Читать книгу Нечто в воде - - Страница 7

Пятница, 29 июля

Мы устраиваем званый ужин. Возможно, сейчас не лучшее время для вечеринок, учитывая все, что произошло, однако день свадьбы стремительно приближается, остался всего месяц с хвостиком, а мне нужно попросить кое-кого об очень важной услуге.

Гости приедут через час. Я еще не переоделась и не привела себя в порядок, не говоря уже о том, чтобы начать готовить. Мы решили подать жареную курицу. Даже не знаю почему. Наверное, потому, что это быстро и просто и мы с Марком можем готовить его вместе. Он занимается мясом, а я – гарниром. Чуть раньше Марк пришел в восторг, когда я озвучила эту метафору наших отношений. Редкий момент веселья. Впрочем, мне стало не до смеха, когда я осталась в нашей прекрасно оборудованной кухне один на один с холодной курицей, рядом с которой возвышалась гора овощей.

С Марком не все ладно, поэтому я сегодня опаздываю. Выпроводила его с кухни – готовиться. Прошло больше недели с его увольнения, а он до сих пор расхаживает взад-вперед босиком по гостиной, спальне или ванной, крича в телефон на людей в Нью-Йорке, Германии, Копенгагене, Китае. Нам нужно отдохнуть. Мне нужно отдохнуть.

Я пригласила на ужин Фреда Дейви и его жену Нэнси. Вообще-то мы запланировали этот обед месяц назад. Они для нас – почти родные. Фред всегда готов меня поддержать и помочь советом, с тех пор как я познакомилась с ним на моей первой работе, на съемках документального фильма о галерее «Белый куб». Подозреваю, что съемки моего нынешнего фильма так и не начались бы, если бы не наши с Фредом мозговые штурмы и горы отправленных им писем с упоминанием премии Британской киноакадемии в заголовках. А чудесная Нэнси, одна из самых мягких и теплых женщин в моей жизни, никогда не пропустит мой день рождения, премьеру или встречу. Они заменили мне семью и поддерживают во всем.

Марк куда-то запропастился, и я начинаю готовить сама. Он уже полчаса висит на телефоне, пытается поймать очередную наводку на новую работу. Как выяснилось, на удочки, о которых он упоминал в утро нашей годовщины, ничего не поймалось, а за то, что Марк вляпался в эту историю, следует благодарить его «друга» из Нью-Йорка. Не успела я добраться домой в день, когда он потерял работу, как Марк выяснил, что во всем виноват тот самый Эндрю. Он позвонил Марку в офис и каким-то образом принял Грега за Марка – понятия не имею, как такое возможно, ведь Грег из Глазго и у него соответствующий акцент. В общем, Эндрю принял Грега за Марка и сказал, что чуть позже ему позвонят из нью-йоркского офиса по поводу возможной смены работы.

Грег, сволочь такая, наверняка засиял от удовольствия, направился прямиком к начальнику и добросовестно уведомил того о состоявшемся разговоре.

Эндрю из Нью-Йорка, видимо, обиделся, когда его обвинили в путанице, и слил потенциальную вакансию. И все только ради того, чтобы не унижать себя извинениями за совершенную ошибку. Видите ли, в финансовом мире извинения считаются признаком слабости. Слабость не внушает доверия, а финансовый рынок, как известно, зиждется на уверенности. Быки побеждают, медведи проигрывают. В итоге безработный Марк стоит полуодетый в гостиной и кричит в трубку домашнего телефона.

Он говорит мне, что не все потеряно. Что общался с Рэйфи и другими приятелями с работы и что наклевываются три новых возможности, а то и больше. Просто нужно держать руку на пульсе несколько недель. На данном этапе он больше ничего сделать не может. Даже получив место, Марк сможет приступить к работе только после вынужденного отпуска, то есть в середине сентября. Вынужденный отпуск. В любое другое время я бы обрадовалась, а теперь, когда у меня начались съемки, я буду занята до самой свадьбы. Совершенно не вовремя.

