Читать книгу Тайна родимых пятен или невероятные приключения Тишки Бедового и его друзей - - Страница 8

Совещание проходило суетливо, но с пользой. На Ляпово уже давно опустилась ночь. Светила луна, нахально заглядывая в распахнутое окно. А далёкие звёзды, казалось, заговорщицки подмигивали, прислушиваясь к бурным дебатам.

Выслушав отчёт зама Тихона Бедового и рядового Фильки Косого о первой попытке изучения родимого пятна, на предмет наличия буквенной графики, у потомка древнего княжеского рода Бедича Вакулы Ардалионовича, директор фирмы, Григорий Семёнович, нахмурился… Узкое лицо вместе с тонкой шеей вытянулись, а лоб покрыли глубокие борозды:

– Неужто, ошибка в списке? Это может усложнить дело…

– Да-а-а, – протянул задумчиво Филька, – этот княжеский отрок-потомок уж очень отдалённо напоминает своё высокое происхождение: запуганный как хорёк в капкане, а вид, скорее, постаревшего импотента-кобеля у ног охочей молодой сучки! О посиневших ягодицах я уже не говорю: никакого благородства!

– Закрадывается у меня, господа, подозрения, что не тот это Бедич. Уж своих-то сродственников, даже далёких, я нутром чую… А этот попахивает чем-то казённым, из мест не столь отдалённых.

– …не столь отдалённых? – нараспев переспросил главный. – Вы уточняли его инициалы?

– Бедич Вакула Ардалионович… – повторил Филька, – Бабуля согласилась…

– Бабуля… – подключился Тишка. – Так она ж может глуховатая? Не расслышала внятно, а, господа?

– Дело в том, – подлил масло в разгорающийся огонь сомнений Григорий, – у бабки есть ещё родственник с такой же фамилией, а, возможно, и именем… Я вспомнил!

– Что ж ты молчал, мыслитель травчатый, в смысле хреновый? – загорячился Филька. – Выходит – надо перепроверить инициалы отпрыска?

– Завтра и займёмся, пока хорёк не сбежал в лес, – подытожил Тишка и поднял другой вопрос: – А теперь обсудим: что это за божье создание, опередивши нас, спасло нашего клиента от нужниковой болести. Говорят, в этом скромном городке имеется хранилище женской невинности, то есть божье заведение, именуемое монастырём?

– Есть такое, – поддакнул глава фирмы, – но мне кажется, появление монашки – это чистое совпадение, на которое не стоит тратить драгоценное время.

– Совпадение вещь коварная, – тут же подхватил Филька. – Совпало как-то у моего дядьки Мефодия два важных события: день рождения кумы Пульхерии и случка коровы Муськи с бычком-производителем. Процесс начался с утра. Накинув на рога Муськи крепкую верёвочную петлю, Мефодий отправился исправлять дела. Проходя мимо кумы, почуял аппетитные запахи, витающие над её кухней, не удержался и зашёл поздравить родственницу. Положенного времени, назначенного на полдень дожидаться не стал. Чтобы исключить недоразумения, корову привязал к плетню… Кума была хлебосольная, приветливая – угостила кума как положено, да ещё и напомнила, чтобы пришёл на праздничный обед! Когда дегустация пития и кушанья была закончена, повеселевшие родственники вышли во двор. Пульхерия так и замерла в дверях с немым изумлением – солидной части плетня как не бывало! Что тут был за крик!… Очумевший Мефодий кинулся сломя голову искать корову. Только к вечеру, обойдя село вдоль и поперёк, обрыскав окрестности, нашёл Муську на соседней ферме в стойле с молодым бычком, по кличке Неутомимый. Корова, мотая привязанным куском плетня, призывно ревела и прыгала на бедного самца, который еле успевал от неё увёртываться. Вот так, бывает…

– Поучительно, – согласился Григорий Семёнович, а Тишка оживлённо продолжил совещание:

– Предлагаю этот курьёз, навеянный божьей служительницей, взять на заметку и двинуться дальше, собственно сдвинуться с места. Мы с Филей уже засветились, посему для уточнения личности хорька (так окрестили Вакулу- Хлыста) придётся Вам, господин директор, отправиться самому к незабвенной старушенции Степаниде!

– А мы будем страховать… на всякий не предвиденный… –

лукаво моргнул Филька.

Гришка для солидности надул впалые щёки, нахмурил лоб, потёр виски и… согласился.

…На следующее утро, после бессонной ночи, Хлыст уже с опаской приблизился к колодцу. В этот раз сны – ни плохие, ни хорошие – не снились. Зато в голову лезла всякая бредовая дребедень, начиная от больничных палат с кровожадным медперсоналом, который то намеревался его резать, то колоть – и заканчивая волнующими воспоминаниями о сторожевых собаках, так и норовящих хапнуть авторитета за многострадальную ягодицу!

Кряхтя и тихо поругиваясь, бандит кое-как умылся у ржавого умывальника и отправился завтракать. Когда Степанида подала крепко заваренный чай, заодно делясь сплетнями, услышанными с утра от соседки Аглаи, в калитку настойчиво постучали:

– Есть кто в доме? – донёсся натужный крик с улицы.

– Опять кому-то приспичило! – по-волчьи завертел глазами Вакула- Хлыст, напрягшись и покривившись от занывшей задницы.

