Читать книгу Потерянный воин. Князь Леса. Книга первая - - Страница 11

Кайара вертела в руках шикарное колье из бирюзы и аметиста.

Бабка, торгующая украшениями, прошепелявила:

– Настоящие, дочка! Из-за Хрустального Кряжа, тамошними умельцами обработано!

Белокурая, с волнистыми волосами до бёдер, в струящемся белом платье с мотивом перьев, синих на кончиках, Йара, как человек, выглядела очень впечатляюще. Глубокие, янтарные, как у птицы, глаза, аккуратный крючковатый нос, загорелая кожа, лёгкий стан – она была словно южная красавица, приехавшая на Королевскую ярмарку.

Девушка вглядывалась в украшение:

– Да, я вижу.

Она размышляла: «Куда мне оно? В дупле во мху прятать?» Йара вздохнула. Выпитое вино, съеденные пирожные аукались в животе приятной тяжестью. Пьянеть она не пьянела, но сам вкус и осознание пития вина кружили голову, наполняя жизнь ощущением счастья и свободы.

Запрет не разговаривать с людьми она нарушила сразу же, попав на ярмарку, и теперь вовсе не беспокоилась о наказе Лары.

Над ухом Хранительницы прозвучал молодеческий голос:

– Давай, красавица, куплю его тебе?

Кайара обернулась – так и знала, какой-то плечистый белобрысый зубоскал.

Изящным движением девушка положила украшение обратно на прилавок, бесстрастно бросила:

– Я сама могу купить себе всё, что хочу.

Пошла прочь.

Парень увязался за ней:

– Гордая! – он восхищённо прищёлкнул языком. – Ты откуда?

Йара остановилась. Не оборачиваясь, усмехнулась:

– Из Леса.

– Ого! А я из восточных земель. Адальвейде, слышала о таких?

– Нет, не слышала.

– Я могу рассказать…

Дождавшись, пока парень приблизится и протянет руку, чтобы попробовать коснуться её, Йара резко обернулась, выставив перед собой миниатюрный ножик с лезвием, кривым, как коготь совы:

– Только попробуй! И я тебе глаза выцарапаю!

Парень, оторопев, убрал руку и отшагнул назад:

– Всё, всё, я понял.

Он развернулся и пошёл прочь.

Йара грустно усмехнулась, посмотрев на ножик в своей руке. На ярмарке полно девушек, которые хотели бы послушать про скалистые пики и высокогорные луга Адальвейде. Этот юноша точно не останется без внимания. Она подняла взгляд.

И увидела, как мимо палаток с пряниками, мёдом и выпечкой идут двое. Те, кто ей как раз нужен. Как всё вовремя!

Кайара направилась к ним и заметила неладное. Князь шёл, пошатываясь, держась рукой за грудь, а девчуля лесника его поддерживала. Йара закусила губу: «Что они успели натворить?!» И вывернула на Ганнибала и Кару из-за палатки с леденцами и сахарными пони.

Князь поднял на Хранительницу соловеющий от боли взгляд. Кара подалась вперёд, намереваясь загородить Ганнибала:

– Мы не пьяные! Дайте пройти!

Кайара прищурилась:

– Не глупи! Я пришла помочь. Я знаю, кто вы и что происходит!

В глазах Кары полыхнули гнев и испуг.

– Почему я должна верить?! – она крепче вцепилась в плечо Князя, норовящего осесть на землю.

Кайара посмотрела возрождённому Ирде в глаза и сказала на языке Севера:

– Что ты видишь, когда приходит Зима?

Взор Князя прояснел, он ответил на северном языке:

– В снегу… я вижу сливу… в цвету…

Ирде перевёл взгляд на Кару:

– Она… – Князь кивнул на Йару. – Друг, не бойся…

* * *

Они добрались до сарая, в котором не было никого, только сено. Вокруг шумела ярмарка. Кара плотно затворила дверь. Князь, до того поддерживаемый Кайарой, упал на сено, глухо провыв. Кара, сдерживая слёзы, осталась у двери.

– Что происходит, что с ним? – у неё дрожали руки.

– Всё нормально! – с резкостью в голосе бросила Йара. – Расскажи, что случилось… – Хранительница присела рядом с Князем и положила ладонь на его мокрый лоб.

Кара, держа дыхание ровным, коротко рассказала про меч.

Йара фыркнула:

– Ясно.

Она закрыла глаза и сосредоточилась. Князь, тяжело дыша, по-звериному лежал на боку, смотря пустым взглядом в никуда. Потекли мгновения. Князь взвился и взвыл, Кайара отскочила:

– О, Дракон!

Вой перешёл в рычание. Ирде согнулся на земляном полу сарая:

– Пр-р-рошу, не надо!…

Йара плавно отступила спиной к Каре, раскинув руки:

– Он вновь проживает свою смерть… и превращение… если мы его не утихомирим… – Хранительница оглянулась на девушку. – Добудь барашка! Козу! Кого угодно! Купи, укради, обменяй! Живо!

Кара, повиновавшись, скользнула из сарая.

* * *

В сознании Ганнибала всё смешалось: Рикхард, Кара, музей, меч, снег, кровь, боль… Голод. Терзающий внутренности бездонный голод. Он помнил, что вокруг люди. Помнил, что нужно держаться. С каждым мгновением безжалостное пламя внутри становилось всё невыносимее. Оно плавило мозг, мысли, чувства… Нужно идти, нужно держаться… Плечо Кары рядом становилось всё желаннее, неотвратимее – живая плоть, мясо! Человеческое мясо! Впиться, разорвать, убить, насытиться… Рокочущие тёмные мысли перерастали в дикий голос и рёв в голове. Убей, убей, убей… сожри, поглоти, уничтожь… сделай… частью себя… утоли… свой голод!… Это так близко, так просто… дай себе волю!

