Читать книгу Искатели Абсолюта. Время бури - - Страница 3

Даже тут, ближе к южной оконечности Закатных земель, уже чувствовалось дыхание приближающейся зимы. Холодный ветер волнами пробегал по жухлой шелестящей траве, однообразно бурые заросли её колыхались подобно иссиня-чёрным волнам Моря Холодных Ветров. Дополнительное сходство пейзажу придавало и небо: низкие облака клубились над головой, грозя вот-вот пролиться то ли нудной мелкой моросью, то ли затяжным дождём, а то ли первым в этом году снегом.

Но Вр’вину было не до любования мрачной красотой предзимней степи. За спиной верного возвышалась полуразрушенная башня, стены её местами обвалились, местами покрыты были паутиной застарелых, забитых грязью трещин. Бесполезный осколок прошлого, даже от дождя в нём не укрыться. О, как же хотелось ему уничтожить эту развалюху, превратить окончательно в груду камней и осколков. Но верный, скрежеща зубами от злости, сдерживался – посланник строго-настрого запретил что-либо разрушать.

«Терпение, – до сих пор шелестел в голове Вр'вина его бесплотный голос. – Портал скрывает свой истинный облик. Он считает нас чужаками. Мы должны дождаться стража. У него есть ключ».

– Дозволено ли мне будет принести жертву? – смиренно спросил тогда Вр'вин, покосившись на русоволосого пленника. – Вознести богам грома и молний хвалу и скромную толику пищи?

«Жертв хватает, – янтарные глаза посланца в упор смотрели на верного. – Твои братья не забывают о богах. Этот пленник нам ещё пригодится».

– Зачем, о великий? – удивился Вр'вин и тотчас внутренне сжался, осознав, какую дерзость совершил. Недостойный, он посмел поставить под сомнения приказ посланца богов – да за такое впору и самому взойти на жертвенный костёр!

Но янтарноглазый посланец пребывал в добром расположении духа и не обратил внимания на дерзость.

«Способности этого раба весьма необычны, – последовал его ответ. – Таких, как он, местные маги называют ищейками, и я чувствую в нём большой потенциал. Он не просто чует след, он его видит. Если страж, когда мы его поймаем, откажется помогать, только он сможет узнать, как воспользоваться ключом».

– Как прикажешь, великий, – учтиво поклонился Вр'вин.

…С того разговора минуло уже много дней, но страж так и не появился. Горстка верных, отобранных командорами для ответственнейшего задания, расположилась лагерем в стороне от развалин башни, скрывшись за пологим склоном невысокого холма. Им выпала честь совершить то, ради чего верные целое тысячелетие скрывались от глаз всех прочих обитателей Шагрона. То, о чём с придыханием рассказывали жрецы холодными зимними вечерами у костров.

Боги изъявили желание вернуться. И именно этой горстке, ведомой не кем иным как им, Вр'вином, предстояло открыть дорогу небожителям.

Верный покосился в сторону лагеря.

«Как на ладони, – с досадой подумал он. – Как посланец может надеяться, что страж сам придёт к башне, да ещё и в одиночку? Он прекрасно понимает, что без него Портал не открыть, так что наверняка будет держаться подальше и выжидать».

И тут же изорвал в клочья эту крамольную мысль. Не сметь сомневаться! Посланец богов знает, что делает! Нужно просто верить ему. Верить и ждать.

Дёрнув щекой от заполнявшей его злости, Вр'вин, чеканя шаг, направился к лагерю. Верить. Ждать. Не сомневаться.

***

Верный был прав, огненноглазый страж башни давно знал о незваных гостях. Но, в отличие от чужаков, для него степь была и пристанищем, и убежищем одновременно. Атиас знал, как скрыть свои передвижения в колыхании трав, как устроить лёжку – такую, что невозможно заметить, даже подойдя вплотную. С конца лета страж следил за чужаками, приближаясь к их лагерю настолько, что Вр'вин, знай он об этом, выдрал бы себе волосы от досады.

Атиаса беспокоил акман – чудовище с янтарными глазами. Огненноглазый видел множество подобных существ. Видел он и их хозяев – тайлеринов. Но никогда не доводилось ему встречать акмана, сопровождаемого людьми. И, судя по их уважительно-раболепному поведению, они не были его хозяевами. Наоборот – это он ими повелевал.

Ещё стража беспокоил пленник – высокий, коротко стриженный крепыш, повадками неуловимо напоминающий медведя. Его чужаки стерегли тщательнейшим образом, не отходя ни на шаг ни днём, ни ночью. Даже до ветру ему приходилось отлучаться в их сопровождении.

Намерения незваных гостей Атиасу, впрочем, были ясны. Портал под башней – вот их цель. Сопровождаемый ими акман собирался открыть дорогу своим радужноглазым хозяевам.

