Читать книгу Попаданка. Реальная история - - Страница 2

Оливия поняла, что пришла в себя, когда до ее ушей донесся тихий шёпот.

– Не стоило тебе приводить её к нам, вдруг она больна чумой.

– Не говори ерунды!

– Но зачем она тебе? Если Мартин узнает, что ты подобрала какую-то бродяжку, прикажет наказать нас.

– Боюсь я его, – усмехнулся голос. – Лишние руки нам не помешают.

Оливия открыла глаза. Голоса тут же замолчали. Хотя во всем теле чувствовалась сильная слабость, голова, на удивление, была ясной. Взгляд уперся в каменный потолок. Он мало походил на потолок в больничной палате. Интересно, где это она?

И тут Оливия почувствовала неприятное жжение в правой руке. Взглянув на неё, в ужасе воскликнула:

– О Боже, что это?!

Из пореза на сгибе локтя струйкой текла кровь.

– Смотри, очнулась.

– Что за иезуитские методы?! – возмутилась она.

– Или бредит ещё? – услышав её последние слова, засомневался голос.

Наконец, Оливия взглянула в ту сторону, откуда доносились голоса. В свете свечи она смогла разглядеть, что у противоположной стены сидели две особы. Одна оказалась значительно старше ее, а вторая совсем еще юная. Пожилая женщина была полной и смотрела на неё вполне доброжелательно. В глазах же молодой читалась настороженность.

Женщины переглянулись.

– В замке нашего хозяина, господина Уорика, сына Эдуарда Мандевиля.

Эти имена ей ничего не говорили.

– А что за замок?

– Родовой замок Мандевилей – Лонгтаун.

Оливия снова закрыла глаза. Значит, она всё ещё находилась в том же самом месте. Судя по всему, её нашли в лесу и перенесли сюда. Тут жжение в руке снова дало о себе знать. Если она не хотела потерять всю кровь, ей срочно нужно было заканчивать с этим лечением!

Открыв глаза, она тут же согнула руку.

– Ты что делаешь?! – возмутилась та, что была помоложе.

– Мне это уже не нужно.

– Но так ты не поправишься!

Оливия ничего не ответила. Она приложила ткань к ране и вновь согнула руку.

– Как вас зовут? – обратилась она к незнакомкам.

– Я – Дороти, а это Молли.

– Давно я здесь лежу?

– Несколько дней. Я нашла тебя в лесу. Ты была очень слаба и постоянно повторяла какие-то странные слова, – женщина старалась их припомнить. – Телфон, втобс, такси.

Оливия поняла, что та имела в виду слова «телефон» и «автобус». Значит, она впервые их слышала. Это лишний раз подтверждало её догадку.

– Дороти, может мой вопрос покажется тебе странным, но какой сейчас год?

– Тысяча триста шестьдесят первый от Рождества Христова.

О Боже!

В отчаянии Оливия схватилась за грубую простынь и сжала ее в кулаке. Ничего хуже нельзя было себе представить! Четырнадцатый век. Четырнадцатый! Как она могла оказаться в прошлом, да ещё и в таком далеком?! Нет, никогда она не мечтала жить в Средние века! Никакой цивилизации, гигиены, прав женщин…

От безысходности Оливии хотелось биться головой о стену. Ей срочно нужно было вернуться в лес. Может там есть какой-нибудь портал по перемещению во времени? Она должна попасть в свой двадцать первый век, в свою квартиру, на свою работу. Она не может, и не хочет жить здесь!

– Тебе плохо? – склонившись над ней, встревоженно смотрела Дороти.

Оливия вновь взглянула на женщину.

– Да.

Хотя Дороти имела в виду её физическое состояние, но сейчас моральные страдания перевешивали любую боль.

– Может зря ты убрала руку? – кивнула она на локоть.

Оливия покачала головой.

– Может тебе нужно ещё поспать?

– Да… наверное…

Где-то в стороне недовольно фыркнула Молли.

– Тогда мы оставим тебя, нам пора идти на работу.

Дороти развернулась и зашагала к выходу. Молли последовала за ней, ворча, что не может жертвовать своей едой ради какой-то нищенки.

