Читать книгу Куурола - - Страница 12

Ближе к концу ноября Григорий пригласил Лизу с сыном в гости познакомиться с семьей. Она с радостью приняла его приглашение, хоть и волновалась, понимая, что ее будут оценивать, как потенциальную жену. Об их стремительно развивающихся отношениях уже знала вся немноголюдная деревня.

Ранее Лиза и Стефан никогда не бывали дома у Григория. От красоты и величия дома у обоих даже перехватило дыхание. Огромный двухэтажный светлый терем с резными наличниками источал тепло. На полузанавешенных окошках стояли горшки с цветами, на крыльце вылизывал лапы толстый рыжий кот. Вечерело и вокруг дома уже зажглись огни, погружая его в атмосферу уюта.

– Какой у тебя прекрасный дом! – почти прошептала Лиза.

Внутри у входа лежал домотканый разноцветный половик. Стены украшали картины с изображением природы и животных. Просторная светлая прихожая плавно перетекала в гостиную с недавно выбеленной русской печью. Возле нее в кресле-качалке сидела беловолосая женщина лет семидесяти в очках и что-то вязала из светло-коричневой пряжи.

– Мам, познакомься, это Лиза… и Стефан, – немного замявшись, произнес Григорий, – а это моя мама, Екатерина Ивановна.

Тень смущения пробежала по лице Екатерины Ивановны:

– Доброго дня, мои хорошие! Располагайтесь, сейчас чаю поставим, – ответила хозяйка, а затем сказала что-то Григорию на незнакомом Лизе языке.

«Наверное, карельский», – подумала Лиза и посмотрела на Григория. Тот не стал комментировать сказанное своей мамой, а просто предложил Лизе подняться наверх и поздороваться с его бабушкой.

Поднявшись по деревянной лестнице с массивными балясинами, Лиза со Стефаном попали в просторный холл с пятью дверьми.

– Этот этаж отведен под спальни, – прокомментировал Григорий.

– Это мамина, это бабушкина, это моя, ну а это санузел, – Григорий показал на каждую из дверей.

– А пятая? – поинтересовалась Лиза.

По лицу Григория пробежалась тень. Брови на мгновенье нахмурились.

– Это… гостевая, – Григорий выдавил из себя подобие улыбки.

Он подошел к одной из дверей, украшенной большой резной птицей и постучал. Не дождавшись ответа, Григорий приоткрыл дверь, а затем махнул Лизе со Стефаном, чтобы они заходили. Войдя, Лиза увидела небольшую спаленку с зашторенными окошками. Внутри, как и во всем остальном доме, царил уют. На кровати в одежде полулежала старушка. По ее белому лицу, сплошь испещренному сеткой морщин, можно было подумать, что ей лет сто. Бабушка беспрестанно чмокала губами. Григорий что-то сказал ей на карельском языке. Стефан вопросительно посмотрел на маму, та лишь пожала плечами. Бабушка вперилась глазами в Лизу. Ее мутноватые глаза на миг прояснились. Мурашки пробежались по позвоночнику Лизы.

– Это моя бабушка Айно, можно бабушка Аня. Вас я ей уже представил. Она не знает русского, так уж сложилось, – пояснил Григорий.

Лиза кивнула в знак приветствия. Бабушка по-прежнему не отводила от Лизы пристального взгляда. Ее тонкие губы плотно сжались в узкую полоску. Лиза нервными движениями поправила на себе одежду и подергала кожаный браслет на левой руке. Едва она решилась открыть рот, чтобы спросить Григория, как бабушка заговорила низким хрипящим голосом. Проговорив с минуту, она махнула рукой, мол, уходите.

Спустившись вниз, Лиза не могла найти себе места. Заметившая это Екатерина Ивановна сказала:

– Вы уж извините нашу бабушку, она у нас такая… непростая.

– Да ничего, все хорошо! – засмущалась еще больше Лиза.

– Вы просто обязаны попробовать наше варенье из морошки, – сказала подоспевшая с подносом Лиля.

Напряжение немного спало, и Лиза не стала упираться, тем более что Стефан был еще тем сластеной. Большой обеденный стол ломился от варенья, пирогов, меда и орехов. Ароматный чай, который подавала Екатерина Ивановна, заварили на травах. Каждая клеточка тела Лизы расслабилась, налилась свинцом. Ей хотелось сидеть вот так и пить чай хоть еще тысячу лет. Разговор тек неторопливо. Обсуждали все на свете: от погоды и урожая до международной политики. Никто в этой семье не лез Лизе в душу, что ей очень пришлось по нраву.

– Простите, а могу я воспользоваться туалетом? – спросила она.

– Да, конечно. Только на первом этаже у нас сломан бачок, придется подняться наверх. Гриш, покажешь Лизавете уборную? – сказала Екатерина Ивановна.

– Мамуль, она сама найдет, не маленькая. Правда, Лиза? Первая дверь справа.

Лиза вышла из-за стола и направилась в туалет. Она поднималась по лестнице, когда до нее донесся голос: «Ли-и-за-а». Лиза встала, как вкопанная. Снова голос ее покойного мужа. Она сделала глубокий вдох и выдох, пошарила в кармане в поиске таблеток. «Черт, они же давно куда-то пропали», – с досадой вспомнила Лиза. Голос мужа раздался снова. Лиза прислушалась. Он шел из той комнаты, которую Григорий назвал гостевой. Приблизившись к двери вплотную, Лиза вся превратилась в слух: за дверью стояла тишина. Она уже собралась уходить, когда голос мужа снова раздался из-за двери той комнаты: «Лиза».

