Читать книгу Переплетение: Начало клубка. Начало клубка - - Страница 8

На лес опустился мрак, укутав собой пространство. Яркие звезды как ни пытались осветить темный лес с густыми деревьями, у них получалось скверно. Только там, далеко в небе, яркие огоньки украшали собой непроглядную пустую темноту. Тишину дремучего леса изредка нарушал надоедливый филин, которого было слышно чуть ли не со всех сторон. Но не только он мешал сну девушки, которая пробудилась сразу же, едва успев уснуть, и лежала неподвижно в постели, глотая слезы, но и звуки боя, доносившиеся с третьего этажа дома, который должен был стать для нее домом на неопределенный срок.

«Или тюрьмой?» – тревожная мысль коснулась ее.

Она приподнялась на постели и, утерев бежавшие по щекам слезы, стала искать обувь в густой темноте. Обувшись на босую ногу, девушка встала с постели и проследовала по заглушающему шаги ковру к креслу, чтобы надеть платье и укутаться в шарф. Она еще раз подняла к потолку взгляд, мысленно прикинув, что хуже уже быть не может и нужно сходить проверить, что происходит в комнате наверху. По топоту ног, которые явно резво меняли свое положение, она прикинула, что там один человек. Но что он там делает в такой поздний час? Едва прикрыв за собой дверь, она двинулась вверх по лестнице, держась за перила и аккуратно ступая на каждую ступеньку – оступиться ей хотелось меньше всего. Выбрав дверь, расположенную так же, как и ее, она приложила ухо к деревянному полотну. Стены тоже, казалось, слегка содрогались под ударами. Она глубоко вздохнула и, набрав в грудь побольше воздуха, коротко постучала. Удары прекратились, все стихло, кроме спокойных шагов, которые двинулись в ее сторону. Дверь открылась, и на пороге появился Абелл. Он выглядел так, словно у него за этой дверью была смертельная битва не на жизнь, а на смерть. Редкие капли пота стекали по лицу. Рукой он прошелся по волосам, убирая назад. На нем не было ничего, кроме брюк, в которых он уснул несколько часов назад. Вероятно, едва открыв глаза, он пошел сюда.

– О, прошу прощения. Я тебя разбудил, – мягко начал он. – Я запамятовал, что у меня гости, иначе вел бы себя тише.

– У Вас все в порядке? – взволнованно спросила девушка.

– Да, я часто поднимаюсь в эту комнату среди ночи, чтобы выпустить пар, иначе попросту не усну снова. Выбрал ее из-за удаленности от комнаты матушки. В ее возрасте крайне важно отдыхать, – он посмотрел в сторону окна. – Ты не хочешь выпить чаю?

– Нет, спасибо, мистер Уайт, – ответила она.

Абелл Уайт лишь пожал плечами, шагнув в ее сторону, чтобы покинуть комнату. Девушка отступила назад. Привыкший к темноте, он заметил блестящие от слез глаза девушки. Он молча ступил в ее сторону, и девушка слегка запаниковала, сделав легкий шаг назад. Абелл вытянул руку и схватил ее за запястье, притянув ближе. Второй рукой он прошелся по ее влажной щеке и стиснул зубы. Он понимал, что ей будет тяжело здесь, но не мог себе представить, насколько.

– Плакала? – тихо произнес свой вопрос.

У девушки бешено заколотилось сердце, но внутреннее успокоение пришло, когда она поняла, что мистер Уайт ничего больше не предпримет. Такая маленькая и пугливая. Страхи в ситуации, в какой она оказалась, не удивительны. Мужчина и сам старался держать безопасную дистанцию, чтобы не вторгаться в зону комфорта гостьи. Она поджала губы, растерянно кивнув.

– Воспоминания… – еле слышно проговорила она, надеясь, что ее не будет слышно.

– Я понял, – он повернулся к ней спиной, размеренным шагом достигнув лестницы. – Если тебя что-то мучает, ты можешь поделиться со мной. Я не враг, даже несмотря на факт, что вывез тебя в лес и запер в доме.

Но и ее глаза привыкли к темноте в достаточной степени, чтобы она вновь смогла заметить рассекающий его спину шрам, начинающийся от правого плеча и заходящий на бедро, явно тянувшийся ниже пояса. Этот шрам не был похож ни на что из того, что ей уже приходилось когда-либо видеть. Словно по его спине ударило металлическим листом внушительного размера, глубоко травмиров кожу. Из-за неправильно сросшихся тканей шрам казался устрашающим. И если ее кровь похолодела от увиденного в темноте, то какова была бы реакция при дневном свете?