«Оповестить бы старейшин, – думал он. – Но как? Нельзя оставлять башню без охраны. Я страж, я должен быть здесь, рядом со своим Порталом. Эх, поговорить бы с пленником, наверняка он многое мог бы рассказать об этих, как они называют себя, верных».

Но о таком не стоило даже и мечтать. Чужаки, как и акман, были начеку. Стражу оставалось только ждать, когда, наконец, вынужденное бездействие заставит их расслабиться и потерять бдительность. Такой момент обязательно наступит, Атиас был уверен в этом.

И не ошибся.

Когда зима добралась, наконец, до необжитых степей, и ветер, завывая, понёс над иссушённым разнотравьем снежные заряды позёмки, верным стало не до пленника. Чужаки пришли к башне налегке, не взяв с собою ни шатров, способных защитить от жестокой степной метели, ни тёплой одежды. Они были уверены, что управятся с открытием Портал задолго до холодов.

Теперь же им пришлось отступиться. Лагерь был свёрнут, остатки припасов погружены в заплечные мешки; верные, закрываясь руками от бьющих в лицо порывов, отправились прочь. Атиас последовал за ними.

Чужаки остановились в дне пути от башни, рядом с крохотной рощицей.

«Что они задумали?» – успел удивиться страж и почти сразу получил ответ на свой вопрос.

Мечами, совершенно не приспособленными ни для чего, кроме боя, верные принялись вырубать рощу на корню. Пленнику развязали руки и заставили его стаскивать в кучу отломанные и отрезанные ветки.

А когда от рощи остались лишь пни, чужаки засобирались в обратный путь. Нет, не на полночь, откуда пришли изначально. Нагрузившись странной добычей, они снова направились к башне.

Срубленные стволы были составлены «домиками» и накрыты сверху ветками. Заготовок хватило всего на два небольших шалаша. Закончив строительство, верные, за исключением двух своих бойцов, оставшихся охранять пленника, вновь ушли за материалами для строительства – получившиеся шалаши не могли вместить весь отряд. И даже акман, до этого не изъявлявший ни малейшего желания участвовать в хозяйственных хлопотах, не стал оставаться.

«Всего двое, – презрительно сплюнул Атиас. – Справлюсь».

Дождавшись, когда ночь опустит покрывало тьмы на заснеженную степь, страж двинулся к шалашам.

***

В темноте зрение посланца богов оставалось столь же острым, как и при свете дня. Чёрная тень в чёрном небе, ветер заглушает хлопки крыльев. Посланец невидим с земли, но сам видит всё, что происходит внизу.

Вр’вин и семеро сопровождавших его верных прижимались друг к другу в попытке сохранить хоть малую толику тепла, сидя в засаде. Немели сжатые на рукоятях мечей пальцы, снежная крупка секла покрасневшую кожу лиц, обледеневшие нагрудники холодили тела. Но никто не роптал. Верные терпеливо ждали, когда посланец богов подаст знак.

«Сегодня мы его поймаем, – гордо думал Вр’вин, смиряя непрошеную дрожь. – Страж купился на уловку, поверил, что мы готовимся к долгой зимовке. Идиот, даже не заметил, что у нас припасы на исходе, а новые взять негде».

План по поимке стража предложил посланец, не меньше людей уставший от бессмысленного ожидания. Он же нашёл и рощу, и это место, где прятались теперь верные – все, кроме двоих воинов, что остались стеречь пленника.

В том, что оставшиеся сегодня погибнут, Вр'вин не сомневался – посланник рассказал ему, что страж хороший боец. Что ж, пусть падут во славу богов, для них это будет честью.

…Оставшиеся в лагере верные не догадывались о собственной участи. Они тоже были убеждены, что отряд остаётся на зимовку. Один из них, совсем ещё молодой, даже не успел ничего понять перед тем, как клинки стража вспороли ему горло. Будто не веря в реальность происходящего, он потянулся руками к шее, ощупал рану и недоумённо скосил глаза на окровавленные пальцы. Лицо верного исказилось одновременно ужасом и яростью, он раскрыл рот, чтоб предупредить сотоварища, но не смог издать ни единого звука, кроме бульканья.

Второй, точно зверь, в последний миг успел почуять неладное и обернулся, но вновь вспыхнула кружевным узором сталь, лезвие со свистом рассекло воздух – и голова верного отделилась от тела.

Наскоро вытерев скимитары, Атиас бесшумно скользнул внутрь шалаша. Понурый пленник, связанный по рукам и с кляпом во рту, поднял голову, и глаза его расширились от удивления.

– Т-с-с, – приложил палец к губам страж. – Я друг.

