Читать книгу Обсидиан и чёрный диорит. Книга третья. Пятьдесят девять и один. - - Страница 6

Прародитель встретил вернувшуюся свору спокойно, словно ждал чего-то подобного и не верил, что у них получится что-то путное с первого раза. Некоторым призракам показалось, что положение тела гиганта чуть-чуть изменилось – и это была правда. Оставшись в одиночестве, Дестан какое-то время перебирал ногами, пытаясь принять позу, делающую его вид менее унизительным. Тщетно.

Безграмотный выходец из древней Аравии давно привык к современным реалиям, был неплохо образован, в меру одарён разными талантами, приобретёнными за долгую жизнь, и не в меру высокомерен. Но сейчас он чувствовал, что после странного возрождения с ним что-то не так. Всё не так с теми, кто олицетворял сейчас этапы, вехи и целые эпохи – большой коллекцией зелёных человечков, поскольку не хотелось воспринимать их как бесплотных холодных существ. Они слишком самостоятельны, имеют плохо координируемые стремления, и даже собственные планы. А сам он, вдруг оторванный от тех, кем был на протяжении двадцати веков, начинает чувствовать и думать как-то не так. Как-то по-другому. Скорее бы вернуть своё тело – тогда наваждения закончатся, всё придёт в норму. Он забудет унизительный период, когда нужно выслушивать и уговаривать тени своего прошлого. Стереть из памяти всех пиратов, плантаторов, букмекеров – к чёртовой матери! Стёр же Дестан кучу безымянных – какое облегчение, а то пришлось бы иметь дело не с тринадцатью, а почти с шестью десятками ярких индивидуальностей. Взорвать склеп, освободиться от ненужных воспоминаний, смотреть исключительно в будущее! Аминь!

– Командор, у нас проблема, – в обычной развязной манере заговорил джентльмен удачи. – Мы все вываливаемся.

– Куда… вываливаетесь? – удивился Дестан.

– Понятно, куда – на грешную землю. Главное – откуда. Дипломат сказал, что надо лезть в самодвижущийся экипаж, мы и влезли, но сразу выпали. Потом выпали ещё раз. Я хотел пойти и захватить корабль, чтобы плыть в Мексику, но учёный англичанин, который много о себе воображает, предостерёг, что тангаж нас всех погубит. Чёрт, всё забываю, что сухопутные крысы не понимают нормальный язык. Я имею в виду качку. Не с боку на бок, а с носа на корму. Она-то нас и погубит. Решили вернуться и посоветоваться.

– Что случилось, Том? – зеленоватый блин лица с крючком посередине повернулся в сторону инженера. – Я ничего не понимаю.

Бейкер задумчиво почесал нос. У него была манера практически всегда говорить с мрачным выражением, словно он недавно пережил самую большую в своей жизни трагедию. Хотя, возможно, он просто подтверждал своим видом изречение «много знания – много печали».

– Мне самому нужно во всём разобраться, – начал он монолог, который на всём протяжении никто не прервал, хотя практически все слушатели были уверены, что столкнулись с непроходимыми джунглями словесного поноса. Хотя инженер всего лишь излагал известные ему сведения об элементарных частицах. – Сначала я пытался осмыслить текущее состояние наших тел с позиций квантовой физики, и быстро пришёл к выводу, что мы – бозоны, следовательно, не должны подчиняться принципу исключения Паули. До определённого момента моя теория подтверждалась – наши тела могли без проблем накладываться друг на друга, не вызывая отторжения и не порождая силы отталкивания. Но, стоило нам сесть в автобус, как эксперимент показал неверный результат вычислений. Как бозоны, мы обладаем нулевой массой – посему, силы инерции не должны были действовать. Но инерционный вектор, действующий в направлении, строго противоположном разгону, подействовал, кажется, сильнее, чем на обычные тела-фермионы соответствующего веса. В этом, собственно, и суть проблемы. Мы вступили в противоречие с научными постулатами – безусловно, требуется срочное изучение необычного явления, фундаментальные исследования, привлечение лучших умов в области теоретической механики и современная лаборатория. Даже если всё, что я предложил, осуществить невозможно, всё равно нам нужно решить, как на время нахождения в транспорте превращать нас из бозонов в фермионы, чтобы мы, как сказал наш уважаемый Шарль, больше «не вываливались».

