Читать книгу Группа продленного дня - - Страница 7

Пати Кортес стояла у входа в лофт, наблюдая за праздником через панорамные окна, и злилась на Олега.

Злилась как женщина. Потому что он обидел ее подругу, более того, в такой день, да еще и при всех: Даша плакала в туалете, даже собиралась уехать домой, и уговорить ее остаться стоило больших усилий. Потому что сегодняшняя вечеринка была ее личным, особенным подарком имениннице: та в последнее время часто грустила, и Пати хотела поднять ей настроение, а самым верным средством от тоски считала праздники.

Злилась как организатор. Потому что из-за его выходки скомкалась атмосфера вечера: гости не знали, как вести себя, и несмотря на то, что старались веселиться, делали это неуклюже. Потому что пришлось корректировать тайминг: видеопоздравления от друзей, танец девушки в бокале, вынос торта – все планы сдвинулись где-то на час.

А еще злилась, потому что планировала впечатлить всех грандиозным днем рождения, а сейчас, хотя и понимала, что не могла предвидеть подобную ситуацию, чувствовала себя так, будто не справилась с этой задачей.

Пати много времени потратила на подготовку праздника и рассчитывала, что потенциальные заказчики, которых, к слову, сегодня было довольно много, оценят результаты ее работы и обратятся к ней, если им понадобится организовать мероприятие: в Москве конкуренция в ивент-сфере огромная, а слухи о таких вечеринках, как эта, расходятся быстро – подобная реклама ее агентству Paty’s parties точно бы не помешала.

Она открыла его полгода назад, после того как провела девичник для Дашиной знакомой блогерки. Та разругалась с организаторами прямо накануне праздника и срочно искала новых. Даша рассказала об этом Пати, которая только уволилась из ивент-агентства, и предложила организовать мероприятие. Та сначала испугалась, а потом решила рискнуть. Даша познакомила девушек и сделала все, чтобы именно Пати забрала этот проект. Вечеринка вышла эффектной, гости и невеста были в восторге, и последняя сказала, что у Пати есть талант – «красиво праздновать эту жизнь и помогать другим делать то же самое», а еще добавила, что на этом сегодня можно зарабатывать неплохие деньги.

Деньги, особенно неплохие, Пати Кортес любила очень, а праздники – еще больше, поэтому задумалась о собственном агентстве. Правда, у нее не было нужной суммы на его открытие, и она решилась попросить в долг у Глеба. Через Аню, разумеется. Они тогда только собирались пожениться и искали агентство, и Пати предложила им полностью взять на себя организацию. Пообещала Глебу, что сэкономит его деньги, а Ане – что устроит сказочную – именно такую хотела та – свадьбу. Они согласились, и Пати за довольно короткое время придумала концепцию, составила смету, нашла подрядчиков.

Свадьба получилась красивой, атмосферной, теплой. Правда, Пати не заработала на ней ничего – именно за счет этого праздник и вышел не таким дорогим, как если бы его проводило агентство, но у нее была другая цель: показать, на что она способна – на конкретном примере, а потом занять у Глеба пару миллионов рублей.

План сработал, и уже через два месяца Пати устроила вечеринку по случаю открытия Paty’s parties, а сейчас делала все, чтобы к ней обращалось как можно больше людей. Ей нужна была репутация надежного организатора, поэтому она рассматривала сегодняшнюю вечеринку не только как подарок подруге, но и как рекламу своих услуг. И надо же было Олегу все испортить!

Внимательный взгляд в окно: Даша, красивая, счастливая, танцует с Аней, смеется, пьет просекко и не обращает внимания на бывшего парня, который танцует рядом и постоянно обнимает и целует стесняющуюся Женю. Пати цокнула и закатила глаза (ну что за показуха!), но когда снова посмотрела на подругу, удовлетворенно усмехнулась: они договорились, что не позволят Олегу испортить праздник, и Даша эффектно справлялась с этой задачей.

