Читать книгу Мир Падших - - Страница 4

«Как ведает нам история, люди жили несколько веков, пока не произошел некий всплеск. Этот всплеск, что назвали явлением Дара Природы, дал нам способности к управлению Стихиями. С тех пор жизнь людей сильно изменилась и во многом стала легче. Стихии помогали нам возводить новые дома, быстрее сажать посевы и собирать урожай, добывать пропитание, упростили многие ремесла. Но не у всех появилась предрасположенность к ним, и как зачастую это бывает, чуть позже в людском обществе зародилась новая иерархия. Она устаканилась еще задолго до моего существования и в ней неприкосновенные, или же как их иногда называют более обидным словом, «пустые», занимали самое низшее место. Живя в больших деревнях, они вечно были неухоженные, всеми призираемые и отовсюду гоняемые. Зарабатывали сущие гроши, едва наскребая себе на пропитание. Невольно возникают вопросы: «Что их тут держит? Почему они не могут просто взять и уехать в крохотный поселок с себе подобными?» Хотя чуть пораскинув мозгами, ответ становился очевидным. Там у них не будет нормальной еды, а лишь то, что они успеют вырастить за лето. Не будет такого количества одежды, хоть и одеваются они в уже поношенные лохмотья, но тем не менее, это лучше, чем один костюм и в пир, и в мир, и в добрые люди. Не будет должной защиты от набегов таких же неприкосновенных, что добывают себе на жизнь убийствами и грабежами. У них тяжелая жизнь. Совершенно ясно, что они не живут, а выживают.

Их невладение стихиями было обусловлено тем, что якобы они были клеймены злыми Богами Орфеуса, словно скот, за плохие проступки в прошлой жизни. Вроде убийства, воровства или еще какого страшного греха. Но однажды мне удосужилось повстречать одного из них лично. От остальных его отличало то, что он был статен, красив собой, весьма опрятен, вежлив, хорошо одет и эрудирован. У него был необыкновенный цвет глаз. Такой, что запомнился мне на всю жизнь. Он-то и переменил мое мнение о неприкосновенных.

Мужчина в нашем разговоре поведал мне, что нет вечных вещей в этом мире. Что всему однажды приходит конец. Как приходит конец дня, а за ним начинается рассвет нового, так и настанет рассвет неприкосновенных, что займут место владеющих стихиями. Я сказал ему, что такая попытка уже случалась и в ту войну, понеся огромные потери, неприкосновенные только сами себе ухудшили свое положение, обретя себя и своих потомков на извечные гонения. А тот ответил, что это было лишь началом. Осталось совсем немного и все случится, как в самом страшном сне. Помню, что тогда я грубо и прилюдно высмеял его, после чего покинул харчевню, оставив этого чудака сидеть в одиночестве. Однако тот вечер я провел в тревоге и смущении. Меня никак не отпускало чувство, что все, черт возьми, так и произойдет. Неужели человек, повстречавшийся мне, был, мать его, пророком?

У меня была бессонная ночь. Я бросился рыться в своих архивах и откопал в них весьма интересный и старый документ, который прежде у себя никогда не видел. Очень странно. Столько раз прибирался в собственном шкафу и ни разу его не читал? В нем говорилось о пророчестве, оставленном нам древними старцами много веков назад. Дословно описывалось, как прихоть одного из неприкосновенных сможет послужить началу всеобщего конца. Я сразу же подумал о том человеке, что так жаждал скорейшего возмездия.

Следующим днем я решил вывести этого шарлатана на чистую воду, рассказав ему свои мысли и догадки, почему его словам не суждено сбыться. Я вернулся в харчевню примерно в то же время, как и вчера, чтобы вновь встретить его за обедом, но прождав несколько часов, он так и не пришел. Я обошел все наши длинные улочки, но никого похожего на него не встретил. Тогда я принялся расспрашивать всех прохожих и самого владельца харчевни, не встречали ли они этого человека сегодня. Благо у незнакомца была очень выделяющая его особенность – запоминавшийся цвет глаз. Но все, как один, говорили мне, что слышат о таком человеке впервые. А хозяин так вообще поверг меня в шок, сказав, что весь вчерашний обед я просидел в одиночестве! В этот момент меня обуял сильнейший ужас… С того момента мои предчувствия плохого усиливались с каждым днем. Я стал остерегаться каждого неприкосновенного в деревне, боясь их скорого гнева. Иногда, я им даже помогал, чем мог, надеясь, что эти деяния помогут мне спастись в судный день…

Однако, я пообещал себе, что приложу все усилия, но отыщу человека с необычным цветом глаз, холодный взгляд которых с тех пор снится мне в пробуждающих меня каждую ночь кошмарах. Ведь были они не по-человечески ярко-голубые, словно воды северного моря».

Записки, найденные в комнате погибшего душевнобольного. В его руке находился тупой обеденный нож, которым он, как заключило следствие, и вспорол собственное горло.

3606-й год после я.д.п.

Дверь отворилась и в небольшую таверну завалилось несколько шумных подростков. Уже с самого порога они устроили балаган, чем привлекли к себе всеобщее внимание немногочисленной публики, которой они, к сожалению, были хорошо известны своим несносным поведением. Тавернье, – невысокий мужичок с вечно растрепанными, непослушными, сальными волосами, с постоянно блестевшим от пота лицом, – в этот момент натирал пивную кружку драной тряпкой с кучей не отстиравшихся пятен. Завидев группу подростков, он тут же отвернулся в другую сторону и тихо выругался: «Опять их черти принесли… Чего сегодня им здесь надо?»

Воздух был пропитан запахом мясной обеденной похлебки и травяным чаем, – единственными позициями в сегодняшнем меню. Шумная и гогочущая пятерка, распинав ногами лишние табуреты, расселась за самый большой стол в центре таверны, рассчитанный на компанию минимум из десяти человек. Обедавшие в этот момент жители деревни все разом притихли, стараясь слиться с обстановкой в тусклом свете и витающей от сигарет легкой дымке. Никто из посетителей не рисковал встать и попытаться уйти, боясь попасться в поле зрения и стать целью для издевательств неугомонной компании, издевки которой местным неприкосновенным были хорошо знакомы не понаслышке.

– Эй ты! – крикнул самый высокий из парней с русыми волосами, темными глазами и хорошо слаженной фигурой по имени Аскей. – Неси нам чего-нибудь выпить, да покрепче!

– В прихватку закусок принеси! – отозвался следом второй все еще ломающийся голос парнишки, не такой уверенный в себе.

– А вам не рановато ли крепкое пить? – дерзко обратился тавернье к подросткам, средний возраст которых был шестнадцать-семнадцать лет, вытирая руки все тем же полотенцем.

– Не выделывайся и не нарывайся на проблемы, которые тебе не нужны, – тихо проговорил Аскей. – И лучше не заставляй меня вставать, я уже слишком хорошо уселся. Какой-то сраный пустой не посмеет указывать, что нам сегодня пить! Пошевеливайся! – он ударил кулаком о стол и закинул ноги на второй табурет. – Мы сегодня будем кое-что праздновать! Где она вообще? – обернулся он по сторонам, будто кого-то искал.