– Откуда у Вас этот шрам, мистер Уайт? – невольно вырвался вопрос. Она прикрыла рот рукой, боясь рассердить его.

Он остановился, так и не ступив на лестницу, и через плечо посмотрел на нее. История этого шрама была последним событием, когда он так легко подставился и был предан теми, кому, как думал, может доверять. Он посмотрел на нее все таким же лишенным души взглядом.

– Их у меня достаточно, но этот перекрыл все. Ты думала, бандиты легко живут? – произнеся это, он стал спускаться вниз.

Девушка пошла следом, но не продолжила его путь на первый этаж, а вернулась в комнату. Она корила себя за лишнее любопытство. Вероятно, она даже дернула ту самую струну, которую не следовало. Сев на подоконник и скинув обувь, она подобрала ноги к себе, устремив взгляд в непроглядную тьму заднего двора. Чтобы ее жизнь стала прежней, нужно сначала вырваться отсюда. А чтобы это случилось, ей нужно получить доверие человека, в обители которого она оказалась. Все внутренние уговоры о том, что это место нужно воспринимать как ее новый дом не действовали. Это место было тюрьмой с мнимой возможностью свободного передвижения в стенах дома. Она вновь прикрыла глаза, стараясь успокоить напрашивающиеся слезы. Уткнувшись лбом в колени, девушка молилась, чтобы все то, что сейчас происходит, было просто дурным сном. Вот сейчас прозвенит настырный будильник и выдернет из кошмара.

Едва она дала волю чувствам, как послышался стук в дверь. Судя по всему, стучали ногой, ибо различался характерный звук ботинка, ударяющего по дверному полотну. Она, утерев слезы и опустив ноги на пол, взглянула на дверь.

– Да? – откликнулась она на стук.

Открыв дверь локтем, Абелл Уайт прошел в глубь комнаты. В его руках был большой поднос, на который уместились две кружки, заварочный чайник и несколько тарелок с пирожными и печеньем, которые явно не могли себе позволить люди его сословия. Он покупал их, потому что воровал. А воровал, чтобы жить. Он подошел к постели и, накинув сверху покрывало, сел у подножия, взглядом показав девушке, чтобы она присоединилась к нему.

– Сегодня не хочу пить чай в одиночестве. Выпей со мной, – попросил он, жестом приглашая ее присоединиться на постели.

Сам он уже наполнял кружки напитком, краем глаза наблюдая за тем, как она приближается. Стоило ей сесть напротив него, как Абелл сразу же протянул ей кружку и взял в руки свою, нагловато вооружившись печеньем, от которого тут же откусил кусочек. Крошки от печенья упали на брюки и покрывало. Сделав небольшой глоток, чтобы немного смочить горло, он заговорил будто не своим голосом. Словно смотрел в книгу и зачитывал оттуда неприятный отрывок, который бросал его в дрожь при одном упоминании.

– Мой отец – зажравшийся барон, привыкший получать все, что желает. Когда их роман только начинался, он клялся, что женится на ней. Но она была молода и наивна. Шло время, и матушка поняла, что беременна. Баронишка сразу же сбежал, когда узнал, что она носит его ребёнка под сердцем. Так получился я, – он сделал глоток и посмотрел на девушку, которая внимательно слушала. – На любые аргументы о его отцовстве у него была своя правда. Матушка не сдавалась. И он сделал все возможное, чтобы очернить ее. Мы пережили те моменты, что, стоило нам появиться, нас сразу же гнали. Камни, яйца, помидоры. Кажется, помню до сих пор, как она прикрывала меня собой, беря удар на свои плечи. Он постарался сделать ее жизнь невыносимой. После она оставляла меня на деда и убегала добиваться правды. Только чтобы она молчала, мы получили этот участок, дом и достаточную сумму денег, на которые можно было прожить лет десять. Но, к счастью, я уже вкусил жизнь, и этих денег нам хватило немного дольше. Меня вполне устраивали вырезанные дедом игрушки.

– И как так вышло, что теперь Вы живете так?..

