Читать книгу Велиор – разделенный мир - - Страница 4

Невысокий юноша затаился между высоких кустов орешника, глядя в темноту. Он едва мог различить мельтешащие силуэты работяг, готовящихся ко сну. Кто-то из них умывался, кто-то курил в стороне. Юноша нагнулся еще ниже к земле, боясь, что мужчины заметят его. Он шел из Орта шестнадцать дней пешком, перебиваясь украденными крохами, – и не имел права быть пойманным шахтерами. Холод сырой земли пробирал его до костей, руки онемели, он не чувствовал ног. Мокрая от пота рубаха прилипла к телу, и стало еще холоднее.

Таясь между кустами, беглец хаотично озирался по сторонам – слева он заприметил постройку, служащую кухней. Поодаль от нее стояло трехэтажное здание, в которое заходили мужчины. Юноша предположил, что там находятся спальни шахтеров. Умывались они на улице в маленьком водопаде, который грациозно струился справа от орешника. Перед водопадом стояли длинные столы со скамейками, на которых догорали свечи. В их свете он заметил, как несколько мужчин убирают остатки ужина, отмахиваясь от назойливых насекомых.

Спустя некоторое время беглец смог выбраться из своего укрытия. Стараясь не издавать ни звука, он медленно дошел до кухни, обходя ветки, которые встречались на пути. Дверь оказалась не запертой, но, когда юноша потянул ручку на себя, она предательски заскрипела. Сердце сжалось в комок от ужаса – что, если вдруг кто-то его заметит…

В свете луны, проникающем через небольшое окошко, он разглядел стол, заставленный глиняной посудой. В ней лежали нетронутые куриные окорочка, пшеничные лепешки и овощная похлебка. Рядом с блюдами стояли стопка грязных тарелок и ложек и стаканы с пивом и родниковой водой. Кухня была наполнена ароматом блюд, которые вкушали шахтеры. В животе заурчало, рот наполнился слюной, и беглец не раздумывая набросился на остатки их ужина. Несмотря на то что еда уже остыла, он с жадностью откусывал сочные куски куриной ножки и запивал остатками пива.

Насытившись, юноша более тщательно осмотрел помещение. За столом с едой он заметил большое количество ящиков, мешков с мукой и крупой, а также несколько бочонков с пивом и вином. Заглянув в каждый из ящиков, он не нашел ничего, что было бы ценнее ложки.

Перед выходом из кухни он набил карманы лепешками, чтобы было чем перекусить в обратной дороге в Орт. Аккуратно приоткрыв дверь, юноша заметил, что в некоторых окнах спален еще горит тусклый свет свечи. Он решил переждать некоторое время на кухне и закрыл дверь. Недолго думая, откупорил бочонок с пивом, наполнил бокал и вмиг осушил его. Следом наполнил бокал еще раз, а затем и в третий раз. Между тем он выглядывал из своего укрытия, проверяя, легли ли шахтеры спать.

После пятого бокала, убедившись, что ни из одного окна не струится тусклый свет, воришка с облегчением вздохнул и направился ко входу в здание.

Выпитое пиво и съеденная еда согрели замерзшее тело и придали смелости и решительности его действиям. Дойдя до входа в спальни шахтеров, юноша оглянулся и, не найдя себе преград, прошмыгнул в приоткрытые двери. По обе стороны узкого длинного коридора располагалась вереница спальных комнат. Он передвигался по нему без лишнего шума благодаря мелодичному храпу, раздававшемуся вокруг.

Юноша искал открытые двери в комнаты шахтеров и, найдя первую, вошел в нее, не мешкая ни секунды. В свете одинокого окна воришка увидел спящего тучного мужчину на кровати, которая казалась мала для его большого тела. Рядом с кроватью располагалась тумбочка. На ней стоял огарок свечи, лежали несколько листов чистой бумаги и незаконченное письмо. Неподалеку возвышалась чернильница с торчащим из нее пером.

Он подошел к тумбе и попытался открыть верхнюю дверцу, но та оказалась заперта на ключ. Не найдя ничего ценного в нижнем ящике, юноша покинул комнату, дошел до конца коридора и наткнулся на лестницу.