Пленник отчаянно замотал головой, отползая в сторону.

– Да не дрыгайся ты, – раздражённо бросил ему Атиас, провёл скимитаром по стягивавшим запястья пленника верёвкам, и тот едва заметно дёрнул щекой, когда голубое лезвие случайно скользнуло по запястью.

– Идём, – решительно скомандовал страж. – Надо успеть уйти подальше, пока акман с приспешниками не…

– Это ловушка, – выдернув изо рта кляп, торопливо выпалил пленник.

И тотчас снаружи, перекрывая завывания не на шутку разыгравшейся метели, послышался шум – будто крылья хлестнули по воздуху. Раз, другой. А следом раздался многоголосый вопль торжества. Шалаш задрожал, образовывавшие его стены ветки раздвинулись в стороны, сразу несколько мечей просунулись в образовавшиеся щели и остановились, остриями уперевшись в стража.

Атиас покосился на пленника. Тот сидел, не шелохнувшись, и только укоризненно смотрел то на стража, то на наставленные на них обоих мечи.

«Как же глупо…» – скрежетнул зубами огненноглазый.

Стража и пленника грубо выволокли из-под остатков шалаша, связали обоим руки и усадили прямо в снег. Клинки голубой стали предусмотрительно оттолкнули подальше.

– Вот и попался, – раздался голос.

Атиас поднял глаза. Перед ним стоял воин, в котором страж без удивления узнал командира отряда. За его плечом, шумно дыша, застыл акман; янтарные очи чудовища вперились в полыхающие огнём глаза стража, но тот взгляда не отвёл. Недовольно заворчав, акман выступил вперёд, поднял уродливую когтистую руку, коротко замахнулся. Голова стража дёрнулась, из разодранной щеки хлынула кровь.

– Не можешь смириться, что в прошлый раз верх одержал я? – сплюнув на снег, сквозь зубы процедил Атиас и вновь поднял глаза. – Надеешься отомстить за свой позор, пока я связан?

Огненноглазый был, мягко говоря, в ярости. Он злился и на верных, и на пленника, но пуще всего на себя – за то, что позапрошлым летом, когда девчонка, ученица онарэ, умудрилась пробраться внутрь Портала, и ему пришлось сражаться с разведчиками тайлеринов и их чудовищем, он не удостоверился, что акман действительно сдох. Но янтарноглазый монстр, верным казавшийся посланцем богов, а на деле являвший собою лишь цепного пса своих радужноглазых хозяев, не собирался оставлять стража в неведении относительно истинной сути происходящего. Ему, ведомому присущей его расе кровожадностью, доставляло ни с чем не сравнимое наслаждение страдание его жертв. И акман был уверен – то, что он скажет, доставит побеждённому стражу истинные мучения. Не физические – эмоциональные. А они порой бывают слаще всего.

«Ты сражался не со мной, предатель, – прошелестел его бесплотный голос, слышимый лишь Атиасу. – То был Ман-Соо, мой брат, пришедший с разведчиками. Он должен был отвлечь тебя, чтоб я беспрепятственно смог удалиться от Портала и приступить к поиску верных. Меня зовут Каа-Мон, и я служу самому высшему над высшими, Таилию, и его прекраснейшей сестре Талиссии. Ты, низший, должен знать их имена – имена своих господ и повелителей».

Страж нехорошо прищурился. Конечно, он слыхал эти имена. По меркам огненноглазых, Атиас был ещё очень молод – он появился на свет спустя семьсот лет после Войны Душ. Но он хорошо помнил, что рассказывал ему дед о царственных наследниках, совсем ещё крохами вынужденных стать высшими над высшими, принять бремя командования над остатками воинства тайлеринов после смерти своих родителей, что тысячу лет назад ворвались в Шагрон во главе огромной армии радужноглазых и их низших слуг – эйо.

«Ты понесёшь наказание за совершённое твоими предками преступление, – торжественно продолжал акман. – Но сначала смоешь свой позор, открыв путь моим – и твоим! – повелителям»…

– Обойдёшься! – дерзко перебил его страж. – Можешь меня убить, но Портал я не открою. Я не единственный страж, найдётся, кому отомстить за меня. Приступай, Каа-Мон, не тяни. Покончи со мной! Тебе тоже недолго осталось жить под этим солнцем.

Вр'вин, ни разу не пошевелившийся за то время, что посланец разговаривал со стражем, дёрнулся, как от пощёчины, шагнул вперёд, оскалившись – и был остановлен властным жестом посланца.

«Не обращай внимания на слова предателя, – теперь голос акмана был слышен и ему. – Это лишь жалкие потуги побеждённого сохранить остатки чести, которой у него никогда не было. Ты знаешь, что делать, верный. Приступай. Портал должен быть открыт сегодня же».

