Читать книгу Дарлинг - - Страница 4

Агеев жил в большом городе, но приехал сюда из посёлка.

Наверное, и для бедных существует Фортуна, только особая, слабосильная, похожая на моль: иногда она проедает дырки в полной безысходности, и человек, долго мыкавшийся, например, без работы, вдруг пополняет планктон какой-нибудь фирмы, выбираясь из болота нищеты голимой.

Во всяком случае такое счастье обвалила эта Фортуна на Агеева, который хоть и окончил колледж, обучающий основам бизнеса, но наживал килу, подрабатывая грузчиком на рынке, жил впроголодь, за квартиру не платил уже несколько месяцев и с тоской ожидал дурных последствий.

Но однажды, когда было совсем худо, случайно вроде оказался в нужном месте и в нужное время: по объявлению, наклеенному на заборе, и фирма-импортёр «Лето» осчастливила его статусом менеджера, правда самого нижнего разряда, и твёрдым окладом, правда, очень скромным.

Агеев тогда, в пылу нежданной удачи, пошёл в церковь свечку поставить, встретил там батюшку, поделился новостью, батюшка сказал ему, вздохнув: «Радуйся тому, что имеешь», и перекрестил.

И Агеев сначала радовался, но потом городские контрасты зарядили его протестным веществом.

И по пятницам, сходив с литровой банкой в магазин разливного пива, – он покупал, по деньгам, самое дешевое – Жигулевское, пилил в гараж к соседу Витьку.

Машину Витёк продал давно, когда заболел сын и занадобилась операция, а потом и вторая, уже в Москве.

А гараж остался. Витёк называл его бункером, где он укрывался от жены и тещи, когда уж очень доставали. Ну, а по пятницам ждал там Агеев со своей банкой пивасика мочевого цвета и с кое-какой закусью – когда воблой, когда сухариками солеными, Агеев же выкладывал на табурет, застеленный клеенкой, какие-нибудь немного просроченные консервированные овощи или фрукты, которые попадались в партиях полученных фирмой от поставщиков. Их растыкивали по городским палаткам, чем, между прочим, Агеев как раз и занимался, заныкивая при этом себе банку-другую с мясным или овощным содержанием.

«Утруску» же эту сваливал на палаточников: мол, некие покупатели «просрочки» ею траванулись, и потом со скандалом свои бабки назад востребовали…

А чо, с такой-то зарплатой… Хочешь жить – умей вертеться…

Витёк – человек семейный, отводил душу, жалуясь ему на стерву-жену и сволочь-тёщу, добавляя каждый раз новые подробности их зловредных затей, Агеев же после смерти тетушки жил один, потому что Люська, с которой он иногда перепихивался в ее же душной торговой палатке после закрытия «заведения», в счёт не шла.

Он изливал Витьку душу, раскалённую вечной несправедливостью жизнеустройства: «одним бублик, а другим, блин, дырка от бублика»!

– Прикинь, братан, мы с тобой приспособились жить, как тараканы, крошками питаясь, а они по ресторанам деликатесами пузы набивают! Это почему так?! А деткам ихним везде зелёный свет! Вот у нас, в фирме Старцев Альберт – сынок ну, того балабуза, который все аптеки в нашей области лекарствами со своей фабрики затыкивает, года не прошло, он уже помощник начальника подразделения! Такой весь из себя царь зверей в джапановском костюме! А шевельнись я насчёт хоть какого повышения маломальского, так сразу в морду ткнут: «Ты университетов-академиев не кончал, у тебя что – английский на уровне С1, водительские права категории В, ты в Оксфорде ума набирался? Ах, нееет! Так куда лезешь?!

А я виноват, что мой отец – проезжий молодец?! Я его сроду не видел, не слышал. Меня мать в одиночку воспитывала, повариха в столовке для строителей! Так чо, меня через плечо?!

А на каких тачках паразиты эти рассекают, видел? С какими, блин, телками?

Да что я тебе говорю, ты же про тачки лучше знаешь, навидался на своей бензозаправке…

– Ох, навидался! – соглашался Витёк, прихлебывая пивко, сочувственно кивая тяжелеющей головой и роняя, по ходу: «Капитализм, мать их!»

– И чего-то делать надо с этим, братан! – горячился Агеев

– А чего, Артём, делать, отца твоего искать? – откликался пьяненько Витёк.

Агеев злился:

– Вшей у своей тёщи поищи, знаешь в каком месте?

