Читать книгу Семь безликих святых - - Страница 9

Дамиан бродил по коридорам Палаццо, как в тумане. Его покои располагались в другой части здания, и после дневных событий ему хотелось только одного: провалиться в беспамятство на всю оставшуюся ночь. А еще лучше – на всю неделю. Он слышал свои мысли, биение сердца чересчур громко. Ощущал тело слишком остро, словно их недавняя встреча с Роз Ласертозой пробудила его ото сна, в котором он, сам того не осознавая, застрял.

Находясь на севере, он с трудом представлял себе Роз другой, кроме как темноволосой озорной девчонкой, с которой когда-то бегал по улицам. Но она перестала ею быть. Теперь она стала жестокой и боевой, а высокий рост позволял ей смотреть ему в глаза не отрываясь.

В тот миг она чуть не испепелила его взглядом. Ее переполняла ярость. Дамиан знал, что так будет, а еще то, что заслужил это. Именно по этой причине он избегал Роз. Он был трусом, проклятым святыми.

И все же, только встретившись лицом к лицу, он понял, как сильно по ней скучал. Словно непрекращающаяся ноющая боль, пульсировавшая где-то внутри, внезапно вырвалась вперед. Еще никогда он так отчаянно не желал притвориться, будто ничего не изменилось. Ему хотелось, как в детстве, заключить ее в объятия и раствориться в по-летнему сладком аромате ее кожи.

К сожалению, имелась небольшая загвоздка: Роз ненавидела его.

Да, Баттиста Вентури убил Якопо Ласертозу. Да, это ужасно. Дамиан понимал, что Роз подавлена, но даже не предполагал, видимо по наивности, насколько она возмущена, до тех брошенных на прощание слов:

«Зато он, по крайней мере, не был подлым куском дерьма».

Дамиан не дурак. И прекрасно понимал, что Роз говорила не только о Баттисте. Но что он мог поделать? Как исправить?

Никак. И осознал это в миг, когда все произошло. Они оба каким-то образом стали теми людьми, какими клялись никогда не быть.

Дамиан до сих пор помнил тот день, когда представители от каждого храма проверяли их с Роз. Им тогда только исполнилось тринадцать. Уже после тестирования он лежал, растянувшись на ее кровати, а она сидела возле стены у окна, медовые солнечные лучи играли в ее распущенных волосах. Она казалась Дамиану самым прекрасным созданием на свете.

«Мне плевать, что я не последовательница, – невозмутимо заявила Роз. – Раз уж ты тоже».

Дамиан не был последователем. На долю секунды его охватило разочарование, пока он не увидел ухмылку Роз. Главное, что у них одинаковые результаты – только это имело значение.

«Ты же понимаешь, что в таком случае нам придется отправиться на север?» – спросил он. Тогда эта возможность не казалась им реальной. Она была далекой и непостижимой, как сама война.

Роз пожала плечами.

«Значит, пойдем вместе. Все равно это лучше, чем тренироваться в одном из тех навороченных храмов, где каждый считает себя особенно важным».

«Люди на войне умирают». – Во всяком случае, об этом Дамиан знал точно.

«Но не мы. Мы не умрем и не станем убивать. Мы просто выживем».

Это были глупые слова ребенка, который ничего не знал о мире, однако в ту минуту они принесли Дамиану успокоение. Роз переместилась к нему на кровать и прижалась щекой к его плечу. От этого прикосновения все нервные окончания в теле Дамиана вспыхнули, ему страстно захотелось, чтобы они лежали так вечность.

И все-таки он убил людей. Роз стала последовательницей. А то мгновение блаженства никогда не казалось ему столь далеким.

Прерывисто вздохнув, Дамиан провел рукой по вспотевшим волосам. Ему нужно было перестать цепляться за прошлое. Весь остаток дня он провел в попытках отвлечься: расспрашивал работников Палаццо о смерти Леонцио, пока в небе не сгустились сумерки. Все рассказывали приблизительно одну и ту же историю: в ту ночь они не видели последователя Смерти. Если это сделал посторонний, никто не знал, как он проник внутрь.

Ноэми, начальница стражи, патрулировавшая этаж Леонцио, выражала скорее возмущение, чем вину.

– Это оскорбительно! – довольно агрессивно ответила она, чем ошарашила Дамиана. – Разумеется, никто не мог пройти мимо меня. Я не какой-то там новичок, Вентури. Я работаю здесь дольше тебя. Если Леонцио отравили, то это, скорее всего, случилось раньше. Что касается его странного поведения… Не знаю, заметил ли ты, но Леонцио в принципе был странным человеком. И с каждым днем все больше становился параноиком. Ну что, мы закончили?