Вообще, их совместные авантюры всегда оказывались зрелищными – одна сегодняшняя история с джинсами чего стоила. Пати могла вытворять подобное только с Дашей: несмотря на то, что ее уже давно перестало волновать мнение окружающих, готовность подруги поддерживать любые безумные затеи (и, конечно, принимать в них участие) вдохновляла. Даша вообще вдохновляла Пати – на эмоции и чувства, как дети вдохновляют взрослых стать похожими на них – непосредственными, открытыми миру.

Пати очень не хватало этого. Она со школы привыкла быть сдержанной в проявлении своих сентиментальных реакций и вот уже много лет прятала их за показательно-циничным отношением к жизни, нарочитой сексуальностью и испанским матом – даже наедине с собой не выходила из этого образа. Впрочем, иногда все же позволяла себе, как она выражалась, расслабить мышцы души. Подобное с ней случалось только рядом с Дашей. (И только когда они оставались вдвоем.) Для всех остальных Пати Кортес была самоуверенной и высокомерной женщиной, которую невозможно растрогать, расстроить или смутить.

Вот именно в этом, своем привычном, образе она и решила проблемы, которые создал Олег, оставила помощницу следить за состоянием вечеринки и вышла на улицу.

Сейчас Пати просматривала новый тайминг и хвалила себя за привычку заранее предусматривать время для непредвиденных ситуаций: именно благодаря ей получилось догнать упущенный час без вреда для праздника.

Она достала из сумки пачку тонких сигарет со вкусом шоколада и не торопясь закурила, с наслаждением затягиваясь и медленно выпуская дым. Любимые минуты – наедине с собой.

Всякий раз, когда Пати брала в руки сигарету, для нее начинался персональный ритуал: пара минут, которые принадлежат только ей. Она никогда не курила на ходу или между делом, старалась ни с кем не разговаривать в эти моменты и не листать социальные сети – ей было важно посвятить процессу каждую секунду из этих минут. Так она расслаблялась. Так баловала себя.

Резкий звонок телефона застал ее за пятой затяжкой. Пати, увидев вызов от незнакомого ника в телеграме, сжала челюсти: кто посмел нарушить ее любимый ритуал? Она помедлила, сомневаясь, надо ли отвечать, но, допустив, что звонить могут по работе, решительно провела большим пальцем по экрану.

– Ты пропала на неделю, – с претензией раздалось из трубки.

– Остия, – со вздохом – потому что узнала голос одного из своих бывших любовников – сказала она.

– Детка, я скучаю. Давай увидимся, – настойчиво произнес тот.

– Хватит мне названивать, да еще с чужих аккаунтов! Я тебе сто раз сказала: у меня нет времени! – довольно сильно повысила тон она и продолжила говорить громче. – Это так сложно понять?!

– Я хочу тебя видеть, – настойчивая интонация сменилась на обиженную.

– А я не хочу! И вообще, если ты будешь меня доставать, я тебя заблокирую, – разозлилась Пати еще больше и с силой нажала на круглую красную кнопку.

Через несколько секунд телефон зазвонил снова.

– Не бросай трубку! Давай поговорим!

– Отстань!

Она снова нажала на круглую красную кнопку, потом – на кнопку «заблокировать», быстро нашла чат с бывшим любовником, повторила действие «заблокировать», удалила диалог, раздраженно выдохнула и глубоко затянулась.

Ее довольно резкая реакция на этот звонок могла бы кому-то показаться излишней, но она совершенно точно не удивила бы того, кто знал об одном нюансе.

Дело в том, что Пати Кортес была из тех женщин, которые рассматривают мужчин исключительно как средство развлечения в постели: без обязательств, лишнего общения и эмоциональной связи – только секс. Она называла их «фойамигос»13 – и никак иначе, и относилась как к живым игрушкам, способным удовлетворить ее извращенные желания. Пати категорически не хотела серьезных отношений и болезненно дорожила своей свободой, но главное, не позволяла ни одному любовнику переходить в разряд постоянных – меняла их с регулярной частотой (примерно пару раз за неделю).