Справедливость надо искать, понял?!

Но потом успокаивался, хлопал нахмурившегося Витька по плечу, придвигал к нему закусь.

Последний тост произносил умиротворенный Витёк, подняв кружку над табуреткой с мусорным остатком гаражного банкета:

– За капитализм с человеческим лицом, а не с хищным оскалом моей тёщи!

Хоть немного да сбрасывали мужики негатив в процессе пивотерапии. Легчало.

* * *

Но однажды Агеев застал в гараже гостя – черноватого, вертлявого мужичка в вязаной шапочке, с лицом будто из резины: оно то сжималось в гармошку, когда он заходился в скрипящем хохоте, то растягивалось и становилось ровным, как хорошо прожаренный блин, с чёрными сверлящими глазками по краям.

Гость сидел на Агеевом месте, а для Агеева Витёк приготовил поставленный на попа деревянный ящик. Посреди закуси, явно принесенной гостем, – нарезки какой-то колбасы, кусманов ржанухи, соленых бочковых огурцов в пластиковом коробе, – стоял бутылек с можжевеловой водочкой!

Кружку незваный гость принёс свою – металлическую, блестящую.

Агеев был задет, что Витёк усадил не знай кого на его чурбачок, что на грудь они с этим залетным уже явно приняли без него, и смотрел на гостя исподлобья.

– Ты ваще кто? – спросил он недружелюбно чернявого, когда тот в кружки с пивом одинаково точными движениями добавил можжевеловой, не спросивши ни у кого.

– О, это вопросец! Философский, можно сказать!

Глубинный! Но давайте позволим этому напитку, порождающему дружелюбие, создать обстановку для интересной беседы.

Агеев ошарашенно смотрел на этого неизвестно откуда взявшегося чувака, судя по странной речи его, не из дружбанов Витька с автозаправки.

Выпили, конечно. Напиток колючим ершиком прошёлся по организму Агеева, и ему жуть как захотелось, сказать что-нибудь этакое, с крутым вывертом, и маленько осадить приблудного этого умника.

Но тот опередил:

– Ну вот, хорошо сидим, в тёплой компании!

Так ты хочешь знать кто я такой? Ну исповедью обременять не стану. А так, если простенько, незатейливо, то я …типа менеджер Особого назначения. Опросы провожу, чем народ живет, чем, может, недоволен, потому как есть такой фонд «Помощь недовольным», и я его, можно сказать, представитель.

– Ты чего травишь?! Помощь недовольным! Да какая ещё помощь от какого-то Говнофонда, когда справедливости не дождёшься от Бога даже! Вот скажи, умник ты долбаный, почему Он одним такой талант даёт, что им всякие шикарные идеи в голову заходят, ну, к примеру, альтернативную рыбу или мясо выдумать, то есть вместо натуры – из силоса какого-то фальшак наворотить на радость этим полудуркам веганам, и они на том и поднялись и баблом карманы набивать стали… А таким, как мы с Витьком, – ничего и никогда! Нас ведь, как мурашек в траве, никто не замечает, а вокруг них – журналюги с телекамерами, микрофонами, на них девки вешаются гроздьями… Они в почёте, такие, блин, герои бизнеса, с ними мэр ручкается!

Чернявый гость слушал и смотрел на Агеева с особым интересом, отвернувшись от Витька, подергивая то губой, то остреньким носом.

– Ну, ты просто недооцениваешь потенциал нашего Фонда, и ммм… его связи с очень влиятельными особами… Но я бы хотел начать опрос, если ты в состоянии давать ответы.

– Я всегда в состоянии! – запетушился Агеев

И тогда гость достал из кармана затейливый телефон, на секунду вспыхнувший ярким, как огонь при сварке, светом.

– Вот скажи, Агеев, был ли ты когда-нибудь волонтером?

– Это чтоб я заместо ментов и эмчеэсников надрывался за «спасибо» и «молодец»? Нашли лоха!

– А случалось тебе быть донором, отдать кровь тяжко больному, чтоб спасти от смерти?

– Мало у меня кровушки тётка попила, а после все эти суки там, на рынке, а щас эти, на фирме, по городу гоняют, как собаку: вызнавай как, чего, где из нашего товара покупают, какие торговые марки

лучше народу нравятся, да какая тара-стекло или жестянка, а после всю эту чухню записывай и отчёты подавай!