Дамиан, не перестававший думать о Роз, на этом не сдался и решил действовать дальше, только теперь все стало хуже. Но сейчас хотя бы у него было чуть больше информации, чем в начале.

Все его состояние говорило о том, что он устал. Вымотался так, как и представить себе не мог. Зрение периодически подводило, а каждое движение казалось странным, словно он двигался во сне.

Он поднялся по каменной лестнице на второй этаж, затем прошел до конца коридора. Ночь, давно проникнувшая в каждый уголок здания, окутывала сводчатый потолок, отчего гипсовые узоры на нем выглядели еще более таинственно. Дверь в комнату Дамиана была последней и располагалась слева – от одного ее вида сделалось легче. Дрожащими из-за нарушенной координации пальцами он осторожно потрогал ручку.

Дверь оказалась не заперта. Дамиана охватило дурное предчувствие, словно его окатили холодной водой. Он испугался не потому, что кто-то вломился к нему, а потому, что сразу понял, кто это сделал.

Дамиан вошел внутрь. В комнате было темно, но он все равно разглядел очертания человека, неподвижно сидящего на краю его кровати.

– Отец, – произнес Дамиан.

Баттиста Вентури, как всегда, выглядел бодрым и опрятным. У него были такие же, как у Дамиана, темные волосы и глаза, однако ростом он был ниже своего сына. Хотя это не имело значения: он всегда заполнял комнату своим присутствием. Привлекал к себе внимание и уважение, куда бы ни шел; спереди его форму украшали ряды крошечных медалей, отображавших все достижения отца на войне.

– Ты вернулся, – сказал Баттиста. Генерал был известен своим умением скрывать чувства, однако Дамиан заметил, как искривились его губы.

– Да. – Дамиан повесил свою аркебузу, зажег лампу и положил мундир на стул рядом с кроватью. Его покои, пусть и простые, перекликались с витиеватостью остального Палаццо. Роскошные простыни, причудливая лепнина под потолком. Возможно, посетившая Дамиана мысль казалась бредовой, но он жалел, что его мать не прожила еще какое-то время, чтобы умереть здесь, а не в продуваемой сквозняками спальне из деревянных панелей на севере.

– Я тебя жду уже довольно долго. Как все прошло?

Дамиан сделал глубокий вдох, и все накопившееся в его теле напряжение спало вместе с долгим выдохом.

– Ты слышал о смерти Леонцио.

– Разумеется, слышал, – ответил Баттиста, и между его бровями пролегла глубокая складка. – Ко мне приходил главный магистрат. И он недоволен. Скажи мне, что ты хотя бы провел этот день с пользой.

Черт. Неужели это не могло подождать до утра? Дамиан едва держался на ногах. Или это стыд, после того как он сознался в сегодняшних неудачах, так ослабил его.

Он опустился на стул с прямой спинкой рядом с кроватью, больше не беспокоясь о профессионализме.

– Судя по всему, Леонцио отравили, но, по заверениям Джады, ей неизвестно действие такого яда. В результате ее допроса мне не удалось выяснить ничего полезного. Затем мы с Сиеной сообщили храмам о проведении церемонии избрания преемника Леонцио, а остаток дня я опрашивал сотрудников.

– Понятно.

Дамиан выжидающе затаил дыхание. Он предполагал, что отец будет недоволен. Но Баттиста, напротив, выглядел… спокойным. Даже задумчивым.

После того как мать Дамиана умерла из-за болезни, Баттиста с головой ушел в работу. Стремительно поднявшись от военачальника до генерала, он вернулся домой, чтобы обеспечивать надзор за офицерами стражи. Теперь ему приходилось перемещаться между городом и передовой, но чаще всего он работал в Омбразии. Только благодаря положению Баттисты как последователя Силы – и его хорошим отношениям с главным магистратом – Дамиану позволили взять на себя командование стражей Палаццо. Не имело значения, что Баттиста редко применял свою силу. Он был последователем, обладавшим могущественной магией, – этого вполне хватало, чтобы заслужить уважение. Если Дамиан не сумеет зарекомендовать себя, это плохо скажется на репутации отца. Он и без того уже порядком его разочаровал тем, что не был благословлен собственной магией.

– Дамиан, – наконец произнес Баттиста серьезным тоном. – Я пытался помочь тебе. Я посоветовал тебе организовать патрулирование и использовать сильные стороны своих офицеров. Я убеждал Форте проявить терпение, говорил, что тебе просто нужно время встать на ноги. Но у меня есть и свои обязанности, я могу поднять тебя лишь с определенной глубины. Форте обеспокоен. Из-за активной деятельности мятежников он хочет, чтобы убийство Леонцио было раскрыто как можно быстрее. Я буду держать его на расстоянии так долго, как смогу, но нам необходимо в ближайшее время получить ответы, иначе тебя отправят обратно.