Первым молчание прервал плантатор.

– По-моему, я не ослышался. Он два раза назвал нас бизонами. Ну, к «зеленомордым» я как-то уже привык – чего уж, физиономии у нас действительно зелёные. Но с чего вдруг сравнивать нас с животными, если мы падаем на землю? При жизни мне нередко случалось запинаться, поскольку дороги на плантации не идеально ровные, но никому не приходило в голову назвать меня из-за этого быком, а тем более – коровой. А если бы и пришло, то стоило бы образумить нахала хорошим ударом плётки. Думаю, надо потребовать, чтобы он извинился.

– Тем более что он предложил превратить нас в фермионов, – подхватил Жао. – Я уважаю честных фермеров и их традиционные угощения, но фермионы – это какое-то оскорбление, почище, чем лишение земельного надела. За такое морду бьют, милейший, неважно, красная она или зелёная.

– Погодите вы, – досадливо вмешался Дестан. – Я тоже мало что понял из пламенной речи Тома, но абсолютно уверен, что он никого не хотел обидеть. У него просто свой, научный… юмор, понимаете? Мальчик мой, не нужно нам квантовой физики и механики в придачу, неоткуда нам взять академиков и лаборатории. Скажи лучше толком: что тебе нужно из простых вещей, чтобы решить вопрос?

– Думаю, прежде всего – современную литературу, – подумав, ответил инженер. – Возможно, за сорок лет я сильно отстал от нынешних достижений. Нужно найти хорошую библиотеку и взять там хотя бы несколько изданий.

– С библиотекой вряд ли что путное получится, – возразил Сэм. – На руки книги без документов и читательского билета никто не даст, а внутри читать будет затруднительно. Каждый раз придётся ждать, когда разыщут и принесут нужный том, а через полчаса, увидев, что посетитель куда-то смылся, библиотекарь заберёт его обратно. У меня другое предложение. Сейчас в обычных книжных магазинах полки с книгами доступны для обозрения, интересующий экземпляр не возбраняется взять в руки и просматривать сколько угодно. Нужно поискать такой магазин и посмотреть для начала, нет ли там чего подходящего по интересующему нас вопросу.

– Отличная идея, – похвалил прародитель. – Отправляйтесь прямо сейчас. Найдёте что стоящее – обращайтесь в Тома, только не вздумайте прямо в магазине. Лучше где-нибудь за ближайшим углом.

Благодаря Тетереву поиск книжной лавки продлился почти три часа. Двери были широко раскрыты, так что просачиваться не пришлось. Пират заглянул первым, а потом зашёл с таким видом, словно был завсегдатаем подобных заведений. Помещение оказалось внушительных размеров, плотно заставленное выставочными шкафами и многочисленными стендами. За прилавком скучала симпатичная девушка-продавщица, а покупателей не наблюдалось вовсе.

Призраки разбрелись по залу, с любопытством разглядывая представленный ассортимент. Шарль Фоше обнаружил плакат с изображениями элитных яхт и презрительно хмыкал, но не отходил. Плантатор зацепил взглядом книгу, в названии которой фигурировали слова «сорта табака», и пытался понять, о чём же может быть столько написано в таком толстенном издании. Агнетта и её сопровождение остановились возле обложек мужских журналов. Внимательно осмотрев разнообразные позы натурщиц, полька надула губки и заявила, что фигуры глянцевых прелестниц не идут ни в какое сравнение с красотой её собственного тела. Тадеуш и Отто поспешно согласились с этим замечанием.

