Читать книгу Эра акынизма - - Страница 7

Собрав верные кадры, перекочевавшие через несколько месяцев после его назначения из комсомольских кабинетов в райкомовские, Лизов высокопарно обрисовал и одобрил линию ЦК и напоследок спросил:

– Ну, товарищи руководители, чем будем отвечать на постановление ЦК? Что мы можем сделать на нашем участке работы? Прошу, высказывайтесь.

Тема кадрам была близка, однако совсем не в том плане, чтобы активно со всем этим бороться. Особого энтузиазма она не вызывала. Поэтому фантазии комсомольско-райкомовских работников хватило на рейды по злачным местам, борьбу с самогоноварением, лекции о вреде алкоголя в клубе, а также во время политинформации в первичных организациях.

– Нет, дорогие соратники, так дело не пойдет! – ответил Лизов на это мелкотемье. – Партия начинает не кампанию по борьбе с несколькими отщепенцами, а борьбу за нравственность народа. Наша задача быть в первых рядах.

Начиная говорить, Лизов и сам толком не знал, чем закончит, но в процессе словоблудия он вдруг представил себя в роли И. В. Сталина, его захлестнула мания величия и грандиозности открывающихся перспектив. Он осознал впервые свои властные возможности, речь его стала неторопливой, движения плавными, и ему показалось, что в руках его дымится трубка.

– Наша задача, товарищ Горюшев, – в обращении Лизова к главному снабженцу района послышался даже сталинский акцент, известный Лизову по кинофильмам, – не в лекциях для пьяниц в медвытрезвителе, хотя и этим заниматься надо, наша задача в ликвидации всех источников пьянства.

– В смысле? – Горюшев ничего не понял.

– В смысле прекращения продажи алкоголя на территории района полностью!

– А план?

– А план, товарищ Горюшев, мы с вас спросим. Только делать его на водке и спаивать народ – строитель коммунизма – партия вам больше не позволит.

За пять минут Лизов прекратил продажу спиртного в ресторанах, кафе, магазинах.

– Виталий Ильич, – заметил начальник милиции, – самогонку гнать начнут.

– Сахар с сегодняшнего дня выдавать по талонам, три килограмма в месяц на человека, – подытожил глава райкома. – Вопросы есть?

Вопросы были, но задавать их присутствующим совсем не хотелось.

Протокол заседания был немедленно отпечатан. Каждый получил свое направление действий. Каждый видел только проблемы. Только проблемы. Один Лизов видел перспективу. Один он чувствовал себя на коне.

Следующим утром на все предприятия были отправлены телефонограммы с требованием к руководителям и парторгам немедленно организовать общества борьбы за трезвость, вовлечь в них всех сотрудников и через три дня доложить в районный штаб борьбы за здоровый образ жизни.

Машина закрутилась.

На удивление многих райкомовцев, обнаружились энтузиасты этого дела. Особенно среди женщин. Движение, как написала местная газета, «набирало силу».

Эта же газета, как и местный радиоузел, без перерыва освещали борьбу с алкоголизмом, пьянством, разгильдяйством. Приводили примеры повышения производительности труда, возвращения пьяниц в семью. Освещали безалкогольные свадьбы и прочее, прочее, прочее.

Одновременно обнаружились и проблемы. Снизился травматизм, но повысилось число отравлений. Главврач местной больницы стал подумывать о диссертации на тему «Лечение отравлений спиртосодержащими товарами бытовой химии». Больница переполнялась гражданами, отравившимися политурой, денатуратом, муравьиным спиртом, шампунями, тормозными жидкостями и антифризами. Сметливые алкаши пили все. На местной фабрике по ремонту радиоприемников умельцы додумались разводить клей БФ водой, перемешивать массу палкой, жидкость процеживать через марлю и пить. Через сутки троих радиоумельцев спасли, вырезав им полжелудка. Один, которому досталась самая густая часть напитка, был погребен со слипшимся желудком под рыдания супруги, которая краснела на поминках от отсутствия алкоголя на столе.

Через неделю из магазинов исчезла зубная паста, одеколоны, лосьоны и эликсиры. Аптеки перевыполнили план по продаже спиртовых настоек боярышника, подорожника и других трав, растворов фурацилина, борного спирта. Ботинки горожан были не чищены – не стало обувного крема. Все сладкое из магазинов исчезло. Скупили также томатную пасту и дрожжи. На рынке не стало зерна и фруктов. Противостояние началось.

Родители по ночам гнали самогон. Малолетки нюхали в подвалах клей «Момент», предварительно выдавив его из тюбика в полиэтиленовый пакет. Те, кто постарше, вместо «Момента» прыскали в пакет «Дихлофос» из аэрозольного баллончика или бензин, сворованный из авто.

Город разделился на проверяющих и потребляющих, борющихся с зеленым змием и гонящих через змеевик.

Наиболее примитивно гнали так. В сладковатую воду, полученную добавлением сахара, варенья, повидла, измельченных яблок, груш, вишни с дач или из распаренного зерна, добавляли дрожжи. Выдерживали несколько дней в тепле до той поры, пока бражка начинала подниматься и пухнуть. После проверки на градус, обнюхиванием и облизыванием пальца, окунутого предварительно, эту жижу процеживали и наливали на треть в ведро.

Посредине ведра устанавливали на крестовину или проволочный постамент мисочку, а сверху на ведро ставили таз с холодной водой. Щели между ведром и тазом заматывали для герметичности бинтом, смазанным в жидковатом тесте. Это хитроумное сооружение собиралось на газовой плите. После завершения вышеописанного действа перекрещивались и зажигали под ведром слабый огонек. Воду в тазу периодически по мере нагревания меняли. Через часок или более газ выключали. Сооружение разбирали, из мисочки сливали самогонку, набирали в столовую ложку, поджигали спичкой и пробовали – горит ли. Долго глядели на синеватый, трепещущий от дыхания огонек и по количеству оставшейся в ложке воды определяли, сколько получилось градусов. Для подтверждения пробовали и, если сразу понять было сложно, пробу повторяли. Затем аппарат собирали в той же последовательности, и история повторялась. Засыпали под утро.

На работу шли с больной головой. И весь день ждали, когда же эта работа закончится, можно будет прийти домой и поправить здоровье. Народ стал раздражительный, злой и подозрительный. В гости ходить перестали – вдруг там гонят? А если гонят, то ни за что не откроют дверь. Страшно – вдруг это участковый или проверка. Так же гнали и участковые, и даже следователь районной прокуратуры.

Интеллигенция действовала иначе. Те, которые работали в НИИ или заводской лаборатории, стали пить казенный спирт.

Качество положенных экспериментов и анализов компенсировалось опытом и фантазией исследователей. Когда же контроль за спиртом привел к невозможности продолжения ряда перспективных направлений исследований, техническая интеллигенция разобрала по домам стеклянные змеевики и наладила выпуск продукта в ночное время, слившись, таким образом, в интересах с народом.

Качество змеевиковой продукции было несравнимо выше ведерно-мисочно-тазового, и народ, наверное, впервые после Октябрьской революции признал интеллигенцию как передовой отряд трудящихся масс. А силу знаний – выше силы матерного слова или кулаков.