Оливия осталась одна. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя и всё хорошенько обдумать. Как назло, она пропустила мимо ушей всё, что рассказывала экскурсовод о жизни в замке. Хотя вряд ли получасовой рассказ мог включать в себя подробную историю всех его жителей. Единственное, что осталось в памяти, так это дырка в полу и свисающие гобелены. Если бы у неё тогда не так сильно болела голова, то сейчас она вспомнила бы гораздо больше.

Оливия приподнялась и внимательно осмотрела комнату. Та была совсем небольшой. У противоположной стены размещались сколоченные из досок кровати Дороти и Молли. На них лежало подобие постельного белья, а точнее, кусок серой ткани и покрывало ещё более тёмного цвета. Она и сама лежала на точно такой же постели. Ткань, служившая простыней, была грубой и неприятной телу, а покрывало – шерстяным и колючим.

В углу стоял большой сундук. В стене, почти под самым потолком, располагалось окно, но оно так плохо пропускало солнечный свет, что в комнате царил полумрак. У изголовья стоял стол. А ещё в помещении пахло сыростью. Здесь не то что спать, но и находиться было опасно.

Оливия снова откинулась назад. Она старалась вспомнить, что знала о жизни людей в четырнадцатом веке. Все познания базировались на школьном уровне. Так, это было феодальное время, где правил Король. Часть людей уже получила свободу. А ещё в этом веке свирепствовала эпидемия чумы, и, кажется, Молли упомянула о ней. Интересно, эпидемия уже прошла или ещё нет? Так, сейчас 1361 год. В каком же году она была? Оливия напрягала память, но точную дату так и не вспомнила.

Зато вспомнила, что здесь нет косметики, средств личной гигиены и хорошей одежды. Но это она еще как-нибудь переживёт. Но вот медицина, а точнее отсутствие таковой, пугало ее больше всего. А если заболят зубы?! Оливию всю передернуло. Она и в современном-то мире боялась их лечить, а теперь даже страшно было представить, что ее ждёт. Хорошо хоть пока они были в порядке и на первый взгляд выглядели здоровыми. Стоматолога она посещала в прошлом году, и тогда не нашли ни одной дырки или кариеса. Сейчас же ей нужно будет следить за ними ещё более тщательнее. Придётся поднапрячь память и сопоставить все свои знания, чтобы сообразить, чем их теперь чистить. Что же касалось медицины, познаний в этой области у неё было гораздо больше, чем у местных лекарей. Чего только стоило лечение кровопусканием!

Оливия тяжело вздохнула. Как она сможет жить в этом мире? Утешало лишь то, что теперь, по крайней мере, она не умрёт от жажды и голода. При этом ей нужно придумать, как всем объяснить, откуда она взялась. В голове быстро созрела более-менее правдоподобная история. Она скажет, что родилась в деревне, а совсем недавно умерли её родители и ей пришлось искать работу. Насколько она помнила, крестьяне были свободными людьми. Возможно, её оставят жить в замке. Работы она уж точно не боялась.

Размышления помогли хоть немного успокоиться и прийти в себя. Ведь и тут люди как-то живут!

После всех этих мыслей Оливию вновь сморил сон. Но в этот раз он был гораздо спокойнее и умиротвореннее. Она жива – а это главное!

*

До ушей Оливии донесся негромкий звук. Открыв глаза, она обнаружила, что Дороти с Молли уже вернулись, и сейчас Дороти расставляла на столе немногочисленную посуду, состоящую из миски, деревянной ложки и глиняной кружки.

– Сейчас вечер? – спросила Оливия, совсем потерявшись во времени.

– Да, – ответила Дороти. – Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?

Оливия пошевелилась.

– По-моему, я чувствую себя вполне хорошо.

– Тогда на вот, поешь, – и протянула ей миску.

Оливия тут же села и, свесив ноги, взяла чашку двумя руками. В ней лежало непонятное месиво. Она поднесла ее к носу и настороженно понюхала. Пахло вполне съедобно. Вооружившись ложкой, зачерпнула содержимое и положила в рот. На вкус походило на овощное рагу. Можно есть, тут же решила она. Вычерпав всё до дна, взяла кружку. Там было обычное молоко.

