Читать книгу Наследники легенд - - Страница 12

На лице девушки поочередно сменяются несколько эмоций: тревога, сомнение и, к моему удивлению, надежда.

– Ник сказал тебе встретиться с ним здесь? Сегодня вечером?

– Ага. – Я хмурюсь, изображая неуверенность, и подношу руку ко рту. – Это… все в порядке? Он сказал, что это будет…

Стриженая девочка взвизгивает.

– Да! Конечно, все нормально. Если Ник сказал… о боже мой, да.

Она поеживается, словно пойманная мышь, и я испытываю вину, смешанную с триумфом.

Когда она открывает дверь пошире, чтобы впустить меня, я замечаю у нее на запястье синюю шелковую ленту. Посередине к полоске ткани пришита маленькая серебряная монета.

– Ты просто немного рано! – восклицает она. – Никого еще нет. Я не могу впустить тебя в главный зал без твоего поручителя, но у нас есть салон для гостей. Можешь подождать здесь, а я позвоню Нику.

Поручителя?

– Звучит отлично, – говорю я и прохожу следом за ней в холл.

Я тут же узнаю запах и интерьер помещений – смесь Южного стиля с обстановкой горнолыжного курорта, но на этом узнаваемое кончается.

Я никогда в жизни не видела ничего столь великолепного.

Каменные стены трехэтажного холла увенчаны открытыми стропилами. Повсюду висят картины в рамах, отделанных золотой листвой, и тяжелые на вид гобелены в мрачных коричнево-черных тонах. Вдоль входа перед нами выстроились подлинные старинные железные подсвечники, но вместо свечей в них горят винтажные эдисоновские лампочки. От белого, как фарфор, мраморного пола симметрично поднимаются две лестницы, которые изгибаются, выходя на открытый балкон второго этажа, соединенный с боковыми крылами здания.

В Бентонвиле нет таких домов. У нормальных людей нет таких домов. По крайней мере, не в моем мире. Мои родители отремонтировали старый двухуровневый дом, построенный в семидесятых, и мы переехали в него восемь лет назад. Большинство жилых домов в окрестностях – деревенские фермерские жилища, которые достались от прадедушек и дедушек, а районы, где живет средний класс, заполнены такими домами, как наш.

Я потрясенно осматриваюсь, а девушка оглядывается и улыбается, так что становятся видны ямочки на ее щеках.

– Кстати, я Сара. Но большинство людей называют меня Сар.

Я улыбаюсь в ответ.

– Приятно познакомиться.

Сара ведет меня к двери под левой лестницей. Салон круглый, как и каменная башня над ним. В центре комнаты стоят четыре круглых стола, в каждую из столешниц вделана шахматная доска с клетками из дерева и мрамора, перед камином у окна расположился кожаный диван. Сара сдержанно, но вежливо улыбается и закрывает дверь, оставив меня в одиночестве.

В ожидании я обхожу комнату по периметру, рассматривая картины на стенах. Прямо напротив двери видны два впечатляющих портрета, висящие рядом друг с другом и подсвеченные парой медных светильников. На первом – мужчина с кустистыми бровями и непреклонным взглядом синих глаз. ДЖОНАТАН ДЭВИС, 1795. Следующий портрет поновее. ДОКТОР МАРТИН ДЭВИС, 1995. Отец Ника и его предок. Разумеется. Наверняка этот Орден и есть та организация, к которой отец убеждал его присоединиться. Как и Ник, Мартин на портрете высок и широк в плечах, но глаза у него такие темно-синие, что кажутся почти черными. Волосы у него не такие солнечно-соломенные, как у сына: копна густых темно-русых волос, коротко постриженных у висков.

Я покусываю губу, пытаясь осмыслить эту груду информации. Нет, так больше не пойдет. Мне теперь нужны ящики и шкафчики. Организовать пространство, куда я буду добавлять детали, которые кажутся важными, например тот факт, что хотя Ник, кажется, с неприязнью смотрит на Сэла, а может, даже и на Орден как таковой, его семейные портреты висят явно на почетном месте.

