Читать книгу Макунаима, герой, у которого нет характера - - Страница 11

Глава 4
Змей, который стал Луной

Оглавление

На другой день герой встал ранехонько и, снедаемый тоскою по незабвенной Си, проколол себе нижнюю губу и вставил в это отверстие талисман, как того требует обычай. К горлу его подступил большущий ком. Он быстро собрал братьев, они попрощались с икамиабами и пустились в путь.

Долго они блуждали по всем этим лесам, которыми теперь правил Макунаима. Повсюду его ждали почести и, где бы он ни появлялся, его сопровождала свита из красных попугаев ара и зеленых попугаев нандайя. Долгие ночи, полные горькой тоски, герой проводил на верхушке дерева асаи, среди плодов, пурпурных, как синяки на его душе. Там сидел он, всё смотрел в небо, на красавицу Си, и всё стонал: «Треклятая!»… Тогда совсем невыносимо и горько ему становилось, и он взывал к добрым богам, напевая длинные протяжные песни…

Руда, Руда!

Ты, что иссушаешь дожди,

Сделай так, чтобы ветры моря-океана

Ворвались на мою землю

И тучи прогнали прочь,

И тогда треклятая моя станет

Светить ярко в ясном небе!..

Укроти воды всех рек,

Чтобы я, в них купаясь,

Мог забавляться с моею треклятой,

А она бы в них для меня отражалась!..


Так он пел. А затем слезал с дерева и рыдал на плече Маанапе. Жиге, всхлипывая от печали, подкладывал хворосту в огонь, чтобы герой не замерз. Маанапе, глотая слезы, взывал к белочке Акутипурý, сове Мурукутутý, жабе Дукукý – ко всем этим хозяевам сна, приговаривая так:

Белочка-агути,

Дай своего сна кусочек

Макунаиме,

Ведь он грустит сильно очень!..


Потом он искал у героя клещей и убаюкивал его. Герой расслаблялся, успокаивался и крепко засыпал.

На другой день путники вновь отправлялись в глухие леса. И неотрывно следовала за Макунаимой свита красных ара и нандайя.

Шли они, шли, и вот однажды ранним утром, когда заря только-только начинала прогонять темноту, они услышали далекий девичий плач и отправились разузнать, в чем дело. Шли они полторы лиги и, наконец, увидели скалу, плачущую горючими слезами водопада. Макунаима спросил у скалы:

– Ты плачешь? Почему?

– Потому, что кончается на «у»!

– Расскажи, в чем дело.

И скала рассказала, что с нею приключилось.

– Да будет вам известно, что я дочь вождя МешоМешойтики, что на наречии моего племени означает Ползучка-Ползунок, а сама зовусь Найпи. Я была самой красивой девушкой племени, и все вожди соседних племен хотели спать в моем гамаке и отведать моего мягкого тела. Но когда они приходили ко мне, я кусала и пинала их ногами того ради, чтобы проверить их силу. Ни один не выдержал, и все они отправились несолоно хлебавши восвояси.

Мое племя находилось под игом черного змея Капéя, что живет в глубокой темной пещере вместе с большими муравьями. Каждый год в ту пору, когда деревья ипé, растущие на берегу реки, покрывались желтыми цветами, змей приходил в деревню выбрать невинную деву, которая должна была ночевать с ним в его набитой скелетами пещере.

Тем утром, когда мое тело впервые заплакало кровью, требуя мужской силы, на плетеные пальмовые листья моего шалаша сел филин и прокричал страшным голосом, а потом пришел Капей и выбрал меня. Деревья ипé переливались желтым блеском, все эти цветы упали на плечи плачущего воина Тицатэ, который служил моему отцу. В деревню пришла печаль, подобная полчищам черных муравьев, и стало тихо так, что самой тишины не было слышно.

Когда старый колдун вновь вынул из ямы ночную тьму, Тицатэ собрал все упавшие цветы и пришел с ними к моему гамаку в последнюю мою свободную ночь. И тогда я укусила Тицатэ.

Кровь брызнула фонтаном из прокушенного запястья, но юноша не обратил на это никакого внимания, а лишь издал любовный стон и заполнил мне рот цветами, так что я не могла больше кусаться. Тицатэ забрался в гамак, и Найпи служила Тицатэ.

Когда мы позабавились, позабыв самих себя от наслаждения, в лужах крови и на ковре из цветов муравьиного дерева, мой покоритель взвалил меня на плечо, положил меня в лодку, привязанную в потайной заводи, и мы пустились по Буйной реке, убегая от черного змея.

На другой день, когда старый колдун вновь спрятал ночь в яму, Капей пришел за мной в деревню и увидел только пустой окровавленный гамак. Он грозно заревел и бросился за нами в погоню. Он мчался всё быстрее и быстрее, уж мы слышали прямо за нами его рев, вот он уже почти догнал нас, и, наконец, воды Буйной реки поднялись до небес, раскачавшись от движений черного змея.

