?

Три недели длились очень долго, как три месяца! Наверное, так казалось из-за безумного количества всего нового. Срок отъезда неумолимо приближался, заставляя меня встречать каждое утро в приятном страхе. Бокс постепенно опустел, наладка оборудования закончилась, всё оно было приготовлено к погрузке, и инженеры вернулись в свой корпус. Так что занятия теперь проходили в тишине. Оказалось, в личное распоряжение каждого охотника предоставлялась отдельная мастерская, но меня туда пока не допустили, так что я видел только Бокс и обширный медицинский кабинет. Вакцины одна за одной заливались в наши вены, питательные смеси вытесняли всё вкусное из рациона. Дольше всего продержался кофе из ресторана в главном здании.

Я попривык к своей роли – к роли ученика Гера Мичлава. Уже не чувствовал стеснения, шагая перед ним по коридорам Ассоциации мимо расступающихся людей. Я одновременно и понимал, и не понимал их. Наставник вовсе не проявлял ни агрессии, ни враждебности. Ему просто было на всех плевать. Но одно его присутствие вынуждало окружающих чувствовать себя будто под прессом. Я это видел и поначалу немного пугался. При передвижениях он всегда держал меня впереди, и я спиной ощущал над собой его подавляющую громаду. Но так как наставник был полностью на моей стороне, вскоре это даже стало придавать уверенности.

Тем не менее забывать о своём месте я не собирался. Слова о зазнайстве настолько задели, что я взялся всегда следить за тем, как и с кем разговариваю, как на кого смотрю. Перенимать манеры охотников не хотелось ни сейчас, ни в будущем. И рядом с Мичлавом я, наверное, очень выделялся вежливой улыбкой, подтянутой школьной осанкой и молчанием дисциплинированного помощника.

Все официальные встречи, созвоны с представителями заказчика, общение со специалистами Инсулии – всё проходило без моего участия, в дни, когда я учился дома. Начальник считал, что эти вещи мне пока рановато посещать, голова треснет. Как у него самого не трескалась голова от объёма подготовительный работ – я не знаю. Всеми своими делами охотник занимается сам. Никому ничего не доверяя. А сейчас ему ещё и меня надо было обучить. Для выполнения рутинной работы обычно используются помощники. Но у охотников помощников никогда не было. Ох, ну я – первый! Но от меня пока мало толку. Однако уже стали мелькать мысли, как я пригожусь в следующий рейд…

Когда пришла пора отбывать, я обошёл на прощание всех добрых знакомых – особенно долго обходил наставника Демена и лучших друзей. Они говорили, что я держусь молодцом, справляюсь с нервами, а тем временем внутри меня бушевала адская паника! Три последние ночи перед отлётом не мог спать. Если спал, то видел кошмары, полные разъярённых мутантов. Усугубляло и то, что тему квазиантропологии я взялся изучать самой последней – там было мало обнадёживающей информации! Плюс впереди ждало первое в жизни путешествие… Там же всё абсолютно другое…

А ещё – два месяца жизни с Мичлавом посреди леса. Это я вообще не мог себе представить. За три недели я к нему, кажется, приноровился, мы общались вовсе неплохо. Но он сам не единожды говорил – в рейде, парень, это тебе не дома. И пояснял, что характер у него отвратнейший, что держать он меня будет в кулаке, что шуточки среди квазиантропов заканчиваются, и что я должен быть готов к сложностям. Сам он к ним давно готов. Вроде.

Но такие разговоры возникали лишь в первые две недели. А перед отъездом он заметил, как повышается градус моей нервозности, и прекратил всякую серьёзность. Его расслабленное ироничное настроение не изменилось перед рейдом ни на йоту – и это восхищало меня невероятно! Его вечная уверенность и ирония обезболивали мои воспалённые нервы лучше любого успокоительного! Несмотря на естественные страхи, я верил, что всё действительно будет хорошо, пока я держусь этого человека. И никаких мыслей об отказе от рейда не возникало.