Читать книгу Вечность и Луна - - Страница 4

– Расгард, просыпайся. – Кто-то потряс его за плечо, и Расгарду потребовалась все остатки его сдержанности, чтобы не врезать наглецу по лицу.

– Отстань, Хва. – Он открыл глаза, тут же понимая свою оплошность: Йохан смотрел озадачено, но пока вопросов не задавал, лишь нахмурился, и выпрыгнул из телеги. Его сапоги глухо хлюпнули в лужу. Расгард неторопливо выпрямился. Разбросанные по дну бумажки, исчерченные его рукой, мрачно смотрели провалами символов, пустотами заклятий и проблесками силы. В глазах Расгарда они сияли, переливаясь чернотой, но для других, он знал, ничем не отличались от криво накарябанных поверх друг друга букв. Он потер глаза.

Из-за отброшенного полога чернели бревенчатые дома какой-то деревни, Расгард так и не понял, куда они попали, даже когда слез и огляделся. Незнакомая местность, или слишком изменившаяся за долгие годы. Йохан разговаривал с каким-то жителем, Расгард рассудил, что старостой, поэтому и отправился прямо туда, пока нетерпеливый юнец не перешел на угрожающий рык.

– Йохан. – Он оттащил его за плечо, отчего грязь под ногами мерзко захлюпала. Достал удостоверяющую бумагу и протянул ее возможному старосте. – Мы хотели бы остаться здесь на ночь. – Он поднял глаза в безразлично сереющее небо. – А утром направимся дальше.

Староста лишь цокнул, и Расгард стиснул кулак, разжав его, лишь когда тот раздраженно махнул рукой, молча скрываясь в каком-то здании. Расгард мельком оглядел строение, замечая покосившиеся обломки вывески. Кабак. Очень шумный кабак.

– Привяжи лошадь, смотри, чтобы не сбежала. – Он направился прямо туда, чувствуя, как спину испепеляет чужой недовольный взгляд. Йохан правивший в бурю, промок как курица, насквозь, отчего и не бы доволен перспективой остаться на улице под летевшей с неба мелкой моросью, но Расгарду было откровенно плевать. Он чувствовал. Вся деревня, нет, весь мир вокруг были лишь умело наброшенной маской, пеленой, которую ему не дано было сорвать. По крайней мере не сейчас. И не светлыми способами.

Покосившаяся скрипящая дверь распахнулась внутрь, и Расгарда ударило волной чужой силы. Темные. Невольно он оскалился, ловя за хвост первое смертельное заклинание. Второй рукой схватил чей-то кинутый нелепым броском кинжал.

Дверь захлопнулась, отрезая от внешнего прозябшего мира. В теплом свете свечей среди столов, наполовину опрокинутых, сброшенных бутылок и лежащих повсюду мечей толпилось несколько десятков человек. Расгард огляделся. Снаружи кабак не выглядел таким вместительным.

Он присвистнул, и рядом тут же из шелеста крыльев появилась София, вцепившаяся когтями в плечо. Ее глаза пылали, оглядывая помещенье, и наверняка передавая всю картину владельцу души. Расгард ухмыльнулся.

– Твои проделки, Лес? – Ему никто не ответил, только в дальнем конце зала, под лестницей поднялось несколько человек, всколыхнулась сила, ударившая вместе с оружием и градом стрел. Расгард зашипел, когда те впились в покрывшую тело словно броня чешую. Он вскинул руку, тихо присвистывая. София на плече заухала и спорхнула, бросаясь вперед. Ее когти Расгарда всегда впечатляли, как и душа их владельца, острые, словно бритва, намертво вцепляющиеся в жертву и сдирающие с нее кожу. София металась между тел словно едва заметная белая молния. Она выигрывала время, пока ее хозяин готовил заклинание.

Расгард распахнул для силы объятья, и та полилась, тягучая, бойкая, пьянящая и неразделимая. Он вытянул руку, опуская ладонь к полу.

– Липомия. – Шипение громом прокатилось в шуме, задевая каждого, кто держал в руке меч, каждого, кто целился, каждого, кто жаждал убить. – Швардэ!