Лиза медленно повернула дверную ручку, та легко поддалась. Приоткрыв дверь, она оказалась в светлой спальне, которая была обставлена так, что по ней трудно было понять, принадлежала она мужчине или женщине. Неширокая деревянная кровать была аккуратно застелена бежевым кружевным покрывалом, а у окна стоял добротный шкаф-гардероб с зеркалом посередине. Лиза повернулась спиной к шкафу и увидела комод с тремя ящиками. Она прислушалась к шуму в коридоре: ничего необычного.

Лиза открыла верхний ящик. Там лежало несколько фотографий семьи Григория. Вот Екатерина Ивановна, по всей видимости, с ныне покойным мужем. Вот бабушка Айно. Рядом с ней стояло два подростка, в одном из которых угадывался Григорий. Второй был похож на него, как две капли воды, только чуть выше и худощавее. Лиза перевернула фотографию: «Екатерина, Илья, Анна, Григорий и Веня, 1 июня 1999 г.». Лиза задумалась: «Значит, у него был брат-близнец». Лиза хотела положить фотографию на место, но ее внимание привлекла другая, лежащая ниже. На ней оказались запечатлены десять взрослых в национальных одеждах, окруживших большой костер. Рядом с каждым взрослым стоял ребенок. Вот бабушка Варвара, за руку с ней стоит она, Лиза. Она также нашла бабушку Анну, рядом с ней кажется стоял Веня. И две девочки, похожие друг на друга: у одной из них был шрам над правой бровью. Других она не знала. Впрочем, она не помнила ни Веню, ни Григория, ни бабушку Айно. Еще на одной фотографии был запечатлен момент, когда один из взрослых держал сложенные домиком руки над внуком, словно посвящая его во что-то.

Лиза услышала шаги в коридоре. Они приближались. Она поспешно бросила фотографии, закрыла ящик и развернулась на выход. В дверях стояла бабушка Айно, качала головой и цыкала языком, что-то говоря на карельском. Румянец вспыхнул на щеках Лизы, и она стремглав выбежала из комнаты, задев то ли оберег, то ли просто игрушку, висящую на косяке двери.

В туалете она ополоснула лицо водой. «Вот бы узнать, куда делся Веня и что же там происходило, на том костре. И те близняшки… у кого же она видела этот шрам над бровью… а вторая так похожа на ту женщину с колючими глазами, попавшуюся ей на конюшне недавно». Лиза посмотрела на свое отражение в зеркале: на нее смотрело лицо совершенно другой девушки. Шрам проступал над правой бровью. Лиза притронулась пальцами к нему: слегка выпуклый, он легко прощупывался. Она вперилась в отражение. На нее из зеркала смотрела Катя Валло.

– Лиза! – голос Григория раздался где-то в коридоре.

Лиза опять посмотрела в зеркало: в отражении снова была она. Григорий постучал в дверь. Лиза вышла из туалета и посмотрела на него исподлобья.

– Все хорошо?

– Да, да, все хорошо, – пробормотала Лиза.

Григорий задержал на ней взгляд, видя ее растерянность. Они спустились вниз. Стефан радостно бросился к маме. Екатерина Ивановна в очередной раз разливала чай по кружкам. Лиля куда-то ушла.

– Лизавета, все хорошо? Вы что-то пропали, мы уже переживать начали, – защебетала хозяйка.

– Да, все хорошо. А бабушка Айно не спустится к чаю? – уточнила Лиза.

– Она не спускается, – замявшись, ответила Екатерина Ивановна.

– Просто она там, наверху, подошла ко мне, а я даже не знала, как ее пригласить к чаю, я ж карельского не знаю, – искусственно заулыбалась Лиза.

Екатерина Ивановна и Григорий переглянулись.

– Бабушка Айно не ходит вот уже двадцать лет, – ответил Григорий.

– Простите. Гриш, а Веня… это твой брат? – решилась спросить Лиза.

Григорий удивился:

– Откуда ты знаешь про…

– Слышала от Лили. Кажется.

Екатерина Ивановна и Григорий снова переглянулись.

– Лиля работает у нас меньше месяца, она не может знать про него, – констатировала хозяйка.

Лиза потупила взгляд и раскраснелась. Екатерина Ивановна уставилась в скатерть, радостный огонек в ее глазах потух. В остаток вечера разговор не клеился. Григорий тоже как-то сник. Когда Лиза обратилась к нему, он даже не сразу ее услышал, глядя немигающим взглядом куда-то вдаль. Лишь когда она тронула его руку, тот вздрогнул и изобразил подобие улыбки.

Лиза повторила:

– Гриш, мы пойдем.

– Да, да, конечно, – пробормотал Григорий.

Все вежливо распрощались, но на душе Лизы скребли кошки. Что-то в этой семье произошло, нечто очень трагичное, о чем она им, не желая того, напомнила. Ей стало жаль эту семью и особенно Григория, к которому она так быстро успела привязаться.

«А что, если он узнает, что я зашла в ту комнату?», – переживала Лиза. «Ну и что, там же ничего особенного не было. Ну подумаешь, фотографии увидела. Но все равно, как нехорошо вышло, и что только меня потащило в ту комнату!», – продолжала она себя корить. Новая мысль еще больше озадачила Лизу: «А если это комната той светловолосой женщины? И кто она вообще ему и почему ее не было на чаепитии? И что же случилось с Веней».

Половину ночи Лиза не могла успокоиться, все бродила по дому, не находя себе места. Ей казалось, что еще чуть-чуть и она сойдет с ума от мыслей, буравящих ее мозг. «Бабушка Айно наверняка все ему рассказала», – решила Лиза. Ей захотелось увидеть Григория, сказать ему, что это все нелепая случайность и что она обычно так себя не ведет.