Мой взгляд привлекает еще одна картина. Слева от Джонатана на пожелтевшем пергаменте за стеклом черно-белая иллюстрация – пять человек в длинных аристократических камзолах с пышными белыми рукавами стоят вокруг стола в гостиной. На бронзовой пластинке под этим изображением написан следующий абзац:

«ПИОНЕРЫ ИЗ ВЕЛИКОБРИТАНИИ, ОСНОВАТЕЛИ КАРОЛИНСКОГО КОЛОНИАЛЬНОГО ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ ОРДЕНА КРУГЛОГО СТОЛА – СТИВЕН МОРГАН, ТОМАС ДЖОНСТОН, МАЛКОЛЬМ МАКДОНАЛЬД, ЧАРЛЬЗ ГЕНРИ И ДЖОНАТАН ДЭВИС, около 1792».

Ниже перечисляются краткие биографии этих людей и их достижения:

«Служил в законодательном собрании. Вице-губернатор. Табачный магнат. Совладельцы одной из самых больших плантаций на Юге».

Дзинь-дзинь.

Открывается дверь, и я оборачиваюсь, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. Тут мой план становится хлипким: я понятия не имею, что Ник мог сказать по телефону, так что готовлюсь услышать ответ Сары.

Судя по выражению ее лица, мой риск оказался оправданным.

– Ник уже едет. Принести тебе чего-нибудь? Кофе? Минеральной воды? Вина?

– Нет, спасибо. Он не сказал, когда будет?

– Может, минут через десять. Он живет за пределами кампуса, но недалеко.

Она переминается с ноги на ногу, словно чувствует себя обязанной изображать гостеприимную хозяйку, но не знает как. Наконец она торопливо бормочет:

– Ладно, – и исчезает за дверью.

Первая часть моего плана завершена. Я плюхаюсь на кожаный диван и дожидаюсь второй.

Десять минут спустя в комнату врывается вторая часть. Щеки у Ника красные, как апельсин-королек. Он захлопывает за собой дверь и в два шага подходит ко мне.

– Какого черта ты здесь делаешь? – Его глаза, обычно добрые, словно мечут в меня синие молнии. Эта мощь, чистая энергия его гнева, заставляет меня вжаться в подушки.

– Привлекаю твое внимание.

Он изучает меня, его грудь быстро поднимается и опускается, словно он бежал весь путь сюда.

– Нам нужно уходить. Сейчас же, пока никто больше не пришел. В особенности Сэл.

Он наклоняется и хватает меня за локоть.

– Идем.

Он дергает вверх, и мне приходится встать, хотя я и сопротивляюсь. Я пытаюсь высвободить руку, а он тянет меня к себе.

– Отпусти меня.

Я выдергиваю ладонь из его пальцев. Прежде чем он успевает попытаться схватить меня снова, я делаю шаг вперед, чтобы заставить его отступить. Это срабатывает, и он делает два неуверенных шага назад.

Я резко втягиваю воздух. Когда твое сердце разбито, сил хватает лишь на самые простые слова, но я не хочу, чтобы Бри-После появилась и превратила этот разговор во взрыв рыданий. Поэтому я формулирую вступительную фразу, используя как можно меньше слов.

– Моя мать умерла три месяца назад.

Ник моргает, растерянность и тревога сменяют ярость, и в итоге на его лице застывает какое-то промежуточное выражение. Большинство людей сразу отвечают что-то вроде: «Мне так жаль» или «О боже». Ник этого не делает. Поэтому он нравится мне больше, чем следовало бы.

– Бри… Это… – Ник вздрагивает, и эта его реакция заставляет меня испугаться, что он не поймет. Что он никогда не терял близкого человека и потому не поймет. Но я все равно иду вперед, напролом.

– Это была автоавария. Кто-то врезался в нее и скрылся. В больнице меня и папу отвели в эту… комнату, где были полицейский и медсестра, которые рассказали нам, что случилось. – Теперь трудное. Подступает паника. Нужно быстрее закончить. – Или, по крайней мере, так я думала. Вчера ко мне вернулось воспоминание. Только фрагмент, но достаточный, чтобы я поняла – полицейский был мерлином. Он загипнотизировал меня и папу, чтобы мы забыли что-то о той ночи. Если бы мы знали всю историю, может, тогда… – Я сбиваюсь, снова сглатываю. – Я обязана знать, что случилось и почему это скрыли от нас. И мне нужна твоя помощь.

Ник отворачивается, прикрывая рот рукой.

– Ник.

– Я думаю. Просто… – Он запускает обе руки в волосы.

– Ты не выглядишь удивленным.

Он слабо усмехается.

– Потому что я не удивлен.

Я сжимаю зубы.

