Читать книгу Потерянный воин. Князь Леса. Книга первая - - Страница 18

Ганнибал не ожидал, что это окажется такое испытание. Принимать пищу в обществе людей после того, как он пировал ночью. Коза, лосиха, сердце вендиго… Дикость содеянного проникла в его душу ледяным дыханием, осознание собственной кошмарности горячей волной залило мозг. Мог бы он также… сожрать человека? С таким же упоением, страстью, наслаждением?

Князь осторожно обвёл взглядом сидящих за столом. Пока они, вроде как, не вызывали в нём никаких чувств, кроме обычных. А если всё же пробудится… это странное дикое желание, то что с ним делать?

Будет ли это прихоть или необходимость?

Ганнибал в стылом ужасе смотрел на своё отражение в чашке с чаем. Он готов убивать и пожирать любых зверей, прося прощение за отнимание их тел, но он не готов, не сможет… то же делать и с людьми! Как ему жить, как быть человеком, если он станет пожирать людей?! Станет монстром-людоедом, таким, каким был шесть веков, но теперь лишь в человеческом обличии. Нет, это неправильно, невозможно! Это ещё не случилось! И не случится… Он – человек, над которым остатки эльфийского проклятья. Подумаешь, оборачиваешься рогатым монстром и охотишься на животных. Разных оборотней на просторах всех Земель полно…

Ганнибал вглядывался внутрь себя, в глубокую тьму, и пытался нащупать и услышать ответ, есть ли в нём Пожирательская жажда человеческой плоти. Тишина, потёмки. Стук собственного сердца. Оно же… человеческое, да?

Князь застыл, смотря на вышитый букетик ягод и листьев земляники на белой скатерти.

Рука Тая легонько потрясла его за плечо:

– Всё в порядке? – внимательное лицо Хранителя вплыло в пространство между Ганнибалом и скатертью.

Князь перевёл дух, трезвея и отходя от пропасти, перед которой стоял:

– Д-да. Я вспомнил лесную землянику. Она очень ароматная. Вышивка напомнила.

Глубоко дыша, Ганнибал украдкой обвёл взглядом сидящих за столом. Догадывались, предполагали ли они, в каком направлении текли его мысли?

Ганнибал не хотел и не мог это разгадать. Рикхард и Йара дальше повели прерванный разговор. Кара протянула Ганнибалу вазочку с вареньем:

– Вот, как раз земляничное.

Она посмотрела ему в глаза, и лучистым взглядом отбила почти родившуюся мысль о том, что варенье похоже на содержимое живого существа. Ганнибал коротко вздохнул, цепляясь взором за её глаза, как за паутинку. И эта паутинка дала ему опору, напомнила о том, что он человек и находится среди людей. Всё в порядке.

Князь улыбнулся:

– Спасибо.

Ганнибал сумел себя заставить проглотить ложку варенья и откусить кусок белого хлеба. Срочно запил это густым, терпким чаем. Мысли, выстраивающие непрошеные ассоциации, отпустили. Он человек, и это нормально, что остатки Голода Пожирателя удовлетворяет животными. Однако, цвет варенья всё же напомнил именно человеческую плоть. Князь вздрогнул. Хватит думать об этом!

Сосредоточившись на вкусовых достоинствах чая, князь вступил в общую беседу.

* * *

После трапезы Кара и Кайара снова засели за карты:

– Тёмный ящер! – дочь лесничего смело шла сильными существами.

– Колдун! – Хранительница не менее смело отбивалась.

– Лис-оборотень!

– Василиск!

– Болотный змий!

Слушая их звонкую перепалку, Ганнибал, с позволения Кары, взял её любимую книгу «Войну Шипов», открыл на закладке. Гален Ирде отправился на переговоры с Владыкой Ро́ан’Аном. «Моё прошлое? – с горечью Ганнибал сдвинул брови. – Те чувства, что я испытывал тогда, что они для меня сейчас? Какую бы они имели власть, если бы я помнил о них?»

Чёрно-белый портрет Владыки Роан’Ана – высокие скулы, надменный взгляд, острые брови, тонкая линия бледных губ. Что связывало его, Ганнибала, с этим эльфом? Что заставило Вересового князя, освободившись, убить Владыку, а не взять в плен, что было бы логичней и полезней для общего дела?

Что сделал Роан’Ан? Убил его дочь? У него на глазах? Бледная тень легла на лицо Ганнибала. Три недели плена… оттуда Гален Ирде вынес руны-шрамы на шее и плечах. Что они значат… Князь чувствовал, что все ответы – в нём самом.