Сглотнув от неожиданно накатившего волнения – ещё бы, он в одном лишь шаге от того, чтобы воочию узреть богов, которым служил всю свою жизнь, – Вр'вин перевёл взгляд на ничего не понимающего русоволосого раба.

– Ты слышал приказ посланца богов, Арэн – велел он. – Взгляни на след стража. Найди, что нужно сделать, чтобы войти в Портал.

«Ищейка, – холодея, догадался Атиас. – Они притащили с собой ищейку. Да не простого, судя по всему – этот способен след не только чуять, но и видеть. Они и не надеялись добиться помощи от меня. Им нужны были скимитары. Вот же проклятье!»

– Не помогай ему, – горячо зашептал огненноглазый, оборачиваясь к пленнику. – Открыв Портал, ты обречёшь Шагрон на верную гибель.

Русоволосый упрямо наклонил голову, но во взгляде его мелькнули сомнения, и Атиас их заметил.

– Они приведут сюда своих хозяев, целую армию. Будет война, множество людей погибнет.

Русоволосый виновато опустил глаза.

– Война уже идёт, – с горечью в голосе бросил он. – Не сделаю я – они найдут другого.

– У тебя совсем нет чести? – презрительно выплюнул Атиас.

– Я должен найти сестру, – сглотнув, твёрдо произнёс пленник, и сомнение из его глаз исчезло. – И вытащить её из этого проклятого мира, пока не стало поздно.

Атиас растерянно заморгал. Что русоволосый имел в виду? Ведь не может же он быть извне – говор его вполне обычен, вид тоже. Да и как он мог попасть сюда, если Порталы открываются лишь по воле стражей? А ещё эти слова про сестру…

Отчего-то Атиасу вновь вспомнилась девушка, позапрошлым летом сумевшая пробраться в башню. У неё были в точности такие же глаза – пронзительные, цепкие, удивительно глубокого зелёного цвета. И упрямство, заставлявшее её двигаться к цели даже вопреки доводам разума. Может, она нашла-таки свой Портал, и этот Арэн попал сюда через него?

Но до чего же похожие глаза! И даже имена – Аэр и Арэн, – созвучны точно слова в песне.

Пленник, заметив набежавшую на лицо стража тень, нахмурился. Вр’вин же решил, что разговор с огненноглазым сильно затянулся. Да и посланец богов уже заметно нервничал.

– Довольно! – повысил голос верный. – Арэн, хватить болтать! Делай, что должен!

Русоволосый с опаской покосился на стража, одними губами прошептал:

– Прости.

И решительно поднялся. Подышал на ладони, согревая их, несколько раз моргнул, крепко смеживая веки, глубоко вдохнул, и Атиас почувствовал, как протянулась от него к ищейке плотная серебрящаяся пелена, выпустила щупальца, впиваясь ими в наполненные огнём глазницы. Страж попытался сопротивляться, но щупальца тотчас обросли множеством мелких крючков и вцепились в плоть, разрывая её.

От боли помутилось сознание, и Атиас, со стоном повалившись на снег, вдруг точно наяву увидел собственный след. Призрак стража, ускоренный во много раз, в обратном порядке повторял все действия своего реального «я». Вот он резал путы на руках пленника, вот следил за лагерем верных. Зима сменилась осенью, осень – летом. За летом пришла весна, и как раз весной огненноглазый сам, своими руками снимал защиту с Портала. Обычное, в общем-то, дело – проверить, всё ли там, внизу, в порядке.

Огненноглазый стиснул зубы и в отчаянном усилии вновь попытался вытолкнуть из себя сознание ищейки. Несколько крючков, шевельнувшись, вырвались с мясом, но оставшиеся держались крепко. Боль стала нестерпимой.

– Кажется, я нашёл, – тяжело дыша, промолвил ищейка.

Щупальца, покопавшись в голове Атиаса ещё немного, отступили, но боль осталась. Она продолжала давить, жечь и кромсать, усиливаясь с каждым мигом, будто намеревалась таким образом покончить со стражем, не сумевшим защитить Портал. И, наконец, стала настолько нестерпимой, что сознание огненноглазого померкло окончательно.

Арэн с трудом держался на ногах, колени его дрожали и то и дело норовили подогнуться, сердце колотилось точно крылья пойманной за хвост птицы. Он задыхался, перед глазами плыли огненные круги.

– Говори, – Вр’вин был преисполнен нетерпения.

– Его… скимитары, – тяжело вымолвил пленник. – Они не только оружие… Ключ…

– Найти! – тотчас скомандовал Вр'вин, и верные, все как один помчались выполнять приказ.