Дамиан сглотнул. Несмотря на то, что Форте уже выдвинул ему четкий ультиматум, слышать об этом во второй раз было все равно неприятно.

– Я не могу вернуться туда. Не могу вернуться на войну.

Он понимал, насколько важно для Омбразии обуздать Бречаат и еретиков. Знал это. А еще знал реальность войны и то, как мечты о славе в считаные секунды превращаются в пепел во рту.

– Я тоже не хочу, чтобы ты возвращался, – мягко сказал Баттиста. – Однако смерть Леонцио произошла в твое дежурство.

– Это был несчастный случай.

– Это было убийство, – поправил его отец. – Убийство, которого ты не заметил. Убийство, которое ты должен был остановить.

Дамиана захлестнул стыд. Он хотел возразить, но понимал, что не имеет права.

– Признаю, – выдавил он. – И мне очень жаль. Думаешь, я теперь буду спать спокойно, зная, что именно я должен был спасти ему жизнь? Я не мог… – он умолк, провел ладонью по щеке. – Я не мог предвидеть. И не понимаю, почему другие от меня этого ждут.

Баттиста вздохнул, черты его лица смягчились. Затем он встал и положил руки на плечи сына. Дамиан вскинул подбородок. Смотреть в отцовские темные глаза было все равно что глядеться в зеркало собственного будущего.

– Мы не можем тратить время на размышления, как выполнять свою работу, – мягко проговорил Баттиста. – Мы просто должны ее делать. Я знаю, что ты способен на большее. Ты мой сын.

В животе Дамиана поселилась неприятная тяжесть. Пусть это никогда не говорилось вслух, но он подозревал, что разочарование отца с каждым днем становилось все сильнее. Гордость, которую Баттиста продемонстрировал, узнав о героическом поступке сына на войне, – святые, одни только мысли об этих словах вызывали у него тошноту, – улетучилась. Его отец хотел лишь одного: чтобы Дамиан проявил себя. И он, черт побери, старался изо всех сил, но в последнее время весь мир, казалось, чересчур настойчиво давил на него, мешая ему устоять на ногах.

Он не Баттиста. И не способен бездумно поставить свою страну и честь превыше всего остального. Знал, что должен – этого от него требовало положение, – но прошлые поступки продолжали мысленно преследовать его.

– А что насчет других недавних смертей? – спросил Дамиан, не в силах сдержаться. – Думаешь, они связаны? Парень, найденный на берегу реки, и молодая девушка…

– Забудь о них, – прервал его Баттиста. – Форте не считает их приоритетной задачей, так что меньше всего тебе сейчас нужно отвлекаться. Сосредоточься на убийстве Леонцио – и только на нем.

Дамиан, застигнутый врасплох, замолчал. Безусловно, отец понимал, почему он хотел рассмотреть все возможности. Три предполагаемых убийства, произошедших в непосредственной близости друг от друга, являлись чем-то неслыханным в Омбразии. Если за них был ответственен один и тот же человек, он мог оставить улики на одном из других мест преступления. Однако Дамиан не собирался спорить.

– Должно быть, кто-то уже находился внутри Палаццо, – сказал он, возвращаясь к обсуждаемому вопросу. – Либо кому-то постороннему помогли пробраться внутрь.

Леонцио был политиком, а значит, кто-то, несомненно, получал выгоду, избавляясь от него. Хотя, находясь среди безопасных стен Палаццо, трудно было предположить, у кого именно могла найтись такая возможность.

Баттиста поправил и без того безупречный воротник своего мундира, под тканью обозначились напряженные плечи. Его кольцо последователя блеснуло в тусклом свете.

– Кого бы ты в конечном счете ни назвал подозреваемым, тебе понадобятся доказательства. Предлагаю обзавестись в Палаццо еще одной парой глаз.

Дамиан не сразу уловил смысл отцовских слов. Наверное, это отразилось на его лице, потому что Баттиста добавил:

– Я говорю об осведомителях. Твои офицеры не в силах уследить за всем. Предложи работникам, которым ты доверяешь, поглядывать по сторонам. Как насчет… Как там его? Нико?

– Энцо? – Дамиан мысленно вздохнул. Его отец даже не пытался запомнить имена слуг.

– Точно. Энцо. Используй кого и что угодно. Форте без колебаний избавится от тебя, если посчитает, что ты не выполняешь свою работу, а мне меньше всего этого хочется. – Баттиста снова сжал плечо Дамиана, теперь уже одной крепкой рукой. – Святые на твоей стороне, мой мальчик.