Затем возникла девушка в белом, в свете. У неё были крылья, это была одновременно девушка и одновременно сова, с золотым взглядом. Она позвала Ганнибала на другом языке, и он с готовностью ответил. И увидел холмистые равнины, запорошенные снегом, пологие горы, одинокие скалы и море у горизонта. Ледяное, тёмное и прекрасное. Колкие брызги впились ему в щёку, морозный ветер ударил в лицо, сбив кровавое ненасытное наваждение. И рядом с собой, на скале, Ганнибал увидел дерево северной сливы, безлистое, но украшенное распустившимися нежно-розовыми цветами.

Созерцание этой сливы помогало ему держаться. Люди, люди… шум, запахи, голоса… сколько человеческого мяса!… Цветы на сливе неумолимо становились красными, наполняясь и обагряясь кровью… она побежала с цветов ручейками… Ганнибал снова рухнул в кровавый кошмар.

И увидел чёрный лес. Ощутил на руках и губах хрустящий снег. То, что ворочалось, клубилось внутри, готовилось выйти наружу. Нет, не надо! Какие-то звери, птицы… ледяная ладонь, через мгновение ставшая невероятно тёплой, легла ему на лоб. Ганнибал вздрогнул, видение леса расплылось, он ощутил, что лежит на сене и осознал, что это какое-то помещение. Затем бездушный лес и холодный снег обступили его снова, окунув в мучительно-страшное чувство перерождения…

* * *

Кара, закрыв за собой дверь, услышала, как из сарая донёсся жуткий хрип и нечеловеческий стон. От ужаса у неё похолодели ноги, девушка не могла пошевелиться. Приступ паники накатил на неё безмолвной волной, Кара застыла у сарая и лишь смогла поднять взгляд на весёлую шумящую ярмарку. Что они услышат, что увидят, что… случится…

– Эй! – великолепно сложённый, высокий, рыжеволосый, янтарноглазый мужчина с бакенбардами, с серьгой с синим пером в левом ухе, по пояс обнажённый, щеголяющий шрамами, – один шрам живописно рассёк ему левое веко – подошёл к Каре и положил широкую ладонь ей на плечо:

– Делай, как сказала Кайара. Всё будет хорошо.

От незнакомца веяло спокойствием и силой, и Кара даже как будто почувствовала что-то знакомое… оцепенение спало, и она вздохнула полной грудью. Посмотрела на человека, кивнула и побежала выполнять поручение.

Исшрамованный человек с серьгой в ухе оглянулся на ярмарочную суматоху и зычно крикнул:

– Эй! Народ! Кто меня завалит, получит мешочек серебра! – он показал солидный, туго набитый кошель. – Айда на поле!

Поднялся ещё больший шум, гвалт, толпа двинулась за человеком, с ним и впереди него на площадку для кулачного боя. Вызвались первые бойцы, зазвучали ставки, внимание всех оказалось приковано к начавшимся состязаниям. Крики, свист, улюлюканье оказались громче и ярче, нежели голос иной, сдерживаемый, но прорывающийся в безысходном, почти беззвучном крике.

Кара нашла козу, белую, купила её втридорога, от волнения не считая монеты, и по наитию у той же хозяйки прихватила таз. Примчалась, пробравшись сквозь толпу у площадки для состязаний, и с обмирающим сердцем приотворила дверь сарая. Донеслись звуки, похожие одновременно на стон и одновременно на чириканье птицы. С шипением выглянула растрёпанная Кайара, схватила поводок козы и таз и просипела:

– Не вздумай заглядывать! Никого не пускай! – она оглянулась и что-то крикнула на северном языке. Зыркнула на Кару, посмотрела в глаза козе, дунула ей в морду и вместе с животным и тазом скрылась в сарае.

Кара, обняв себя руками, медленно стала ходить перед дверью, загребая туфельками пыль, почти на одном месте, ни о чём не думая.

* * *

Эта сова оказалась гораздо проворней и вертлявей, чем хотелось бы. Ганнибал не помнил и не понимал, за кем он гоняется. То ли это девушка, то ли сова – Дракон разберёт! Он устал, она устала. Заливаемый и болью, и голодом, и тяжестью в голове и во всём теле, он не мог настичь желанную добычу. Человеческое тело – маленькое, слабое, непокорное – очень ему мешало. Хватая ртом воздух, он переводил дух.

Ещё немного, ещё чуть-чуть… Ему не хватает, чтобы оборотиться и стать тем, кто он есть. Освободиться… Глухо рыча, он фыркнул, чирикнул и облизнул губы. Сова куда-то делась. О, она у выхода! Там свет, воля – он втянул носом воздух – и очень много людей! Добычи, мяса, еды…

Как ледяная вода, его ударил по голове северный клич:

– Ти́а Ве́ре!

Эхом в голове отозвалось: «Весна придёт!» Ганнибал мотнул головой, перед глазами немного прояснело. И снова холодный, кровавый, голодный туман. Чёрная, истощённая до предела лапа когтями сдавила ему горло. Изнутри раздирающая тело боль, огонь, пожирающий сознание… И кровь! Горячая кровь брызнула Ганнибалу на лицо.

Ошалев, он подался на неё, нырнул в неё, упиваясь, и, не помня себя, дорвался до свежего, трепещущего мяса.