– Я… я не смогу объяснить… как открыть Портал, – Арэн не выдержал, бессильно опустился в снег рядом с потерявшим сознание стражем и, заметив гневно сдвинувшиеся брови Вр’вина, быстро добавил. – Но я смогу это… сделать.

«Так приступай», – прошелестел в его голове голос посланца.

– Мне нужно ещё кое-что, – отдышался, наконец, пленник. – Тряпки. Много.

«Зачем?» – хотел поинтересоваться Вр’вин, но не успел – со стороны, куда были отброшены клинки стража, послышалась злобная ругань.

– Твоим воинам тряпки тоже не помешают, – отдышавшись, с нескрываемым злорадством бросил пленник.

Вр'вин, сжав зубы, промолчал. Потом он поставит этого зарвавшегося раба на положенное ему место, потом. Пусть сначала наглец откроет Портал.

И боги вернутся в Шагрон, к своим верным.

…Когда скимитары оказались, наконец, в предусмотрительно обёрнутых множеством тряпок руках, Арэн на мгновение замер, привыкая к непривычному ощущению, исходившему от них. Клинки ярились, они не хотели подчиняться чужаку, звали хозяина и временами разбрызгивали вокруг себя ворохи жгучих искр.

Искатель не стал обращать внимание на их сопротивление. Оно ничего не значит, скимитары всего лишь вещь, артефакт, пусть и привязанный к одному хозяину. Они могут сопротивляться, но всё равно вынуждены будут подчиниться тому, кто взял их по праву сильного. Ключ – это всего лишь ключ, и в чьих бы руках он не находился, единственное его предназначение – отпереть предопределённый ему замок.

Вход в руины башни был заполнен мраком. Арэн долго вглядывался в бездну тёмного провала – на сей раз в нём не было и следа тех железных остовов, что позапрошлым летом разрушены были девушкой с точно такими же глазами, как у него самого. Впрочем, ей – будущему стражу, – башня сразу предстала в истинном облике, искатель же был башне чужд и враждебен. Не знал он и того, что башня не особо-то и сопротивлялась, когда та девушка уничтожала наложенную на зеркальную твердыню защиту. Подчиняясь указанию таинственной силы, хранящейся в Шагроне, башня лишь создавала видимость сопротивления. Девушка должна, просто обязана была попасть внутрь Портала, несмотря даже на то, что там, внизу, кошмарный акман давно уже ждал подходящего момента, чтоб вырваться на свободу.

Впрочем, Арэн даже и про саму девушку ничего не знал – её след возле башни давно исчез, а идти так далеко по следу стража ему не было нужды.

Искатель украдкой покосился на огненноглазого. Тот изломанной куклой замер на снегу – по лицу разлилась смертельная бледность, под носом виднелись дорожки застывшей на морозе крови, – и только слабо и редко вздымающаяся грудь выдавала, что он ещё жив.

Что же делать? В его руках два великолепных клинка, жаждущих вражеской крови – да, они в гневе, но если он обратит их против верных, они подчинятся с охотой, откроют ему себя, пусть и на время – он чувствовал это и словно наяву слышал слова выкрикиваемой ими клятвы. Так почему бы не развернуться и не рубануть бритвенно-острыми лезвиями сначала отвратительную морду посланца богов, а затем – шею высокомерного Вр'вина?

Искатель колебался. Он не боялся боя, на Перекрёстке его готовили и к такому. Тело не успело ещё забыть изнуряющие и безжалостные тренировки, и он знал – рука его не дрогнет, забирая чужие жизни. Но выстоять против семерых верных – воинов, а не простых пахарей или ремесленников, – почти невозможно. А уж про акмана и думать нечего, этот монстр без труда разорвёт его на куски, и на этом сопротивление закончится.

Арэн не боялся смерти, но знал – верные найдут другого ищейку и всё равно откроют Портал своим богам – или хозяевам, как назвал их страж. Это неизбежно. И кто тогда позаботится о его сестре? Кто, если не он, найдёт её, защитит, выведет отсюда? И кто приведёт помощь с Перекрёстка – мысли о том, что с миром под вечно тёмным небом случилось нечто ужасное, Арэн себе не позволял ни на миг.

Острия скимитаров неуверенно коснулись невидимой простому глазу защиты, и по ней тотчас побежали радужные волны. Башня чувствовала, что «ключ» не в тех руках – но ничего не могла с этим поделать.

«Надо было рассказать командиру, – укорил он сам себя и тотчас возразил. – Нет, тогда он и Локи отправились бы со мной, и в плену у верных мы бы оказались вместе. И всё случилось бы ровно так же, как случилось. Если не хуже».