Если предположить, что у каждого человека есть флагманский принцип, флагманский принцип Пати Кортес звучал так: «Никаких отношений с мужчинами, кроме сексуальных». Ей было плевать на их чувства. Она позволяла себе что хотела: пропадать без объяснений, не брать трубку, не отвечать на сообщения, грубить. Пати не боялась остаться одна – как бы она себя ни вела, вокруг нее всегда были мужчины.

Скорее всего, так происходило из-за мощной энергетики, распространяющейся вокруг этой брюнетки в радиусе километра: неважно, что на ней было надето – коктейльное платье или джинсы, водолазка или топ с глубоким вырезом, юбка в пол или ультракороткие шорты, накрашена она была или нет, уставшая или бодрая – от нее всегда стойко пахло сексом, и парни каким-то удивительным образом моментально ощущали этот запах. Кроме того, их, вероятно, привлекала высокая концентрация порочности в ее крови – явная, заметная, безошибочно различимая. Надо полагать, это было еще одной причиной, из-за которой мужское внимание вращалось вокруг Пати, как Земля вращается вокруг Солнца – непрерывно.

Она к этому не только привыкла, но уже успела устать от назойливых поклонников, тем более что некоторые из них вели себя не совсем адекватно: останавливали ее на улицах, передавали записки через официантов в ресторанах, хватали за руки в клубах, а один отчаянный даже перегородил ее машине движение своей, создав пробку на Гоголевском бульваре на целых двадцать минут, и не уехал, пока Пати не оставила ему свой номер телефона – ника в телеграме ему было недостаточно (ох и достал ее этот тип – даже в приложении банка писал, когда она заблокировала его во всех мессенджерах).

Если мужчинам удавалось переспать с ней, их интерес увеличивался в несколько раз. Пати была опытной любовницей и практически не имела табу: секс в публичных местах, с элементами BDSM или с несколькими партнерами одновременно – она любила разные практики и без стеснения получала от каждой удовольствие.

Во всем этом было только одно «но»: Пати предпочитала ONS14 и старалась не встречаться с одним и тем же парнем два раза. Нет, даже не так. Она была зависима от ONS и крайне редко встречалась с одним и тем же парнем два раза.

Такой формат взаимодействия с мужчинами Пати выбрала для себя после того, как рассталась с любимым человеком. (Точнее, после того, как он ее бросил.) Ей понадобилось довольно много сил и времени, чтобы восстановиться, и она решила больше не влюбляться, а иметь несколько постоянных половых партнеров, контактировать с которыми планировала исключительно на определенных условиях – ее условиях.

Сначала про это, конечно, узнали Даша и Аня.

– Просто секс. Никакого общения, прогулок, лишних вопросов, вечеров за просмотрами фильмов и прочей романтической мьерды15. Мне нужен от них только секс. Я придумала правила, – серьезно сказала подругам Пати и начала по очереди загибать пальцы. – Не писать и не звонить друг другу, не лезть в личное, не претендовать на свободу и – главное! – не проводить время вне постели.

– Интересно, хотя бы один согласится на такое? – задумчиво произнесла тогда Аня.

Через месяц она получила ответ на свой вопрос: на «такое» были согласны девять мужчин из десяти.

Впрочем, вскоре выяснилось, что только на словах. Любовники Пати (на тот момент она пыталась построить отношения без отношений с тремя придирчиво отобранными для эксперимента кандидатами) так или иначе хотели сблизиться с ней: писали и звонили, спрашивали о личном, приглашали ужинать и ездить на выходные загород – «только секса» им было недостаточно. Первое время Пати уступала и нарушала придуманные ею же самой правила, но потом обнаружила, что с каждым новым эпизодом привязывается к партнерам: появляются общие воспоминания, совместные фотографии, планы на будущее и чувства – словом, все то, от чего она изначально планировала себя оградить.