– Как ты оказалась в лесу? – наконец спросила сидевшая напротив Дороти.

Отпив молоко, Оливия вернула кружку на стол.

– Мне пришлось уйти из деревни. Мои родители умерли, а работы для меня не было. Вот я и пришла к замку в надежде, что смогу найти здесь какое-нибудь занятие.

– А ты не беглая? – недоверчиво смотрела Молли.

– Нет, – уверенно ответила Оливия.

– А что ты делала в деревне? Руки-то у тебя вон какие.

Оливия повертела ими, не понимая, что в них было не так.

– Сразу видно, что ты не работала тяжело, – пояснила Дороти и показала ей свои, которые выглядели грубыми и мозолистыми. – Наверно родители тебя очень любили и берегли, – заключила она.

– Угу, – неуверенно подтвердила Оливия.

– А как тебя зовут? – вдруг спросила Дороти. – Мы ведь так и не знаем твоего имени.

– Ох, простите! – тут же спохватилась Оливия и назвала им свое имя.

– Так значит ты ищешь работу… – задумчиво смотрела на неё Дороти. – Странно, что ты пришла искать её именно сюда. Мы, в отличие от крестьян, люди подневольные. Если ты останешься здесь жить, то станешь собственностью господина Уорика.

Хотя участь стать рабыней какого-то там Уорика совсем не прельщала Оливию, но выхода у неё не было.

– Пусть так.

– Тогда вместе со мной и Молли будешь работать на кухне.

– А как же Мартин? – напомнила Молли. – Он может не согласиться.

Дороти задумалась.

– А я скажу, что Оливия моя дальняя родственница и пришла ко мне после смерти родителей.

– А кто такой этот Мартин?

– Управляющий делами и главный среди нас. Он должен согласиться оставить тебя жить в замке. Но не стоит слишком беспокоиться, мою родственницу он не посмеет выгнать.

– Большое вам спасибо! – воскликнула Оливия.

– Рано нас благодарить. Работа на кухне тяжёлая. Сейчас хозяин в отъезде, а вот когда вернётся, дел будет невпроворот.

– Завтра пойдешь с нами, – вставила Молли.

– Хорошо, – согласилась Оливия и снова залезла под одеяло.

*

Оливия не знала, во сколько её разбудили. Лишь по свету, проникающему через окно, смогла понять, что на улице уже рассвело. Встав с постели, придирчиво оглядела себя. В своём сарафане она выглядела очень уж странно, особенно на фоне соседок. И не она одна это заметила. Дороти потрогала рукой необычную для нее ткань и задумалась.

– По-моему, для работы на кухне тебе нужно надеть что-то более подходящее. Такое платье быстро придет в негодность.

Женщина направилась к сундуку и открыв его, принялась в нем рыться.

– У меня нет для неё лишней одежды, – тут же заявила Молли.

Вскоре Дороти извлекла из недр ящика бесформенное коричневое платье. Судя по его размеру, именно оно ей и принадлежало. Размер Молли больше подходил Оливии, но выбирать не приходилось.

На ощупь платье оказалось грубым и колючим. Но жаловаться на это Оливия не собиралась. Поблагодарив Дороти за щедрость и доброту, быстро сняла сарафан и облачилась в новый наряд. Платье было настолько большим, что Оливия почти утонула в нем. Она развела руки в стороны, пытаясь понять, насколько оно шире её.

Смотря на её внешний вид, Молли хихикнула.

– Кажется, на кухне был фартук, – пыталась вспомнить Дороти. – Сможешь им подвизаться. Тогда тебе будет гораздо удобнее ходить в этом платье.

Оливия согласно кивнула.

– Раз в месяц нам выдают небольшое жалование. Потом купишь ткань и сошьешь себе что-нибудь по размеру.

Эта новость ещё больше обрадовала Оливию. Возможно, ей не придётся долго расхаживать по замку черт знает в чем.

