Читать книгу Кляксы и пятна - - Страница 2

* * *

…Любой незнакомый перекресток будто сталкивает лбами страхи, тревоги, идеи, мечты. И каждый светофор выражает готовность подмигнуть зеленым…

* * *

Водитель грузовика заботливо поинтересовался:

– Времени у тебя явно навалом. А деньги есть?

– Деньги и время, – говорю, – как полночь и полдень.

Захлопнув дверцу, я огляделся. За метрическим рядом фонарей поблескивало крошечное здание. Фасад его сверкал надписью «Hotel». Я мысленно добавил: «Но не смог».

За стойкой рецепции сидела некрасивая женщина средних лет. Над пышной асимметричной грудью болтался рукописный бейджик. Я сказал:

– Инесса – какое красивое имя…

– Воду нужно экономить, – отвечает. – И съехать до двенадцати. Кухня закрывается через полчаса.

И эти полчаса я провел под контрастным душем. Никак не удавалось смыть зудящую дорожную усталость.

– Несу сэндвич, – послышалось за дверью. – У вас открыто.

Не обнаружив полотенца, я спешно прикрылся мочалкой.

– За еду оплата сразу, – сказала Инесса, не реагируя на воцарившийся конфуз.

Осмысливать эту неловкость было поздно. Я дотянулся из душевой до джинсов, окончательно выступив за порог приличия. Извлек бумажник. Расплатился.

– С вами все в порядке? – Спрашивает. – Вы бледный.

– Внешность обманчива. Сердце и душа у меня черного парня из Чикаго.

Обесцвеченное скукой лицо Инессы выразило подобие интереса и глубокое замешательство.

Утром она автоматически уточнит, всем ли доволен гость. Я подумаю: «Краем глаза видел войну. Для меня и помыться – счастье».

* * *

Итак, ясный контур гостиничного номера. Экран ноутбука светится беспорядочными набросками прозы, концертными фотографиями, интимными посланиями бывших. На фоне старых обоев чернеет силуэт электрогитары. Я мысленно поблагодарил ее за учтивое молчание. Стои́т, думаю, как памятник юношеских надежд…

Дальше – тронутая бутылка виски. Свидетельница прострации. Добравшись до фотографий бывшей жены, я снова выпил из жалости к себе.

За пыльным квадратом окна – пустотелая ночь. Гулкий свист одиноких автомобилей нарушал спокойствие луж. Лимон луны доедало облако. Жадные фонари нехотя рассеивали холодный свет, отражаясь в мокром асфальте испорченной акварелью. Из этих блеклых подвешенных лампочек выплывали образы, лица и события… Угрюмая моя память… Душа в синяках… Мозг воспален…

А мозг уже не первый год работает, как завод по переработке ностальгии в литературу. И каждые два месяца я анонсирую скорую публикацию какой-нибудь истории.

Банальные метафоры суетятся внутри, как кучка малолетних беспризорников. Схватил одну – остальные разбежались. Этот процесс бесконечен. Связующими с реальностью звеньями остаются только выпившие девушки в барах…

Тяга к перу – отличная возможность оправдать свои пороки замыслами с философским прищуром.

Кажется, открывается слишком много избитых тем. Витиеватую тропинку самоанализа лучше обойти стороной…

* * *

Забегая вперед скажу, что половина моих персонажей – это маргинальные творческие засранцы и энтузиасты захолустного нонконформизма. Я люблю это общество за его незамутненное сознание. Остальные действующие лица – женщины. Тут все очевидно.

Даже какой-то случайной и нелепой Инессе удалось вывести себя на эти страницы:

– Я могу забрать посуду? – послышалось за дверью после тяжелого размеренного стука.

– Самое время, – говорю шепотом.

В час ночи лицо Инессы преобразилось обильной косметикой. На память она распространяла приторный шлейф дешевой реплики духов «Монталь». Изображала приветливую улыбку. Все-таки, думаю, женское притворство – это феномен.

Поблагодарив за сервис, я бегло закрылся на щеколду. Открыл форточку в надежде выветрить устоявшийся запах. Закурил. Задумался…

Куда привели годы неукротимого тщеславия? Вряд ли мечтал об этой гостинице, выпрашивая у родителей первую гитару…

И чем я могу документально подтвердить свою причастность к творческой среде? (Запои не в счет.)

С этими мыслями я провалился в какой-то сумбурный сон.

* * *

Наутро Инесса спросила:

– Вы всем довольны?

– Нет, – отвечаю.

– Простите?

– Метеорологические условия не очень. Кажется, будет дождик…

– Мы исправимся, – бездумно ответила она.

Одиночество этой девушки задержало меня на мгновение.

– А вы всем довольны, Инесса? – спрашиваю.

– В каком смысле?

– Ну, например, вы видели меня голым. Хотелось бы уточнить, все ли вам понравилось?

Она раскраснелась. Я ушел.

До крымского моста оставалось километров пять. Я предчувствовал, как рассеется тревога первой главы среди моря и гор… Представлял, как соберу в целостную картину хаотичную, как дождевые капли, жизнь…

Остановилась пыльная «шкода». Молчаливость водителя я отметил, как хорошее начало дня.

Он разве что сказал:

– Ты выглядишь, как американский бездомный. Откуда взялся такой?

– Коренной ростовчанин, – соврал я.

В памяти сами собой всплыли довоенными фотоснимками золотой оперный певец, терриконы, фабричные трубы и посадочная площадка тарелки стадиона…

Как бы хотелось думать, что вены моих дорог всегда тянутся к сердечной мышце проклятого мира – родному Донецку!

* * *

Изучая степной пейзаж, я снова погрузился в размышления. Оказалось, мое главное творческое достижение – скромный томик стихотворений. Точнее, песенных текстов…

И каждое приключение рифм таит в себе прозаичную историю. За мюзиклами подземельных сцен – полоумные таланты и опустившиеся непризнанные гении. За драматургией барных стоек – привычка. За мечтой – действительность.

Все причастные к этому миру знают, что декорации к песням о любви скрывают в гримерной малолетнюю минетчицу и пожилого гитариста…

Стоит ли думать, сколько битых бутылок на дне под живописным течением реки?

Думаю, закономерно озаглавить этот сборник откровений названием одной из песен. Соответственно, глав.

«Празднично» – слишком напоминает Хемингуэя. «Я ухожу живым» – слишком надменно. «Кроме стекла» – слишком загадочно. Остановился на страничке с «Кляксами». Достаточно всеобъемлющий блюз. Есть характер, мужество, дисторшн. Ладно…

Чувствую, в intro затянулась импровизация. Пора бы уже перейти к программе концерта.