Арэн надавил на скимитары, проталкивая их сквозь неподатливую преграду. Разноцветная рябь, покрывшая развалины, разгорелась ярче, теперь её стало видно даже верным и акману. Всё быстрее бежали по ней волны, отражаясь в пока ещё призрачно-прозрачных зеркальных плитах, покрывших изменившуюся до неузнаваемости башню. От мельтешения радужных бликов кружилась голова, и небо с землёй грозились поменяться местами. Ладони жгло даже сквозь несколько слоёв тряпья, но Арэн терпел. Ещё немного, ещё чуть-чуть!..

И вдруг всё прекратилось. Сияющая пелена защиты застыла на мгновение, растеряв все свои цвета – и с прозрачным звоном осыпалась вниз множеством осколков. Из темноты арочного прохода пахнуло затхлостью и сыростью. Арэн с опаской шагнул вперёд.

Ничего не произошло. Не обрушились на его голову смертоносные заклинания, не разверзлась под ногами земля. Только завывал где-то наверху ветер.

– Что ты наделал? – с ужасом завопил кто-то сзади, и искатель без удивления узнал голос стража. – Ты же уничтожил всё… всех нас…

– Молодец, раб, – довольно улыбаясь, предводитель верных вступил под своды башни. – Ты выполнил свою часть договора.

Зазвенели по промёрзшей земле выбитые ударом ноги скимитары, Арэн растерянно посмотрел на пустые ладони – тряпки на них окрасились бурым, – и поднял вопросительный взгляд на Вр'вина.

– Связать! – скомандовал тот, и двое незаметно подступившихся верных тут же скрутили искателя.

– Не бойся, – снисходительно потрепал его по голове Вр'вин. – Я не нарушу слова командоров. Ты получишь свою свободу в тот же миг, как боги вернутся и подтвердят их приказ. А до того, уж не обессудь, придётся тебе ещё немного побыть моим рабом.

Посланец богов, никому и ничего не объясняя, тотчас отправился вниз, но «немного», озвученное предводителем верных, превратилось сначала в один день, затем в два. И лишь на третьи сутки, когда успела уже улечься вьюга, и в небе над зеркальной башней облака уступили место холодному зимнему солнцу, из уходящего вертикально вниз колодца с белыми плитами ступеней, донёсся топот множества ног.

Верные, не посмевшие спуститься в Портал вслед за посланцем, заслышав эти шаги, взволнованно вскочили на ноги лишь для того, чтоб тут же упасть на колени и ткнуться лбами в мёрзлую землю. Никто из них более не обращал внимания на двух связанных пленников.

– Что это? – едва слышно прошептал Арэн.

– Сейчас увидишь, – скрежетнув зубами, ответил ему страж, и пламя в его глазах яростно заколыхалось.

***

– Свершилось, сестра! – Таилий, облачённый в сияющий серебром доспех и островерхий шлем, торжествовал.

За его спиной замерли в готовности легионы воинов с горящими воодушевлением глазами, а над их головами парили полчища акманов.

– Свершилось, брат! – вторила ему Талиссия.

Высшая над высшими тоже не побрезговала сменить изящное платье на доспех. На боку у тайлерины уютно пристроились слегка изогнутые ножны с узким и лёгким белоснежным клинком с резной лаковой рукоятью – оружие в самый раз для женской руки.

Воинство радужноглазых не вместилось в огромный зал единственного в Тайлене Портала, большая часть оставалась снаружи, ожидая свой черёд. Здесь же, внутри, были лучшие из лучших, самые приближённые к царственным брату и сестре – те, кому достоин в числе первых вступить на землю давно забытого ими мира. Прямо перед ними разгоралось голубое, как небеса большинства миров, зарево. Накопители Тайлена, заполненные энергией молний до предела, отдавали сейчас годами собиравшуюся в них мощь Порталу, но проход открывался слишком медленно, ведь он должен был пропустить через себя не одного, не двух и не сто тайлеринов, а целую армию воинов с радужными глазами. И пусть она была не столь велика, как та, что вели некогда царственные родители Талиссии и Таилия, брат и сестра верили – на этот раз удача будет на их стороне. Они доберутся до своей цели, и справедливое возмездие свершится.

– Ты готова, сестра? – отрывисто бросил Таилий.

– Готова, брат, – взволнованно сглотнула Талиссия.

– Тогда вперёд, к Абсолюту!

Взявшись за руки, высшие над высшими первыми шагнули в проход, ведущий сквозь Грань к миру, именуемому Шагроном.

***

Вр'вин лобызал землю у ног своих богов и был вне себя от счастья. Удалось! Свершилось! И он первым увидел, как по ведущей из глубин Портала лестнице поднимаются боги. Он первым упал пред ними на колени, выражая почтение, и не смел поднять глаз, чтоб хоть украдкой взглянуть на их лица.