– Чай в городе живём, с людьми… – успокоила его бабуля и, шепча что-то под нос, направилась во двор.

Хлыст же быстро вылез из-за стола и бегом, насколько позволяли неповоротливые ноги, кинулся в спальню. Торопливо разыскал в сумке кастет, доставшийся ещё от деда-вояки, и заспешил в зал к окну.

“Если опять ко мне, то надо сматываться! Но… попробую, если повезёт, кое-что выведать”, – без всякого конкретного плана действий, скорее интуитивно, решил бандит. С оружием он почувствовал себя увереннее.

Возле калитки поджидал хозяйку долговязый, невзрачный мужчина в некоей форменной одежде. Потом только Хлыст сообразил, что это был костюм вахтёра, причём второсортного ресторана.

Тем временем Степанида уже беседовала с гостем:

– Чем обязана, мил гражданин начальник? – уважительно вопрошала бабуля, рассматривая странный мундир мужчины (всех, кто носил форменную одежду, Степанида принимала за начальников).

Директор фирмы приосанился и важно начал разговор:

– Разрешите представиться: ответственный работник паспортного стола Григорий Семёнович!

– Степанида, я, Онуфриевна… – опасливо ответила старушка.

– Я уполномочен проверить паспортный режим в вашем частном строении: предписано уточнить количество проживающих и прописанных…

Чтобы у хозяйки не возникло лишних сомнений, Григорий предъявил диплом об окончании культпросвет училища. Гербовая книжка произвела должное впечатление, и ошеломлённая подслеповатая старушка пригласила начальника в дом.

– Живу я одна, – по дороге рассказывала Степанида. – Племянник вот приехал погостить, Вакула Аркадьевич Бедич. Документы у него в порядке, а как же… – рассуждала хозяйка.

– А отчество… повторите, пожалуйста, – напряг внимание Гришка.

– Аркадьевич…

– А Ардалионович кто? – даже выгнулся в недоумении директор фирмы.

– Есть такой, есть, – возбуждённо затараторила старушка, пытаясь скрыть смущение от того, что и сама путалась с этими Вакулами. – И Вакулой зовут. Да только давно про него не слыхать, и живёт он в областном центре, Облыгорске!

Последнее сообщение как-то сняло с начальника налёт официальности, и его интерес к соблюдению паспортного режима явно спал. Однако доигрывать комедию нужно было до конца. Тем более из открытой двери дома исходил аппетитный запах чая, и Гришка понадеялся, что слегка напуганная старушка угостит на дармовщину официальное государственное лицо. Но, как говорится в мудрых народных поговорках, дармовщина часто больно бьёт по голове, как в мышеловке.

Не успел Гришка всунуть в проём двери свою удлинённую шею с дынеобразной головой как на неё, в районе темечка, обрушилось что-то уж очень тяжёлое! Не ойкнув, только уловив искрение в глазах, начальник бревном повалился на пол…

– Что-то Мыслителя долго нет? Не закрадывается у тебя такая паршивенькая мыслишка? – озабоченно переминал Филька зубами жвачку, найденную в кармане брюк.

– Подозрительно, подозрительно… – нахмурил брови Тихон. – Ждём минут пять, и принимаем меры.

Директор фирмы не появился и через пять, и через десять минут… В бабкином дворе стояла гробовая тишина. Только у соседки недовольно кудахтали куры, да надрывался периодически петух.

– Всё, – решительно поправил пиджак Тишка, – была не была – идём!

Дружки решительно вышли из убежища – густых кустов на стыке двух усадеб, и, помогая друг другу, перемахнули через забор. Крадучись поднялись на крыльцо и, осторожно открыв двери, вошли в дом. То, что увидели, откровенно поразило и даже возмутило…

В зале, на полу, с тряпкой во рту извивался и мычал главный фирмач. Из кладовки, закрытой на крючок, доносились всхлипывания.

– Вот тебе и хорёк! – изрёк Филька, наклонившись к Гришке. – Мог ведь и убить!

– Иди – открой кладовку, а я развяжу Мыслителя, – распорядился Тишка. – А хорёк уже наверняка в лесу.

Вскоре освобождённый от пут и кляпа бледный Гришка оторопело сидел на стуле и, постанывая, робко трогал затылок, а причитающая, заплаканная Степанида растерянно крестилась. Дружки начали выяснение происшедшего.

С первой попытки от Гришки ничего вразумительного добиться не удалось: он никак не приходил в себя. Из путаного рассказа бабули установили, что обозлённый племянник, коварно обездвижил “начальника”, а её запер в кладовке с угрозой спалить дом в случае неповиновения. Наказал, во избежание неприятностей, никуда не заявлять и помалкивать об исчезновении родственника.

Когда же Григорий обрёл дар внятно говорить и мыслить, то выяснилось, что хорёк пытал его с пристрастием на предмет: чем вызвано повышенное внимание к особе Вакулы Ардалионовича а, точнее, к его заднице? Директор клялся и божился, что стойко перенёс истязания и не раскрыл тайну. Свои клятвы он произносил так проникновенно и чистосердечно, что у Тишки закрались сомнения в их искренности. Но подозрениями делиться не стал…

Угостившись чаем, фирмачи выведали адрес облыгорского Вакулы Ардалионовича и пообещали расстроенной Степаниде не поднимать шума по поводу агрессивного племянника. Тепло, даже где-то трогательно, простившись, отправились в Гришкин дом.