Сразу после его слов дверь снова распахнулась и в таверну вошла девушка семнадцати лет. Одета она была не так, как все прочие из ее компании. На ней, в отсвете пляшущих огней от подвесных люстр, поблескивала свежеизготовленная феровая броня темно-зеленого цвета, хотя в тусклом освещении комнаты она скорее казалась черной. Нагрудник с обеих сторон украшали искусно вырезанные узорчатые вставки из кожи бежевого цвета. Серебряные застежки наручей ярко светились в лучах огней. От формы все еще исходил запах мастерской.

Заметив прибывшую в обновках подругу, трое парней и одна девушка радостно закричали и стали ее приветствовать. Подойдя ближе каждый заключил именинницу в свои объятия. Рыжеволосая подруга, которую звали Мистра, – в честь ядовитого растения, – носилась, нарезая круги возле позировавшей им девушки. Стараясь рассмотреть каждый изгиб и узор брони, она зажгла в руке слабый огонек, дабы улучшить освещение. После всех остальных подошел и Аскей. Хоть Игнис и превосходила своего парня по количеству стихий, а теперь еще и заимела полный комплект драгоценной феровой защиты, главарем их шайки все же являлся он. Но если вдаваться в подробности получения этого комплекта, то гордиться тут еще было нечем…

Аскей ущипнул Игнис за щеку и подмигнул. После чего пригласил пройти к занятому длинному столу, на котором в их отсутствие уже появилась пара тарелок с закусками. Тавернье искоса посматривал на ребят, попутно обтирая медные чарки о свой фартук, покрытый такими же старыми пятнами, и разливая в них настойку собственного приготовления. Его помощник – мальчик лет тринадцати – прятался за него каждый раз, когда слышал резкий и громкий гогот подростков. Как и хозяин, не владеющий стихиями, он с опаской смотрел на ребят и боялся к ним подходить. Но вот не задача. Владельца переполняли точно такие же чувства. Однако, пользуясь своим главенствующим положением, он заставлял паренька работать вместо себя, каждый раз подсылая к их столу с напитками и тарелками. Оказываясь рядом с компанией, в горле парнишки скапливался ком, который он никак не мог сглотнуть. Дрожащими руками он осторожно ставил принесенные пиршества, стараясь никого не задеть. Заметив его робость и боязливость, старший брат Аскея вдруг резко дернулся и гавкнул на него, попытавшись укусить, словно сторожевой пес. Паренек от испуга завизжал, как девчонка, и уронил из рук все тарелки, с лязгом разбившиеся о деревянный пол. Тут таверну окатил такой смех, что даже самым далеко сидевшим посетителям заложило уши. Глаза же помощника тавернье наполнились слезами. Он стоял как вкопанный, не зная, куда ему деться, пока хозяин не рявкнул на его.

– А ну иди сюда, щенок! Разве я плачу тебе за битую посуду?! – взревел тот, отведя мальчишку в сторону и нагнувшись над ним. – Вычту из твоей сегодняшней оплаты!

– Но, мне же тогда не хватит на ужин! – взмолился тот, еще сильнее заливаясь слезами.

Игнис заметила ничтожную картину и указала всем на рыдающего паренька. Рявкнувший на него брат Аскея блеснул зубами в злорадном оскале, радуясь тому, что сделал.

– А меня не волнует, кто у тебя там сегодня без еды останется, мамашка твоя, сестрица или ты сам! Сестре уже в самую пору зарабатывать самой, хоть телом, хоть делом. С пола вон иди подбирай и прячь по карманам своих лохмотьев! Я сам тут уже который месяц в минусе сижу… – мужчина стер широкой ладонью с короткими толстыми пальцами выступившие капли пота со лба. – В следующий раз будешь крепче своими культяпками посуду держать! Марш обсуживать!

Вытерев слезы, он на расстоянии остановился от все еще гогочущий над ним компании, ожидая, когда те, что-нибудь его попросят. От вернувшейся обиды и чувства стыда, нос защипало еще сильнее, но он с трудом сдержал новый поток слез.

Сжалившись над парнишкой, хозяин таверны сам принес еду и расставил перед каждым подростком. Хотя в то же время он просто не хотел, чтобы этот развесивший нюни сопляк снова что-то разбил или разлил его дорогостоящую настойку, ягоды для которой лично ходил собирать в заснеженные горы. Пожалуй на этом «подвиге» ее дороговизна и заканчивалась.

– Как ваша поездка? – поинтересовалась именинница.

– О-о, – довольно протянул Аскей. – Это было просто прекрано!

– На нас напала толпа пустых, в надежде, что смогут нас убить и обобрать, представляешь себе? – воодушевленно рассказывала Мистра. – А отец Аскея позволил нам расправиться с ними лично. В следующий раз ты обязательно должна будешь поехать с нами. Это же такая отличная возможность проверить себя в настоящем бою.

– Да ее же Герас не отпускает, – будто стараясь ее задеть проговорил Аскей.

– Такого больше не повториться, – уверенно заявила Игнис. – Пусть хоть дом досками заколотит, но я в любом случае поеду с вами!

– Ага, как в прошлый раз, когда ты его хотела обмануть, а он ждал тебя возле врат, чтобы развернуть обратно! – подлил масла в огонь ее парень.

Игнис раскраснелась и решила на этом выйти из беседы.

Ребята продолжали общаться без нее. Спустя время к ним подошел тавернье, чтобы разлить новую порцию алкоголя по чаркам.

– Подожди, Игнис, – услышал тавернье часть нового разговора. – День рожденье день, рожденьем, но ты ведь еще даже экзамен не сдала, а уж Испытание тем более. Откуда тогда ты броню достала? – недоумевал Аар, являвшийся самым младшим из них. Парню неделю назад исполнилось шестнадцать.

К Игнис вернулось настроение и она расплылась в хитрой улыбке.

– А это, мой дорогой, те привилегии, которые тебе не светят, – она намекала на всем известный факт жизни под одной крышей со взявшим ее на воспитание и обучение Верховным мастером Герасом.

– Врешь! – возразила Мистра. – Неужели, Герас подарил? Это за какие такие заслуги? – лицо ее перекосило от хитрости и двусмысленности сказанного. Она явно имела в виду что-то непристойное.

– Таким способом здесь только ты себе что-то получаешь, – указав на нее острыми концами вилки, с которой свисал надкушенный кусок овоща, Игнис поняла ее намек. – Он мне вообще-то как отец, дурья твоя башка. А я пообещала ему, что на «отлично» сдам экзамен и тут же отправлюсь на Испытание, которое тоже выполню с первой попытки, чем прославлю его, как одного из лучших Верховных мастеров нашего времени, – лицо ее так и просияло от самоуверенности и гордости за себя.

– И он тебе поверил? – поинтересовался брат Аскея, Тору.

– У него не было выхода, – рассмеялась Игнис, немного привирая. – Как и у меня. Я ведь его ученица. Разве я могу подвести Верховного мастера? – она сделала акцент на его должности.

– Когда назначат Испытание еще неизвестно. После экзамена может пройти целый год, если не дольше, – подключился Аскей, перебирая пряди волос Игнис.

– А отборочные на экзамен уже завтра, – как бы между строк вставил Аар, только парнишку все проигнорировали.

– Ну, когда-то же его все равно назначат, – Игнис подмигнула Аскею.

– И как только сдадим… – начал было Аскей, но девушка не дала ему договорить.