– Посадил ли ты, Агеев, где-нибудь, когда-нибудь хоть одно дерево?

– Это всё лля-ля тополя! А чего в нашем посёлке было сажать, который Лесной назывался? Мы с мамашей картошку сажали, петрушку, морковку. А здесь, в городе, чего? Озеленители есть, пусть сажают, им за это плотют!

– Ясно… Ну, может, хоть раз старушку через дорогу перевел?

– Какую ещё старушку?! Я когда на работу еду, все старушки ещё спят без просыпу, возвращаюсь, – уже спят И потом, чо, у них внуков, что ли, нету, или там помощников социальных, что посторонним людям дергаться надо…

– Понял, понял, – проблеял гость, убирая с колен свой странный телефон.

– Вот такой я менеджер пролетарского труда, – разошёлся Агеев, – по всему, не подхожу для милостей вашего Фонда, хотя всем я недовольный.

– Нет, отчего же? Как раз вполне… И Фонд откликнется, гарантирую!

– Контра фатум нон датур аргумэнтом, – вдруг добавил он тягуче и басовито. (Против судьбы нет аргументов).

– Чево-чево?! – переспросил изумленно Агеев.

– Да ничего такого, – уже обычным своим голосом и в снисходительной своей манере, бесившей Агеева, ответил гость – это означает всего лишь «добытое из действительности знание». Однако, как это у вас говорится, пора сворачивать базар!

– У кого это у вас? – заершился Агеев, – ты что, ваще, иностранец? Или ты, по-твоему, из верхних, а мы из нижних?

– Прости, прости, друг, оговорился! Все хорошо, а будет ещё лучше, сам увидишь!

– Ага, будет! Знаем, как медные опилки за золото выдают! Да и на опилки не рассчитываем!

Но гость вдруг как-то незаметно выскользнул в дверь и скрылся, словно растворился в сумерках.

А Витёк и Агеев, поддерживая друг друга, поплелись домой.

* * *

Проснувшись утром в субботу в одном ботинке, с больной головой, Агеев жадно похлебал рассола из банки с огурцами, умылся холодной водой и позавтракал чем Бог послал, свалив на сковородку остатки тушёнки, отваренных макарон, консервированной кукурузы и залив мешанину острым кетчупом. Пока стоял у плиты, помешивая спасительный утренний набор для бухнувших вечером предыдущего дня, Агеев вспоминал вчерашнего гостя, усевшегося на его место, понятно, что туфтогогон, потом байду насчёт Фонда, и жалел, что не получилось надавать наглой морде люлей. Вот уж правда: незваный гость, что в горле кость!

Потом подумал с тоской, что в понедельник придётся нести начальнику отчёт об итогах продаж за последний месяц. Продажи шли хреново, и хотя, ясен пень, не Агеев же в том был виноват, но знал, что именно на него зверем глянет начальник как на вестника плохих новостей. Агеев даже опасался как бы в приливе злобы он его не отчислил. Самодур, блин… говорят, какого-то сотрудника, который его выбесил, он съездил по рылу прямо в своём кабинете.

После завтрака, приободрившись, Агеев отправился в подвальный магазинчик «Монетка», чтобы набрать из подпревающей кучи картошки, морковки, зкземпляры более или менее годные для употребления, взять пакетированных супчиков, макарон, гречки, соли и бутылек кукурузного масла – недельный запас продуктов для выживания. Подходящий магазинчик «Монетка»: дешевле только на помойке.

Поднявшись из подвальчика, он с облегчением вдохнул свежий воздух и направился к дому, но не пройдя и ста метров, почти столкнулся с высоким худым стариком, который отпрянул от него со словами: «Извините, Бога ради!» Агеев, глянув на него, понял, что чуть не сшиб интеллигента: и очки в тяжёлой оправе и поношенный твидовый пиджак, и брюки из хорошей ткани, но сморщившиеся от старости, как и лицо старика, и это вот «Извините…» были надежными показателями.

В руках старик держал какую-то затрепанную книжонку, из которой на золотом шнурке спускался вниз странный предмет, похожий на крохотного человечка, завернувшегося в зелёный плащ.

Старик стоял перед ним, переминаясь, а потом сказал умоляюще:

– Молодой человек, купите этот чудесный инструмент, который станет Вашим верным помощником чем бы Вы ни занялись! Если бы не крайняя нужда, я бы с ним не расстался ни за что!