Все вместе они вышли на лестницу. Оказалось, что комната находилась в башне. Там же было множество других помещений, где жили остальные слуги. Дороти сказала, что им повезло иметь маленькую комнату, где помещалось всего три кровати. Так как они с Молли работали на кухне, им позволялось жить отдельно от других. Это помогало им реже болеть. В остальных же комнатах спало до двадцати человек.

До недавнего времени у Дороти была ещё одна помощница, но месяц назад та не смогла разродиться и вскоре умерла. Теперь Оливия займет ее место.

Спустившись вниз, они шли по тёмным коридорам, сворачивая то направо, то налево. Наконец, все вместе они ступили на кухню.

Оливия тут же осмотрелась.

Помещение оказалось достаточно просторным. В центре находился огромный деревянный стол, а рядом с ним маленький. Под ними располагались скамьи. В стене было что-то наподобие камина с очагом. На железных крюках висели черные от копоти котелки, а на земле стояло нечто вроде вертела. В стене, рядом с основной печью, был проём, судя по всему, служивший для выпечки изделий из теста. В углах стояло множество корзин и мешков с припасами. На полках возвышалось большое количество разнообразной глиняной посуды.

В кухню вело несколько ходов. В том числе в нее можно было попасть со двора.

Про себя Оливия отметила, что помещение выглядело очень даже уютно. Дороти явно любила место своей работы.

Вскоре на кухню пришли трое мужчин. Женщина быстро шепнула ей, что они тоже работают здесь. Тот, что занимался разделкой мяса, выглядел лет на тридцать. Двое других выполняли непосильную для женщин работу. Один из них годился Оливии в отцы, а другой выглядел значительно моложе остальных.

Тут же выяснилось, что все уже слышали о находке Дороти и теперь с нетерпением ждали появления новенькой. С нескрываемым любопытством мужчины разглядывали её. Под их пристальным взглядом Оливия смутилась.

– Уж не сказочную ли деву ты нашла в лесу? – с усмешкой спросил самый старший из них.

Дороти строго посмотрела на него.

– А это еще что такое?! Нечего тут глазеть! Уже давно пора начинать работу! Дрова сами собой не порубятся, а вода не наносится!

– Ну не будь такой злой. Не каждый день к нам попадает такая красотка.

Оливия опешила от подобного определения своей внешности.

– Норман, вот всё расскажу Лили! – грозила ему пальцем Дороти. – Задаст она тебе, что заглядываешься на невинных девушек.

– Так я не для себя, я о Пите забочусь, – пытался оправдаться он.

Оливия быстро сообразила, что Норман был отцом самого молодого.

– Питу тоже нечего глазеть. Пора вон воду нести! – и указала на ведра.

Пит кокетливо посмотрел на Оливию и отправился выполнять поручение. За ним поспешил и Норман.

Третий же оценивающе оглядел незнакомку, и не проронив ни слова, вышел во двор. За ним выбежала и Молли, чему-то про себя хихикая.

Оставшись с Оливией наедине, Дороти кивнула на выход.

– Ты тут никого не бойся. Пит, конечно, ещё молод и горяч, но, если вздумает приставать, сразу же скажи мне. Лэнс достаточно серьёзен и заигрывать уж точно не будет. А Норману, если забудется, сразу напоминай о жене. Он её как огня боится.

Оливия хоть и улыбалась, но внимательно слушала её.

В кухню вернулась Молли.

– Ты умеешь доить корову или козу? – спросила Дороти.

– Нет.

– Тогда возьми корзину и наберёшь овощей. Молли покажет тебе, где погреб. А ты, – обратилась она к той. – Надоишь молока. И вот ещё что, – женщина подошла к стене и сняла с крючка фартук. – Надень.

Оливия подвязала им платье и, взяв корзину, вышла следом за Молли. Та указала ей на небольшую каменную постройку. В памяти тут же всплыла картина, как экскурсовод подводила их группу к этому помещению и рассказывала, что раньше в таких сараях хранились съестные припасы.

Открыв деревянную дверь. Оливия вошла внутрь. Откуда-то из глубины повеяло прохладой. Она прошла по небольшому коридору и остановилась у каменной лестницы, ведущей вниз. Ступенек было немного, может, около десяти.