Томас Бейкер сначала застрял возле шкафа, посвящённого судостроению, потом долго и сосредоточенно просматривал обложки книг о композитных материалах и робототехнике, порой удивлённо прищёлкивая языком, и лишь затем набрёл на скудный выбор в разделе «физика». Наконец он сообщил пиратскому командиру, что литература выглядит устаревшей, но можно попробовать полистать новейшее издание «Физика квантовой информации». Авторы ему неизвестны, запомнился некий Д. Бауместер.

– Иногда крупица истины находится в самом неожиданном месте, – неопределённо сказал инженер в ответ на резонный вопрос, стоит ли затевать превращение.

Призраки последовали за угол, где Агнетта показала, что она всё же внимательно слушала знаменитый монолог Тома о бозонах. Мол, в её душе наложение тел как раз вызывает сильное отторжение и отталкивание, но самого Томаса, к счастью, это не касается. Такой фразой она сильно расстроила швейцарца-банкира, благодаря чему с первого раза обращение в живого инженера не удалось. Только со второго.

Девушка за прилавком обрадовалась покупателю и приветствовала его чарующей улыбкой. Мрачный юноша небрежно кивнул и целенаправленно двинулся к нужному шкафу. Там сразу же достал присмотренную ранее книгу, сдвинул брови и взялся за изучение. Похоже, содержание озадачило инженера. Каждый раз, переворачивая страницу, он скептически хмыкал или даже крякал от досады. Однако чтение продолжал упорно, пока не исчез под грохот упавшего творения Д. Бауместера.

Новое появление упорного ценителя квантовой информации сильно взволновало продавщицу, поскольку до закрытия магазина оставалось минут пятнадцать. Юноша вообще не обратил на неё внимания, а бегом направился к заветному шкафу, но книги там не обнаружил, из-за чего пришлось вернуться. Девушка протянула подобранный раньше том, предложила приобрести его с небольшой скидкой, но покупатель остался глух к её предложению, равно как и к настойчивым просьбам покинуть помещение. Сотрудница уже всерьёз подумала, не вызвать ли полицию, когда новый грохот возвестил о повторном исчезновении нелюбезного посетителя.

Придя домой с различными печальными мыслями о состоянии своего здоровья, продавщица измерила температуру и сильно обрадовалась, когда столбик термометра показал чуть выше тридцати семи. В последующие несколько дней магазин был закрыт, что совершенно не мешало призракам вламываться внутрь, и инженер продолжал читать, пока в витрины лился с улицы солнечный свет. Иногда прохожие, дёрнувшись в дверь, удивлялись фигуре с книгой внутри магазина и даже показывали на неё пальцами, но в целом помех Томасу Бейкеру никто не чинил.

В эти три дня произошло много других событий. Призраки постепенно свыклись с обстановкой, стали чувствовать себя более свободно. Безымянные перестали таскаться за остальными туда-сюда, а в периоды между обращениями чинно рассаживались прямо на городской площади, рядом с которой находился упомянутый книжный магазин, а также другие торговые точки. Помнящие свои имена бродили по окрестностям, заглядывали в лавки и супермаркеты, гуляли вдоль реки и вели бесконечные разговоры. Вечерами, когда чтение становилось невозможным из-за темноты, возвращались к Дестану, но и там нередко не задерживались, а выходили в сад.

Накатившийся однажды сильный ливень не стал помехой, поскольку привидения не промокали. Они давно установили свои особенности в плане отсутствия потребности в пище, воде и сне. Не пришлось сталкиваться с физической болью и чувством усталости. Почти во всём остальном зеленомордые ощущали себя обычными людьми, хоть и оказавшимися не в своём времени – один Олдбрук мог не беспокоиться о статусе попаданца. Но почему-то острота восприятия необычного, удивляющего и непривычного была сглаженной: ничуть не волновали и не пугали фыркающие рядом автомобили, электрические фонари, экраны компьютеров и мобильные телефоны в руках деловых клерков. Призраки лишь фиксировали новые предметы и явления, но всё равно пытались проецировать их на то, к чему когда-то привыкли. Ко всему, что их особо не касалось, прислужники Дестана проявляли поразительное равнодушие, продолжая жить в когда-то оставленном мире.