Тогда Пати заменила «бракованных» кандидатов новыми, но и с ними не получалось «только секса». Она попробовала еще несколько раз – все попытки проваливались.

В какой-то момент ей пришлось признать: регулярный «просто секс» с одним и тем же человеком неизбежно ведет к отношениям. Серьезным или не очень, простым или сложным, романтичным или прагматичным – неважно: как ни крути, регулярный секс с одним и тем же человеком рано или поздно превращается в отношения. (А так и до «влюбиться» недалеко.)

Это открытие не то чтобы оказалось сенсационным, но задуматься заставило. Пати стала искать выход и очень скоро нашла сразу два: нерегулярный секс с одним и тем же человеком или регулярный секс с разными людьми. (Надо ли уточнять, какой из вариантов она выбрала?)

Первый ее ONS был каноническим: знакомство в клубе – ночь в отеле – такси до дома. Ни откровенных разговоров, ни номеров телефонов, ни, кажется, даже имен. Просто секс.

Ей понравилось. Она практиковала ONS все чаще и каждый раз получала удовлетворительный результат: секс без намека на отношения.

Довольная тем, что научилась, наконец, по-настоящему разделять эти два явления, Пати пошла дальше: зарегистрировалась в тематическом дейтинге и начала ходить на секс-вечеринки. Спустя уже несколько месяцев она переспала с таким количеством мужчин и приобрела столько полового опыта, что могла бы, не напрягаясь, написать нон-фикшн на тему «Секс без обязательств: правила, ошибки, лайфхаки». (Вероятнее всего, книга стала бы бестселлером и разлетелась на цитаты.)

За это время Пати разобралась не только с практической, но и с теоретической стороной вопроса. Она понимала аббревиатуры, которыми обозначают форматы современных отношений – FWB16, ONS, LTR17, SW18, знала, чем DDLG19 отличается от «классического» BDSM20, а иррумация21 – от глубокого горлового минета, и не путала значения таких слов, как «кинк» и «фетиш». Короче говоря, в двадцать семь лет Пати Кортес получила второе высшее образование – сексуальное.

Через полгода случайные половые связи стали для нее образом жизни, который полностью устраивал. Она больше не боялась влюбиться: каждый ONS-акт накидывал на ее сердце тонкую, но очень прочную сетку безразличия, защищая от возможных чувств, поэтому стала позволять себе не только встречаться с одним и тем же мужчиной дважды, но и даже проводить с партнерами время вне постели. Тем не менее Пати по-прежнему избегала отношений и резко прекращала общение с каждым, кто хотя бы намекал на сближение, а того, кто настаивал на объяснениях или выражал недовольство ее поведением, блокировала в мессенджерах.

Со звонившем ей только что парнем она недавно познакомилась в баре, в тот же вечер переспала, а на следующий день поужинала и снова переспала. С тех пор он регулярно надоедал сообщениями, войсами и звонками, от которых она отмахивалась, а вот теперь набрал с другого аккаунта и нагло потребовал встречи, да еще и помешал спокойно покурить. Именно поэтому она отправила назойливого и непонятливого мужчину в бан – как и многих других, назойливых и непонятливых.

Пати выкинула недокуренную сигарету и сразу же достала из пачки новую: из-за дурацкого звонка она так и не смогла в полной мере насладиться своим ритуалом и сейчас планировала его повторить. В тишине. Без мужчин.

Она закурила, прикрыла глаза, с удовольствием затянулась и медленно выпустила дым: начинались ее любимые минуты.

– Пати! – громкий голос застал врасплох, и она от неожиданности чуть не уронила сигарету, но в последний момент удержала ее. – Какая встреча.