– Встань, верный, – раздался над ним властный женский голос. – Встань и назови своё имя.

– Вр'вин, моя богиня, – сглотнув, ответил он.

– Посмотри на меня, – низкий, бархатистый голос ласкал верного своим звучанием.

Он несмело поднял взгляд и чуть не задохнулся от восхищения. Богиня была прекрасна. Высокая, выше его самого почти на целую голову, стройная, горделивая, она снисходительно смотрела на верного своими удивительными радужными глазами и улыбалась.

– Моя повелительница, я не смею… – с трудом выдавил из себя Вр'вин и тотчас осёкся.

– Я дозволяю тебе, Вр'вин, верный из верных, смотреть на меня и говорить со мной, не испрашивая на то разрешения, – прервала его богиня. – За твои особые заслуги передо мной и моим братом я дозволяю тебе быть подле меня и рассказать, что происходит ныне в Шагроне, не упуская даже самых незначительных подробностей.

– Моя госпожа, служить вам – единственное счастье, о котором я мечтал, – верный вновь попытался рухнуть на колени, но был остановлен едва заметным взмахом руки богини.

Талиссия, холодно обведя глазами внутренности башни, остановилась взглядом на пленниках. На лице её не дрогнула ни единая жилка – тайлерина ни за что не позволила бы себе выказать слабость перед низшими, – но сердце её забилось вдруг часто-часто, а к горлу подступил плотный комок ненависти.

– Кто это? – с прежним достоинством спросила она.

– Страж сего Портала, – почтительно склонился Вр'вин, всё ещё не веря, что говорит с самой богиней во плоти. – Мы схватили его, чтоб узнать, как снять с Портала защиту. А второй просто раб.

За спиной Талиссии неиссякаемым потоком из Портала шло воинство. Тысячи тысяч тайлеринов уже покинули внутреннее пространство башни, но поток их не иссякал. Воинов в серебряных доспехах сопровождали и акманы – едва только поднявшись на поверхность, они расправляли крылья и взлетали ввысь, к вертикальному ряду квадратных окон.

Вр’вин пребывал в восхищении от того, как чётко и последовательно действовало божественное войско. Ни единой заминки, не говоря уж о толкотне. Воистину, только боги так и могут.

– Уже недолго, – печатая шаг, подошёл Таилий. – Последняя сотня почти вышла. А это кто?

– Это Вр’вин, брат, верный из верных. Именно он открыл нам путь.

– Повелитель, – тотчас согнулся в поклоне Вр’вин.

– Открыл путь? Такое деяние достойно награды.

– Воочию лицезреть богов и служить вам – вот высшая награда для верного.

Таилий хохотнул, услышав такой ответ.

– Моя сестра правильно назвала тебя верным из верных, как я погляжу. И всё же, ты достоин поощрения не только духовного, но и вполне материального. Назначаю тебя, Вр’вин, проводником воли моей и сестры. Отныне ты будешь получать приказы только лишь от нас двоих, и станешь доносить их до слуха ваших командоров.

Вр’вин не поверил собственным ушам. Он никогда не смел мечтать даже о том, чтоб хоть немного приблизиться к командорам верных, выше которых в их иерархии были одни лишь жрецы. И вот только что он, совершенно неожиданно для самого себя, даже не приблизился – вознёсся над всеми ними, вознёсся на такую высоту, о существовании которой доселе даже и не ведал.

– А это кто? – нехорошо прищурился Таилий, в свою очередь заметив пленников.

– Страж, мой повелитель. И раб. Что прикажете с ними делать? Принести в жертву? – едва не задыхаясь от благоговения, выдохнул верный.

– Огненноглазого – в жертву? – Таилий чуть не поперхнулся. – Ни в коем случае, этот предатель не заслуживает такой чести. Что скажешь, сестра? Я прав?

– Разумеется, брат, – с достоинством кивнула Талиссия. – Вр’вин! Как только наше войско полностью покинет Портал и будет готово выдвигаться к цели, ты проследишь, чтобы стражу перерубили жилы на ногах и руках – или сделаешь это сам, лично, как пожелаешь. Ни в коем случае не допусти, чтоб он умер сразу. Мы оставим его здесь, пусть холод и дикие звери прикончат его.

– Повинуюсь, моя лучезарная госпожа. Я всё исполню сам. А что прикажете делать с рабом? Командоры обещали ему свободу за помощь.

– Рабу – свободу? Нет, Вр’вин, рабы рождены служить. Я отменяю приказ и даю тебе новый. Возьми раба с собой, пусть продолжает делать то, что должен по праву рождения – прислуживать, – распорядилась Талиссия.

Вр’вин заколебался.

– Повелительница, этот раб не покорен. Несмотря на некоторое его… участие в поисках Портала, я бы не стал доверять ему. Не лучше ли поступить с ним как со стражем?