Безымянным крайне понравилась просторная и чистенькая городская площадь с ведущими к ней широкими и ровными дорогами. Говорун встал, потребовал всеобщего внимания и заявил, что Гильдия завершила разработку своего Устава, так что теперь думает об организации в городе ярмарки. Купцы полны решимости и просят совета, особенно у уважаемого банкира, где можно взять ссуду на закупку товаров и организационные расходы. Общество, мол, обязуется вернуть всё сполна и под оговоренный процент спустя всего один лунный месяц.

Отто сморщился как от зубной боли и поинтересовался, какие именно товары собираются предложить покупателям почтенные лавочники.

– Как обычно, всё лучшее и востребованное, – последовал ответ. – Шелка, китайский фарфор, пряности, арабских скакунов. Хорошо бы ещё раздобыть красивых наложниц, если где-нибудь поблизости идёт война.

– Тогда ваше предприятие неизбежно прогорит, – рассмеялся Сэм, так как у банкира слова застряли где-то в горле. – Шелка сейчас не в моде, на арабских скакунов попробуй ценителя найди. Зачем китайский фарфор, когда полно местного, английского, и зачастую лучшего качества? Пряности, может, и неплохо, а вот вместо наложниц нынешние любвеобильные граждане предпочитают девиц по вызову. Обходятся гораздо дешевле.

– Так почему мы их до сих пор не вызвали? – с искренним удивлением спросил Шарль и потряс своими дублонами.

– Мы не нуждаемся в грязных блудницах, – с достоинством отпарировал Говорун. – Если наш выбор товаров плох, подскажите лучшие варианты. Но мы твёрдо намерены устроить грандиозную осеннюю ярмарку по окончании полевых работ. Никогда ещё торговая Гильдия не пропускала такое событие.

– Да, да, – невпопад забормотали другие безымянные. – Это святое.

– Мне нужно подумать над вашей проблемой, – наконец освободился от мешающего ему кома Отто. – Ознакомиться с биржевыми котировками, курсами валют и соотношением спроса и предложения…

– Благодарю от имени всей Гильдии, любезный господин, – произнёс Говорун. – Извините, мы никак не можем запомнить вашу фамилию. В вашем ответе чувствуется основательность и взвешенность – именно с такими людьми мы готовы строить деловые отношения. Мы будем терпеливо ждать.

Ещё до балаганного инцидента с обсуждением ярмарки Тетерев встал и начал хаотично бродить со своим горшком по всему этажу. У тугоухого отщепенца вдруг прорезалась такая привычка, причём другие безымянные не стали призывать его к порядку и усаживать на место. Хромой не принимал участия в обсуждениях, а орать ему на ухо давно приелось, даже если требовалось за что-нибудь проголосовать. Впрочем, Тетерев неизменно поднимал руку всегда «за», и его голос стали засчитывать автоматически, больше не спрашивая мнения.

Так он и ковылял тихонько, вызывая всеобщее презрение, насмешки и отторжение. Беседующие группки косились на него и немного отдвигались в сторону, если он подходил слишком близко.

– Смотри-ка, – буканьер успевал обычно следить за общей обстановкой, даже будучи занят разговором. Видимо, сказывалась привычка быть всегда настороже. – Разноногий на вершок, голова и горшок. Наш приятель опять отправился искать потерянные мозги и слух.

– Такую хромую лошадь в других условиях давно бы пристрелили, – подхватил Коннор. – А может, он тренирует ногу в надежде, что она вырастет до нормальной величины?

Впрочем, Тетерев ни на что не обращал внимания, то замирая на месте, то продолжая медленное продвижение. Не будь он глух как дерево, вероятно, смог бы услышать за вечер немало интересного.