Он должен вспомнить, но… Ганнибал чувствовал, что это вскроет очень сильную, возможно, кошмарную боль. Но имеет ли право отступать тот, на ком держатся северные пророчества?

Бросив ещё один взгляд на Владыку Роан’Ана, – память молчала – Ганнибал закрыл книгу и положил её обратно на полку. Взор его упал на карточное сражение девушек. Кара побила Сумеречного паука Кайары картой Друида. Друид. Князь моментально узнал этот образ – белая борода, балахон. Человек из воспоминаний собрата был друидом! Или тем, кто хотел, чтобы думали, что он друид. Уверенность в том, что это верная нить, заставила Ганнибала встать и шагнуть к столу:

– Разрешите? – он взял карту Друида и рассмотрел её. За спиной человека даже шатёр виднелся такой же, как в воспоминаниях. Кто будет изображать из себя карточного Друида? Циркач? Или это всё же был настоящий друид? Ганнибал потёр переносицу.

Кара встрепенулась:

– Что такое?

Ганнибал задумчиво положил карту обратно на стол:

– В Балдуэдд заезжает цирк?

Дочь лесничего развела руками:

– Конечно!

– А по окрестным деревням он ездит?

– Да, бывает…

– Когда цирк был последний раз?

Кара наморщила лоб:

– Месяца два назад. Потом они поехали на юго-запад, в земли Корвинде. Это был вроде церпеанский цирк.

– Там был Друид?

Девушка удивилась:

– Да, был. С большим зелёным шатром, прямо как на карте!

– Ясно. Играйте дальше.

Ганнибал вышел из дома, сбежал по ступенькам крыльца. Тай сидел на полянке в облике человека и ловил бабочек. Князь окликнул его, подошёл и рассказал об увиденных совпадениях.

– Хм-м-м, – тигр погладил свои бакенбарды. – Да, циркачи проезжали по дороге вдоль Леса, две луны назад. – Хранитель посмотрел на князя. – Думаешь, это наш друид?

– Не знаю. Попробую найти ещё ответы, – Ганнибал сел на траву рядом с тигром. Бросил взгляд на дом. – Ты говорил Рикхарду и Каре о вендиго?

– Да. Сказал, что ты убил его из милосердия.

Князь сдвинул брови:

– Не хотел бы я впутывать их во всё это.

– Они уже впутаны.

– Это верно, – Ганнибал потыкал палочкой в землю. – Куда приведёт Судьба…

– Только Небу ведомо, – кивнул тигр. – И Провидцам, частично.

– А ты встречал Провидцев? – Ганнибал вспомнил легендарных волхвов, способных видеть отдельные картины прошлого и будущего.

– Нет, только шарлатанов, – Тай зевнул. – Что будешь делать?

– Смотреть, – Ганнибал устроился на траве, скрестив ноги, и закрыл глаза. Чутьё вендиго нашёптывало, что нужно сделать, чтобы достать чужие воспоминания. Заодно князь попробует нащупать свои. Он опустил дыхание в живот, а взор – в сердце. Облик его стал величественно-спокоен и тих. Сосредоточенное истощённое лицо, седые волосы, благородная стать. Вскоре кожу Тая стало покалывать из-за уплотнившегося вокруг ведуна воздуха, и тигр бесшумно поднялся и отошёл, чтобы не мешать князю в его поиске.

* * *

Ганнибал шёл по подземному коридору, с потолка и из стен торчали и свисали корни разной формы и толщины, пахло сыростью, глиной, чернозёмом и песком. Источником света был лишь он сам – что впереди, что позади тоннель терялся во мраке. «Кто ты был, – размышлял Ганнибал. – Как тебя звали? Покажи, где твоя память…» Размеренно шагая, князь пока не видел ничего, что можно было бы назвать дверью в чью-либо память. «Подобрать ключи… отомкнуть…» – вспоминал он слова Рокки.

И замер.

Чёрный провал в стене, дышащий мертвенным дыханием Зимы. По краям его – застывшие морозные когти. У этой памяти нет двери, чтобы подобрать ключ. И к ней не подступиться… На князя повеяло стылым льдом безысходности, и в животе забился безотчётный страх. Ещё чуть-чуть, и из мрака выпрыгнет нечто, чтобы забрать себе едва обретённую человеческую жизнь.

Настоящее приравняет к прошлому.

Ганнибал в страхе отшатнулся.

Человек не пройдёт, не попадёт туда. А если попытается, то его заберёт Пожиратель. Прошлое безраздельно принадлежит ему, монстру. И если что-то и вспыхнет в этом мраке, то вызванное случайностью или маленьким ключом-совпадением.