К ней неторопливым шагом шел высокий голубоглазый мужчина со светло-русыми волосами с легкой проседью. Он был похож на какого-нибудь знаменитого актера на красной ковровой дорожке: вел себя спокойно и в меру приветливо и явно наслаждался происходящим. Уверенная походка, уверенный взгляд – от него волнами исходила уверенность. Видимые морщины вокруг глаз добавляли его лицу с короткой светло-коричневой щетиной особенной брутальности. Серая рубашка из ламе22 расстегнута на две верхние пуговицы и заправлена в черные брюки с широким ремнем. Поверх нее надет однобортный черный пиджак. На ногах – черные кожаные узконосые туфли. В руках мужчина держал букет белых роз.

– Ходэр, как же ты хорош, – почти беззвучно прошептала Пати и заговорила громче. – Привет. Не знала, что приедешь. Даша сказала, тебя не будет.

Она произнесла это слегка запинаясь, извиняющимся, несвойственным ей тоном – обычно Пати Кортес разговаривала с мужчинами иначе, перевела взгляд на сигарету и стала слишком внимательно разглядывать ее, словно хотела найти на ней подсказку, что делать дальше.

– А если бы знала? – усмехнулся он и остановился в метре от нее.

– Это ничего бы не изменило. Я все равно была бы здесь, – тихо ответила Пати, продолжая смотреть на дымящуюся сигарету. – Просто не ожидала тебя сегодня увидеть.

– Я тоже не ожидал, что когда-нибудь еще увижу тебя. И уж тем более не ожидал, что ты станешь дружить с Дашей.

Он говорил в расслабленной манере и вполне дружелюбно, а еще без стеснения разглядывая Пати, будто она была вещью в магазине, которую услужливые продавцы предлагают рассмотреть со всех сторон, чтобы убедиться в отсутствии дефектов перед покупкой.

– Миш, я… – она несмело подняла на него глаза и залепетала. – Я уже тебе говорила. Это вышло случайно. Случайно совершенно. Понимаешь, когда Даша пришла в ресторан…

– Это я уже слышал, – резко перебил он ее. – И про случайное знакомство. И про случайную дружбу.

– Ты мне не веришь, – скорее сказала, чем спросила она.

Он пожал плечами и спокойно произнес: «Не знаю. Все это выглядит как минимум странно. Как максимум – подстроено».

Пати молчала и, не отрываясь, как загипнотизированная, смотрела на него. Какой красивый. Какой властный. Ее особенный мужчина. Ее бывший особенный мужчина.

– Клянусь, – неожиданно охрипшим голосом начала она, несколько раз кашлянула и продолжила взволнованно. – Просто случайность. Я никогда не стала бы вредить тебе.

Он на секунду прищурился и спросил: «Алене ты тоже случайно тогда позвонила?»

Пати прерывисто дышала. Она понимала: ситуация, со стороны, кажется очевидной, все выглядит однозначно – понятно, почему Миша так себя ведет.

– Я не хочу ни в чем разбираться, – довольно строго сказал он, и она на несколько секунд задержала дыхание, – и вредить тебе тоже не хочу, но не дай бог…

Он многозначительно замолчал, а потом посмотрел на нее так пристально, что у нее закружилась голова.

– Я поняла, – еле слышно выдохнула она, поднесла к губам сигарету и заметила, что ее рука дрожит.

– Тебе не идет, – небрежно произнес он, сделал шаг, легко вытащил сигарету из ее пальцев и, прежде чем выбросить, глубоко затянулся. – Я всегда это говорил.

Будь на его месте любой другой мужчина, Пати тут же возмутилась бы и ответила, что ее привычки – не его дело, но с Мишей спорить не стала. Не потому, что не хотела ссоры – она просто не представляла, как ему вообще можно перечить. Он всегда знал, как будет лучше для нее, а она не раз убеждалась в правильности его решений. Впрочем, однажды он все-таки ошибся: когда бросил ее, полностью зависимую от любви к нему девочку, и оставил умирать в одиночестве.