Агеев не любил интеллигентов и хотел посоветовать старику ходить с этим камешком на верёвочке по электричкам, и там поискать дурачков и лохов. Но вначале все же спросил:

– А что, дед, за штука такая интересная? Для какой надобности?

– О, эта штука, как Вы ее называете, на самом деле уникальная: биолакционный маятник! Он помогает находить потерянные вещи, проверить продукты на вредность и пользу, предсказать заболевание, предупредить, если встретишь опасного человека, задумавшего зло… А книжечка научит, как его привести в действие в каждом деле. И смотрите, маятник не простой камень, а полудрагоценный! Берите, мил человек, не пожалеете, а мне бы в этой яме хотя бы хлеба да супа купить! Он повёл головой в сторону «Монетки».

Агеев потрогал рукой тяжёленького зеленого человечка, и уж совсем, было, приготовился отшить старика, как вдруг в голове его молнией блеснула …мысль не мысль… озарение какое-то!

В кошельке его оставалось всего полсотни, а зарплата ожидалась только в конце недели. Зато в боковом кармане курточки лежала припрятанная фальшивая сотенная купюра, которую всучили ему на рынке. Он тогда продавал дорогую, нарядную, с костяной ручкой палку старухи Миловановой, жившей в том же доме, где и они с Витьком. Старуху хватил инсульт, когда она сидела на скамеечке возле подъезда, палка упала на асфальт. Агеев как раз шёл мимо и заметил суету вокруг скамейки. Кто-то вызвал скорую, потом помогали донести старуху до машины. Агеев же углядел ценную палку, поднял ее и сделав вид, что несёт в дом, чтобы не пропала, затащил к себе. Старуха из больницы не вернулась, и Агеев снес свою добычу на базар, где при расчёте ему впентюрили этот фальшак, который фик отличишь без аппарата.

Вот им-то Агеев и рассчитался с дедом, забрав у него странную штуку с научным названием. Старик поблагодарил и поплёлся в «Монетку», а Агеев поспешил домой, надеясь больше никогда старика не встретить.

В чухню, которую нёс старик о свойствах этого загадочного предмета, он не верил и глаза тереть о строчки книжицы, откуда старикан черпал свою байду, он не собирался.

Но у него впервые в жизни сформировался в уме проект! И он решил приложить его к неприятному отчёту в понедельник.

* * *

В воскресенье, наводя порядок на своей жилплощади, стирая бельишко и носки, он мысленно проговаривал текст своего проекта, который собирался потом и записать, если дело выгорит…

Понедельник настал (куда ж ему деться!), Агеев пришёл на работу и явился к начальнику с отчетом и книжицей с биолокационным маятником.

Как и предвидел Агеев, отчёт за прошедший месяц сильно не понравился начальнику, щека у него задергалась, и он начал сбрасывать злость на вестника:

– Ходишь-бродишь там по супермаркетам, и все для тебя тип-топ, а на финише – дырка! И всем без разницы, все только присутствуют!

Обычно Агеев в таких случаях сносил все молча.

Но в этот раз он набрался смелости и произнёс то, что так долго репетировал дома:

– Петр Петрович, да переживаю я, поверьте. Вот есть у меня тема, как это дело с продажами, то есть с непродажами поправить, – сбился Агеев от волнения.

Начальник уставился на Агеева с изумлением. Обычно он видел как бы только очертания этого малозначащего участника деловой карусели фирмы – без лица и без голоса.

– Что?! Какая ещё тема! – возмутился он, – привыкли на все отмазки находить!

Но Агеев протянул ему книжонку с маятником:

– А тема такая: что если вот таким подарочком покупателя заманить: купишь, допустим, три банки с любым продуктом, получай приз – чудо-штуковину! Только перед тем надо рекламу распузырить маятника этого.

Начальник посмотрел на Агеева, увидел его вдохновенное лицо и крепкие руки, протягивающие странные вещицы. Взял книжонку, полистал, подержал в руках маятник.

– Биолакционный маятник? Никогда не слыхал!

Но ведь это же дополнительные расходы, а чего на выходе – неизвестно… И где мы будем искать мастера и материал…

– Чего искать! Звоним в издательство, откуда книжка с этой висюлькой появилась, делаем заказ, и все дела! Сначала можно для одного супера и посмотреть, как оно пойдёт, а у меня чуйка, что пойдет!

