Читать книгу 12 месяцев стихов - - Страница 5

Оттаяла земля и на пригорках

чуть тёплый воздух призраком струится,

покрылся снег брильянтовою коркой,

кристаллами каратными искрится.

На крышах воробьи, как дуэлянты,

за дам и право первой ночи бьются,

и пух на них висит, как аксельбанты,

пока они с любимой не сольются.

Не только ночью, но и днём свирепо,

утробно воют блудные коты,

ведь им весной не кажется нелепым

не миновать сердечной маеты.

На горке детвора вовсю резвится,

катая зиму на прощанье в санках,

тепло пришло, водою снег сочится,

и сброшены ненужные ушанки.

Ликует небо синевой бездонной,

в которой нет начала и конца,

играя бликом на стекле оконном,

зовёт домой пугливого скворца.

На ветках спорят бойкие синицы,

как долго им тепло придётся ждать…

Душе весной так хочется влюбиться

и счастье, как весну, не отпускать…

Зима порядком надоела,

пора весенних ждать щедрот,

и мощь сугробов ослабела:

с них ручейки бегут, как пот.

Орёт азартно кот при встрече

с таким же мартовским котом,

и есть в нём что-то человечье,

в его желании земном.

И вот сейчас, а не когда-то,

улыбки свет не сходит с лиц,

я слышу звонкое стаккато,

вовсю щебечущих синиц.

Теперь я точно не замёрзну:

повсюду признаки весны,

и дятел, азбукою Морзе,

читает мне стихи с сосны.

Как не поверить в воздух гулкий,

там на опушке, на лыжне,

когда случайно на прогулке

косуля улыбнётся мне…

Сегодня снег сошёл в который раз,

что выпал ночью робко накануне,

вновь день в холодных сумерках погряз,

как па́тина скрывает блеск латуни.

Тосклив февраль, таким он не бывал,

и сам не знает, как могло случиться,

что он когда-то вьюгой завывал,

а ныне в феврале гнездятся птицы.

Так будто бы решился календарь

повергнуть зиму в состоянье шока,

похоже, март – мятежник и бунтарь,

решил на трон подняться раньше срока.

Народ не ропщет, только жаль и зря

коньки пылятся в доме, лыжи, санки…

Как может март быть после января,

ведь быть не может дырка без баранки?..

Капельной поступью весна

всю ночь под окнами бродила,

душе измученной без сна

о чувствах что-то говорила.

Играл капели клавесин,

сосульки падали монистом,

луна, как спелый апельсин,

манила коркой золотистой.

В бездонных лужицах на льду

вода испуганно дрожала…

Зима в своём ночном бреду

весну, как первенца, рожала.

И вновь весна, как сновиденье,

в котором сердцем ты не стар,

а в теле смутное волненье,

и даже слышен звук фанфар.

Под эту музыку капели

и пенье радостное птах,

опять царит смятенье в теле,

да так, что звон стоит в ушах.

Который год одно и то же,

весна колдует и манит,

и пробегает дрожь по коже,

когда душа к душе летит.

А может быть и впрямь влюбиться,

да так, как будто в первый раз

и в этом чувстве раствориться,

весенний выполнив наказ…

Стынет луна в замороженной луже,

словно глазунья в сковороде,

взятая в плен уходящею стужей,

плавает в чёрной, как уголь, воде.

Будто на бархате чёрном уложен,

ярко блестя, золотой луидор,

и возлежа чуть устало на ложе,

ловит от подданных преданный взор.

Цельсием сутки строго расколоты,

в полдень – ручьи, ночью – всё под стеклом,

глядя на это небесное золото,

хочется март испытать на излом.

Хочется сделать шаг опрометчиво,

в лучшее веря, себя испытать,

лёд превращая в фату подвенечную,

лужу с луной, как судьбу, испугать.

Хрустнет ледок… нет, чудес не бывает,

вмиг всё покроется грязной водой…

Как хорошо, что луна не узнает,

что на неё наступили ногой…