Тицатэ от изнеможения уже не мог грести, много крови вытекло из запястья, куда я его укусила. Потому мы не могли больше убегать. Капей схватил меня, перевернул, погадал на яйце и увидел, что я уже служила Тицатэ.

Он, наверное, хотел весь мир порешить от злости… Он обратил меня в этот камень, а Тицатэ бросил на берег реки, превратив его в цветок. Вон там растет он, у самого берега, там, в воде, вот он! Это вон та прекрасная понтедерия, вот она машет мне своими листочками. Ее пурпурные цветы – капли крови от моего укуса, кровь эту я заморозила холодом моего водопада.

Капей живет подо мною, беспрестанно проверяя, действительно ли я забавлялась с воином. Да, забавлялась! И я буду плакать на этом камне до конца нескончаемого и тосковать по моему воину Тицатэ…

Падающая вода прервала свой рассказ. Слезы брызгали на колени Макунаимы, и он, задрожав, всхлипнул.

– Ка… кабы… кабы я встретил сейчас че-черного змея, я бы убил его на этом самом месте!

Тогда все услышали громогласный рев, и из воды появился Капей. А Капей – это был черный змей. Макунаима принял грозный вид, светясь геройством, и пошел на чудище. Капей разверз пасть и изверг целую тучу больших ос. Макунаима отчаянно бился и убил их всех. Тогда чудище размахнулось и ударило хвостом с погремушками, но в то же мгновение героя укусил за пятку муравей-древоточец, он согнулся от боли, и тяжеленный хвост змея пролетел над Макунаимой и ударил самого Капея по голове. Тогда чудище заревело громче и попыталось ударить героя в бок. Тот лишь подвинулся, схватил булыжник, размахнулся и – трах! – снес змею голову.

Тело змея унесло потоком, а голова, выпучив огромные ласковые глаза, катилась к своему победителю, чтобы поцеловать ему ноги. Герой испугался и вместе с братьями рванул в лес.

– Иди ко мне, птенчик мой, иди ко мне! – звала голова.

Братья припустили сильней. Пробежав полторы лиги, они обернулись. Голова Капея всё еще катилась за ними. Они вновь пустились бегом, а когда устали так, что не могли уже больше бежать, забрались на дерево бакупари, что растет на берегу реки, и решили ждать, пока голова минует их. Но голова остановилась у подножия дерева и попросила плодов бакупари. Макунаима потряс дерево. Голова собрала упавшие плоды, съела их и попросила еще. Жиге сбросил несколько плодов в реку, но голова наотрез отказалась заходить в воду. Тогда Маанапе изо всех сил размахнулся и забросил один плод далеко-далеко; пока голова катилась за ним, братья спустились с дерева и задали стрекача. Бежали они, бежали и через полторы лиги увидели дом, где жил Хананейский бакалавр. Старик сидел у дверей дома и изучал старинные документы. Макунаима сказал ему:

– Как дела, бакалавр?

– Не так плохо, безвестный странник.

– Дышим свежим воздухом, да?

– C'est vrai, как говорят французы.

– Ладно, до скорого, бакалавр, а то мне бежать надо.

И братья вновь пустились бегом. В один миг они оставили позади ракушечные холмы Капутéры и Моррéти. Впереди стоял бесхозный дом. Они ворвались внутрь и крепко-накрепко закрыли дверь. Отдышавшись, Макунаима заметил, что потерял талисман, и не на шутку опечалился, ведь это было единственное, что у него оставалось в память о Си. Он было отправился обратно искать камень, но братья не пустили героя. Вскоре прикатилась голова: трах-тарарах! – заколотила она в дверь.

– Что такое?

– Откройте дверь и впустите меня!

Кайман – и тот не открыл, а наш герой и подавно. И голова не смогла войти. Макунаима же не знал, что голова теперь была в его власти и не могла причинить ему зла. Голова ждала долго-долго, а не дождавшись, стала размышлять, чем ей теперь обернуться. Станет водой – выпьют, муравьем – раздавят, комаром – прихлопнут, поездом – с рельсов сойдет, рекой – на карте отметят… И порешила так: «Стану Луной». Тогда она крикнула:

– Откройте дверь, я хочу кой-чего взять с собою!

Увидев, что дверь не открывают, Капей стал горько жаловаться. Пришел тарантул, спросил, отчего змеиная плачет голова. Та ответила, что хочет подняться в небо.

– Нить мою Солнце спалит, – ответил папаук-великан.

Тогда голова созвала черных птиц, и стало темным-темно, как ночью.

– Нити моей в ночи не увидать, – сказал папаук-великан.