Начальник задумался, побарабанил пальцами по столу, принял решение:

– Ладно! Рискнём! Ты, я вижу, парень толковый, вот и возьмись: узнай в издательстве расценки, срок изготовления, да и вообще, что за туфта такая…

В каком магазине начнём рисковать, я подумаю ещё. А. ты давай пока на бумаге все изложи, лады? Тебя как зовут-то?

Заинтересовался наконец! Как зовут, а? Словно новичка увидел… Пять лет уж тут отмантулил!

Но вышел Агеев из кабинета начальника, как крылья отрастил! И тут же впрягся в новые дела.

…Успех Агеевской затеи, переведённой в практику, превзошёл все ожидания и начальника и самого Агеева: консервы, размещённые фирмой «Лето» во всех торговых точках, сметали с полок, и завмаги подавали заявки на новые партии.

Агеева как автора и координатора удачного проекта наградили внушительной премией, так что он смог купить новые брюки и приличную рубашку в ТЦ, а не на барахолке, и сам на себя не мог нарадоваться, смотрясь, в зеркало по утрам.

Затем он предложил начальнику новый торговый финт: пригласить в самый большой супермаркет популярную певичку, забашляв, конечно, ее предварительно, и снять видеоролик, как она закидывает в тележку банку за банкой маринованные фрукты и овощи их фирмы, отвечая облепившим ее фанаткам, что именно они позволяют сохранить ей стройность и энергетику.

Вообще неизвестно, как и почему, но новые придумки облапошивания покупателей так и сыпались из неведомых. прежде глубин Агеевского воображения. Как нашептывал кто!

Начальник был так впечатлён, что выхлопотал разрешение Генерального учредить в фирме новый отдел – «Инновационные проекты» с одной, но очень приличной ставкой. Это было не просто повышение, а, можно сказать, возвышение Агеева, покинувшего планктон и набирающего обороты на пути к сияющему будущему.

«Поперло так поперло! По уму, а не по милости какого-то там Фонда!» – ликовал Агеев.

И с личной жизнью случились волшебные перемены: Агееву приглянулась кассирша Марьяна в супермаркете «Билла»: лапочка-пышечка, выпуклая спереди и сзади, да ещё и с ямочками на щечках наливных. Ласковая, улыбчивая… он приглянулся ей!

Теперь Агеев уж не ходил по пятницам в гараж к Витьку, а все свободное время хороводился с Марьяной, водил ее в кафе и в кино – мог теперь себе такое позволить. Целовались, обнимались, и дальше пошло-поехало…

В конце концов Марьяна, чтоб жених был под контролем, приманила его переехать в ее жильё. Агеев согласился, прикинув, что свою квартирку, чуть почистив, сможет сдавать, тоже будет неплохой приварок. А уж какой кайф каждую ночь на Марьяне как на пуховой перине, а утром завтрак из ее пухленьких ручек!

Не, поперло так поперло!

* * *

Сдавать квартиру через агентство Агеев не захотел: лишние расходы, налоги. Расклеил объявления, написанные от руки. Вскоре явился будущий жилец: молодой мужик, примерно того же возраста, роста, что и Агеев, и даже физией чем-то схожий – широколицый, курносый… Только взгляд тяжеловатый, неулыбчивый…

Но деловой: предъявил паспорт, не торгуясь, выложил оплату за месяц. Агеев был доволен: не каждого устроила бы его чумазая квартирка, давно требовавшая ремонта.

Кроме того, поселился он один, без семьи, значит, меньше шума, порчи мебели и всего остального. Все складывалось как нельзя лучше.

Но, похоже, неведомая рука вдруг прихлопнула его Фортуну, как моль.

Неожиданно, уже в следующем месяце, к нему прямо на работу, заявился следователь Кузин, расселся в его кабинетике и стал задавать озадачившие и напугавшие Агеева вопросы: «Где он был вчера, почему не ночевал дома?»

Агеев отвечал, что ночевал у любимой девушки, а у него в квартире остался знакомый, земляк, приехавший по делам.

– Ага, значит, у Вас ещё и подельник был! – моментально отреагировал полицейский.

Агеев уставился на него в полном недоумении.

– Вы подозреваетесь в ограблении ювелирного магазина на улице Кабельной, совершенном вчера перед закрытием. Так что не надо делать удивлённое лицо. Собирайтесь, поедем, у меня ордер на обыск Вашей квартиры.

И предъявил ордер!