– Не перебивай, – слабо улыбнулся он, и его взгляд устремился в дальний угол комнаты. – Я работал на шахте, когда познакомился со своей женой. Мы рано женились, но это не сильно повлияло на наши отношения. Мы были молоды и беззаботны, но любили без памяти, просто наслаждаясь каждым моментом жизни. Я понимал, что жизнь бастарда мне уготована уже давно, а потому не стремился к чему-то большему. Я мог бы работать, а она бы меня просто любила. Этого было бы достаточно. Но вот я узнал, что она беременна. Все получилась настолько быстро и так неожиданно. В девятнадцать лет я был уже отцом. Волею судьбы я узнал, что новый владелец шахты – мой отец. Я начал донимать его, хотел своему ребенку лучшей жизни, потому начал погоню за титулом. Я отыскал брошенный своей матерью военный флаг и поднял его, направившись прямиком к нему, чтобы встретиться лицом к лицу с выродком, что загубил жизнь матери и все детство купал меня в помоях. О, я был непреклонен. Маргарет уже держала на руках нашего сына, а я после каждой смены ловил экипаж барона. Я доезжал с ним до его дома, всячески давя на него. И вот, когда Джастину было около семи месяцев, я добился желаемого. Я так думал. Липовая бумажка о титуле, подаренное поместье. Два года мы жили с Маргарет, растили Джастина и не знали горя. Я справлялся с возложенной на меня задачей управления шахтой. У Маргарет было все, только ей это было не нужно. Она привыкла жить в простоте и все рвалась помогать прислуге, – он улыбнулся сам себе, вспоминая покойную жену. – Когда я приходил, она жаловалась, что никто не хочет делиться с ней работой. Даже Джастин, будучи еще малышом, уже был самостоятельным, и за ним не требовалось особой слежки. Редкая подстраховка. О да! Я был такой глупец, что вдруг подумал, что он признал во мне сына, – он поджал губы и заглянул в глаза девушки. – «Вы с твоей шлюхой матерью отравили мне жизнь, теперь я отравлю вашу» говорил он. Он поджег поместье тогда, когда мы этого не ждали. Стоял со своей свитой и смотрел. И меня заставили тоже смотреть, а главное, слышать, как Маргарет зовет на помощь, а Джастин громко плачет, зовя меня. Я нашел в себе силы вырваться, побежал в дом, чтобы вытащить их из огня, но там все было спланировано… все, до детали. Прогоревшая заранее подпиленная балка упала ровно в тот момент, когда я ступил на порог. Языки пламени обжигали меня, и я уже не мог выбраться и спасти то, что мне дорого. Я слышал их крики, я слышал плач сына. Они умерли страшной смертью, а меня, достав из под горящего бруса без сил к сопротивлению, заставляли слушать… слушать. Я молил отца прекратить, спасти их. Но он лишь сидел на коне и с насмешкой глядел на меня. Крики стихли, и он оставил меня наедине с горящим домом. Ожог для меня был не страшен. Я просил их о прощении за свою слабость. И только обрадовался, когда отключился. Последнее, о чем я желал, это больше не открыть глаза. Но я сейчас перед тобой, пью чай и рассказываю это тебе, словно прочитал выдержку из утренней газеты. Вот история этого шрама. А теперь скажи, ты боишься меня?

Девушка слушала его, не перебивая, как он и просил. По ее щекам бежали слезы, и ей было уже не до чая. От представления о том, что сейчас в этом доме могла жить молодая семья, а не кучка разбойников, ее душу терзала невыносимая боль. Однако, она могла представить, что чувствует сейчас человек, сидящий перед ней.

– Мой дом так же сгорел вместе с родителями, – утирая слезы говорила она. – Меня вынесла сестра, а потом после похорон мы больше с ней не общались, – ее голос дрожал от слез. – Я не могу сама даже ответить на вопрос о том, испытываю ли я к Вам страх, – честно призналась она. – Вроде грабеж, да… вроде заложница, да. Но… Вы добры ко мне. Если не брать в расчет первую встречу, то Вы относитесь ко мне добрее, чем все, кто меня окружал до этого.

– Я хочу извиниться за первую встречу. Местами я бываю груб, замечаю это. Но без жесткой руки не будет дисциплины, – он взял в руки печенье, надкусив его. – Надеюсь, ты привыкнешь ко мне. Считай меня своим работодателем, вот и все, – он вновь стал убирать свои волосы, зажав концы между пальцами и посмотрев на них. – Стричь умеешь?

