Читать книгу Таёжные были - - Страница 1

30 сентября 2009 год.

Тайга Крайнего Севера югорской Сибири. Капает, капает дождь сентября. Еще не вечер, да темно точно в предсумерье. Ночью дул злобно ветер. С утра ели, словно застыли во сне, растворились в густом тумане осени. Голые берёзы оголились, утончившись до призрачных длинных острых былинок. На кончиках тёмных чёрточек веток, кое-где одиноко застыл бурый грустный листок. Отяжелев от капель дождя, срываясь, он плавно плывет к земле – к своему последнему пристанищу, множа жёлто-бурый ковёр опада мокрой листвы.

На жестяной печке – буржуйке, в брезентовом таёжном балагане, аппетитно скворчат, румянясь, пирожки. Мука кончается. Пришлось подмешать в тесто манки. Однако и той осталась горсточка! Масло растительное также близится к финалу. – Пора и честь знать! – пора идти домой.

Ночь выдалась необычно тёплой для поздней осенней поры севера Западной Сибири. Небо хмурится в тучах. Они необычно густо сини! – дождевые, тяжёлые!..

С утра ходим по лесному берегу большого открытого болота в поисках птички. Наконец, Дружка хорошо залаял внизу – под склоном кедрового мандала.

– «Глухарь!», – радостно затрепыхало сердце, – так и есть!.. – сидит на высокой листвянке.

Крадусь, пригнувшись, прячась за деревьями. Птица меня не замечает. Её внимание отвлекает, работая професионально, Дружка.

– Впереди чистовина, – незаметно не подойти. Оцениваю ситуацию. – Выстрелить удастся лишь из-за густой ели сквозь разлапистые ветви. «Далеко! Ближе не подойти… – спугну!». Стреляю. Птица вздрагивает, но дробь не пробила, лишь задела.

– Попало хорошо и, подранок пошёл вниз. Глухарь попытался сесть на старый кедр, однако сорвался и полетел на болото через соснячок.

– Дружка, умничка!.. – побежал галопом, преследуя, и настиг подранка на противоположном краю чистовины. Спешу к лайке на помощь.

Бежать следом за ними не получается: болото топкое, с трясиной!.. – по нему не побегаешь! Переживалав, что пока «бегу», Дружка раздербанит сгоряча птицу. Успокаиваюсь:

– Умница!.. – стоит, поджидает хозяйку, птица, явно, у лап рядом лежит…

Подбегая к псу, врюхалась в болотном ручье в бездонную топь, – хлипко! Вовремя притормозила, – не нырнула с разбегу по грудь. Торфяная подушка качается неприятно под ногами, словно пружинная кровать, рискуя порваться и поглотить навсегда. Ноги с болотниками по колено всё-таки ушли в месиво из мха, няши и воды. – Отступать поздно!

– Тихо! Тихо! – Не спешить только! – говорю себе, успокаивая вмиг испугавшееся сердце.

«Перешла!» – отлегло от души, страх исчез, оставив зычно колотиться сердце. Подхожу к охотнику. – Глухарь лежит в воде у передних лап. Перья раскиданы повсюду по кругу ! Глухарик цел, лишь немного общипан.

– Ничего!.. – нормально! – Хвалю пса. На таком расстоянии без его помощи подранка самой нереально отыскать. – Дружок преследовал раненого глухаря, несясь галопом по топи болота почти километр от места выстрела.

Поднимаю птицу. – Тяжела! – Приятно оттягивает руку. «Старый! – Больше четырех килограмм чистого веса, а в пере и все пять вытянет!» – привычно оцениваю добычу. – Не плохо! – поурчим сегодня вечерком!.. – Шашлычков на костре пожарим!

Дружка – довольный! Крутится рядом – сильно взволнован. Азарт охотника ещё не спал. Упаковываю добычу в целлофановый пакет и кладу в рюкзак: «Кровит. Пёс глубокие вмятины от зубов оставил. – Боялся, чтоб не улетела еда, то и кусал серьёзно. С этакой крупной птицей сладить, – нужна сила и ловкость, охотничий опыт».

Рюкзак от поклажи потяжелел. – «Придётся возвращаться в избу. С грузом на спине не походишь по болотам…». – Возвращаюсь с болота на гриву. Под ногами замечаю клюкву. Нынешний год выдался неурожайным и ягод нигде нет. Решаю: «Нужно хоть литр набрать…», – cнимаю рюкзак, ружьё кладу сверху, чтобы не замокло. Собираю клюкву в пакет.

Дружке моё занятие не нравится. В нём всё ещё клокочет охотничий пыл. Однако смирился и улёгся под кедром на берегу болота. Полежал немного, встал и опять кого-то ищет, дожидаясь хозяйку, пока ползаю с кочки на кочку, собирая клюкву.

Клюква уродилась мелкой. Набрала кое-как два литра. На больший подвиг терпения не осталось, – надоело и мошка больно кусает лицо. Вскинула потяжелевший рюкзак, ружьё и пошла в таёжный балаган. Пока поднималась с болота на сосновую гриву, опять заморосило. Приторно запахло по-осеннему сырым палым листом ольхи, навевая грусть из-за окончания лета, а теперь… – и осени.

Дождь в тайге

Успев вымокнуть, добрались до лесного дома. Растопила буржуйку. Сушимся.

– Кап, кап… – Динь. Динь… бульк-к-к!.. – На разные голоса перекликаются плошки, миски, вёдра, кастрюли и тазы. – Собираю дождевые капли с крыши. – Лень спускаться по раскисшей глине вниз, к ручью, мокнуть. Тушу кусочки добытой глухарятинки в сковороде на остатках растительного масла. Добавила в жаркое хвоинок кедра, листиков багульника, ягод клюквы вместо приправы. Клюква кислотой хорошо размягчает мясо старого глухаря.

Аппетитный аромат жаренной свежатинки заполняет пространство старого лесного жилища. Дружка наелся косточек, теперь крепко спит под нарами на сене. В унисон поют радио и дождь.