Читать книгу Два поцелуя. И ветер. В лицо. И смех, и слёзы, и… (18+) - - Страница 8

Пересыпал в карман ватника две горсти патронов. Схватил ружьё, стряхнул с него снег и намерзшие льдинки. Кубарем скатился по откосу, на ходу раздирая смёрзшийся карман. С трудом вытянул задубевший мешочек с патронами, и не обращая внимания на кровь на губах, зубами начал растягивать капроновые завязки. Покончив с ними, переломил и мелко и неприятно дрожащей рукой загнал в оба ствола по патрону. Выдернул из ножен нож, похожий скорее на короткий меч, он использовал его в качестве ножа и топора одновременно, настолько массивно и длинно было у него лезвие. И только теперь, готовый к защите, обернулся в сторону темневшего берега.

По-прежнему ярко светила луна, заливая всё вокруг холодным светом, и было странно тихо, лишь сердце в груди у Георгия гулко и часто стучало. Над кромкой обрыва ничто не привлекало его взгляда. Успокаивая глубокими вдохами, дыхание, и не сводя глаз с темневшего над ним берега, Георгий начал лихорадочно соображать.

«Так, волки на левом берегу, он это знает – плюс, на льду они его, если кинутся все сразу – сожрут в один миг – минус! Спуститься им с обрыва трудней и дольше, чем ему подняться на противоположный берег – плюс! На снежном поле, даже на лыжах, от них не уйти – минус! За полем дорога – плюс! Добраться до неё навряд-ли удастся, однако, это хоть и призрачный, маловероятный, но всё же единственный шанс».

Не раздумывая более ни секунды, Георгий сунул нож за ремень, перекинул ружьё за спину, подхватил лыжи и побежал к противоположному берегу. Уже взбираясь по обрыву и увязая по пояс в снегу, несколько раз обернулся.

Сзади всё было так же тихо. Уж не показалось ли ему всё? – мелькнула мысль. Но он тут же откинул её прочь и, не снижая усилий, продолжал яростно карабкаться, помогая себе лыжами, к кромке уже близкой кручи. Ещё усилие и он, тяжело дыша, выбрался из сугроба на твёрдую поверхность очищенного ветром берега. Ни мгновения не мешкая, стал прилаживать лыжи к покрытым коркой льда валенкам. Отбил ножом лёд с ремешков и носков валенок, встал на лыжи и только сейчас обернулся. Противоположный берег лежал как на ладони, и по его кромке тёмными пятнами расположились они.

Как-то очень уж спокойно сидят, подумал Георгий, – как в театре. Но он слишком хорошо знал их видимое спокойствие, ещё мгновение и они превратятся в безжалостных преследователей, и тогда их ничто не остановит!

После первых шагов на лыжах понял, обледенелые они совсем не скользят, но всё-таки это лучше, чем бежать без них, проваливаясь по колено. Как ни трудно передвигаться в замерзающей снаружи одежде, приходится почти бежать, отбросить все мысли, чувства, превратиться в машину и двигаться, двигаться – только в этом возможность уйти от волков и не замёрзнуть.

Стало жарко, пот застилал глаза. Не снижая темпа, Георгий обернулся. По полю рассыпались цепью чёрные точки. А дороги ещё и не видно. Он стал пристальнее вглядываться вперёд. Что это за тёмная полоска? Да, сомнений не было – это тень, отбрасываемая отвалом из снега перед дорогой. Ещё раз оглянулся, – стая начала охватывать его полукругом, крайние скоро окажутся с ним на одной линии, но и дорога близко! Последние отчаянные усилия и Георгий, с трудом переводя дыхание от бешеной гонки, взобрался на плотный снежный сугроб, под которым лежало полотно дороги. Откинул подальше в разные стороны ненужные теперь лыжи, и, всматриваясь в приближающуюся стаю, вспомнил забытые на льду шубенки и мешочек от патронов. Хорошо, если лыжи хоть на несколько мгновений задержат их, вскинул ружьё, взвёл курки и почти не целясь, дал залп в приближающегося в центре полукольца зверя. Стая тут же остановилась, вожак присел на хвост. «Ага! Побаиваются!»

Съехал на спине на дорогу и побежал. Выскользнуть за пределы их цепи, прежде чем она достигнет дороги – с этой мыслью он нёсся по накатанному снежному коридору. И всё же он чувствовал, что так долго продолжаться не может. Ещё минута, две и он выбьется из сил.