С тех пор Пати сильно изменилась. Да, она растерялась, когда увидела Мишу: это была их первая встреча после расставания, но в момент, когда он забрал у нее сигарету, разозлилась. Что он себе позволяет? Почему ведет себя так нагло, да еще после всего, что сделал с ней? А она? Почему стоит перед ним и неловко оправдывается, словно провинившаяся первоклассница в кабинете у директора?

– Я не твоя собственность, и, пожалуйста, никогда больше так не делай, – нарочито вежливо и в меру жестко, четко выговаривая слова, произнесла она, скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на него.

Его смех. Без намека на насмешку, скорее, заинтересованно-доброжелательный: так обычно смеются над к месту произнесенными шутками, давая собеседнику понять, что он и его манера общения приятны.

– Малышка Пати больше не моя собственность, – закончив смеяться, но по-прежнему улыбаясь, с интонацией, колеблющейся между вопросительной и утвердительной, сказал он и вдруг стал серьезным. – А давай мы это проверим? Останешься со мной сегодня и в подробностях расскажешь о своей независимости и самостоятельности. Слышал, у тебя появился бизнес.

Последнее предложение он произнес с участием, похожим на интерес родителя к первым успехам ребенка.

Пати в ту же секунду показалась себе маленькой девочкой, а в следующую почувствовала, как внутри поднимается давно забытое ощущение. Нет, только не это! Острое, неконтролируемое и такое сладкое желание подчиняться, которое возникало всякий раз, когда он говорил с ней подобным тоном – не просто подчиняться, а полностью лишить себя воли – растеклось внизу живота горячей жидкостью. Пати знала: любая попытка подавить его только усилит возбуждение – именно поэтому в моменты подобных приступов отдавалась ему полностью, но сейчас ей не оставалось ничего, как глубоко дышать. Это не помогало: когда она делала вдох, частые удары сердца сталкивались с воздухом и глухим шумом отзывались во всем теле, когда делала выдох – желание просачивалось на ее черные кружевные стринги, и их полупрозрачная ткань с каждой секундой становилась мокрее.

– Я здесь на пару часов. Потом ты уедешь со мной, – сказал он тоном, не терпящим возражений – так, как говорил с ней всегда.

Пати опустила руки, отвела взгляд и задышала еще медленнее, пытаясь рассеять мыслями густой опьяняющий туман в голове.

Миша слишком хорошо ее знает. Знает, что и как говорить, чтобы она не могла сопротивляться. На самом деле ему даже не нужно было подбирать какие-то особенные выражения или что-то специально придумывать – манера поведения, которая так возбуждала Пати Кортес, была его естественной.

– Я не могу. Что мне сказать Даше? – прошептала она и посмотрела на него темно-карими глазами, в которых читался страх: Пати ощутила его в тот момент, когда произнесла последнюю фразу. Произнесла – и испугалась своих слов. Да как это вообще вырвалось у нее? Она не собирается даже обсуждать такое! Надо срочно исправить ситуацию. – То есть я не могу, потому что не хочу! Мы расстались вообще-то!

Несмелый шепот сменился раздраженной интонацией. Взгляд снова наполнился уверенностью. Темно-карие глаза потемнели и теперь казались черными.

– Не могу, потому что не хочу, – с иронией процитировал он ее и снисходительно добавил. – Когда ты возбуждена, перестаешь соображать. Я тебя уговаривать должен? Забыла правила?

Эти вопросы были заданы довольно жестко, но вместе с тем весьма спокойно. Они напомнили Пати пощечины. Те самые… Самые восхитительные пощечины, которые она когда-либо получала.

Злость и раздражение исчезли – вместо них внутри ожил трепет. Он щекотал тело. Пати ощутила новый приступ – именно приступ – возбуждения. Он был таким сильным, что из ее рта вырвался стон. Сердце тяжело билось. Каждый его стук пульсировал распухающим между ног желанием.