Голова отправилась в Анды за калебасом холода, принесла его и сказала:

– Ты капай по капле каждые полторы лиги, нить и побелеет от инея. В путь?

– Что ж, в путь.

Паук принялся плести нить и расстилать ее по земле. С первым порывом ветра невесомая нить взмыла в небо. Тогда папаук-великан поднялся по ней и капнул инеем. И пока он плел нить еще выше, нижняя часть стала белой-белой. Тогда голова воскликнула:

– Прощайте, люди добрые, я в небо ухожу!

И стала, поедая нить, подыматься к бескрайним небесным полям. Братья открыли дверь и смотрели, не отрывая глаз. А голова всё поднималась и поднималась.

– Ты и в самом деле в небо отправляешься, голова?

– Угу, – промычала она, ведь она цеплялась зубами за нить и не могла открыть рта.

Когда рассвет был уже совсем близко, черный змей Капей поднялся на небо. Он изрядно растолстел, ведь столько паутины съел, и побледнел от изнеможения. Он сильно потел, и пот его падал на землю свежей росой. Луна так холодна именно оттого, что Капей ел ледяную паутину. Капей когда-то был черным змеем, а теперь он – лунная голова в бескрайних небесных полях. С тех пор тарантулы плетут свою паутину ночною порой.

На другой день братья сбегали на берег реки, искали-искали, но тщетно: нигде не было талисмана. Они спросили всех живых существ: черепаху аперéму, мартышку игрунку, маленького броненосца, ящерицу тегу, водяных и древесных скорпионовых черепах, огромную осу тапиукáбу, ласточку, кукушку, дятла, чачалаку, кассика, птичку, что кричит «Таáн!», и ее подружку, что кричит «Таин!», ящерку, что спорит с мышью, рыбу паку, рыбу тукунарé, рыбу арапаиму, рыбу куримату, птицу ибиса, птицу йерерé – всю эту живность; но никто ничего не знал. Тогда братья вновь отправились в путь по дорогам империи. Тяжело давили на сердце тишина и отчаяние. Макунаима то и дело останавливался как вкопанный, думая о треклятой… Как он по ней скучал! Время точно остановилось. Он непрерывно плакал. Слезы, скатывающиеся по детским щекам героя, орошали волосы, что росли на его груди. И он то и дело качал головой и вздыхал:

– Мочи нет, братцы! Сердцу первой любви не забыть – только как же без любимой быть?

И шел дальше. И везде, где он проходил со своей свитой из разноцветных попугаев, ему воздавали почести.

Однажды герой прилег в теньке, пока братья ловили рыбу; мимо проходил Чернокожий Пастушок, приемный сын Девы Марии, которому Макунаима молился каждый день. Он сжалился над несчастным и решил помочь ему – послал ему птичку-невеличку уирапурý. Герой услышал беспокойный щебет, и птичка села ему на колено. Макунаима замахнулся и отогнал ее. Но минуты не прошло, как он снова услышал щебет, а птичка села ему на живот. А Макунаима больше и ухом не повел. Тогда птичка сладко запела, и Макунаима понял всё, что она пела. А пела она о том, что несчастный Макунаима потерял муйракитан на берегу реки, поднимаясь на дерево бакупари. Но печалиться не стоит, пела птичка уирапуру, потому что муйракитан проглотила речная черепаха, а рыбак, который ее поймал, продал зеленый камень перуанскому купцу по имени Венцеслáв Пьéтро Пьéтра. А разбогатевший хозяин талисмана остановился в роскошном имении в Сан-Паулу, громадном городе, что ласкают воды потока Тьетé.

Пропев всё это, птичка хвостиком махнула и упорхнула прочь. Когда братья вернулись с рыбалки, Макунаима объявил им:

– Шел я по дороге, ловил зверя на приманку, и вдруг у меня в боку защекотало. Я хлопнул – а там уховерточка, она-то мне всю правду и рассказала.

И Макунаима рассказал братьям, где находился талисман, и объявил, что собирается отправиться в Сан-Паулу на поиски этого Венцеслава Пьетро Пьетры, чтобы забрать у него похищенную драгоценность.

– …И пусть на этом самом месте сделает себе гнездо гадюка, если я не верну муйракитан! Хотите, братья, идите со мной, не хотите – лучше одному, чем вместе с кем попало! Ну, я-то упертый, как жаба, и если что-то мне в голову пришло, то я уж буду стоять на своем. Да, я отправлюсь, чтобы просто проверить, правду ли говорит птичка уирапу… то есть – тьфу! – уховертка.

После таких речей Макунаима звучно рассмеялся, представив, как он разыграл птичку. Маанапе и Жиге решили отправиться с ним вместе, хотя бы потому, что за героем нужен был глаз да глаз.

Макунаима, герой, у которого нет характера

Подняться наверх