– Мне нужна твоя помощь.

Он молчит так долго, что мне кажется, будто он сейчас развернется и уйдет. И выставит меня за дверь. Вызовет охрану, как в кино. Потом он закрывает глаза, вздыхает, открывает их – и начинает говорить.

– Мерлины – это маги Ордена. Их связь с эфиром так сильна, что их можно назвать суперсолдатами. Их тренируют с рождения, назначают на должности, отправляют на задания – выслеживать опасных тенерожденных, заботиться о безопасности единождырожденных, закрывать врата…

У меня перехватывает дыхание. Задания.

– Нам так и не разрешили увидеть ее тело. Могло ли… возможно ли, что на нее напал демон?

Нику это не кажется убедительным.

– Мерлин может обнаружить демона за много километров, и даже если так, большинство демонов – бестелесные исэли. Различимые для кого-то, обладающего видением, но недостаточно сильные, чтобы причинить физический ущерб. Единождырожденные гибнут от них крайне редко, потому что мерлины обучены предотвращать подобные случаи. И еще блюсти Кодекс. Если единождырожденные однажды узнают правду, случится массовая паника, хаос – а это отличный корм для тенерожденных. Нет, в этом нет никакого смысла. – Его глаза темнеют. – Разве только…

Мое сердце стискивает холодная рука.

– Разве только что?

– Разве только что-то пошло не так. Кодекс оказался под угрозой. Мерлины имеют право делать что угодно, чтобы сохранить войну с тенерожденными в тайне.

Я вспоминаю, как жестоко Сэл обошелся с тем парнем у карьера. Как почти что пытал исэля. Как пренебрежительно отнесся к моим ранам прошлой ночью.

– Что если она как-то оказалась у него на пути? Или… или он потерпел провал и хотел это прикрыть?

Подняв взгляд, я вижу на лице Ника отвращение. Какую-то боль из прошлого, всплывшую на поверхность. И вопрос.

Возможно, самый главный вопрос. Тот, к которому вели все остальные.

– Стал ли бы мерлин кого-то убивать?

Он не смотрит мне в глаза.

– Я не…

– Правду.

Он смотрит на меня и со сталью в голосе произносит:

– Я не лжец. Если не требует Кодекс – нет.

– Стал ли бы он?

Он крепко зажмуривается. Кивает.

Все внутри меня горит. Пылающая топка, бушующее, клубящееся пламя. Я расправляю плечи, собираясь с духом.

– Я знаю дату. Время. Место. Если я скажу тебе, как он выглядел…

Он разводит руками.

– В мире сотни мерлинов. Даже если бы я знал всех, они бы мне ничего не сказали. Каждый мерлин приносит Обет служения Высшему совету регентов. Это они направляют мерлинов на задания, и ни один регент не станет говорить с посторонними.

– Ты легендорожденный. Поговори с регентами от моего имени.

Он тяжело вздыхает.

– Технически это возможно, но формально? Нет. Я отозвал свой титул несколько лет назад – очень публично. Расстроил кучу людей. Прости, Бри, я…

– Мне все равно! – я кричу, подойдя к нему так близко, что наши лица разделяет лишь несколько сантиметров. – Давай проясним. Моя мать мертва, и мерлин, возможно, убил ее. По меньшей мере, он что-то скрыл. Я не уйду, пока не получу ответы. Если ты не можешь мне помочь, скажи, кто может.

Он поднимает ладони.

– Я тебя услышал. Правда! Но ты никогда не подберешься и близко к регентам.

– Потому что я не в этом… клубе?

– У Ордена есть строгая иерархия, титулы и ранги, – объясняет он, стараясь придать голосу видимость спокойствия. – Легендорожденные неприкосновенны. Они выше по рангу, чем вассалы, пажи, сеньоры, наместники, маги-сенешали, да кто угодно. У регентов весь оперативный контроль, но, если легендорожденный выступит с требованием, Обет обяжет их подчиниться. Кому-то с более низким рангом регенты не станут отвечать.

– Значит, я проживу остаток своих дней, не зная, что на самом деле случилось? – Печаль в лице Ника наполняет меня отчаянием. Как так может быть, что я настолько близка к правде, но она по-прежнему мне недоступна? Страх стискивает горло, но я проглатываю его. Должен быть способ…

Снаружи с громким стуком распахивается входная дверь. Мы оба застываем. Голос Сары, затем еще один. Звук шагов – в холл заходят несколько человек. Смех. Кто-то говорит:

– Добро пожаловать!