– Я не парикмахер, но, пожалуй, смогу укоротить, – неуверенно произнесла девушка.

Абелл испытующе посмотрел на нее, сделав небольшой глоток уже остывшего чая и надкусив печенье. Как ни странно, во всей той суматохе, когда он так бессовестно погрузил ее в экипаж, он не удосужился узнать ее имя. И сама девушка перепугалась до такой степени, что несла несуразицу. Мимолетно промелькнула шальная мысль повторить поездку чисто из интереса, что она может наговорить еще. Конечно, будь ему все равно на людей, за которых взял ответственность, то он с радостью воспользовался бы моментом. Однако это не в его правилах. Она непонимающе посмотрела на него и невольно сглотнула, когда поняла, что он не отводит от нее взгляд. В голове снова начали появляться странные мысли о том, что этот малознакомый ей человек может сделать. Но его голос прервал тишину.

– Твое имя…

– Я думала, что вы и не спросите меня об этом, – она облегченно поставила чашку на поднос. – Я Карен. Карен Джонсон.

Несколько лет назад газеты пестрили заголовками, что предприятие Джонсонов близко к банкротству. А также было очень много пересудов после заголовка о том, что их поместье сгорело. Кто-то грешил на поджог, а немногие утверждали, что кто-то в семье съехал с катушек и сам поджег дом. Абелл оставался в стороне от всех споров. Его мало волновала судьба других людей, он пекся о благополучии матери, ребят и себя самого. Он легко провел линию от фразы, сказанной ею о пожаре, доме и заголовками газет.

– Значит, ты тоже не такая простая, Карен Джонсон, – улыбнулся он.

– У меня нет ни титула, ни имени, ни приданого, ни денег вообще. Самая простая… – она посмотрела на него. – Моей сестре повезло больше. Ее выдали замуж до всех этих событий за знатного человека, который в скором времени получил титул. Поэтому она и перестала со мной держать связь. Наверное, чтобы оставить позади прошлое.

– Мы похожи с тобой, только я спокойную жизнь не веду.

– У каждого своя жизнь, мистер Уайт, – тихо произнесла она, смахнув с щеки слезу.

Эта ночь оказалась для девушки слишком печальной. Сколько слез было пролито с тех пор, как она оказалась в этой комнате? Абелл не смог бы ответить на этот вопрос. Когда она оказалась с ним в одном экипаже, первоначально он думал лишь о спасении своей шкуры, а только потом задался вопросом о ее чувствах. Он протянул руку к щеке девушки и легко смахнул слезу.

– Будь рядом, и я не дам тебя в обиду. Даже самому себе, – пообещал он.

Девушка прильнула к его груди, стараясь не разрыдаться еще сильнее. Но плечи предательски дрожали, а слезы бежали по ее щекам. Уайт уткнулся носом в ее макушку, прижимая груди. Он прикрыл глаза, пытаясь представить, что она сейчас чувствует, но не понимал ничего. Жизнь приучила думать о себе, потому только и оставалось сидеть рядом в готовности принять ее печаль.

– Почему Вы так добры со мной? – сквозь слезы спросила она, хватаясь за его руку, как за спасательный круг. – Я же Вам никто, просто человек с улицы. Вы мне ничем не обязаны.

– Вряд ли я смогу ответить тебе на этот вопрос, – он аккуратно уложил ее на постель и одной рукой взял поднос. – Отдыхай, Карен. Завтра новый день.

Он покинул ее также внезапно, как и пришел. В комнате наступила тишина. Его слова как-то странно подействовали на нее. Может, все дело в том, что он просто немного побыл рядом, когда ей было плохо? Вероятно, это и подействовало. Карен накинула на себя одеяло и посмотрела в окно, за которым уже светало и первые птицы немного развеяли ночную тоску. С пением пришло и внутреннее умиротворение. Она вытерла слезы пододеяльником и, сжавшись клубком, попыталась уснуть. В ее голове возникли воспоминания о пожаре, а на них налег рассказ Абелла. Жалость вновь вспыхнула в ней ровно также, как когда он буквально пару десятков минут назад рассказывал о своем шраме.

«Завтра новый день…» – повторила она себе.