Читать книгу Слезы императора - - Страница 4

Эльза

– Вставай, соня, уже утро! Эээээли, ну же! Вставай же!

В мой затуманенный беспокойным сном рассудок врываются оглушительные крики близнецов, раскаленной дрелью разрывающие мои перепонки. Я вздрагиваю и громко стону, набрасывая подушку на голову.

– Ну Эльзааа, ты же обещала прогулку на озеро! Давай же, хватит притворяться. Ты проснулась, я видел!

Дьюк садится на краешек моей постели и осторожно трогает кончиками пальцев за плечо, слегка подергивая и привлекая внимание. Ханна выглядывает из-за плеча брата, озорно улыбаясь и обнажая прелестные крошечные ямочки на обеих щеках. Мои обожаемые двойняшки, игривые непоседы и настоящие шкодники. Родившись на одиннадцать лет позже меня, они по-настоящему сплотили нашу семью, в какой-то момент балансирующую на критической точке невозврата. Все семейные пары проходят этапы кризиса в отношениях, и наша исключением не стала. Переезд в другой город, смена работы, а затем и увольнение, поиск новых подходящих вариантов заставили родителей серьезно пересмотреть многие вещи. Будучи несмышленым ребенком, я многого не понимала и частые ссоры отца и матери принимала за взрослые разговоры на повышенных тонах и предпочитала в них не лезть, а уж тем более не подслушивать, стоя за соседней дверью. Я до сих пор не знаю, что послужило толчком к исправлению, но постепенно наша жизнь наладилась, и вскоре в доме зазвучали новые детские голоса.

Я немножко завидую близнецам, поскольку всегда тайно мечтала иметь старшего брата, который поддержит и защитит, заступится и порадуется. А тут целых два неугомонных светлячка, которые озаряют своим внутренним огнем всех вокруг и им, кроме друг друга, больше никто не нужен.

Почти никто.

– Обещание это святое, – мой голос немного хриплый после сна, но я постаралась придать ему ласковые нотки. – Дайте обниму вас, мои мучители.

Зарываюсь носом в шелковые кудряшки, покрывая короткими поцелуями упругие щечки. В ответ чувствую, как тонкие детские ладошки цепляются за мою пижаму, с силой прижимаясь ко мне всем телом. Непередаваемое ощущение полного и беспрекословного доверия, абсолютной любви растекается по моим венам, окрашивая окружающий мир в радужные цвета. Люблю их безумно, каждой своей молекулой.

Мы быстро завтракаем и, захватив с собой на прогулку соседского уличного пса Роджера, отправляемся на ближайший каток. Десять минут неспешным шагом, и мы почти на месте. Губы сами расползаются в непроизвольную улыбку, когда я вижу проходящих мимо аниматоров в мохнатых костюмах сказочных животных и всесильных Санта Клаусов, повсюду звучит знакомая всем вокруг рождественская музыка. Рядом с катком расположились красочные ярмарочные ряды, вдоль которых бродят довольные детишки с красно-белыми леденцами-трубочками и целыми "деревьями" из розовой сахарной ваты. Возле ближайшего киоска выстроилась огромная очередь за горячим шоколадом и пряным глинтвейном. Жутко захотелось любимого цитрусово-розмаринового рафа, хотя и от более актуального имбирного латте я бы тоже не отказалась. Погода сегодня на редкость удивительная, на лазурном небосклоне ни облачка, и я надеюсь, что вчерашняя кошмарная метель больше не вернется.

Маршрут деловито устанавливают близнецы, при этом заливисто хохоча и бесконечно споря о количестве прыжков и вращений, которое им предстоит выполнить на ледяном озере. Ханна и Дьюк посещают кружок по фигурному катанию, и официально тренировки отложили до конца рождественских каникул, но с обязательным условием домашних упражнений. Дети осознанно выбрали себе увлечение, и вот уже почти три года показывают достойные результаты. Естественно, горькие слезы разочарования в двойном тулупе и воодушевленные возгласы после получившегося с сотого раза акселя являются неизменными атрибутами каждой тренировки, но эти мелочи только закаляют моих будущих чемпионов. Целеустремленные мечтатели, не то что их старшая сестренка…