Сила взвилась змеей к самому потолку, водопадом оттуда обрушиваясь на пространство, она смеялась. Бешеным хохотом раздавалась в ушах, сводя с ума. Расгард улыбался.

В шум вплелся десяток разнообразных голосов, и Расгард ощутил легкое жжение под грудью. Иной мир отзывался не только ему. Он зашипел, чувствуя, как сплетается магический поток, как он протекает сквозь его тело, уничтожая что-то внутри. Расгард не смог удержаться. С рук сошла чешуя, заменяясь новой, темно-коричневой, пылающей свежей кровью, а мир внезапно замер, замедлился, а потом стал резко терять краски, оставляя лишь туманную, темную холодную пелену. Некогда человеческие зрачки вытянулись в тонкую вертикальную линию, переставая воспринимать мир вокруг как нечто полное. Расгард поймал летящую прямо в него стрелу, и резко отбросил в другую двинувшуюся мишень. Змеи. Змий.

Еще одно заклинание пронеслось повсюду шипящим свистом, и половина нападавших рухнула замертво, оружие застучало об пол звеня. Остались только маги. Расгард поднял голову, чувствуя, а не видя, мощный объединённый поток. Темные пытались сразить его. Нет. Расгард оскалился, выставляя на всеобщее обозрение ядовитые клыки. Они пытались выжить. Поняли, с кем имеют дело. Жаль, что слишком поздно.

Его шаги не оставляли следов, только льющаяся через край сила впитывалась в трещины дерева. Только затухали свечи, еще не опрокинутые в бою. Темные паниковали. Но чем ближе Расгард подходил, тем ярче ощущал подвох.

Сзади.

Он обернулся, в последнюю секунду успевая перенаправить силу в сторону двери. В голове прозвучал чей-то предсмертный крик.

Светлые. Он понял это сразу, по одежде, по силе, по артефактам в руках, и по стоящему рядом Йохану, чьи глаза несомненно сейчас были прикованы к чешуе на чужой коже. Ее там быть просто не может. Светлые не оборачиваются, считают кощунством портить вместилище творения Аюма. Темным плевать.

– Расгард. – Вперед вышел один из светлых, Расгард не видел его лица, только горящий красным пламенем силуэт. – Так ты и правда темный.

Усмешка в чужом голосе, собирающие силу маги, он, зажатый в кольцо.

Расгард рассмеялся, замирая и выпрямляясь. Зрение стало постепенно возвращаться в норму, чешуя сползала с рук, отсыхая и отслаиваясь, новая кожа чуть пощипывала, раздражая и без того доведенный разум. Внутри оказалось очень темно: тени плясали повсюду, человек никогда не смог бы нормально разобрать что-нибудь в подобном полумраке. София осторожно, не издав ни звука и невидимая для остальных, плавно, словно извиняясь, опустилась на плечо, мазнул по одежде когтями. Она тоже ощутила угрозу от одного из артефактов, и теперь была готова драть крылья.

– Йохан. – Расгард улыбнулся. – Если ты не знаешь, они тебя тоже в покое не оставят.

– Меня? – Йохан нахмурился и опасливо покосился на стоящих рядом магов. Расгард видел, он знает. И о слежке, о недоверии, и о своей предрасположенности.

– Я не трону тебя. – Расгард раздирает запястье ногтем, слишком длинным, чтобы быть человеческим, и клянется на крови. – Я не трону тебя, но ты станешь моим.

Кровь капает, гулко разбиваясь о деревянный пол. Йохан кивает.

– Вперед! – Маг дает команду.

Свет и тьма, объединились, невиданное дело, но Расгарду сейчас плевать, в руке возникает кинжал, вены взрываются огнем, когда лезвие проходит прямо вдоль них, располосывая кожу на части. Артефакт в чужих руках сияет белым светом. Секунда. Мир замирает всего на секунду, когда последняя капля едва долетает до пола. Расгард скалится.

– Мори.

Все вокруг закрывает тьма. Артефакт сияет сквозь нее, светится белым маяком, трепещет и гаснет. Звуки гаснут вместе с ним. Только кровь стучит по полу. Только иной мир щебечет, восставая из красных разводов. Расгард проводит пальцем по руке, размазывая единственный цвет среди пустоты, чувствует в нем клятву, и наконец поднимает его, направляя куда-то вперед. Неважно, попадет он по магам или нет, сила не знает промахов. Проклятье всегда найдет цели.