Перед её взором предстало достаточно просторное помещение. Вдоль всех стен были сколочены деревянные заграждения, поделенные на отсеки. В них хранились овощи. В центре находилось что-то вроде большого ящика, доверху наполненного картофелем. С потолка свисало вяленое мясо и рыба.

Оливия спустилась вниз, набрала в корзину овощей и утащила её обратно на кухню.

После этого Дороти раздавала ей задания, а она послушно их выполняла. Всё это время вокруг неё вертелся Пит, расточая ей улыбки и комплименты. Оливия старалась не замечать его, делая вид, что не слышит и не видит парня. Но это не останавливало его, и он еще усерднее принимался привлекать к себе ее внимание. Его неумелые попытки вызывали у нее лишь смех. Зато вот гораздо сильнее Пита её заинтересовало поведение Молли, которая не отходила от Лэнса и постоянно ему что-то рассказывала. Лэнс же в основном молчал, иногда лишь вставляя короткую реплику. Оливия сразу поняла, что Молли по уши влюблена в Лэнса, но вот что чувствовал молодой человек, так и осталось для неё загадкой.

Работа шла своим чередом. Оливии даже нравилось это место.

Вскоре на кухню стали заглядывать и другие слуги. И по странному совпадению среди них не оказалось ни одной девушки или женщины. Дороти прогоняла незваных гостей, ворча, что нечего тут болтаться без дела и таскать грязь. Оливия быстро сообразила, что те приходили поглазеть именно на неё.

Вдруг на пороге кухни появился ещё один гость. По его чопорному виду можно было сразу догадаться, что это и был тот самый Мартин, о котором ранее говорили кухарки. Он остановился у стола и придирчиво осмотрел Оливию.

– Это она? – обратился он к Дороти.

– Она.

Оливия испугалась, что сейчас её выгонят. Она встревоженно посмотрела на Дороти, но та, судя по всему, была готова к такой реакции.

– Сэр Мартин, Оливия – моя племянница, и я никуда её не отпущу. Моя дорогая двоюродная сестра в муках покинула этот бренный мир, и я считаю своим долгом позаботиться о её дочери.

Наступила тишина. Судя по всему, Мартин решал, что теперь делать.

– Она слишком красивая, – опять заговорил он. Оливия не совсем поняла, к чему было сделано это замечание. – С такими всегда много сложностей. Потом проблем не оберешься.

– Это не её вина, что она такая красивая, – защищала её Дороти.

Ещё раз оглядев девушку, он, наконец, вынес окончательный вердикт.

– Хорошо, пусть работает, но чтобы не вздумала показываться на глаза господам!

Тут же из груди Оливии вырвался вздох облегчения.

*

Нарезая овощи, Оливия думала над словами Мартина.

"Слишком красивая".

Она?!

Никогда раньше она не слышала такое определение в свой адрес. Конечно, Оливия не считала себя уродиной, но и титул красавицы ей не принадлежал. Единственным настоящим своим достоинством она считала волосы. Густые и волнистые, они достались ей от матери.

– Дороти, я не понимаю, почему Мартин назвал меня красивой?

Кухарка подняла на нее удивленный взгляд.

– Ну как же, у тебя чистая кожа, белые зубы, голубые глаза, светлые волосы. А как ты держишься? Тебе бы госпожой родиться, а не крестьянкой.

Оливия поразилась тому, как описала ее Дороти. Половину из того, что та перечислила, с лёгкостью можно было отнести к результатам соблюдения гигиены.

– Ясно. Кстати, а как вы моетесь?

Дороти помешала суп в котле.

– У нас есть баня. Хочешь помыться?

– Если можно.

– Тогда тебе нужно натаскать воду в чан и согреть её, а потом отнести в баню.

– А чем вы моетесь?

Она указала рукой на горшок.

– Вон там мыло.