На втором этаже открытых комнат оказалось больше. Зайдя в первую, он сразу же подошел к тумбочке, не обращая внимания на спящего хозяина. Открыв дверцу, его взгляд сразу упал на кожаный кошелек. Сердце затрепетало от счастья, что длительный путь в шахты все же увенчался успехом.

Открыв добычу, юноша не поверил глазам – внутри находилось не менее двадцати жемчужин! «Да на такое количество жемчуга я могу полгода жить!» – подумал он и поспешил спрятать кошелек в карман.

Выйдя из спальни, вор направился в следующую, но не нашел там ничего ценного. И тогда юноша зашел в соседнюю комнату с открытой дверью и направился прямиком к тумбе. Ее дверца скрипнула, но, жадно перебирая вещи в поисках жемчуга, он не придал этому значения. Найдя желаемое, он выпрямился и в свете луны заметил, что живущий здесь шахтер смотрит на него сонными глазами.

– Вор! – закричал тот. – Вор!

Юноша, испугавшись, кинул на тумбу кошелек с жемчугом и набросился на кричащего о помощи мужчину. Он пытался закрыть ему рот, но сильный работяга с легкостью отшвырнул воришку на пол и ударил кулаком под дых, после чего крикнул еще громче:

– Вор! Все сюда!

Скорчившись от боли, молодой человек судорожно пытался нащупать за поясом кинжал. Шахтер схватил его за грудки.

– Ты какого хрена здесь забыл, а?!

В лунном свете в руке юноши блеснул нож. Шахтер оттолкнул парня и попытался выхватить оружие из его рук, но вдруг почувствовал острую боль и привкус крови во рту. Едва коснувшись лезвия, торчащего из груди, раненый упал в дверях комнаты, захлебываясь кровью, и в последний миг жизни услышал топот собратьев, бежавших на помощь.

Руки молодого вора дрожали, тело сотрясалось от ужаса. «Я убил человека… я… убил человека!» – бесконечно крутилось в его голове. Наконец он поднял голову и увидел перед собой толпу мужчин разного возраста.

– Ты убил Тольса! – крикнул тот, что стоял на коленях возле тела.

– Я… я… я не хотел… – растерянно пролепетал юноша.

– Да видно, как не хотел! – ответил шахтер с длинной бородой. – Держите его!

Юноша стремительно направился к окну, но его схватили несколько пар крепких рук и потянули обратно к двери.

– Отпустите меня! Отпустите! – кричал он, вырываясь из цепкой хватки шахтеров, но попытки освободиться не увенчались успехом. Двое шахтеров усадили вора на кровать и сели по бокам, готовясь снова схватить, если он вдруг попытается бежать. Остальные встали напротив.

– Отвечай, зачем убил Тольса? – спросил бородатый шахтер, пронзительно глядя в глаза юноше.

– Я случайно! Он кричать стал! – взмолился убийца, и слезы предательски закапали по его щекам.

– Что ты делал в его комнате, щенок? – бородатый шахтер в гневе брызнул слюной и навис над содрогающимся от плача вором.

– Я хотел найти жемчуг, – пролепетал юноша, достал из кармана кошелек и протянул его бородатому.

– Хех, смело! – ответил один из шахтеров, что стояли позади.

– Ты откуда вообще взялся на наши головы? Лет-то тебе сколько? – спросил бородач, забирая кошелек.

– Мне пятнадцать, я сбежал из Орта от… – юноша запнулся и умоляюще посмотрел на шахтера. Грудь пронзила сильная боль, сковывая ее стальной цепью.

– Говори! – взревел бородач.

Но пленник не мог проронить ни слова. Боль распространялась по рукам, сковывая той же цепью запястья. Юноша мог лишь стонать от сильной боли, которая огнем жгла его изнутри.

– Хватит придуриваться, говори! – еще громче взревел бородатый шахтер и схватил его за грудки.

– Оставь его, Лако, ему недолго осталось, – полушепотом сказал невысокий худой мужчина.

Юноша в агонии хватал сидящих рядом шахтеров, боль разрывала его грудь на куски, не давая возможности дышать.

– Простите меня… – прошептал он перед тем, как упасть навзничь.