– Этого будет мало, – уже с серьезным видом заключила Игнис. – Я размышляла об этом. Звание боевого мастера нам ничего не даст. Если быть точнее, Герас нам не позволит это сделать. Но вот звание Верховного мастера или даже должность члена Верховного совета, – девушка задумавшись потерла нижнюю губу.

Над ними повисла тишина.

– Так ты теперь на место Гераса метишь? – продолжал вести беседу Аскей. – С чего такая уверенность, что сможешь занять его место?

– А кто тогда его займет? Ты что ли? – с некой грубостью в голосе парировала Игнис, – у меня на данный момент гораздо больше шансов на это, чем у вас всех вместе взятых, – она обвела их острием ножа, который держала в левой руке. – Не волнуйтесь. Как только я всего добьюсь, вы получите такие вольности, которых ни у кого и никогда в этой деревне не было. Мы не только сможем выгнать отсюда каждую неприкосновенную собаку, но и…

– А как же закон, запрещающий выходить замуж и все такое? – не дал договорить недовольный ее заявлением Аскей, внимательно осмотрев свою девушку. Ведь это он планировал занять место Гераса в недалеком будущем. – И не забывай про Коина, который в очереди стоит впереди тебя.

– Коин сказал мне честно, что не желает этого, – она отодвинула опустевшую тарелку, бросила в нее приборы и запила настойкой, после чего последовала неприличная отрыжка. – А значит, что по праву старшинства учеников, я становлюсь следующим кандидатом, – девушка откинулась на спинку стула, убрав руку парня от своих волос. – И как ты там сказал? Замуж выходить? Надо оно мне! Пока в этом мире живет хотя бы одна неприкосновенная тварь, я на покой не собираюсь. Сначала вырежем всех под корень, убережем остальных от их угрозы, а потом… у меня еще свои дела есть, – намекнула на поиск убивших ее родителей людей.

– Эй вы! – грубо прервал дискуссию тавернье, вернувшийся обратно за стойку. Последние обсуждения он уже не слышал. Но почувствовав на себе рассерженные взгляды, он немного присел и тут же пожалел о содеянном. Мужичок переменил тон, заговорив уже более вежливо. – А деньги-то у вас хоть будут на этот раз?

– За это можешь не беспокоиться, – бросил ему Аар и улыбнулся.

Наступило время горячего. Хозяин таверны истекал десятым потом, неся огромные блюда одно за другим. Подростки были уже изрядно пьяны и не обращали никакого внимания на окружающую обстановку. Пользуясь возможностью, многие посетители незаметно покинули заведение. Кто-то даже сделал это через окно в задней части небольшого здания, оставив плату за обед на столе, боясь попасть под горячую руку.

Сама таверна состояла из трех залов и двух этажей. Под высоким сводчатым потолком в центральном зале располагалось два параллельных друг другу длинных стола, за одним из которых сидела галдящая компания; и несколько одноместных столиков, разбросанных по периметру. Над головами гостей свисали две большие и тяжелые люстры, усеянные десятком свеч каждая. Возраст тавернье каждый день напоминал ему о себе, ведь не владея стихией Огня, ему приходилось с места на место перетаскивать тяжелую стремянку и тянуться тлеющим концом шеста к фитилькам. Протирание люстр от пыли и замена самих свеч давались ему еще сложнее. Однако в последнее время это нелегкая задача пала на плечи помощника. Тощенький мальчишка, как обезьянка, подпрыгивал со стремянки и повисал прямо на люстре, нисколько не боясь сорваться вместе с тяжелой конструкцией. Покачиваясь, он шустро добирался до нужной свечи, сбрасывал старую на пол, а из кармана доставал свежую, ставя ее на свое место.

Стойка тавернье была сделана из плотно перевязанных больших древесных бочек, с водруженной на них длинной широкой доской. За спиной находился шкаф с давно пустующими полками, на которых прежде были расставлены бутылки со спиртным. Здесь он готовил напитки и вел чеки заказанных блюд. А прямо за тонкой стеной находилась небольшая кухонька, в которой и готовились все блюда, имевшие такой себе привкус. Душное помещение было очень тесным из-за огромной печи. Даже тощенькому помощнику было нелегко тут развернуться. Повсюду валялись мешки; на пыльных, давно не мытых полках, теснились баночки с самым разным содержимым, – от специй, до сушеных насекомых, служившими добавкой в дорогие блюда. Под потолком свисали сушеные листья пряных специй и связки овощей. В дальнем углу на лямочке были подвешены сушеные засоленные тушки рыб. Из пола торчало покоцанное колечко от люка, ведущего в подпол, где в прохладе хранились скоропортящиеся продукты.

У противоположной от входа в таверну стены расположилась лестница, ведущая на мансардный этаж. Там находилась комната самого хозяина заведения и несколько комнат для гостей, кому был необходим ночлег. Однако за прошедший год их услугами не воспользовался ни один посетитель. Владелец таверны уже и позабыл, когда последний раз менял на кроватях постельное белье.

В дальнем правом углу первого этажа, сквозь витавшую по залу дымку, виднелись две двери, ведшие в комнатки поменьше. Обстановка в них была однотипная. В трех углах стояло по столику со старыми стульями, об которые, неровен час, можно поставить занозу, небольшое квадратное окошко, завешанное узорчатой занавеской, на подоконнике стояли горшки с почти засохшими цветами, вокруг которых крутились мошки. Эти помещения служили в основном для неприкосновенных постояльцев, пришедших сюда, чтобы в одиночестве съесть свой дешевый и скудный обед. Хотя в былые времена нередко в эти комнаты заходили даже почтенные боевые мастера, устраивая здесь приватные встречи, чем, конечно же, несметно гордился хозяин таверны. Тщеславящийся простачок не знал, что эти боевые мастера оказывались приезжими и заходили в заведение для пустых по ошибке.

Если бы не буйная компания, в таверне уже давно воцарилась бы мертвая тишина, коя в последнее время здесь бывала практически всегда. Помимо них, остался всего лишь один гость. Он сидел неподалеку от подростков, будто нисколько не боясь быть затронутым их приставаниями. «Приезжий» – хмыкнул хозяин носом, стараясь рассмотреть того более детально, но ему это не удавалось из-за нависшей над гостем тени от лестницы, под которой он расположился. Невзирая на неспокойную обстановку, он лениво ковырял свой обед, казавшийся ему совершенно безвкусным, и что-то высматривал на своей карте.

Хозяин таверны уже давно отправил помощника на кухню, дабы тот не мешался здесь под ногами. Сам же принялся обслуживать всех гостей самостоятельно. Поднося заказанное одиноким гостем новое блюдо, мужчина сквозь зубы недовольно пробубнил:

– Тоже мне… Ученица Верховного мастера, самого дисциплинированного в деревне человека, а ведет себя, как позорное гнилье…

Гость в ответ ничего не сказал. Казалось, что только лишь после слов мужчины, он заметил шумно ведущую себя компанию. Переведя взгляд на подростков, он попытался высмотреть о ком говорил тучный мужчина. Долго искать не пришлось. За столом сидело всего две девушки и лишь одна была похожа на ту, о ком шла речь. Распивавшая наравне с парнями, поставившая одну ногу на стол и выкрикивавшая больше всех непристойностей, она уже сама едва держалась на ногах.

