Читать книгу Туманная сущность времени. Сборник - - Страница 15

Дорогой дневник, сегодня я решил выйти в люди. Мне стало чуть лучше и я соскучился по кофе и свежему воздуху. Я вышел из дома и, сквозь туман, направился в сторону кафе. Навстречу шли безликие люди. Почему они не имели лиц? Темные силуэты в плащах и шляпах, а вместо лица стертое пятно телесного цвета. Я никогда не мог различать человеческие лица. Для меня они были стерты. Я запоминал людей как фигуры, имеющие свои характеры, но не лица или имена. Часто я мог сконцентрироваться и распознать отдельные черты, но стоило отвернуться и я их забывал. Стою на светофоре. Жду зеленый сигнал, чтобы перейти улицу. Рядом мужчина. Темный размытый образ. Если приглядеться – я вижу его в деталях. Лицо, изрытое морщинами. Каждая складочка на его коже впивается в мое воображение. Каждая морщинка – это целый канал из блестящей материи, разделенной на квадратики с гадкими черными дырочками – порами, как будто черви прогрызли себе норы. Большой прыщ на лбу. Вижу как гной зреет внутри, как прорвет он тонкую преграду из кожи и вырвется фонтаном гнили наружу. Мерзкий пивной живот. Представляю как он висит над его членом, когда он голый стоит в ванной, как этот живот растекается по его жене или хлопает по ее спине в постели, воняя потом, запахом немытого тела. Грязные черные ногти, чуть отросшие. Их следовало бы подстричь, выковырять из под них грязь. Под ними наверняка копошатся личинки микроскопических существ, микроскопические червяки, впивающиеся в ладони людей, пожимающих его руки, которыми он только что дергал свой пенис в туалете, стряхивая мочу, осевшую каплями на этих самых руках, которые он не помыл и протянул коллеге по работе, чтобы проявить к нему уважение. Все они таковы. Вот стоит хорошо одетая женщина. В уголках ее сморщенных глаз забилась тушь, как комья грязи на садовой тяпке. Губы ее раздуты от инъекций, как надутый на анальном отверстии геморрой. Могу поспорить, что то, что извергает ее рот, не отличается от того, что извергает анальное отверстие, если иметь ввиду содержание, а не обложку. Отсюда и раздувшийся оральный геморрой – слишком много словесного поноса извергает этот рот, слишком часто тужится она, чтобы выдать что-то стоящее, выдавая словесные фекалии нескончаемым потоком. Ее кожа и натянута, и сморщенна одновременно. Я вижу опарышей, вылезающих из ее пор. Она еще не сгнила в могиле, но я уже вижу, уже вижу… Ее брови слишком ровные и четкие для натуральных. Они фальшь. А были ли у нее настоящие брови? Или всегда были фальшивые? Имеют ли брови при рождении такие, как она? Брови – индикатор эмоций. Фальшивые брови – фальшивые эмоции. Они помогают ей оплатить все эти процедуры со своим лицом. И не только с ним. Готов поспорить, что тело ее абсолютно гладко и лишено волос. Особенно, там. Как будто она чиста и невинна, как младенец. Чем глаже женщина – тем менее она невинна, это та же фальшь. Человек не пытается замаскировать то, что маскировать не требуется. Вот стоит старая женщина. Она уже вся в морщинах, тучна и плохо одета. Ей уже ничто не поможет, не стоит и заморачиваться. В жизни каждой женщины наступает момент, когда уже никакие фальшивки не смогут обмануть взгляд мужчины и тогда она полностью забрасывает себя. От этого она становится злее и наглее. Жизнь без фальши – к такому женщина не привыкла, ее это бесит. Тогда она учится брать свое по-иному. Расталкивать людей своим толстым тазом в транспорте, кричать на молодых, ненавидеть юных девушек. О, я видел ее толстый таз, под грязным старомодным платьем, пахнущий туалетом, с засохшим по краям ягодиц калом и застарелой мочой на трусах. Обвисший так, что уже не разберешь где что, воняющий так, что слезится в глазах. Это уважаемая старость, которую мы должны почитать. Впрочем, разве люди когда-то почитали что-то, кроме застарелого кала? Поклонялись ли чему-то иному?