Шарль и Том неожиданно сошлись на обсуждении достоинств и недостатков средневековой бригантины, которую пиратский дилетант самолично спроектировал, и теперь интересовался мнением профессионала. Инженер преимущественно критиковал:

– Тут всё поставлено на скорость и маневренность, жертвуя безопасностью и огневой мощью. Корпус сделан чрезмерно узким, из-за чего количество пушек пришлось уменьшить чуть ли не вдвое против стандартного.

– Ты просто не был знаком с моими канонирами, англичанин, – вполне благодушно отвечал флибустьер. – Они были настолько умелыми, что вдребезги разбивали мачты на испанских галеонах тремя-четырьмя ядрами. Каково?

– Да, но хороший шторм запросто может потопить такое лёгкое судно. Киль не только не утяжелён, что кажется логичным, а наоборот, облегчён и уменьшен по площади. Неужели удалось без всяких проблем эксплуатировать такую скорлупку по всей Вест-Индии?

– Скажу тебе по секрету, я никогда не отдалялся слишком от спасительной гавани, а океан тем более не собирался переплыть. Зато мою «Птицу» невозможно было догнать или уйти от неё. Конечно, в конце концов, она неизбежно пошла на дно, но меня на борту тогда уже не было…

Художник и бард пытались говорить о высоком искусстве, хоть и без особого успеха, потому что каждый стремился больше высказаться, чем выслушать. Они худо-бедно изъяснялись по-французски, и итальянская поэзия не могла дойти в подлиннике до голландского абстракциониста. Серджио приходилось оперировать только пересказами образов.

– Представь, что сначала многоголосый хор исполняет старинную шуточную вилланеллу…

– А это что за зверь?

– Всего лишь простецкая деревенская песня. Любезный Сэм уже успел заметить, что у русских это называется частушки. Так вот, значит, вилланелла, а потом на сцене появляюсь я, распахиваю плащ и возношу песенную хвалу красоте госпожи, супруги князя… забыл его имя. Как на маленьком перепелином яйце появляются поклёвки, и из него вылупляется беззащитный птенец, а его тут же съедает караулящая рождение лисица – так все мы не можем устоять перед дивным всесоблазняющем ликом, созданным капризными таинствами природы.

– Да-да, – кивнул Стиф, не в силах переварить многоэтажную словесную конструкцию, к тому же, на его взгляд, лишённую смысла. – Замечательно. Я вижу внутренним зрением, как могли бы выглядеть картины под названиями «Всесоблазняющий лик» и «Лиса, съедающая вылупившегося птенца», но связи между ними не улавливаю. Зато гармония больших кругов насыщенной синей краски, и робких, малозаметных маленьких потёков зелёного – ага, неужели ты не чувствуешь весну, пробуждение травки под безоблачным небом? Это моё творение «Намечающаяся пастораль»!

Поскольку бард при всём желании не мог вообразить небо кругами, а пастораль без пастухов и овечек, разговор сам собой иссяк и больше не возобновлялся.

Примечательным было пополнение стана Агнетты. Сначала, правда, два дворянина выказали совместный интерес к гербам и родословным, но недремлющая пани влезла в разговор, и скоро Луи неожиданно для себя превратился ещё в одного спутника красавицы, к великому неудовольствию других кавалеров. Так они и стали ходить вчетвером, и мужчины постоянно косились друг на друга в попытках завладеть вниманием и снискать благосклонность представительницы противоположного пола.

Неизвестно, сколько продолжались бы ещё эти идиллии, но Том, успевший прочитать книгу целиком, взял да и высказался:

– Хочу отчитаться, что в тексте не удалось найти никаких конкретных зацепок. Но меня посетила странная мысль: совмещая наши тела, мы не учитываем возможное взаимодействие принадлежащих нам предметов. А ведь особые информационные потоки могут заставить их кардинально изменять свойства, что, в свою очередь, бумерангом повлияет на нас. В общем, предлагаю провести эксперимент: подносим наши вещи вплотную друг к другу и смотрим, что из этого получится.