Вот она какая, Стена мрака… В сердце и в памяти. Ни пробить, ни обойти. Остаётся только жить и внимать осколкам того, что когда-то было цельной памятью.

Тихо дыша, Ганнибал миновал провал, чувствуя, как Пожиратель тянет к человеку ледяные, обагрённые кровью, когти. «Я не твой! – князь помотал головой. – Ты – моё прошлое. Но не настоящее. Я – не ты!»

Странник сердца миновал останки своей памяти.

И увидел нормальную порядочную дверь, такую, какая должна быть в любом человеческом сердце, с ручкой, с замочной скважиной. Конкретно эта дверь была из досок, овальной, ярко-жёлтой, пахнущей соломой, сеном, пшеном. Принадлежала она… – Ганнибал прочитал витиеватую каллиграфическую надпись на досках – Браю Ая́ну.

Брай Аян, так его звали. Ганнибал подошёл к двери, взял за кольцо, потянул на себя – дверь легко поддалась. Да, ключи князю не понадобились, ведь он присвоил это сердце, сожрав его. Сердце, которое прежде было человеческим. Ганнибал, поёжившись, повёл плечами. Ему показалось, что во мраке коридора, там, где провал собственной памяти, торжествующе хохотнул Пожиратель. Набрав в грудь воздуха, князь отворил тёмный проход в чужую память. Странник шагнул внутрь, в стелющийся бледный туман, и прикрыл за собой дверь. Белая пелена, ветви, сумрак без явного источника света.

Это лес, деревья и кусты – без единого листа. Вылетела из тумана и пронеслась мимо вспугнутая куропатка. Бледная завеса течёт, колышется, заполняя собой пространство, размеры которого невозможно определить.

– Брай? – Ганнибал знал, что звать кого-либо бессмысленно, но очень хотелось звучанием голоса нарушить растёкшуюся в воздухе тишину. После произнесённого слова воздух только ещё сильнее закоснел. Выдохнув облачко пара, – становилось всё холоднее – Ганнибал наугад пошёл вперёд, хрустя ветками и загребая сапогами сырую листву. Веточки кустов стали покрываться инеем. Странник оглянулся назад – у двери заросли оставались чистыми и тёмными, он продолжил путь и вскоре оказался в полностью заиндевелом туманном царстве. Лицо и руки его покраснели от холода, туман ледяными капельками морозил при вдохе. Заросли не кончались.

– Брай!

Ганнибал подумал, что так ничего не добьётся. Он присел, подул на коченеющие пальцы, загрёб с земли поросшую изморозью листву и обнаружил под ней золотую пшеницу. Которая тут же замёрзла.

«Вот как… То, что было прежде, под этим инеем!» Ганнибал выпрямился, закрыв глаза, глубоко вздохнул и попросил: «Покажи мне, где ты жил». Повеяло теплом. Ганнибал открыл глаза и увидел, что стоит посреди пшеничного поля. Вдалеке виднеется дом, за ним – деревня. Ганнибал пошёл через поле, загребая руками спелые наливные колосья.

Привольно! Над головой – синее небо, в груди – радость от ощущения насыщенного трудового дня. Дом, над кровлей – два расписных конька, белый и вороной, это рука Брая. Видимо, парень любил создавать незамысловатую крестьянскую красоту. Верно, наличники и ставни у дома тоже расписные. На каждый ставень – по петуху, бойцовому, белому. Собака виляет хвостом, чёрная, с рыжими подпалинами и белым животом, на ошейнике кличка – Ала́я. Ганнибал посмотрел на себя – чужие сильные руки, поверх белой рубахи коричневый расстёгнутый жилет…

Брай не стал заходить в дом, он повёл Ганнибала в деревню. Дома, какие-то резные и расписные, а какие-то – не очень. Всё на вкус хозяев. На центральной площади, возле круглого неработающего фонтана со скульптурой большой рыбы из белого камня, лежала корова. Ганнибал рассмотрел рыбу, достаточно хорошо сделанную, запомнил мутную цветущую воду в фонтане – на дне виднелись залежи монеток, и почувствовал, что снова начинает замерзать.

«Пора идти обратно», – лишь только подумал Странник, как очутился в заиндевелом лесу. Он сам уже стал покрываться инеем. В животе нехорошо кололо. Согреваясь движением, разгоняя застывающую кровь, глубоко дыша, Ганнибал размеренно пошёл сквозь кусты и туман к двери, ощущая, где она находится. Вот и дверь. Выпуская изо рта облака пара, будто водяной змей, Ганнибал толкнул её и выбрался из сердца Брая, вернее, из того, что от сердца осталось.