Когда тавернье закончил выносить последние заказы, он вернулся за свою стойку, за которой чувствовал себя как за неприступной стеной. Мужчина облокотился на заскрипевшую под ним столешницу и стал исподлобья, с нескрываемым раздражением, наблюдать за тем, как вели себя подростки. Будь он металлическим чайником, из его ушей уже давно пошел бы пар. Обтерев лоб все той же тряпкой, он вновь злобно осмотрел каждого из них, надеясь, что те заметят его взгляд и хоть маленечко притихнут. Но происходило все совершенно не так, как он хотел, и мужчина раздражался все сильнее. Попутно, тавернье волновался, хватит ли у этих молокососов денег, чтобы все оплатить. Из кухни показался взволнованный за свой сегодняшний аванс паренек и с этим же вопросом обратился к начальнику, на что тот ему шепотом ответил:

– Смотри сюда, я накрутил им сверх суммы, – тавернье довольно улыбнулся, тыкая грифелем в исписанный цифрами расчетный лист. Итоговая сумма была внушительной даже для богача. – Если они оплатят все сразу, то я, наконец, вылезу из своей ямы долгов и не залезу в нее еще несколько месяцев.

– А если не заплатят, сэр? Как тогда нам быть?

– У девчонки старейшины денег куры не клюют. Стрясем с нее. Можно будет устроить долгожданный отпуск и закупить чего-нибудь на скорой ярмарке… – размышлял он вслух, почесывая подбородок.

– А как же ремонт? Вы же хотели отремонтировать всю мебель, – с каким-то укором напомнил ему юноша.

– Да подождет, – отмахнулся он.

Время шло. Еда уже давно остыла, закуски кончились, пара штофов с настойкой опустели, печь на кухне погасла, а гости все не собирались уходить. Сидел даже тот одинокий мужчина под лестницей. «И этот сидит… Как только ему не надоело? Будь я на его месте, уже давно бы свалил отсюда, лишь бы не видеть этих уродов» – думал про себя хозяин, осматривая обстановку. А подростки тем временем принялись расхаживать по таверне, спорить и толкаться, доводя стоявшего за стойкой тавернье до приступов. Тот волновался, что если они сейчас начнут все громить, то остановить их будет некому. Не станет же этот одиночка заступаться за него и вступать в потасовку против шестерых? Нет, конечно не станет.

Игнис отошла от остальных. Голова гудела от выпитого алкоголя, мысли устроили пляску и разбежались, пространство перед глазами расплывалось и кружилось. Она массировала виски, стараясь прийти в себя. Вот дура! Напилась до такого состояния, а ведь Герас мог вернуться домой уже сегодня.

Проходя мимо незнакомца, тот встал, и не заметив друг друга, они столкнулись. Гостю пришлось ее ловить, чтобы опьяневшая девушка не упала на пол. Вышло это ценой ее нового нагрудника, на который были опрокинуты тарелки с обильно политым жиром горячим блюдом и размазней оставшейся от десерта. Прежде не дождавшись смотревшего в другую сторону хозяина таверны, незнакомец решил сам отнести ему посуду и освободить место на столе под личные нужды.

Благодаря случившемуся разум Игнис мгновенно прояснился. Грохот упавшей посуды привлек внимание тучного мужчины, но не остальных, занятых новой потасовкой подростков. Поняв, что случилось, тавернье с силой швырнул на пол тряпку и уткнул руки в бока, недовольно осматривая гостя. Игнис же сделала шаг назад и стала осматривать свою новехонькую броню. Жирные остатки горячего и размазанные сливки от десерта, объединившись вместе, быстро впитались в кожаную вставку огромным темным пятном.

– Ты что натворил?! – воскликнула она, осматривая себя, убирая налипшую грязь с брони, а потом стряхивая ее с кончиков пальцев.

Мужчина, отпустив ее плечи, стоял безэмоционально, словно не чувствовал за случившееся вины. Игнис подбирала слова, чтобы обрушиться на него с новой руганью.

– Это же… броня… Я ведь ее… – слова путались, а часть из них Игнис не смогла выговорить. Но не из-за выпитого алкоголя, а, чтобы не выболтать правду, как она ее получила.

Она попыталась всмотреться в лицо виновника, но витавшая дымка, ставшая еще гуще, в совокупности с плохим освещением, тенью от лестницы и со все еще мутным взором не позволили ей как следует разглядеть мужчину. Она смогла оценить лишь его хорошо слаженную, даже можно сказать, натренированную фигуру, отличную реакцию и то, как он был одет. Самая простая и недорогая хлопковая рубаха темного оттенка с высоким застегнутым горлом и кожаные штаны, заправленные в сапоги чуть ниже колена. Еще одна вещь, не ускользнувшая от ее взора, – взгляд его необычайно ярких голубых глаз, цвет которых был хорошо различим даже в такой обстановке. Он не выражал никаких эмоций, но пленял и заставлял смотреть не отводя собственного взгляда.

– Что ты натворил? – снова повторила она, но уже не так озлобленно и более тихим голосом.

– Прости. Не заметил, как ты подкралась сзади.

– «Прости»? И это все, что ты можешь сказать? Ты мне только что новехонькую броню испоганил! Я надела ее впервые! Посмотри на это! – она указала ему на пятно. – И что ты с этим будешь делать? Расплатиться за нее тебе и всей жизни не хватит, – девушка словила на себе его суровый взгляд, безмолвно приказывающий говорить потише. Неприятное ощущение скользким червем проползло в груди.

Тут подбежал смышленый помощник тавернье с влажной тряпкой в одной руке и с метлой в другой. Он безмолвно передал гостю влажную изодранную тряпицу, а сам стал подметать осколки разбившейся посуды.

– Принеси мел, – повелел гость. Паренек кивнул и уже через мгновение вернулся с белым куском в руках.

Мужчина промокнул потемневшее место влажной тряпкой, убирая размазавшиеся остатки еды, голыми руками растолок кусок известняка и принялся втирать его в черневшее в полумраке пятно на груди. Игнис раскраснелась и отвела взгляд. «Раз испачкал, значит пусть сам все исправляет. Ни шагу назад не ступлю» – убеждала она себя. Девушка снова перевела взгляд на него, стоило как-то разбавить эту неловкость.

– Никогда прежде не видела такого цвета глаз.

– Ничего особенного. Достался от одного из родителей, – без особого энтузиазма угрюмо отозвался занятый делом незнакомец.

– От кого именно? – ответа не последовало. – Не знаешь? Значит, тоже без них рос? – в надежде узнать о нем что-то общее с собой, сама не понимая зачем, поинтересовалась Игнис.

– Нет, – коротко ответил он и вновь замолчал.

Собеседник, судя по всему, на диалог выходить не собирался. Девушка заметила, что у стены на его столике была развернута карта. Вся западная часть континента, часть севера и ближайших восточных и южных земель были расчерчены черными полосами. Карта была усеяна стрелками, прокладывающими пути, разными поясняющими надписями, которые с расстояния и в темноте ей прочесть не удалось; у многочисленных поселений, как больших, так и маленьких, стояли небольшие крестики. Игнис сделала вывод, что этот человек посетил не с одну сотню, а может и тысячу, подобных мест, прежде чем добрался сюда. Сама она из деревни далеко никуда не выходила, – Герас запрещал, – а тайком ей удавалось уходить лишь на небольшие расстояния, чтобы вовремя успеть вернуться домой.

– Ты путешественник?