Я отстраненно наблюдаю за бесконечными па, которые дети вырисовывают на льду, параллельно не забывая толкаться и щекотать друг дружку, за что периодически получают от меня словесные тычки и замечания. Хмурят свои забавные бровки, принимают вид послушных ангелочков, но через минуту вновь забывают об этом. Краем глаза вдруг замечаю яркую оранжевую точку на обратном берегу. Парень в толстовке морковного цвета несколько раз мелькает в радостно танцующей под Синатру толпе и исчезает за пушистыми елями. Сердце на миг пропускает удар, а потом с утроенной силой начинает свой бег, углубляя меня в непрошенные воспоминания. Парень в толстовке морковного цвета, с такими пронзительными голубыми глазами… Грудную клетку будто царапает изнутри, когда я заставляю себя снова и снова прокручивать тот разговор в кофейне, а потом внезапное, необъяснимое, нелепое его окончание.

Я тогда еще долго пребывала в дичайшем ступоре, остаток рабочего дня слоняясь как тень с отрешенным видом, механически выполняя свои обязанности. Старалась понять, глубоко копаясь в себе, что же такого отталкивающего сказала или сделала. Чего греха таить – вся наша беседа тем злосчастным утром от начала и до конца была жутко странной. Я бы даже отметила некую долю мистики в произошедшем, ведь таких детальных совпадений в отношении личных предпочтений, будь то поэзия, живопись или психология, просто не бывает. Я вообще категорически не верю в совпадения, придерживаясь золотого правила – случайности всегда неслучайны. В мире существует миллионы вариаций одного события, но только одна из них актуальна здесь и сейчас. Но, к сожалению, можно сколько угодно размышлять и вдаваться в дебри судьбоносных хитросплетений, при этом быть совершенно не готовым к их фактическому воплощению.

То, с какой увлеченностью и восторгом в голосе парень читал наизусть строки, написанные в свое время моим любимым поэтом, его низкий бархатный тембр и чуть насмешливые интонации в ответ на мои попытки показать свой кругозор и знание классики, – все это настолько крепко въелось в мою душу, что я до сих пор не могу это отпустить.

Находясь за барной стойкой несколько месяцев в качестве бармена, я наслушалась всякого, и приучила себя моментально стирать этот сумбурный фарш-контент из головы после окончания очередной смены. Люди приходят пропустить по стаканчику горячительного и излить свои сердечные переживания, порой не задумываясь о том, что раскрывают карты совершенно чужому человеку. Все, что сказано в баре, остается в нем навсегда, и дело тут обстоит даже не в профессиональной этике. Бармен не священник, хотя сравнение не совсем удачное, но и он с трудом выдерживает бесконечный поток людских откровений. Я не очень стрессоустойчива и, обладая холерическим темпераментом, могу резко вспыхнуть как спичка и так же легко остыть. Жесткие откаты в психологическом плане вынуждают закрываться в непрошибаемую скорлупу, поэтому разговоры "о высоком", к коим я причислила беседу с загадочным красавчиком-блондином, являются бриллиантами в груде пустых стекляшек.

На сей раз бриллиант эффектно сверкнул, как редкая комета раз в триста тысяч лет, и умчался со скоростью света к другим космическим высотам, оставив лишь горькое послевкусие смятения и разочарования. В каждом прохожем мужского пола в яркой одежде я неосознанно пытаюсь найти его и, ловя себя на этой дикой мысли, еще больше расстраиваюсь, сжимая кулаки до исступления.

Ни на редкость удивительная погода, ни долгожданные праздничные выходные не могут отвлечь меня от мрачных мыслей. Я снова впадаю в молчаливый транс и через силу заставляю себя улыбаться в ответ на радостные возгласы детей на обратном пути домой, через какое-то время уже злясь на собственную персону.

В конце концов, что такого фантастического произошло? Случайный эпизод, поболтали и забыли. Надо перестать заниматься самокопанием и вернуть то настроение, с которым я встречала Рождество. Этот волшебный святой праздник случается лишь раз в году, и огорчать окружающих своей кислой миной будет верхом эгоизма.

В последствии я поняла, как же горько ошибалась, полагая, что мой наигранный позитив долго просуществует. Что ж, иногда даже полезно получать своевременные оплеухи от вселенной, чтобы не обрастать панцирем лицемерия и самонадеянности.