Агееву показалось, что все это ему снится, и он потёр руками лицо. Но полицейский никуда не исчез, он встал и недобро смотрел на Агеева, заставляющего его понапрасну тратить служебное время.

– Вы чо там, с ума сошли?! – заорал Агеев. – Я ограбил?! Да я тут зарабатываю честным трудом, мои проекты увеличили продажи! Я ценный сотрудник, и никто Вам не позволит меня обвинять чёрте в чем!

– Ты сам пойдёшь или с моей помощью? – ответил на истерику Агеева потерявший терпение мент. Агеев торкнулся звонить начальнику, но того, как назло, не оказалось на месте.

Агеев смирился и пошёл по коридору, ёжась от позора под удивлёнными взглядами сотрудников, которым в это время занадобилось же повылезать из отведённых им помещений.

Приехав на квартиру Агеева, следователь позвал соседей, чтобы присутствовали в качестве понятых. Среди них оказался и Витёк! Он таращился на бывшего дружбана, как на чужого, и ясно было, что доброго слова в его защиту Агееву не дождаться. А соседка Кудашкина, кикимора, сидевшая со своей облезшей собачонкой размером с рукавицу, ещё и плела невесть что: будто вечером, выйдя прогуляться с собачкой, встретила она якобы Агеева с большой сумкой в руке, поздоровалась, а он промелькнул, как привидение, слова не сказав, кажется, к автобусной остановке, она тут рядом…

– Да что Вы несёте, Марь Тимофеевна, я уж тут месяц не проживаю! – возмутился Агеев.

– Ну как же! Каждый день в окошко вижу, как Вы утром на работу, вечером с работы – возразила она, поправляя очки.

– Вот под протокол потом все и повторите в участке, – вмешался следователь, начавший шарить по ящикам. Агеев заметил, что в комнате был порядок. Жилец покинул квартиру, не взяв своих вещей. На диване лежали аккуратной пирамидкой несвежие простыни, наволочка. И клетчатый плед. В распахнутом в ходе обыска шифоньере висела какая-то неброская одежонка бывшего жильца. Он явно смылся налегке.

Кузин открывал пустые ящики и с досады шарахал назад с громким стуком, который пугал собачонку. Агеев смотрел на него укоряюще: мол, ищи, ищи, раз больше делать нечего!

Но открыв ящик комода, Кузин торжествующе вскрикнул: «Ага! Так торопился, что наследил все же!» И вытащил из щели старого ящика золотую тоненькую цепочку и блескучую, с красным камушком сережку. Пошарил ещё, но только занозу загнал в палец. Однако и обнаруженными уликами остался доволен. Понятые расписались, где положено. Улики Кузин разместил в прозрачный пакетик. И приказал Агееву: «Руки!» Защелкнул наручники и толкнул к выходу.

– Да что ж это такое?! Я честный человек! Это не я, это он, которого я пустил пожить, – Николай Фёдоров!

– Ну и где же этот самый Фёдоров? Неизвестно тебе? Ты на эти ля-ля силы не трать! Лучше признайся, где похищенное запрятал!

Но обезумевший Агеев только повторял, как заводной «Я – честный человек!» когда шёл к полицейской машине через двор, куда при виде телеоператора и журналистки из городской газеты с микрофоном в руке, набежала толпишка жильцов Агеевского дома, и шли взволнованные разговоры, что вот живёшь с бандитами в одном доме и ничего не знаешь! Теперь и в лифт заходить страшно!

Агееву почудилось, что среди них он видит того самого Гостя с резиновым лицом, который уверял Агеева, что все его желания исполнятся, и что сейчас он говорит, скаля в гадкой улыбке мелкие зубки: «Ты же хотел внимания прессы? Получай!»

Агеев понял, что начинает сходить с ума.

Журналисты засыпали его вопросами, да какими! «Был ли он судим раньше, нашёл ли он уже адвоката, в курсе ли его криминальных дел любимая девушка, и не ради неё ли он пошёл на преступление?»

Пытались набрать хоть обрывков информации, чтобы настрочить какую-нибудь фигню первыми, пусть и до того как закончится расследование, хотя оно ещё и не началось.

Но Агеев только продолжал выкрикивать «Я честный человек!» даже когда Кузин втолкнул его в автозак.

Человек с резиновым лицом выдвинулся из толпы и помахал ему вслед рукой, произнеся при этом: «Квэ ноцент, доцэнт» (Что вредит, то и учит).

А потом исчез, как под землю провалился.