Мужчина посмотрел в ее глаза, улавливая, куда смотрела она. Оторвавшись от дела, он свернул карту в трубочку и убрал в сторону.

– Вроде того.

Ей стало так интересно, что же успел повидать этот человек, путешествуя по миру, что невольно предложила:

– Присоединишься к нам? Хочу послушать что-нибудь из твоих путешествий. Даже готова закрыть глаза на то, что ты, скорее всего, неприкосновенный, – она хитро улыбнулась, но мужчина молчал, продолжая втирать мел. Девушка, гонимая желанием послушать интересные истории, продолжала настаивать. – Соглашайся. Не каждый же день выпадает шанс выпить в компании лучших студентов академии и с ученицей самого Верховного мастера. Выпивки у нас, конечно, уже не осталось, да и еда здесь так себе, но думаю, если этот толстяк пороется у себя в закромах, то найдется что-нибудь еще. За беседу со мной готова простить тебе часть долга за броню если пятно не ототрется, – Игнис гордо запрокинула голову наверх, думая, что этими словами ей удастся его уговорить.

Но вместо этого гость посмотрел на нее унижающим взглядом.

– Раз здесь все так плохо, почему бы вам не пойти в соседнюю таверну? Для таких, как вы. Особенных, – с каким-то презрением прошипел он.

– Там сегодня тухляк, хоть и народу полно, – она будто не обратила внимания на его тон. – Пять лет со смерти Инсолиты. Все сидят поникшие и словом не обмолвятся. Со скуки подохнешь и отправишься к нему на тот свет…

– Через полчаса сотрешь мел и все будет в норме, – мужчина вытер руки влажным полотенцем и отвернулся, начав собирать собственные вещи. Первым делом он спрятал карту.

– А если нет? – продолжала Игнис, внимательно следившая за его действиями. – Мое предложение все еще в силе.

– А если нет, то я сам найду тебя и за все заплачу, – он как-то неоднозначно ей улыбнулся и еще раз провел по кожаной вставке, подтирая по ее краям лишний известняк.

Мимо как раз проходил Аскей. Заметив руку незнакомца на груди у Игнис, ярость в его красных от алкоголя глазах сверкнула яркой искрой.

– Ты че удумал?! – взревел тот едва ли выговорив это короткое предложение. – Девку мою лапаешь?! А ты че ему позволяешь?!

Со своим пошатывающимся состоянием и невнятной речью, парень попытался нанести незнакомцу удар и лишь благодаря огромной удаче угодил ему по щеке. Гостя от удара развернуло и, чтобы не упасть, он успел удержаться за стол. Чуть подождав, он одной рукой провел по щеке, проверяя, не идет ли кровь. Хоть подросток и был изрядно пьян, его выпад вышел уверенным и сильным благодаря отработанной технике.

– Ты от настойки умом тронулся?! – силой оттащила она его как можно дальше.

– Какого черта ты даешь ему себя лапать?! – едва ли разборчиво произнес парень, посмотрев на покрасневшие костяшки.

– Никто меня не лапал! Он всего лишь помог мне оттереть пятно!

– Не лапал он! А я слепой по-твоему?! Только мне позволено тебя трогать, – Аскей ткнул в нее указательным пальцем и его мотнуло в обратную сторону. Подросток устоял лишь благодаря вовремя подхватившей его девушке.

– Да пошел ты… – она толкнула его в сторону выхода. – Хватит здесь ошиваться, пойдемте уже все отсюда, – скомандовала Игнис. Возражать никто не стал. Остальным тоже наскучило это место.

– А ну стоять! – грозно зарычал хозяин таверны, кинувшись за ними, так и не дождавшись, чтобы хоть кто-то подошел к его стойке с целью расплатиться. Видя, как подростки едва держались на ногах, он заметно осмелел. – А платить кто будет? – мужичок подошел к ним и замахал перед их лицами тремя исписанными от начала до конца расчетными листками, кои он хранил со всех их предыдущих посещений. – Я из-за вас, подонков, уже который месяц в минусе сижу! Хватит этого с меня. В этот раз я так просто вас никуда не выпущу!

Он вплотную приблизился к шестерым подросткам и хотел было схватить ученицу Верховного мастера за шиворот. Но внезапно с силой распахнулась входная дверь и тавернье отлетел туда, откуда пришел. Вслед за ним дернулась и вся мебель: ножки столов с неприятным звуком скользнули по полу, некоторые табуреты завалились набок. Перелетев через стол, он врезался в собственную стойку. Послышался громкий хруст и лязг разбившегося стекла от наполненных алкоголем припрятанных внизу бутылок. Мужчина испуганно вытаращил глаза. Осматривая свои руки и ноги, соображая, что произошло, и проверяя цел ли, он заметил, как пятерка уже покинула здание, а Игнис все так же стояла у двери, держа одну руку вытянутой. Несколько секунд назад, резким порывом Воздуха, она оттолкнула пухлого мужичка, не дав тому поймать себя за ворот. Ее тут же скрутило от этого простого действия пополам. Схватившись за живот, она чуть устояла на согнутых ногах. В глазах все потемнело, голова закружилась, к горлу подступило все, что недавно съела. Верно их учили в академии: употребление алкоголя и использование стихий никак не могло сочетаться. Игнис другой рукой держалась за дверной косяк; незнакомец в это время стоял в тени лестницы и наблюдал.

Оглядываясь вокруг, тавернье не знал, что сказать, и выпалил первое, что пришло ему в голову:

– Вы же… Вы же, – заикался он, пытаясь прийти в себя, – сказали, что все оплатите…

– Верно, – кивнула Игнис выпрямляясь и превозмогая боль. На груди в свете солнца ярким белым пятном выделился растертый мел, – все уже оплачено. За счет заведения!

– Ах вы… Ты… – старался собраться мысли в кучу, – поганая стихийная сволочь… Ты еще за все поплатишься, грязная девчонка, – хозяин таверны откинул голову назад и выдохнул. На закрытые глаза упали его сальные волосы, с виска струйкой скатилась кровь. – Попомни мои слова. Все вы, но в особенности ты… Тебе еще за все достанется, помяни мое слово. Клянусь тебе своей жизнью. Герас обо всем узнает.

Испуганный тучный мужчина, метая в нее проклятиями и угрозами, не заметил, как Игнис с озлобленным видом уже нависала над ним. Когда кончики ее волос коснулись его лица, он вздрогнул от неожиданности и с ужасом взглянул в ее полные злобы и решимости глаза. Она наклонилась ближе, почти касаясь своим носом его потного лица, схватила за воротник и шепотом произнесла:

– Когда я, наконец, займу место Гераса, – угрожающе шептала она, наматывая себе на пальцы длинный развязавшийся шнурок на груди его рубахи, притягивая таким образом все ближе, – ты будешь первым, кого я навещу. Я снесу твою тупую башку и проверю, есть ли в ней хоть капля мозгов. Но предварительно, отрежу твой длинный поганый язык. Возможно, еще отрублю эти мерзкие толстые сосиски, кои ты называешь своими пальцами. А раз на кон ты так смело ставишь свою жизнь… – После этих слов Игнис отпустила ворот и жестоко пнула его по лицу. Мужчина закряхтел и выплюнул на пол три окровавленных сломанных зуба. – И так будет с каждым из вас, проклятые пустые! Еще немного и мир избавится от такой падали, как ты!

