Читать книгу Эра акынизма - - Страница 6

Пока Коротов и Витов заседали в Москве, Виталий Ильич Лизов, почувствовав себя единоличным хозяином в городе, тоже действовал.

Расчет бывшего комсомольца не блистал новизной. Не утруждая себя хитроумными комбинациями, решил просто, в стиле комсомольского вчера. Ход его мыслей, если отбросить высокопарные атрибуты, сводился к следующему: «Чем я активней выполняю решения партии, тем заметнее для начальства, любимее им и, следовательно, недосягаемее для врагов. Два-три энергичных мероприятия, и я в обкоме. А там другой уровень, другие перспективы. Оттуда дорога в ВПШ (для непосвященных молодых читателей – высшую партийную школу) при ЦК и, если повезет, в дипломаты, а не повезет – в обком, минимум завотделом или вторым секретарем. А это уже нечто!» «Нечто» у Лизова означало поездки в капстраны руководителем тургрупп, отпуск в санаториях ЦК, соответственно, «забугорные» продукты, о поликлинике он по молодости еще не думал, но медсестры в санаториях… и так далее.

Идея первого мероприятия возникла при возвращении ранним утром в понедельник с дачи. Обкомовские дачи были на левом берегу Волги, и, чтобы не ехать в объезд через мост, в тот раз он решил воспользоваться паромом. Обычно полупустой паром был переполнен дачниками и жителями ближайших деревень, которые ехали с огромными корзинами и ящиками первых помидоров в город на базар.

«Пора заканчивать этот бардак!» – сам себе сказал Лизов. В райкоме он после планерки вызвал начальника райотдела милиции майора Котова и устроил тому разнос.

– Партия поднимает сельское хозяйство! У меня голова болит днем и ночью, где взять рабочие руки для совхозных полей, рассаду сажать, прополку делать, урожай собирать, а в город из села толпы спекулянтов едут помидорами спекулировать. Начальник милиции потакает спекулянтам! Что ты сделал для борьбы с этими перерожденцами? Ничего! Партбилет положишь на стол! Почему в совхозах нет помидор, а у этой сволочи полно? Они их воруют на совхозных полях, а милиция спит! Или ты с ними заодно?

– Они помидоры в теплицах выращивают, рассаду еще в феврале сажают. А в совхозе только в апреле, и то не везде, – пытался объяснить майор.

Но Лизов знал, что ему надо.

– Чтобы через три дня не было этих спекулянтов! Все гнезда спекуляции уничтожить! Не то пеняй на себя!

Начальнику милиции оставалось только сказать: «Есть» и выйти из кабинета.

На следующий день началась война с теплицами. Под вой баб и матерщину мужиков сооружения из полиэтиленовой пленки, проволоки и досок крушили защитнички правопорядка. Многим из них было это дело не по душе, но служба есть служба.

Через три дня Лизов отрапортовал в обком об изыскании резервов рабочей силы для сельскохозяйственных работ и усилении борьбы со спекуляцией на 240 процентов.

В обкоме сутки молчали, но, поразмыслив, одобрили. Областная газета обосновала действия, подвела политический базис и похвалила Лизова.

Второе мероприятие, и как оказалось главное, Лизову подсказала центральная пресса. Имя профессора Углова не сходило со страниц газет того времени. Его заметки о вреде алкоголя тревожили душу беременных женщин и партработников. Слова «отравленный алкоголем генофонд нации» входили в обиход телевизионной жизни.

Почувствовав особую перспективность борьбы с алкоголизмом и пьянством, Лизов начал действовать на следующий же день после изучения знаменитого постановления ЦК «О мерах по борьбе с…», ну, в общем, с пьянством.