Будто услышав мои мысли, Марк появляется на кухне, умытый и переодетый. Он улыбается и выглядит потрясающе. Белая рубашка, свежий одеколон; он берет меня за руку и кружит в танце. Мы молча вальсируем по кухне, затем он отстраняет меня на расстояние вытянутой руки.

– Теперь я. Марш наверх и стань еще прекраснее. Посмотрим, возможно ли это!

Он хватает кухонное полотенце и выгоняет меня из комнаты; я, хихикая, отступаю.

Кто-то мог бы испугаться столь быстрой перемены, а мне нравится, что Марк может резко изменить курс, сосредоточиться на главном. Он умеет владеть собой. Он знает, что нужен мне, и взял себя в руки.

Поднявшись наверх, я ломаю голову, что надеть. Хочется выглядеть нарядно, не прилагая никаких усилий. Это непросто.

Я решила попросить Фреда быть моим посаженым отцом на свадьбе. Это деликатный вопрос, ведь Фред не родственник. Просто для меня он ближе всех к образу отца. Я его уважаю. Он мне дорог, и я льщу себя надеждой, что тоже ему небезразлична. Так или иначе, ненавижу говорить о своей семье. Думаю, люди обращают слишком много внимания на то, откуда мы пришли, и недостаточно внимательны к тому, куда идем, и все же… Без рассказа о семье вы ничего не поймете.

Моя мама была молода, красива и умна. Она много работала, управляла компанией, и я любила ее так сильно, что мне больно о ней думать. И я не думаю. Она умерла. Однажды ночью, двадцать лет назад, ее машина слетела с дороги и попала на железнодорожные пути. На следующий день в интернат позвонил отец и все рассказал. Вечером он приехал и забрал меня домой. Меня на неделю освободили от занятий. После похорон отец уехал работать в Саудовскую Аравию. Я ездила к нему в гости на каникулах. В шестнадцать лет перестала, предпочитая проводить каникулы у подружек. Он женился. У них двое детей. Хлое шестнадцать, а Полу десять. На мою свадьбу он приехать не может, и, если честно, я этому рада. Я ему не слишком интересна. Несколько лет назад решила его навестить. Спала в пустой гостевой комнате. Знаю, что при виде меня он вспоминает маму, потому что она стоит у меня перед глазами, когда я смотрю на него. Вот и все. Больше мне нечего сказать о семье.

Когда наконец спускаюсь, воздух наполнен пьянящими ароматами ужина. Стол накрыт. Лучшие тарелки, бокалы, шампанское, а еще Марк где-то раздобыл тканые салфетки. Господи. Я даже не знала, что они у нас есть. Он улыбается и внимательно смотрит на меня глубокими карими глазами. Я выбрала маленькое черное бархатное платье, а волосы заколола сзади, открыв длинные золотые серьги, которые Марк подарил мне на день рождения.

– Восхитительно, – говорит он, оглядывая меня с головы до ног, и зажигает последнюю свечу.

Взволнованно смотрю на него. Он красив и надежен. Он видит, что я волнуюсь, откладывает все свои дела и подходит ближе.

– Все будет хорошо. Он будет рад, если ты попросишь. Не волнуйся, – шепчет Марк мне на ухо, крепко прижимая к себе.

– А вдруг он спросит о родителях? – вскидываю на него глаза. – Я не могу об этом говорить. Не хочу о ней думать.

– Он тебя знает. Если ты просишь, значит, есть причины. А если он станет интересоваться твоими родителями, я тебе помогу. Договорились?

Марк отстраняется и смотрит мне прямо в глаза.

– Ладно, – неохотно киваю я.

– Ты мне веришь?

– Конечно, – улыбаюсь я.

– Вот и славно, – тоже с улыбкой говорит он. – Давай хорошенько повеселимся.

В этот момент раздается звонок в дверь.