Она вышла, оставив за собой открытую дверь, через проем которой в мрачное помещение вливался яркий солнечный свет. В его лучах были видны витавшие в воздухе клубы пыли, вызванные недавним погромом.

Тавернье закрыл лицо руками и громко замычал. Безысходность настигла его с головой. Это его хозяйство было единственным, что приносило ему доход, которого теперь едва ли хватало, чтобы сводить концы с концами. Мальчонку, своего помощника, он подобрал из жалости пару лет назад, видя, как тот страдал, ища заработка на улице. Он собирал и отдавал последние найденные крохи своей младшей сестре и больной матери, работать которая уже практически была не в состоянии. Мужчина раз за разом жертвовал ему собственные накопления, ведь выручки уже давно не хватало. Чтобы хоть как-то выкрутиться, он не раз продавал мебель, ту, что была целее всего, а все вырученное отдавал на руки помощнику. Сам же питался теми остатками, что находил на столах. В противном случае подъедал испорченные продукты, уже не годившиеся для подачи.

Все это время державшийся в тени лестницы незнакомец подошел к страдающему хозяину таверны. Об пол звякнул перевязанный мешочек. Несколько секунд тавернье не обращал на него внимания, но после того, как приоткрыл глаза и увидел упавшую вещь перед своими ногами, набросился на него, как на последний кусок хлеба. Ткань мешочка окрасилась кровью с его рук. Он непонимающе поднял покрасневшие глаза на незнакомца.

– Этого должно хватить, чтобы закрыть все долги. Если постараешься и продашь эту старую лачугу, хватит еще на беззаботную жизнь где-нибудь подальше от этого места.

– Сударь милостивый, – мужичок, жадно перебиравший в толстых пальцах приятно пахнущий и звенящий мешочек, бросился к его ногам. – Как вы узнали про долги? И за что такая щедрость?

Незнакомец ничего не ответил и даже краем глаза не посмотрел на пухленького мужичка, как кот вившегося у его ног. Взгляд его был устремлен на выход. Перешагнув через тавернье, и он направился отсюда прочь.

Подростки разошлись каждый в свою сторону. Лишь Игнис с Аскеем продолжали идти безмолвно вдвоем. Свежий прохладный ветерок возвращал обоим ясность разума. Хотя Игнис уже давно вполне себе хорошо соображала.

– Пойдем на холм? – предложил парень.

– Зачем это? – недовольно поинтересовалась Игнис. Ей все еще было неприятно за сказанное им. Приходилось поддерживать парня за руку, чтобы того не увело в сторону. Вспоминая то, как Аскей ударил незнакомца, ей становилось его жалко. Он же просто хотел помочь.

– Я же еще не подарил тебе свой подарок, – взгляд стал ехидным, рука обвила талию девушки, а лицо расплылось в довольной улыбке.

Игнис презрительно фыркнула:

– Лучше бы что-нибудь материальное подарил… Чтобы память об этом дне хоть осталась.

– Какая ты скучная. Я уверен, что и так останется.

Игнис еще не представляла, насколько он был прав.

Они шли целый час, пока, наконец, не добрались до нужного места. Горный воздух здесь был гораздо прохладнее, чем внизу. Шум расположенного за углом высокой скалы водопада успокаивал и расслаблял. Пара сидела на краю откоса, смотря вниз на раскинувшуюся деревеньку. Игнис нравилась эта идиллия. Так бы и просидела здесь до самой ночи, или даже до самого утра. Но тут Аскей дотронулся до ее плеча, провел пальцами по шее за воротником брони, прильнул губами к месту за ухом. От него разило алкоголем и у Игнис от этого возникало тошнотворное чувство. Нехотя, она поддалась на его ласки, надеясь, что вскоре она перестанет ощущать этот запах и все станет гораздо приятнее. Однако тело ее было напряжено, она никак не хотела расслабляться. Поняв ее нежелание, Аскей попытался разгорячить свою девушку. Дотронуться до ее чувствительных мест ему помешала плотная броня. Игнис рассмеялась его безрезультатным, но старательным и напористым действиям. Отведя парня подальше от края откоса, она присела к нему спиной на высокий длинный валун и убрала рукой волосы, собранные в хвост. Девушка стала объяснять, за какие ремешки стоит тянуть, чтобы ослабить нагрудник. Пальцы Аскея не слушались его, все попытки снять уже ставшую ненавистной броню оканчивались провалом.

– Я с твоим нижним бельем разобраться не могу, а тут еще эта броня добавилась! – сетовал он, будя уже в сильном напряжении.

– Привыкай. Однажды и ты получишь такую же. Ничего сложного нет.

– Да к черту!

Парень резко развернул девушку к себе и жадно впился своими губами в ее. Как снять нижнюю часть формы, ему было гораздо понятнее. Он уже принялся за дело, Игнис засмеялась от щекотливых движений, как вдруг, она прервала его действия и разорвала поцелуй.

– Там кто-то пялится на нас.

На дальнем краю уступа, откуда они пришли, выделялась мужская фигура в черной форме, с развивающимся по ветру плащом за спиной и со скрывающей лицо маской. Он выглядел устрашающе и был увешан кучей холодного оружия: на поясе виднелись рукояти шести метательных ножей, длинный клинок свисал сбоку и один короткий кинжал был прицеплен к боку сапога. Фигура положила ладонь на рукоять оружия, висевшего на поясе. Игнис на момент оцепенела, но сразу же спохватилась, к чему все идет. Она столкнула с себя Аскея и рывком поднялась.

– Быстро! Затяни все как было!

Но Аскей ее и слушать не стал. Он угрожающе направился прямиком на стоявшего в паре десятков метров человека. Видимо алкоголь еще до конца не выветрился из его головы, иначе, почему парень так смело надвигался на вооруженного и одетого в феровую броню незнакомца было непонятно. Либо же он через чур поверил в себя.

– Лучше найди себе девчонку, жалкий извращенец, и не пялься на других!

Аскей быстро сокращал расстояние между ними. У Игнис внутри все съежилось. «Что он творит?!» – кричала она у себя в голове, пока металась из стороны в сторону, тянувшись руками назад, чтобы нащупать и зафиксировать все распущенные ремни на шее и меж лопаток. Фигура в черном одеянии сделала несколько шагов вперед навстречу Аскею. Поравнявшись с ним, человек в маске безжалостно ударил парня. До слуха донесся глухой удар о скалу и подросток растянулся возле холодной горы.

– Аскей! – испуганно выкрикнула она, не веря своим глазам. До последнего Игнис надеялась, что этот человек что-то перепутал и не станет нападать на них, но его решительные действия говорили об обратном.

Незнакомец обнажил оружие и готов был убить беспомощно лежавшего парня. У Игнис из оружия был всего лишь небольшой раскладной ножичек. В последний момент подоспев к Аскею, с невозможной удачей ее выпад остановил удар. Кончик оружия врага застыл в считанных сантиметрах от лица парня, благодаря чему она сберегла ему жизнь. Лезвие ее ножа, скрипя, упиралось в гарду клинка противника. Руки Игнис задрожали под натиском, она понимала, что не удержит его долго. Взмахом руки ученица Гераса вызвала сильное дуновение ветра. Это действие вызвало у нее повторный приступ головной боли, звон в ушах и пульсацию в висках. Враг лишь слегка пошатнулся и отошел назад.