Отцу было легко так говорить, ведь доказательство их благосклонности текло в его крови. Дамиан сглотнул. Он каждый день с неиссякаемым рвением искал Силу в надежде получить от святого покровителя знак. В надежде хоть на что-то. Но как бы ни сильна была его молитва, он ощущал лишь присутствие Смерти.

– Я все исправлю, – пообещал он отцу, уповая на то, что святые услышат его и помогут в этом.

Уголок рта Баттисты изогнулся вверх.

– Я знаю.

Дамиан с чувством сдавленности в груди смотрел отцу вслед. Он очень сомневался, что в это время Энцо бодрствует – на часах была почти полночь, а работники обычно просыпались в неурочный час, – но понимал, что его беспокойный ум не даст ему заснуть, пока он это не проверит.

Он спустился по позолоченной лестнице, мысли в голове путались. Комнаты слуг располагались на первом этаже и, конечно же, пустовали. Дамиан на мгновение задержался в пустой кухне, прислушиваясь к глухому завыванию ветра за окном. Затем вытянул руки на холодной мраморной столешнице и принялся разглядывать выпирающие вены, тянущиеся к суставам. Зрелище навеяло ему воспоминания об испещренной черной сеткой коже и пустых глазницах.

Тряхнув головой, он поплелся обратно к лестнице и стал подниматься, цепляясь за перила крепче необходимого. С Энцо он поговорит позже. Сейчас нужно поспать, пока его попытка оставаться бдительным не переросла в паранойю.

Когда он пробирался по темному лабиринту третьего этажа, из конца коридора послышалось слабое дребезжание. Дамиан застыл, сердце забилось так бешено, что казалось, будто грудь сейчас расколется надвое. Прищурившись в полумраке, он вгляделся в раздваивающийся коридор – туда, где находился кабинет главного магистрата.

Боковым зрением уловил движение какой-то фигуры.

Он бесшумно двинулся вперед, не отрывая взгляда. Одной рукой потянулся к ножу на поясе. Шум не смолкал, и уже через несколько секунд звук стал отчетливым. Дамиан ускорил шаг. Похоже на неудачную попытку вскрыть замок.

Кто-то хотел вломиться в кабинет Форте.

Сжав рукоять ножа, он дернул его вверх. К этому времени Дамиана отделяло всего несколько шагов от взломщика; он вытянул руку в темноте, направив кончик ножа туда, где по его предположениям – и надеждам – должна была находиться шея незнакомца.

– Стоять. Ни с места.

Нарушитель вздрогнул и попятился от двери. Когда он развернулся, намереваясь поднять руки, сердце Дамиана от ужаса рухнуло вниз.

– Вы.

Главный магистрат Форте перевел взгляд с Дамиана на нож у него в руке. На видимой части его лица отразилось замешательство.

– Это мой кабинет.

Дамиан поспешно опустил нож, радуясь, что в темноте не видно пылающих щек.

– Прошу прощения, mio signore. Я решил, что кто-то пытается вломиться к вам.

В ответ Форте хмыкнул:

– Ничего страшного. В последнее время магия работает неисправно. Похоже, она не всегда меня узнает.

– Позвольте, я вам помогу.

Форте посторонился, чтобы Дамиан мог вставить свой мастер-ключ. Замок щелкнул, и дверь отворилась с протяжным скрипом, который разнесся по коридору точно жалобный вой.

– Спасибо, – сказал Форте и уже собрался войти, но остановился, нахмурив лоб, их с Дамианом глаза встретились. – Кстати, как продвигается твое расследование?

Дамиан с усилием сглотнул.

– Мы опросили практически всех в Палаццо. Теперь наши дальнейшие действия – проверить возможную причастность мятежников.

– Ты не веришь, что к этому приложил руку кто-то из работников Палаццо, я правильно понимаю?

– Трудно сказать, – уклончиво ответил Дамиан. – Любой может солгать. Хотя пока никто не вызвал у меня особых подозрений. Я хочу попросить Энцо глядеть в оба и обращать внимание на все необычное.

– Ты ему доверяешь?

Интересно, Форте ставил под сомнение его решение или просто проявлял любопытство? Почему-то люди, подобные ему, обычно считали, будто слуги недостойны доверия.

– Да, – уверенно сказал Дамиан. – Целиком и полностью.

На мгновение повисла тишина. Затем Форте кивнул – легкое движение головой.

– Очень хорошо. Спокойной ночи, Дамиан.

Только добравшись до двери в собственную комнату, Дамиан осознал, что главный магистрат не назвал его Вентури.