Читать книгу Небо. Самолет. Студенты - - Страница 3

ГЛАВА 3. Музей. Самолет. Вода

Оглавление

Что сказать – удача явно была на стороне Марины.

По прибытии в музей их построили и разбили на три группы по десять человек. Вышло в каждой по три девчонки и семь парней, каждая группа получила по самолету (или вертолёту), ведру воды и вороху тряпок. Воду полагалось набирать из шланга возле входа и разбавлять моющим средством. Вокруг самолетов-кандидатов на помывку уже были выставлены строительные козлы и стремянки.

– А как же обед? – обеспокоились парни.

– Обед на аэродроме в столовой для сотрудников.

– На аэродроме? – оживилась Марина. До того момента она с ужасом переводила взгляд с грязных ведер и тряпок на свои тонкие белые брючки, и обратно.

– А как до него добираться? – не понял Данил.

Музей примыкал к зданию аэропорта, из которого осуществлялись регулярные рейсы, в том числе зарубежные, но через аэропорт и взлетно-посадочную полосу студентов, понятное дело, никто не пустит. Это как минимум опасно и незаконно. Аэродромом же считалась территория учебная, примыкающая к аэропортовой зоне, там обычно учились пилоты, собирались сотрудники и так далее.

Тома не помнила, что там происходило еще.

Год назад их возили на экскурсию, что-то рассказывали и даже разрешили осмотреть стоящие в ангарах самолеты, которые еще не считались музейной рухлядью, но и на новинку авиационной техники не тянули, и в итоге просто… стояли. Столовую они тогда тоже посетили, то было скромное одноэтажное строение с микро-зоной раздачи и десятком столиков в два ряда, но вот незадача – находилось оно так далеко от музея, что пешком топать туда не менее получаса. А то и больше! Учитывая, что на улице июнь, за время этого путешествия можно сгореть напрочь, и никакого обеда не захочется. Кажется, придется брать что-то с собой… правда, посмотрев на подругу, Тома поняла: нет, не придется. Эдик, любовь, все дела.

– Вас будет возить Дмитрий Михайлович на автобусе. А еще можно пройтись пешком – через лес тут всего ничего, заодно и подышите.

– Три километра в одну сторону, – отрапортовала Дашка Сорокина, глянув карту на телефоне. – А можно не обедать, но уйти на час раньше?

– Пожалуй, можно, – ответила Светлана Анатольевна.

После такой новости все решили от обеда отказаться. Минус час изнурительной практики – уже подарок, учитывая, что у них тут практически полноценный рабочий день намечается. И не сказать, что самый полезный – так, работа за зачет на первом курсе. И даже не в службе безопасности. Впрочем, туда они и в следующем году не попадут – после второго курса их ждала практика по медицине катастроф и выживанию в экстремальных условиях. Вот это уже звучит лучше уборки старых самолетов.

– Во сколько можно уходить на обед? – нетерпеливо спросила Марина.

– Обед? Разве мы не решили уходить раньше?

Надежды Светланы Анатольевны рухнули вместе с ответом Марины:

– Нет, я хочу обед.

– Уверена? Если бо́льшая часть группы будет уезжать, то оставшимся придется добираться до дома самостоятельно, автобус уедет с большинством, – кажется, молодая экологичка и сама мечтала сбегать пораньше.

– У нас же есть расписание!

– Оно гибкое, за что все и проголосовали.

– Оно было утверждено деканом! Разве…

Тома взяла подругу за руку и улыбнулась:

– Мы доберемся сами! – как говорится, раз подписалась на авантюру, иди до конца. В конце концов, тут недалеко есть остановка и до города действительно можно добраться без проблем.

– Отлично! – обрадовалась Светлана Анатольевна и хлопнула в ладоши: – Тогда за работу! В конце дня вас будет проверять директор музея Генрих Маркович лично, его отчет о проделанной работе потом дойдет до деканата, так что никакой лени! Вперед, вперед!

И все покорно разошлись по своим самолетам.

Томе и ее подругам достался стоящий в самом дальнем углу Як-12. На правом крыле красно-белая краска облупилась почти полностью, шасси утопли в земле, из-за чего самолет кренился вправо, на лобовом стекле ползла внушительная трещина… печальное зрелище. Не музей, а настоящее кладбище, прямо как в песне.