– Аскей! Аскей! – девушка продолжала выкрикивать его имя, тряся за плечо. Тот что-то простонал в ответ, но глаза не открыл. Она пропустила руку под его голову, а когда достала обратно, то обнаружила на ладони кровь. Аскей потерял сознание, но был жив.

Сердце девушки в страхе учащенно забилось. Что же такое творится-то? Она всегда чувствовала себя такой уверенной, способной противостоять любому, кто встанет на пути, а теперь дрожала, как листик. Перед ней стоял настоящий враг, коих она в жизни никогда так близко не видела. По сей день ей доводилось лишь гонять беспомощных неприкосновенных и мериться силой со сверстниками в академии. Даже Верховный мастер в их тренировках часто подавался ей. Но именно это и укрепляло в Игнис пустившую цепкие корни самоуверенность и гордость за себя. Выхода не оставалось. За свою жизнь придется сражаться. Возможно, лишь путем отнятия чужой жизни, что, в этот момент, она тоже не могла себе представить.

Девушка отошла подальше от лежавшего на земле парня, чтобы не задеть его в грядущем сражении.

– Не знаю, что он тебе сделал, но не смей его трогать, – угрожающе процедила она сквозь зубы.

На удивление, мужская фигура поступила так, как было приказано. Отойдя в сторону, он встал напротив нее. Противник, похоже, был заинтересован в предстоящей битве именно с Игнис, от чего ей еще больше стало не по себе. Он даже решил сражаться честно, врукопашную, и демонстративно убрал клинок обратно в ножны, после чего развел руками, как бы говоря: «Посмотри, я безоружен», чем только сильнее удивил и без того сбитую с толку напряженную Игнис. Но можно ли было доверять этому незнакомцу?

В вытянутых руках она продолжала держать свой ножичек, острие которого направляла на врага, хотя не понимала, какой в этом был смысл. Лезвие ее ножа было сделано из обычной стали, которой феровую броню при самом большом усилии не прорежешь. Как бы там ни было, убирать оружие она не намеревалась.

Их столкновение случилось моментально. Лишь она успела рассмотреть, как противник дернулся в ее сторону, ее собственное тело инстинктивно поступило так же, как это бывало на тренировках с Герасом. Девушка в первых же минутах схватки выронила свой нож. Точнее, соперник выбил его из рук. Каждый раз сближаясь с ним до расстояния, что они едва ли не сталкивались лбами, Игнис пыталась снять с него маску. Возможно раскрытие личности заставит незнакомца сбежать. Однако мужчина был ловок и изворотлив. Он легко перехватывал тянувшиеся к нему пальцы. Незнакомец даже не побрезгал возможностью поиздеваться над ней. В одну из ее попыток сдернуть скрывавшую лицо маску, он схватил запястье Игнис одной рукой, а второй пришлепнул по пальцам, после чего оттолкнул от себя и засмеялся.

Черный плащ, прикрепленный к плечам мужчины и метавшийся за его спиной в такт движениям, не раз наводил Игнис на мысль, что перед ней был Верховный мастер одной из деревень. Только она никак не могла вспомнить, кто из старейшин носил черную униформу. По ее соображениям, таких вообще не было. Да и как такое могло быть? Зачем какому-то из Верховных мастеров нападать на нее, желая смерти ей и ее парню? Кто-то узнал, что она ученица Гераса и решил ее убить? Но зачем? Добрался ли уже убийца до Коина или он его не интересовал? Вопросы эти сбивали ее с толку и из-за них Игнис пропустила-таки первый удар.

Щека раскраснелась, ноги запутались и она упала по собственной неуклюжести. Но дальше враг не дернулся с места. Игнис поняла, что убивать он ее не собирался, иначе бы ударил гораздо сильнее, отправив в нокаут или уже воткнул бы в спину острие своего меча. Так же она чувствовала и то, что этот странный человек бился даже не в половину своей силы. Тогда, какого черта ему от нее было надо?! Почему бы ему уже давно не прикончить их обоих и, получив свое, уйти восвояси? Игнис с каждой минутой это не нравилось все больше и она решила поскорее от него избавиться подключив к бою стихии. Она понимала риск, на который шла, ведь ее организм был все еще слаб от алкоголя, а использование стихий требовало чистого разума, большой концентрации и стойкости. Одно неверное движение может отправить ее к праотцам. Но она уверенно поднялась на ноги и отошла назад. Сосредоточившись, Игнис прислушалась к себе. Воздух вокруг нее, казалось, задрожал и загудел. Она намеревалась одним сильным порывом снести с ног своего оппонента. И если повезет, то, что же ей делать дальше? Пользоваться Землей на такой высоте будет чревато для всех. Если поверхность горного выступа раскрошится под ногами, то не спасется никто. Да и как таковой земли здесь кот наплакал. Бо́льшую часть поверхности составляли горные породы, не поддающиеся ее контролю. Вода? Единственный источник воды находился далеко за углом высокой скалы. Толку от горного водопада здесь совсем не будет. Пока его струи дотянутся сюда в нужном количестве, пройдет много времени, которого у нее не было, эффект внезапности пропадал. Вся надежда оставалась на Огонь. Броню противника так просто не спалить, феровая нить выдерживает высокие температуры. Но если поймать его в кольцо, то можно нагреть и сварить заживо, превратив его же защиту в орудие убийства. Однако при таком раскладе, она не распознает лица среди обугленных костей и остатков горелой плоти, а такое усилие еще нужно выдержать.

Собрав силы, мощный поток воздуха, словно разразившийся прямо здесь ураган, ударил в незнакомца. Лента, удерживавшая волосы девушки, слетела и их начало трепать под сильными порывами. Опираясь об воздух, ее саму толкало назад из-за образовавшейся воздушной плотности. По ощущениям было похоже словно она толкала перед собой тележку в гору, и чем выше она забиралась, тем тяжелее становилась эта тележка, для толчков которой приходилось прикладывать больше усилий. Она открыла глаза и была шокирована от увиденного. Человек в черном преспокойно стоял, будто ничего не происходило. Держа ладонь перед своим лицом, весь направленный в него поток воздуха он разрезал надвое, образуя подрагивающий клин. Игнис ужаснулась. Враг не просто владел той же стихией, силы его гораздо превосходили ее собственные. Однако же, сдаваться она не спешила. Огонь – ее любимая и самая податливая ей стихия могла стать козырем в их битве и, наконец, закончить ее.

Игнис взмахнула руками и от кончиков ее пальцев рассыпались сотни маленьких искр.

– Прекрасно! – восторженно прикрикнул враг, но Игнис его не услышала.