Давать русоволосому обещанную свободу Вр’вин, разумеется, не собирался и раньше. Смерть – вот что он считал наилучшим даром для него.

Талиссия в задумчивости накрутила прядь своих роскошных чёрных волос на палец.

– Скажи, Вр’вин… У верных есть флот? – и, узрев раболепный кивок, продолжила. – Какие в нём корабли?

– Галеры, госпожа.

– Хорошо. Тогда вот что мы сделаем, – решила Тайлерина. – Раз этот раб не подходит для услужения, пусть работает там, где пригодятся его сила и молодость. Передашь его гребцом на ближайший корабль, мой Вр’вин. Там, полагаю, хорошо знают, что делать с непокорными.

– Моя прекраснейшая госпожа, – вновь склонился перед богиней Вр’вин. – Я исполню всё в точности, как вы приказали.

– Хорошо, – скупо улыбнулась тайлерина.

Низко поклонившись, Вр’вин попятился. Дойдя до пленников, махнул рукой, подзывая одного из верных.

– Раб пойдёт с нами. Глаз с него не спускай!

Русоволосый вскинулся.

– Ты обещал мне свободу!

– Я – да, – глумливо ухмыльнулся Вр’вин. – Но у богов есть свои планы на тебя. Кто я такой, чтоб оспаривать их приказы?

Страж, отвернувшись к стене, злорадно фыркнул, и верный едва сдержался, чтоб не ударить его.

– Смейся, пока можешь, – процедил он. – Тебя уготована особая участь.

Русоволосый выругался. Вр’вин повелительно взмахнул рукой, и двое сопровождавших его верных подхватили раба под локти, невзирая на яростное сопротивление, поволокли к выходу из башни.

За спиной верного из верных из глубин Портала поднимались последние серебряные воины. Страж гордо поднял голову, снизу вверх взглянул на Вр’вина – страха в глазах не было, лишь презрение.

– Не тяни.

***

Арэн, несмотря на связанные руки и стреноженные ноги, почти вырвался из захвата. Приложил одного из тащивших его верных локтем по мерзкой роже, второго огрел собственным лбом, метя в переносицу, и мелкими, неуклюжими шажками заковылял обратно к башне. Его душило чувство, что со стражем сейчас произойдёт нечто совершенно ужасное – уж больно довольным выглядел оставшийся в башне Вр’вин.

Разумеется, далеко ему уйти не удалось, опомнившиеся конвоиры нагнали искателя, повалили на мокрый снег, несколько раз с размаху воткнули носки сапог в незащищённый бок, заставив изогнуться от боли. Но Арэн не намеревался сдаваться так просто. Вцепился в ноги одного, повалил на землю, кое-как привстал и обрушился сверху.

Упавший верный глухо и яростно взвыл, пытаясь выбраться из-под оказавшегося неожиданно сильным и тяжёлым пленника. Но на подмогу ему тотчас бросился напарник – и всё было кончено. Арэн проиграл. Но даже лёжа лицом в снегу, придавленный верными, он ещё пытался сопротивляться, когда со стороны башни раздался крик, полный отчаяния и боли – и тотчас прервался. Арэн замер, не дыша. Снова крик, скорее даже – вой смертельно раненного животного. Опять тишина. И так – ещё дважды.

А затем из башни вышел Вр’вин, довольно жмурясь, приблизился к искателю. Врезал ему ногой по рёбрам, затем ещё раз – по лицу.

– Поднимайте эту падаль, – приказал он.

– Ты что с ним сделал, мерзавец?! Ты его убил! – заорал вдруг Арэн, захлёбываясь кровью из разбитых губ, и снова задёргался, да с такой силой, что верные с трудом удержали его на земле.

– Вовсе нет, – почти ласково ответил Вр’вин. – Он жив… пока что. Но это ненадолго.

Страшный удар обрушился на голову Арэна, выбивая сознание, и русоволосый, наконец, обмяк.

– Не могу дождаться, когда и этому достанется по заслугам, – сплюнул на снег Вр’вин. – Надо найти поселение, наверняка там есть телеги. Не на себе же его тащить.

– Но что скажут боги? – осторожно возразил ему верный. – Вдруг они будут против?

– Боги справедливы, – твёрдо ответил ему Вр’вин. – Они не заставят нас тратить силы, неся на закорках какого-то раба.

Верный из верных мало-помалу начинал обретать уверенность в собственной исключительности и избранности. Отвернувшись и предоставив подчинённым самим решать, как они будут тащить бесчувственного пленника до означенного селения, он зашагал прочь, не обращая никакого внимания на едва слышимые стоны обречённого на мучительную смерть стража.