Читать книгу История античной науки. Открытия великих ученых и мыслителей древности - - Страница 4

Когда зародилась наука? Где она началась? Она началась там и тогда, где и когда люди пытались разрешить бесчисленные проблемы жизни. Первые решения были просто уловками, средствами для достижения цели, но для начала годились и они. Постепенно уловки сравнивались, обобщались, обдумывались, упрощались, между ними устанавливались взаимосвязи, они объединялись; ткань науки плелась медленно. Первые решения были мелкими и неуклюжими, но что с того? Росток Sequoia gigantea высотой в два дюйма не слишком заметен, и тем не менее это секвойя! Кто-то скажет, что нельзя вообще говорить о науке, пока не достигнута определенная степень абстракции, но кто измерит эту степень? Когда первый математик понял, что есть что-то общее между тремя пальмами и тремя осликами, насколько абстрактной была его мысль? Или когда первобытные теологи постигали невидимое присутствие высшего существа и таким образом как будто достигли невероятной степени абстракции, был ли их замысел по-настоящему абстрактным, или он был конкретным? Они допускали существование Бога или видели Его? Были ли первые допущения всего лишь уловками, или они включали в себя рассуждения, религиозные или художественные приемы? Были они рациональными или иррациональными? Была ли ранняя наука всецело практической и прикладной? Была ли она чистой наукой, наукой самой по себе, или смесью науки с искусством, религией и магией?

Подобные вопросы тщетны, потому что им не хватает определенности, а проверить ответы невозможно. Лучше временно отставить в сторону представление о науке как таковой и заняться только определенными задачами и их решением. Задачи эти вполне можно себе представить, потому что потребности человека нам известны. Человеку нужно было кормить себя и свою семью, найти убежище от плохой погоды, нападений диких зверей или других людей и так далее. Наши представления не случайны, так как сопровождаются большим количеством наблюдений. Для начала, на археологических раскопках обнаруживаются памятники, которые помогают нам понять, как выглядели предметы и орудия, созданные нашими предками, понять, как они ими пользовались, и угадать их намерения. Изучение языков проливает свет на древние слова, которые похожи на ископаемые остатки древних предметов или древних идей. Антропологи знакомят нас с обычаями и традициями первобытных людей. И наконец, психологи анализируют то, как реагируют дети или люди с отставанием в психическом развитии на те задачи, которые приходилось решать первобытным людям. Объем полученных таким способом разносторонних сведений поистине огромен – на то, чтобы его охватить, не хватит жизни. На страницах книги невозможно описать данный объем знаний; можно дать лишь несколько намеков.

Для того чтобы немного упростить задачу, давайте допустим, что первобытные люди, о которых идет речь, уже решили некоторые из самых насущных задач, ибо в противном случае пришлось бы поставить под сомнение само их существование, не говоря уже о материальном или духовном развитии. Допустим, что они уже научились добывать огонь и знакомы с азами сельского хозяйства. Их – точнее, некоторых из них – уже можно считать учеными и специалистами; возможно, они уже беседуют о «старых добрых днях», когда жизнь была опаснее, зато проще и человеку не нужно было столько всего запоминать. Я говорю «беседуют», потому что к тому времени у них определенно развилась речь, хотя они еще не умеют писать; более того, они даже не подозревают о такой возможности. На том этапе и в течение еще долгого времени письмо не является ни жизненно важным, ни необходимым.

Наша культура так плотно зависит от письма, что требуются определенные усилия, чтобы представить возможность не зависеть от него. Человек может далеко пойти без письма, доказательством чему служит цивилизация инков, не знавших письменности. С другой стороны, язык – основа, на которой строится любая цивилизация. С течением времени он становится богатейшей сокровищницей той или иной культуры.

Одна из величайших загадок жизни заключается в крайней сложности языков даже самых примитивных народов, бесписьменных языков, которые никто, кроме антропологов, в письменном виде не изображал. Каким образом развивались эти языки? Во многом их развитие шло бессознательно и случайно.

Упоминание исследований, проводимых в наши дни «полевыми» антропологами, служит достаточным обоснованием следующего: если речь заходит о зарождении науки или о любом доисторическом периоде, мы не думаем с точки зрения универсально приложимой хронологической шкалы. Такой шкалы не существует. Наука зародилась десять тысяч лет назад или более того в определенных частях света; в наши дни в других местах еще можно наблюдать тот же процесс. И независимо от места мы можем наблюдать до некоторой степени то же самое в голове любого ребенка.