Зеленый свет. Я перешел улицу. Зашел в кафе, сел за столик. Официант без лица подошел ко мне, дал меню. Вокруг меню все расплывалось. Туман проник и в кафе. Люди с размазанными лицами сидели за соседними столиками, я слышал их заглушенный смех и разговоры. Было крайне сложно сконцентрироваться, чтобы понять о чем они говорят, да и совсем не хотелось. Я выбрал суп, круассан и кофе. Официант никак не подходил. Хотел было его позвать, но кто из них мой официант? Лица его я не запомнил, даже примерно. Сижу. Жду официанта. Сколько прошло времени? Может минута, а может час. Я без часов, сложно понять. Туман давит со всех сторон. Давят взгляды людей. Лиц я не вижу, но взгляды давят на меня, как огни светофоров, я не вижу их, но чувствую. Вот бы сейчас сбежать и укрыться там, где нет людей. Почему они смотрят? Они знают, что я готов заказать, но не могу вспомнить лицо официанта? Им смешно… Я сижу тут уже полдня, а официант не подходит. Готов поспорить, что все они сидят тут теперь с одной целью – смотреть на меня и дождаться когда же меня обслужат, посмотреть что я буду делать дальше. А может и официант в сговоре? Вот почему ко мне не подходят так долго. Наверное это какой-то спор или розыгрыш. И все смеются надо мной. Вот официант подошел. Я сделал заказ. Люди говорят друг с другом, едят свою еду. Наверное, мне показалось. Или они отстали. Один зажег сигарету. Она дымится. Дым – тот же туман, но его вижу не только я. Дым усиливает туман. Едкий запах перекрывает дыхание. Тьма внутри усиливается, она давит. Я хочу убежать, но куда? Тьма везде, она внутри меня. Официант принес еду. Желтые ногти с грязью под ними. Люди ходят в туалет и не моют руки. Он сходил по большому сегодня, это точно. А потом держал руками мою еду, обмакивал пальцы в мой суп. Вытирая ими свой зад до этого. Я смотрю на суп. В нем плавают личинки. Нет, это рис. Хотя кто разберет? Часто в крупе оказываются черви, они засыхают и их не отличить. Постараюсь не думать об этом. Часть рис, часть личинки. Но я буду думать, что это рис. Позитивный настрой! Иначе сойдешь с ума. Я доел суп. Взялся за круассан. Он с шоколадом или это кал официанта? Нет, пустой. Это хорошо. Но похож на огромную личинку по форме. Он румяный, запеченный. Но я видел сырые. Они белые. Могут ли печь крупные личинки, выдавая их за тесто? Все может быть. Откусил. Нет, это точно тесто. Мясо на вкус другое. А мясо ли личинки? Почем мне знать? Ем круассан, пью кофе. Кофе черный. Он чернее тумана, но не чернее мглы. Ничто не чернее мглы. Разве что кал на ягодицах той старухи. Но это потому что он зловоннее. Цвет и глубина его – не всегда показатель яркости сего цвета. Запах, вкус – все влияет на цвет. Иногда я не могу отличить цвет от вкуса, запах от текстуры. Небо голубое, облака белые – это всем известно. Но я знаю, что слово «тоска» – серое, «ожидание» – сиреневое, «любовь» – розовое, «смерть» – черное, «вкус» – желтое, «свобода» – белое, «независимость» – голубое. Все ли белое – пушистое и бархатистое, как облака? Белое бывает гладким, как лист бумаги. Все ли серое тоскливое? Пожалуй, нет. Текстура бывает разная. Тоска гладкая, ожидание волнообразное, любовь мягкая, смерть черствая, вкус острый, свобода гладка, как тоска, и мягка, как любовь, независимость остра и тверда.