Читать книгу Кляксы и пятна - - Страница 7
5. Я с тобой рядом
(Архитектура минорной пентатоники. Композиционные особенности тоски)
ОглавлениеТянется, мается скрежет у двери,
время не лечит, как бы ни верил…
Как ни старайся, время не лечит?
Больно с тобой, без тебя не легче!
Правом последним, правом последним —
гордость идти за тобой по следу,
видя в улыбке твоей удачу,
где-то поодаль один маячу…
Жду тебя, я с тобой рядом,
я с тобой рядом, что бы ни случилось…
Дни беспощадно собраны в годы,
тучи смыкаются в мутные воды…
Ливень играет мрачные вальсы,
страшно, но я никогда не сдамся!
Все, что не явится – только приснится,
тысячи лиц, а нужны единицы.
Слепнущей веры вечный заложник
в мире твоем – для тебя прохожий…
Жду тебя, я с тобой рядом,
Я с тобой рядом, что бы ни случилось…
* * *
Эти строчки собирались воедино несколько лет. Начало их – студенчество, молодость, навязчивая идея любви.
Донбасская академия строительства и архитектуры располагается за городом. Среди густых посадок и унылой сталинской застройки вырастают разрозненные корпуса. Там царит особая атмосфера не отчуждения, нет, скорее – свободы. Какой-то обособленности, независимости…
Начнем с художника Леши Муда. Его шотландский килт, ирокез и избыток пирсинга свидетельствуют о своеобразной душевной организации.
Он говорит:
– Моя мотивация писать картины – женщины. А высшая похвала художнику – благодарная, теплая и влажная – она самая… Остальное – фикция!
Помню, как в свете косых солнечных лучей этот персонаж изображал на стене питейного заведения фигуры собственной тенью, артистично их озвучивал и восторженно хохотал.
Я тогда подумал: «Леша – псих. Он – самый одаренный живописец из всех, кого я знаю. Завтра он засядет за свои бесчисленные холсты и, как сказал бы Хемингуэй: „истечет над ними кровью“. А сегодня его веселит такая глупость…»
Дальше – Литл Максон. Его прозвище оправдано любовью к чикагскому блюзу и кратковременному увлечению игрой на губной гармошке. Гоша Савенко примечателен сочетанием наблюдательности, прагматичности и тяги к спиртному.
Гоша говорил:
– Вот смотрите, кафедра религиоведения раньше была кафедрой научного коммунизма. А преподавательский состав за 25 лет не изменился! Выпьем же за понимание…
Теперь местные звезды: Тоша Десятка, Ник Цыба, Владик Сайка и Бося Поздняк. Эти засранцы сделали коллективное селфи в общежитии на фоне совокупления Ника Цыбы с какой-то первокурсницей. Додумались опубликовать это дело. Фото облетело тысячи закоулков интернета. Собрало около полумиллиона просмотров. Когда их выпускали из тюремной камеры ректората, студенты встречали их аплодисментами, которым позавидуют оскароносные артисты.
В завершение списка Дима Куб – парень с внешностью католического Иисуса, подрабатывавший рытьем могил… И нелепый добродушный человек Санька Пожарский…
(На самом деле эти пунктирные уточнения не существенны. И вкратце я обрисовал коллектив, чтобы никому из свидетелей событий не было обидно.)
Выпивали мы всей этой толпой на скамейках у рюмочной «Крамница». Ее блеклая вывеска гласила: «Студенческие закуски, напитки, поминальные обеды».
Зачем-то Леша Муд сказал:
– Мы встретим тысячи лиц, а нужны единицы…
Думаю, именно такие типы, как он, сдержали мое желание бросить архитектурный факультет и поступить в музыкальное училище. И я тешил себя мыслями о плеяде архитекторов, ставших музыкантами: Коваль и Федотов из любимой группы «Дикий Мед», Романов из легендарного «Воскресения»…
К слову, сходство таких творческих ниш, как музыка и архитектура, выявляются легко. Они – хроника мира, созданная кощунственным заказчиком. В равной степени они зависимы от денег. И так далее…
Ладно. Вернемся в «Крамницу».
Мы выпивали и глазели на девчонок. Как правило, они отвечали нам презрительными взглядами. Объясняется это тем, что выпивали мы активно. Настолько, что у меня случился провал в памяти, из которого по крупицам стали выделяться короткое черное платье, угловатые черты лица и сучий взгляд. Стройная крашеная блондинка восходила над похмельем, как древнегреческая богиня рассвета над простым смертным…
Юля сказала:
– Просил отвести поссать за гаражи, вот я и веду! Всегда мечтала, чтоб ко мне катил яйца за гаражами выпивший жираф.
Так мы и познакомились. И практически сразу стали жить вместе. Вероятно, обоим интересно было выяснить, надолго ли притягиваются противоположности?
* * *
Мы вели нормальный студенческий образ жизни: пили, гуляли, изучали биологическое строение друг друга.
Юля научилась пресекать мою творческую рефлексию.
– Меня никто не хочет понять, – стонал я, терзая гитару.
– Я хочу, – отвечала Юля, подмигивая.
– Ты же просто хочешь секса?!
– И ты меня понимать научился…
Выдохнув мы загорались идеей очередной вечеринки…
Круг общения моей жены состоял из холеных ребят. Особенно выделялась парочка невозмутимых парней. Я не сразу догадался, что их изысканность – форма застенчивой пакости, а маска тактичности скрывает гомосексуализм.