Поморщив носом и яростно закричав от прилагаемых усилий, она моментально превратила разлетевшиеся искры в две больших огненных волны, направленных прямиком на врага. Яркое пламя обернуло противника, словно огромное одеяло, заключив в смертоносные объятия со всех сторон. Кровь в жилах закипала от ненависти. Под яростью, затмившей ее сознание, она все ярче разжигала пламя, до посинения сжимая кулаки, до крови впиваясь ногтями в собственные ладони. Сердце билось так быстро, что вот-вот готово было разорваться. Руки и ноги задрожали от возникшего внутреннего давления, венки в глазах полопались и залили белую оболочку кровью; на лбу, шее и руках выступили вены, а лицо приняло красноватый оттенок. Еще немного и ей самой придет конец, уже стало перехватывать дыхание. Незнакомца в черном сквозь накрывавшие друг друга огненные волны не было видно. Она представляла, как тот мучался, находясь в самом пекле, словно попавшийся в ловушку жук. Игнис остановилась и стала надменно с кривой усмешкой наблюдать, как огонь сжирал то, что находилось в центре его пасти. Жар, исходивший от высокого пламени, даже с расстояния обжигал ее раскрасневшиеся щеки. Температуры в сердце очага должно было хватить, чтобы расплавить броню этого слабака и спалить его заживо. Плевать уже было на то, кто под маской. Главное прикончить того, кто решил покуситься на ее жизнь.

Игнис двинулась вперед. Под ногу попался ее складной нож и она убрала его обратно в карман. Огонь без ее поддержки быстро терял силы. Становясь все меньше в своем объеме, догоравшее пламя оставляло после себя черные отметины. Девушка пристально всматривалась сквозь его бледневшие стенки, стараясь разглядеть там скорченную фигуру, лежавшую на земле. Но вот от огня уже почти ничего не осталось, а тела Игнис все еще не обнаружила. Еще немного подождав, она поняла, что в действительности там никого нет. Зрачки ее заметались из стороны в сторону, осматривая, куда же мог отползти этот человек, пока находился в сознании, пытаясь спастись, однако весь ровный откос перед ней оказался пуст. Новая волна ужаса обуяла ее. По спине скользкой змеей пробежал холодок.

– Впечатляет. Но мне это уже порядком надоело, – донеслись из-за спины слова мужчины и девушка побелела от ужаса.

Уверенность в себе разом улетучилось, а ее место занял страх за собственную жизнь, которая вот-вот должна была оборваться. Спина под феровой броней взмокла от пота; несколько капель выступило на лбу. Игнис развернулась и с ужасом обнаружила, что ее прием, в который она вложила все свои силы, нисколько не задел противника. Вытаращенными покрасневшими глазами она уставилась на прорези в маске. Игнис старалась рассмотреть глаза врага, заглянуть в них и прочесть его дальнейшие замыслы, но все было тщетно, взгляд противника был укрыт темной вуалью.

Дрожа от страха, она медленно стала отступать назад. Мужчина в черном надвигался на нее следом. Она вспомнила про нож в своем кармане и быстро достала оружие. Противник одним простым ударом вновь выбил его. По щекам девушки прокатились слезы, оставив поблескивающие в лучах светила влажные дорожки.

– Не надо. Пожалуйста, – взмолилась она, но в ответ лишь его ехидное довольное хмыканье.

Никогда прежде ей не приходилось ощущать такой страх за собственную жизнь. В голове сменяли друг друга всевозможные страшные картины с вариантами ее убийства. Какой именно применит незнакомец, она понятия не имела, но предчувствовала, что он выберет что-то долгое и мучительное.

– Жертва просит пощады? – довольно рассмеялся он. – А когда тебя просили о пощаде, ты выполняла их просьбы?

Не видя, что было за спиной, Игнис продолжала отступать, пока нога ее не соскользнула с края откоса. Следующие действия произошли в одно мгновение. Потеряв равновесие, она успела разглядеть несколько десятков метров пустоты под ними. Должно быть, такая смерть станет для нее куда легче, чем та, что предстояла от рук чужака. Игнис уже закрыла глаза, мысленно распрощалась с Герасом, и уже приготовилась падать, как вдруг кто-то схватил ее за руку и втащил назад, не позволив упасть. «Аскей? Ты пришел в сознание?!» – молнией пронеслась обнадеживающая мысль. Невероятное спасение наполнило ее радостью и надеждой, что каким-то чудесным образом все кончено. Однако открыв глаза, увидела, что парень продолжал лежать без сознания, а за руку ее держал мужчина в черной броне. Тут-то она действительно перестала что-либо понимать. Он ведь хотел ее смерти. Неужели ему было так принципиально убить ее собственными руками?

– Не так быстро, – проговорил он резонирующим из-за маски голосом, после чего взял ее за горло и приподнял над землей так, что носки ее феровых сапог едва касались поверхности.

Пойманная жертва схватилась за его руку, забив по ней в попытках выбраться, балансируя на кончиках пальцев. Втягивать в легкие воздух становилось сложнее с каждым вдохом.

– За все свои проступки придется ответить, Игнис. Но это будет тебе во благо.

Услышав свое имя, она непонимающе уставилась на него.

– Откуда ты знаешь меня? Кто ты такой? – прокряхтела она.

Но вместо ответа ее грудь пронзила внезапная острая боль. Игнис услышала, как порвались сплетения ее феровой брони. Темное лезвие ферового кинжала, что незнакомец уже давно держал подготовленным в другой руке, вонзилось прямо под грудину, парализовав все тело. «Яд?» – промелькнула догадка у нее в голове. Руки Игнис опустились, как безвольные ниточки, после чего действия противника стали еще кошмарнее. Сделав надрез чуть длиннее, он отбросил кинжал в сторону, и просунул в свежую рану половину своей ладони. Игнис в ужасе закричала сдавленным голосом, слезы брызнули из глаз, тело не слушалось, но она всеми силами пыталась вырваться, чувствуя, как этот человек продолжал копошиться в ее внутренностях, принося нестерпимую боль. Так продолжалось еще с некоторое время, ставшее для девушки целой вечностью. Она не понимала, сколько они простояли в таком положении, сколько этот черт копался внутри нее. Не понимала, жива ли она еще или уже была мертвой. Возможно прошли секунды, а возможно десяток минут. Все прервал то ли хруст, то ли хлопок в том месте, откуда торчала его рука. Сразу после него девушка почувствовала сильную слабость, глаза медленно закатились, дыхание перехватило, жизнь медленно начала покидать тело.

Незнакомец взял ее на руки и перенес к валуну. Все происходило словно во сне. Жесткий камень показался ей мягкой и уютной периной; на нее нашла сонливость. Игнис чувствовала, как ее сердце билось все медленнее и медленнее.

Он присел рядом и что-то достал из своего маленького подсумка, после чего опять направил руки к кровоточащей ране. Вновь почувствовав его ладонь, Игнис пронзила режущая боль, однако кроме мычания ничего выдавить из себя больше не смогла. Осматривая ее лицо, незнакомец произнес, – слова его доносились словно из другого мира:

– Будем надеяться, что хоть ты выживешь. Иначе я уже устал искать.

За маской было не видно, но он внимательно осматривал ее бледное лицо, которое после последних манипуляций стало понемногу принимать нормальный оттенок. Мужчина удовлетворенно кивнул и опустил взгляд на кожаную вставку темно-зеленой брони, провел по ней пальцем и перетер испачканными кровью перчатками мел. – Я кажется велел тебе его смыть через полчаса, – Игнис успела бросить на него полный удивления взгляд, – теперь пятно уже не получится вывести. А если не получится, ты помнишь, что тогда? Я сам найду тебя, – повторил часть своей фразы незнакомец из таверны, приоткрыв половину лица и один желто-оранжевый глаз. – Скоро мы с тобой встретимся вновь. Если выживешь конечно.

Сказанные им слова эхом отразились от пространства, и сознание Игнис окончательно помутнело. Девушка провалилась в глубокий сон.