– А расстались мы потому, что ты вела себя очень плохо. Но сегодня я, – терпеливо и медленно, твердым тоном, делая паузы и внимательно глядя на нее, чтобы убедиться, что она понимает смысл каждого слова: так мудрый учитель объясняет материал отстающему ученику, продолжил Миша, – даю тебе шанс показать мне, что ты исправилась.

Он задержал на ней взгляд, а потом перевел его на панорамные окна лофта.

Пати задышала чаще. Ну да, в его стиле: дать ей время осознать то, что он сказал, и тут же подарить возможность исправить собственный неверный ответ. Черт, как же она, оказывается, скучала по этой игре! Следующая мысль, которая пришла в голову, разозлила (впрочем, от этого возбуждение только усилилось). А почему он даже не сомневается в том, что до сих пор может вести себя с ней подобным образом? Они уже год как не любовники!

Пати пристально, но вместе с тем готовая в любую минуту опустить глаза, смотрела на Мишу. Он не обращал на нее внимания – разглядывал танцующих людей. Из-за этого она хотела его еще сильнее. Даже больше, чем раньше. Особенно после всех своих любовников. Через ее постель прошло столько мужчин, что она уже на расстоянии умела определять уровень их сексуальной энергии и угадывать наверняка, насколько та совместима с ее, и вот прямо сейчас, наблюдая за ним, Пати понимала: по сравнению с ее ровесниками и даже с парнями на пять-семь лет старше Миша – бог.

Сильный, властный, опытный, безусловно уверенный в себе. Он видит ее желания, страхи и пороки, как бы она ни пыталась их скрыть. Знает про нее все. А еще умеет наказывать и любить одновременно – так, как не умел никто ни до, ни после него. Первоклассный мужчина. За ним стоят истории, ошибки, победы, поражения, взлеты, падения – целая жизнь! Его хочется разгадывать. Ему хочется подчиняться. Он никогда не позволил бы ей разговаривать с ним так, как она десять минут назад говорила с надоедливым парнем, и не названивал бы неделями, как большинство ее любовников-ровесников. Не стал бы терпеть хамское и высокомерное поведение и уж тем более увлечение ONS. Кроме всего этого, он следит за собой, хорошо одевается, неприлично много зарабатывает и может уладить любой вопрос одним телефонным звонком. Короче говоря, если каждый мужчина выпускался бы под брендом, бренд, который выпустил Мишу, определенно входил бы в топ-три люксовых.

И вот у нее снова есть шанс стать его малышкой Пати. Более того, он сам заговорил про это – значит, она ему небезразлична. Значит, так и не забыл ее.

А как же Даша? Это безумие!

Пати прикрыла глаза. Нужно уйти. Прямо сейчас. Если она пробудет здесь еще хотя бы минуту, уже не сможет отказать ему. А сделать это надо. Их роман – пройденный этап. Ей нельзя даже думать о Мише.

Она резко открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее. Спокойно, внимательно. «Ну давай… Он больше не имеет над тобой власти, – мысленно проговорила она. – Пошли его к черту».

Каким-то невероятным усилием воли ей удалось набрать полные легкие воздуха, чтобы произнести только что отрепетированную про себя фразу, но в этот момент дверь лофта распахнулась и на улицу буквально вывалились громко смеющиеся Даша и Аня. Они слегка шатались, поддерживали друг друга под локти и зажмуривались от хохота.

– Ой, Михаил Алексеич, здрасьте! – радостно и, пожалуй, излишне громко для того расстояния, которое было между ними, крикнула Аня.

Он приветливо помахал ей рукой.

Даша посмотрела на подругу, захихикала, потом перевела взгляд на Мишу, несколько раз моргнула, нахмурилась и слегка заплетающимся языком произнесла: «Пап? Ты как здесь? А где мама? Вы же говорили, что не приедете».

– А я был недалеко и решил поздравить дочь лично. С днем рождения, Дашик, – широко улыбнулся тот и протянул ей букет белых роз. – А мама дома. Спит уже, наверное.