А на небе в это время летали самолеты совсем другие – новенькие, блестящие. Практика у пилотов начиналась с третьего курса и продолжалась до самого выпуска, летали в порядке очереди на двух разных самолетах, летали летом и зимой, днем и по ночам. Так выходило, что над музеем петляли особенно часто, и слышался каждый такой пролет сверху.

К Томе подошел Жека – их старшина – и протянул тряпку:

– Давай, Стоянова, работать! Слышала? Генрих Маркович будет проверять! – по неизвестной причине Жека невзлюбил Тому чуть ли не с первого взгляда. Если она опаздывала, он не прикрывал ее, как остальных, если пропускала утреннее построение, он обязательно докладывал об этом старшине курса, а если приходила в джинсах… понятно, что делал Жека – вызывал самого начальника курса! Можно подумать, Тома одна во всем университете в джинсах ходила. Бороться с этим козлом было бесполезно, Тома устала еще прошлой осенью и просто надеялась, что он отстанет от нее когда-нибудь. Это самое «когда-нибудь» все не наступало.

– Может, ты и сам поработаешь? – огрызнулась Тома, но тряпку взяла.

– Я старшина группы, мое дело – следить за процессом.

– Неужели? И кто это сказал?

– Давай-давай, Стоянова, не болтай, а делом займись.

Так и хотелось запустить тряпкой в прыщавую физиономию Жеки, но Тома сдержалась. Связываться с ним – только испортить все еще больше, он же и в следующем году старшиной будет, а значит, жизни Томе не даст.

Девушка нашла девчонок возле хвоста самолета – Юлька колупала остатки краски, а Марина кусала губы и, судя по виду, мыслями находилась рядом с Эдиком, который вроде и был далеко, но за этот год успел надоесть Томе больше, чем даже вредный Жека. Сколько часов они просидели в общей столовой, выжидая появления прекрасного Эдика – не передать. В их университете столовая была бесплатной, можно было ходить на завтрак, обед и ужин, что делали все, кто проживал в общежитии. А еще Тома с Мариной, чтобы повидать Эдика. Как ни странно, мажор не брезговал обычной человеческой пищей.

– Опять Жека донимает? – с сочувствием спросила Юлька.

– Кретин, – коротко высказалась Тома.

– Пошли его, и дело с концом. Уверена, он просто на тебя запал, но понимает, что ему ничего не светит, вот и ставит палки в колеса. Предсказуемость, как она есть… и это его вечное желание выслужиться перед Валентинычем! Тьфу, что за мелкий мужичок! – у Юльки всегда все было просто: скажи, пошли, сделай… и долой сомнения!

– Потом проблем не оберешься.

– И что? Встретим проблемы грудью вперед, кинемся вместе на эту амбразуру! Вон, Маришка будет первой. Уж она-то с Жекой общаться умеет, он ей и слово лишнее сказать боится! Учись, подруга, перенимай опыт.

– Пока обойдемся без амбразур.

– Трусиха ты, Стоянова. С такими как Жека по-другому нельзя – им только дай слабину почувствовать, и все, пиши пропало, – взгляд Юльки вдруг упал на ведро с водой, она хитро улыбнулась и сказала: – Вам не кажется, что сегодня слишком жарко? Самое время устроить холодный душ дорогому старшине! – с этими словами она полезла по лестнице вверх, на крышу самолета. Юлька загорелась идеей настолько, что ухитрилась затащить с собой и ведро с водой.

– Что она… – пробормотала Марина, но Тома ее перебила:

– Бежим!

И они побежали.

И они не успели – от стоящей наверху Юльки досталось всем, кто оказался рядом с самолетом, а не только Жеке. Кто-то вопил от неожиданности, а кто-то смеялся, смахивая воду с мокрой насквозь головы. Такой уж была Юлька – всегда на пустом месте умудрялась устроить что-то веселое и обязательно запрещенное.

Позже к ним прибежал тот самый директор Генрих Маркович – импозантный седой старичок, но почему-то не отчитал за устроенный беспорядок, а посмеялся вместе с Юлькой. Тогда и стало понятно, что зачет по практике они получат – с таким-то музейным директором!

Небо. Самолет. Студенты

Подняться наверх