– Сдаётся мне, что все слова вплоть до неизвестного мне «эксперимент» были лишними, – проворчал Шарль. – Раз других идей нет, снимаемся с якоря и выкладываем запасное имущество на бочку, как боцман новую парусину после ядрёного шторма. Эй, Говорун, гони сюда чётки!

Призраки столпились плотной массой возле поверхности, где проводилось священнодействие. Прародитель, немного грустивший последнее время, тоже повернул любопытный нос-крючок. Много споров вызвал предмет ночных бдений завзятых аденомщиков, реквизированный на время у Тетерева – никто не хотел помещать туда свою собственность, пока Дестан не прикрикнул громовым голосом. Агнетта и тут отличилась: она просто нагнулась над ёмкостью и подобрала ожерелье так, что оно вошло в горшок, но не коснулось стенок и дна.

– Так и стой, дура, – сердито сказал пират и хотел собственноручно ткнуть горшком пани в лицо, но дворяне и банкир дружно возмутились. Процесс всё же пошёл веселее, хоть никто не озаботился запоминать уже составленные сочетания, и они стали повторяться. Джеральд Уокер дольше всех не хотел отдавать для опытов свою драгоценную шкатулку. Зато, как только в неё поместили кубики, обе кости немедленно притянулись к одному из камней и словно прилипли к нему.

– Ого, как интересно, – вымолвил Шарль и взвесил шкатулку в руках. Потом отодрал игровой реквизит, выложил, опять положил – прилипание повторилось. – Похоже, мы нашли кое-что любопытное. Камушек-то не хуже магнита, а коробочка сразу начинает казаться тяжелее.

– Господа, умоляю вас, осторожнее! – волновался южноафриканский промышленник. – Это же венец моей коллекции – один из самых чистейших алмазов за всю историю!

– Все камни одинаково зеленоватые, не разберёшь где какой, – заметил Жао, явно разбирающийся только в золотых самородках.

– Нет-нет, они очень разные! Вот, взгляните, редкий опал, вот сапфир чрезвычайно глубокой окраски…

– Нам и алмаза достаточно, раз он ведёт себя как магнит, – проворчал пират и вытащил кубики наружу. – Остаётся проверить, чем нам могут помочь эти штуки. Мишель, твои кости всё-таки шулерские – пожалуй, впредь не стану в них играть!

Плантатор пожал плечами, но инженер подтвердил, что взаимодействие выглядит необычно, потому что в природе алмаз, тем более чистой воды, не может обладать магнитными свойствами.

– Алмаз, как и графит – чистейший диамагнетик. – Томас снова ударился в научные рассуждения. – Равно как золото, серебро или свинец, он не способен создавать магнитные аномалии. Вряд ли в шкатулке есть минералы с выраженными парамагнетическими, а тем более – ферромагнетическими свойствами. Я бы сказал, что хорошие драгоценные камни не должны содержать значительные примеси магнетита, гематита или титаномагнетита. Отсюда простой вывод: мы столкнулись с необъяснимым квантовым преобразованием, которое, собственно, и пытались найти.

– Наш учёный друг сказал несколько приятных уху слов – «золото», «серебро» и «драгоценные камни», – усмехнулся пират и изобразил, словно он хлопает Тома по плечу. – Остальные опять были лишними. Погоди, англичанин, если Шарль Фоше возьмётся за твоё воспитание – он сделает из тебя человека! Экипаж, общий сбор! Выдвигаемся на учебные стрельбы! План такой: влезаем в карету, соединяемся, а потом сразу кидаем кости в шкатулку. Всё понятно?

– Вполне! – ответил за всех плантатор. – Покорно прошу нашего уважаемого капитана объединяться аккуратнее, а то прошлый раз он уселся задницей прямо на моё лицо.

Через три часа эксперимент увенчался полным успехом – призраки-бозоны перестали вываливаться из автобуса при наборе скорости. А ещё через двести пятьдесят минут свора зеленомордых благополучно вылетела в Мексику.