Пол под ногами шевелится, из-под прогнивших досок пробиваются кровавые цветы, с их лепестков капает яд, их запах несет смерть. Они разрастаются, поднимаются выше, оплетают мир, ломают и крошат его, смывая ненавистный черный. Артефакт разбивается с жутким звуком, звенит стекло. Мир взрывается воплями. Расгард слушает музыку иного мира, чуть прищуриваясь – перед глазами все равно все плывет. Кровь тянут из него вместе с силой, он проводник для иного мира, его вечное пристанище. А кровь – это его могила. Расгард улыбается, чувствуя страх и ужас, воцарившиеся сегодня на троне, чувствуя болезненную смерть. Он почти смеется, видя, как мечется божественная сила, снедаемая его собственной. Последняя душа исчезает во мраке, и цветы втягиваются, опадают кровавыми брызгами и длинными красными полосами похожими на следы когтей. Расгард смотрит, как падают на пол бездушные оболочки. Видит замершего в ужасе Йохана, чьи щеки сейчас бледнее его собственных, а в волосах кажется появилась пара белых прядей. Пустой взгляд и нетронутое дерево у ног. Клятвы нерушимы.

Расгард отходит к ближайшему неопрокинуому столу и садиться, тяжело облокачиваясь на руки. Сил нет даже на то, чтобы залечить раны. Светлых послали далеко не последних.

– Это было невероятно. – Расгард оборачивается на чужой голос, и едва не вскакивает с места. София радостно слетает с плеча, устремляясь навстречу к оставшимся частям души. Хвазад мрачно улыбается стоя на лестнице. На нем все еще тот же серый невзрачный плащ, только теперь капюшон скинут. Расгард шипит, но не встает. Хвазад спускается сам, подходит ближе, почти вплотную, и теперь можно разглядеть его извечно спутанные черные волосы, горящие нечеловеческие глаза.

– Трапфеа. – Его голос проходиться гулом по помещению, раскатом далекого эха, и Йохан у дверей отмирает, падая на пол, а рана на руке Расгарда затягивается, не оставляя после себя и следа.

Расгард поднимается навстречу.

– Твоих рук дело? – Он кивает сам себе, не видя причин спрашивать. – Развлекаешься?

Хвазад улыбается.

– А что, нельзя? К тому же, – он садиться за стол, спихивая со скамьи чужое мертвое тело. – Тебе такие на один зубок.

Расгард не отвечает. Ему стоило догадаться. Ни один темный в этом мире не способен скрыться от него. А если… Расгард не хочет признавать, что знал все с самого начала. Не хочет признавать, что сам повелся на дурные правила игры.

– Ну как? – Хвазад достает из кармана какую-то тряпку и вытирает поверхность стола, прежде чем облокотиться на нее. Тряпка летит на пол. – Понравилось?

Его глаза мерцают в полумраке, сияют ярче янтаря, истинные глаза хищника. Расгард скалится в ответ и протягивает руку.

– Травы верни.

Хвазад смеется и жестом подзывает Софию. Та садиться на его плечо, подставляя морду под чужую ладонь. Чуть приухивает, когда ее чешут. Расгард смотрит едва не с завистью, нечаянно роняя взгляд на кулон на чужой шее. Зависть испаряется тут же, уступая место непонятной уверенности. Змеиный клык все еще там. Его часть души все еще там.

– Око за око. – Он улыбается и пальцем подзывает к себе Йохана. Хвазад смотрит на паренька с интересом, Расгард без проблем распознает в чужом взгляде понимание. Ему не надо говорить, что мальчишка остался в живых не просто так, не надо говорить, о его скрытой силе. Хвазад видит это лучше него. И улыбается. Расгард чуть хмыкает себе под нос, оглядывая залитое кровью помещение. Поворачивается к Хвазаду, внимательно, пусть и с улыбкой следящего за каждым действием.

– Я буду Рокшос. – И кажется, читающего мысли. Расгард скалится.

– Будешь жрать, что дадут.

София радостно ухает, игриво поглядывая на трясущегося как осиновый лист Йохана.