И тут же меня озаряет решение. Путь. Цель. Молния. Наша смелая Бри.

– Почему Сара решила, что ты мой поручитель?

Глаза Ника расширяются, в их глубине мелькает страх.

– Бри…

– Идет первая неделя занятий. Они набирают людей?

Ник отрицательно мотает головой. Потом повторяет это еще раз. Но я не слышу: идея уже разливается по жилам, горячая и безрассудная.

Если регенты не станут говорить с чужаками, то я стану своей.

– Это невозможно, – стонет Ник. – Даже если бы это было так, ты – худшая кандидатура, чтобы разговаривать с регентами.

Я поднимаю бровь.

– Почему…

– Слушай меня. – Он берет меня за руки, заставляя посмотреть на него. – Я провел рядом с Орденом всю жизнь и никогда не слышал ни о ком вроде тебя. Не приносивший Обет единождырожденный, который может видеть эфир и намеренно противостоять месмеризму, величайшему орудию поддержания Кодекса секретности. Все это означает, что легендорожденные, Орден и регенты будут видеть в тебе угрозу, аномалию. Нечто, что нужно подчинить, если не уничтожить. Не говоря уже о мерлинах. Это армия, цель которой блюсти законы Ордена, а Сэл – один из самых могущественных мерлинов за многие годы. Если станет известно, что он потерпел неудачу, на кону окажутся его голова и его будущее. Он сам донесет на тебя регентам, а те устроят суд, подтвердят, на что ты способна, а потом заставят тебя исчезнуть. А теперь, пожалуйста, тебе нужно уйти, прежде чем…

– Нет! – Я отдергиваю руки, отходя к двери. – Я как раз вовремя. Мне остается только выйти из комнаты и подтвердить Саре то, что она и так уже, как ей кажется, знает. Потом я присоединюсь к вам и стану легендорожденной. Легкотня!

Ник с недоверием смотрит на меня.

– Вот это как раз и доказывает, что ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Я унаследовал свой титул, а ты чужак. Если я приведу тебя в Орден, ты будешь лишь пажом. Тебе придется соревноваться с другими пажами, чтобы стать легендорожденной. Состязание длится много месяцев, и оно абсолютно нечестное. Все подстроено, чтобы преимущество получили определенные семьи, определенные дети.

– Ребята вроде тебя, да? – Идея пьянит, кажется, будто я нашла идеальное решение. Я тыкаю большим пальцем через плечо, на те две картины. – Твой предок основал Орден, черт побери. Ты образцовый богатый наследник.

Он горько смеется.

– Наследник, отказавшийся от наследства. Я никогда даже не видел состязание. Даже если ты хорошо выступишь на испытаниях, нет никаких гарантий, что тебя выберут. Другие пажи тренировались сражаться, они изучали…

– А я упертая, – возражаю я.

Ник криво улыбается уголком рта. Мое сердце колотится так громко, что я уверена, он его тоже слышит. Он обходит комнату, смотрит на меня, снова обходит. Останавливается.

– Допустим, мы сделаем это. Тогда что? Ты вступишь в Орден, найдешь улики и уйдешь? Эти люди не отпускают членов Ордена просто так.

Борьба внутри меня еще идет, но решительность одерживает верх.

– Последние слова, которые я сказала матери, были полны гнева. – Он морщится, словно я задела его нервы сразу в нескольких местах. – Если есть хотя бы ничтожный шанс, один из ста, что она была… – Я с трудом сглатываю. – Как бы там ни было, я не хочу, чтобы все кончалось на нашей ссоре. И если ты мне не поможешь, я просто найду другой путь.

Он встречается со мной взглядом. Нить между нами туго натягивается.

Мы оба вздрагиваем, когда дверь открывается и за ней появляется новое лицо.

– Дэвис! – Загорелый парень в длинной рубашке и свободных брюках легкими шагами вбегает в комнату, крутя в руке стакан с газированной водой. На мгновение его холодный взгляд касается меня, а затем снова обращается на Ника. – Сар сказала, что ты здесь! Это твой паж?

Ник не отводит взгляда от моего лица, и я смотрю ему в глаза, вкладывая в этот взгляд всю решительность, которая у меня есть.

– Ага, Фитц, она моя. Думаю, мне пора вернуть свой титул.