Оливия заглянула в емкость. Внутри находилось что-то желеобразное. Воткнув в это палец, она медленно растерла желе. Пальцы стали скользкими, как от настоящего мыла. Слава богу, что теперь ей есть чем смыть с себя грязь. Только запах этого мыла был не из приятных. Когда она пойдет в баню, то захватит с собой душистых трав. Оливия даже успела заприметить свисающие со стен сухие веники календулы и ромашки. Осталось только придумать, чем теперь еще чистить зубы.

За эти несколько дней на них образовался неприятный шершавый налет. Ей нужно будет где-то найти мяту, ведь почти все зубные пасты были именно мятными. Ещё нужен абразив, чтобы стереть налет. Взгляд Оливии упал на золу в печи. Все знали, что та могла хорошо очищать посуду. Собрав в ладонь небольшую горстку черного порошка, пересыпала её в чашку и добавив воды, превратила в кашицу. Затем взяла немного на палец и попробовала потереть этим передние зубы. Прополоскав рот, с радостью обнаружила, что они стали абсолютно гладкими. Налёт исчез!

Что ж, всё оказалось не так уж и плохо, как это могло показаться в начале.

Вечером, когда работа была окончена, Оливия согрела для себя воду. Пит вызвался помочь ей донести тяжелые ведра до бани. Она не стала отказываться и приняла его помощь.

Баней служила комната в замке. В полу находилось небольшое отверстие, куда стекала вода. На полке стояло несколько пустых деревянных лоханей, а на полу два ведра с холодной водой и два с горячей. В горшке находилось всё то же мыльное желе. Черпаком налив в лохань теплой воды, Оливия добавила в него листья календулы. Хотя процесс принятия ванны был неудобным и трудоемким, но, по крайней мере, она могла смыть с себя всю грязь.

Вернувшись в комнату, Оливия обнаружила, что Молли уже спит, а Дороти зашивает чепчик.

– Почему ты так добра ко мне? – спросила она шёпотом, усевшись напротив женщины.

Та отложила иголку и посмотрела куда-то сквозь Оливию.

– Моя дочь… – её нижняя губа затряслась. – Моя единственная доченька потерялась в лесу. Ей тогда было всего пять лет. Мой муж умер незадолго до её рождения, и кроме нее из родных у меня больше никого не осталось. Я несколько дней бродила по лесу в надежде найти её. Ах, какие же тогда были холодные ночи! Я не могла ни есть, ни спать. Через десять дней я всё же отыскала её. Она лежала под деревом, вся синяя. На ней было лишь лёгкое платье, которым она старалась укрыться.

Нижняя губа Дороти затряслась, а из глаз закапали слезы.

– Прости меня, я не хотела тебя расстроить, – бросилась к ней Оливия и крепко обняла ее. Та уткнулась в её плечо.

Когда, наконец, Дороти успокоилась, то отстранилась от девушки и воротом платья утерла мокрые щеки.

– Садись, – указала она ей на кровать. – Когда я нашла тебя в лесу совсем одну, без сознания, мне показалось, что это лежит моя малышка. Я сразу поняла, что должна спасти тебя. Ты как будто была послана мне вместо неё.

Оливия с сочувствием смотрела на бедную женщину. Как же она была ей благодарна за спасение!

– Дороти, большое тебе спасибо за заботу! Я никогда этого не забуду!

*

Дни шли за днями, недели за неделями. Вот уже два месяца Оливия жила в этом мире и чувствовала себя вполне комфортно.

За это время она успела хорошо познакомиться с работниками на кухне. Норман оказался добродушным весельчаком. Пит по уши влюбился в неё и старался всеми силами завоевать её расположение. Все его попытки вызывали у нее лишь усмешку. Молли же тщательно охраняла ее от Лэнса, и стоило только Оливии обратиться к нему, как она уже была поблизости и пристально следила за ними.

Про себя Оливия заключила, что Средневековье оказалось не таким уж и плохим местом.

В кухню вошёл Мартин. Его было не узнать. Обычно важный и спокойный, сегодня он выглядел крайне взволнованно.

– Пришло сообщение от господина Уорика, – сообщил тот. – Он возвращается в конце недели и с ним будет не менее двух дюжин гостей!

Все тут же всполошились.