Беспокойный шепот пронесся в толпе. Никто из мужчин не посмел спросить в полный голос то, что спрашивали они друг у друга, едва произнося слова. Не найдя ответов, все замолчали, глядя на мертвого парнишку. Единственным, кто молчал с момента его смерти, был Лако. Он вышел из спальни, даже не взглянув на тело. Он не мог позволить себе показать слабину перед подчиненными, хотя сердце обливалось кровавыми слезами от осознания того, что из-за его беспечности погибло два еще не познавших жизни человека. Лако не знал, как посмотрит в глаза отцу, который будет отправлять в последний путь единственного сына, не мог себе представить, как будет объяснять обстоятельства этой нелепой смерти. Именно он допустил смерть мальчиков, именно он изо дня в день позволял не выставлять дежурных на ночную смену, пока входная дверь оставалась без замка. Именно он виноват в их смерти. Он и никто больше!

Выйдя из душного помещения на свежий горный воздух, Лако закурил трубку. Следом за ним вышел его младший помощник, служивший верой и правдой более десяти лет.

– Лако, – тихо обратился Гир, – Лако, ты как?

– Паршиво, – ответил шахтный мастер, выдыхая дым в ночную пустоту.

– Не кори себя, ты ни в чем не виноват…

Лако промолчал, направляясь к обеденному столу.

– Послушай меня, – помощник сел рядом со своим наставником, – давай разберемся.

– Да что тут разбираться, Гир? – Лако со злостью высыпал на землю остатки тлеющего табака. – Как сообщить Олгану, что его единственный сын был зарезан жалким воришкой-ленном в собственной спальне? Как сообщить ему, что я не выставил охрану? Если посмотреть шире, то как я вообще допустил смерть двух людей у себя под носом?

Гир не посмел возразить. Он понимал, что Лако прав, и спорить с ним глупо.

– Не бери всю вину на себя, ты ее не потянешь. Мы все виноваты. И я в том числе. Как бы там ни было, уже ничего не исправишь. Ни один ленн не может вернуть время вспять. Я возьму на себя сообщение старику Олгану.

– Спасибо тебе, Гир, но это должен сделать я. Я двадцать семь лет служу шахтным мастером. Из них двадцать – плечом к плечу с Олганом. Мы с ним не просто товарищи, мы как братья, – ответил Лако и набил трубку новой порцией табака. – Принеси-ка мне сюда свечу, бумагу и перо. И позови Вао.

Гир поднялся со скамейки и посмотрел на небо, по которому рассыпались звезды, сияя холодом и даря его живущим под их светом.

– Хех, казалось бы, всего лишь жемчуг… а сколько бед приносит!

Лако, погруженный в свои мысли, не услышал помощника. Он мысленно пытался составить скорбное послание, но предложения не собирались в единый текст. Не находилось слов, чтобы сообщить отцу о смерти сына.

Вскоре вернулся Гир, рядом с ним едва поспевал ловрамнул Вао – человечек ростом с человеческую ладонь, окруженный зеленым сиянием. Его ладони и ноги были неестественно большие, кончики ушей торчали из взъерошенной шевелюры, которая едва доходила до плеч. Лицо ловрамнула светилось добротой и умиротворением, и казалось, что ничто не может привести его в беспокойство. Глаза сияли бирюзой, рот, и без того очень широкий, расплывался в улыбке.

Лако взял у Гира необходимые для письма предметы, зажег свечу и принялся составлять текст печального послания. Все это время Вао и Гир терпеливо ждали в сторонке, глядя в бескрайнее небо.

Мастер долго подбирал слова, каждый раз зачеркивая написанное. Спустя немалое количество времени у него получилось короткое и сдержанное письмо, адресованное Олгану: «Дорогой друг! С прискорбием вынужден тебе сообщить об ужасной трагедии. Погиб твой сын от рук вора, пробравшегося в наш барак. Мы успели узнать, что этот вор из числа леннов Орта. Большего узнать не смогли, так как он вскоре скончался. Приношу тебе свои соболезнования. Твой друг Лако».

– Держи, Вао, и передай его лично в руки Олгану, – Лако протянул сложенную в несколько раз бумагу.

Ловрамнул засунул ее за пояс, которым был подпоясан хитон желтого цвета, кивнул и растворился в зеленом сиянии.