Дорога резко свернула налево. Георгий перешёл на шаг и начал делать глубокие вдохи, заряжая ружьё. Оглянулся, до поворота метров десять, прислонился спиной к снежной стенке, достал и зажал в зубах ещё один патрон – может, удастся перезарядить, и уже слыша приближающихся хищников, поднял приклад к плечу.

«Что будет с матерью? Не прошло и полгода, как на отца пришла похоронка, она не переживёт, а Люба? Ещё вчера они работали вместе на ферме, и он своим горячим дыханием согревал её озябшие руки…»

…Из-за поворота выскочил матёрый хищник, и Георгий в упор выстрелил в него. Ослеплённый вспышкой, он не увидел вылетевшего на него второго зверя. Заметил его, когда он уже в прыжке оторвался от земли. Георгий резко оттолкнулся корпусом от снежной опоры и с силой, как штыком, ткнул стволом в летящее к нему тёмное пятно. Клацнули зубы о металл и со страшной силой ружьё дёрнулось из рук. Ещё через мгновенье Георгий сообразил, что жив, стоит на ногах, а зверь промахнулся, задев лишь ружьё и шапку. Мгновенно развернулся и выстрелил прямо в оскаленную пасть готовящегося ко второму прыжку хищника.

Уже на бегу услышал злобное рычание и грызню сзади. Вот уж точно – звери, своих рвут и по всему видать голодные, не отступятся. Дорога поднималась на пригорок, снежные отвалы стали пониже. На гребне холма Георгий увидел далёкие огни своей деревни, и сразу защемило сердце, к горлу подступил комок. Очень уж далеко было до дома и слишком неравны силы у него и преследователей. Спускаясь бегом с холма, Георгий вглядывался в чернеющий в ста метрах от дороги лес и расположенный на его опушке старый заброшенный хутор. Ипатов хутор – называлось это место. Лет десять там никто не жил, да и домов нет – одни печные остовы.

Какая-то неясная тревога свербела в голове, никак не могла оформиться в мысль. Георгий чувствовал, что это что-то важное, но никак не мог вспомнить. И вдруг… Он всё понял: ещё осенью от кого-то в деревне слышал, что на Ипатовом хуторе – лесная вырубка и туда должны поставить будку – теплушку для рабочих. Проверить это невозможно, и тем не менее, – это единственное, на что он может надеяться. В крайнем случае, забраться на печь, на дерево, если не будет будки. «Повыше, подальше от них, бежать, быстрее» – мысли скачут, в висках стучит. «Стоп! Никакой паники, иначе – конец! Своего долго грызть не будут, глотнут свежей крови и одурманенные, ещё более злые, за ним. Но метров сто в запасе, видимо, есть».

Георгий резко остановился, снял дубовые снаружи, но мокрые внутри валенки, без них легче будет по снегу бежать, и сильно швырнул их вперёд по дороге. Сам же, опираясь на ружьё, стал забираться на сугроб. Не останавливаясь на вершине, рванул по снежной целине в сторону леса и чернеющих труб. «Хорошо, что валенки кинул подальше, на несколько секунд они задержатся». Георгий бежал, проваливаясь в снег, не оглядываясь. Чувствовал, что волки уже близко. Но и хутор, вот он – рядом, каких-нибудь сорок метров, и на краю темнеет сарай или будка. «Только бы дверь не была заколочена», – на мгновение повернул голову и понял – не успеть! Ближайший был рядом – в сорока – тридцати метрах. Он огромными прыжками нёсся прямо на него. Георгий на ходу достал патрон, зарядил один ствол – второй не успеть! «Ещё два шага, ещё метр, не оглядываться! Рано!» Шаг к будке – вот она дверь! «Пора!» Мгновенный разворот и коченеющий палец послал навстречу слепой и неукротимой злобе подчинённую человеку смерть. Некогда было смотреть, где другие, шаг к спасительной двери. Не забита! Лишь закреплена алюминиевой проволокой в проушинах для замка. Что есть сил рванул железную ручку, оставив на ней клочья мгновенно примёрзшей кожи. Кинул в тёмный проём ружьё, выдернул нож и, поворачиваясь, сверху вниз с силой ударил в холку зверя, смыкавшего пасть на его ноге. Резкая боль пронзила ногу. Падая спиной в будку, ещё два раза всадил в хищника тесак. Хватка ослабла, волк захлёбывался своей кровью. Оттолкнув обмякшую тушу здоровой ногой, Георгий захлопнул дверь…