Читать книгу Вчера, сегодня и всегда. Избранные стихи и проза - - Страница 8

Баллада о доброте

Век двадцать первый. Госпиталь. Палата.

И снова, как бывало в старину,

страдают здесь недавние солдаты,

познавшие проклятую войну.

Высокий парень у окна, на койке.

Он взрывом изувечен и побит.

Он здесь давно, но вот уже сидит.

Глядит в упор. Молчит с улыбкой горькой.

Контужен и не помнит ничего,

что было до ранения его.

А у стены, прикованный к кровати,

на ней распятый, тих и недвижим,

покоится молоденький солдатик,

который в страшной бойне стал седым.

Они с соседом редко говорили.

А если говорил, то он один,

доживший в девятнадцать до седин.

Его с трудом в развалинах отрыли.

И здесь, в палате, лёжа на спине,

он видит только тени на стене.

В речах его отчаянье и мука.

Не может он ни жить, ни умереть.

Спеленатый бинтами, однорукий,

он жизни этой предпочёл бы смерть.

Но вот соседа прорвало однажды:

"Ты должен жить, ты умирать не смей!

Полно на свете раненых людей!

Ведь на войне ты был таким отважным,

а тут раскис. Подумаешь – рука!

Бескрайние у жизни берега.

Поправишься и выйдешь к жизни новой.

Найдёшь себя, наладишь связи с ней.

Там, за окном, даю тебе я слово,

счастливый мир и много славных дней".

"Эх, как бы мне хотелось на природу!

Что видишь там, за стёклами в окне? -

спросил солдат, лежавший на спине.

Какая на дворе сейчас погода"?

Тогда сосед (так будет много раз)

повёл негромко для него рассказ.

Он описал так чётко и подробно

обширный парк, дубы, цветы и пруд,

проспект за парком, город бесподобный,

и дом, в котором девушки живут.

И день за днём, закончивши с обедом,

когда ему сидеть разрешено,

сосед в палате зримо, как кино,

часами пересказывал соседу,

что видел он на воле, за стеклом,

и что там в этот час произошло.

Он говорил про нежный трепет листьев

дубов огромных, окруживших пруд.

И лёгкой цепью образы и мысли

в сознании лежащего плывут.

Он видит всё, о чём ему неспешно

рассказывает раненый сосед.

И новой жизни солнечный привет

врачует душу мрачную успешно.

И хочется туда, где так светло,

смертям и одиночеству назло.

Шёл день за днём и утром, как обычно,

чтоб раненых умыть пришла сестра.

Сказала тихо: "Умер горемычный,

ушёл во сне, не дожил до утра…".

Как праведник святой, он умер тихо.

Скончался, не тревожа никого,

не требуя от жизни ничего.

С его душой, познавшей столько лиха,

с земли ушла часть света и тепла,

но сердце друга к жизни позвала.

Теперь без друга время полетело.

Солдат грустит – потеря не легка.

Он чувствует себя осиротелым,

сжимает сердце чёрная тоска.

Его перевели к окну поближе.

На место друга. Так просил он сам.

И думал парень: "Если буду там,

то встану и когда-нибудь увижу -

дубы и пруд, цветы, красивый дом,

и девушек, живущих в доме том".

И день настал. Солдат собрался с силой

и сел, напрягшись, в койке у окна.

Он так мечтал пейзаж увидеть милый.

И вот окно. А за окном … стена.

Кирпичная стена явилась взору.

А больше за окошком – ничего,

что так красиво только для него

описывал сосед в их разговорах.

И раненый солдат сестру спросил:

"Зачем он мне всё это говорил"?

Она ему ответила на это:

'Тебя жалел он, бедный твой сосед.

Ведь был слепым. Совсем не видел света.

Добрее парня не было, и нет.

Совсем слепой, он знал, что умирает,

но до конца всё думал о тебе,

всё о твоей заботился судьбе.

Таких людей Господь нам посылает'!

…Воспрянул к жизни раненый солдат.

Такая встреча – выше всех наград!

Аккордеон

Вздыхая ветхими мехами,

Седой, потрёпанный и мудрый,

Он не играет -

Вспоминает

Своей нелёгкой жизни утро.

Он много знает…

1.

В Италии, в Италии

При Дуче он рождён.

Играл он пассакалии

И звался "SUPERTON"

Италия, Италия -

Чудесная страна!

Но смолкли пассакалии

И началась война.

За горы от морской лазури

Военной бурей унесён,

Он развлекает,

Утешает

Парней, чей жребий предрешён.

Он это знает.

2.

Германия, Германия -

Здесь песни не звучат.

Лежат в руинах здания,

Пожары, дым и чад.

Германия, Германия -

Чудесная страна!

Мученья и страдания -

Великая война!

И он один в глухом подвале,

В углу, оставленный своими…

Он их прощает.

Понимает,

Что не судьба остаться с ними.

Он это знает.

3.

В том городе, войной изрытом,

Закончив бойню в сорок пятом,

Под домом, бомбами разбитом,

Аккордеон нашли солдаты.

Солдаты для начальника

Нашли аккордеон.

Не новый и не старенький -

Исправный "СУПЕРТОН"

И светлым перламутром

На солнце он блеснул.

И первым мирным утром

"Катюшу" затянул.

4.

А дальше были рельсы, рельсы,

Теплушки, станции, солдаты.

И он играет.

Он ведь знает,

Как музыка нужна ребятам.

Уж он-то знает!

"Играй, играй, рассказывай,

Тальяночка сама

О том, как черноглазая

Свела с ума…"

Как провожала мама сына,

Как на рыбалке у реки…

Как едут, едут по Берлину,

Всё едут наши казаки…

И вальса нежные разливы

Под перестук колёс вагонных

Уносит ветер,

Тёплый ветер,

Как вздох мехов аккордеонных

На целом свете.

И столько переведано

Солдатских грубых рук,

И столько душ изведано

И пережито мук.

Но, как и всё, кончаются

Военные пути.

Мир больше не качается.

Пора, наш друг, прости!

Его ребята подарили

Седому парню, капитану.

Страдал тот очень,

Саднила ночью

Незаживающая рана.

Болела очень.

5.

А капитан поправился.

Подарком дорожил.

Ожил, домой отправился.

Он музыкантом был.

В его квартирке тесной

Звучал аккордеон.

И всем хватало места,

Всем улыбался он.

"Как много девушек хороших,

Как много ласковых имён…"

Как много песен,

Как мир чудесен -

Играл красавец – СУПЕРТОН.

Тот миг чудесен!

И музыка звучала,

И пели вечера,

И песня выручала,

Как старшая сестра.

О дружбе и надежде,

О славной старине.

То пламенно, то нежно,

То снова о войне.

И о любви так много песен

Подругам-вдовам он играл.

Грустил, смеялся

И увлекался,

И тихо, тихо замирал -

Развлечь старался…

Летели годы быстрые,

А после, как ни жаль,

Аккордеон неистовый

Сменил старик – рояль.

И вот, хозяином забытый

В своём чехле томится он.

И не играет.

Вспоминает,

Скучает старый СУПЕРТОН.

Он так страдает…

6.

Но как-то под субботу,

Был продан ветеран

На новую работу,

В одесский ресторан.

Огни, веселье, танцы.

Нет места для тоски!

Свои и иностранцы -

Лихие моряки!

Под звуки танго млеют пары,

"Семь сорок" поднимает всех!

Оркестр играет,

Народ гуляет.

У СУПЕРТОНА большой успех!

Он подмечает!

Занёс нам песни новые

Далёкий друг Монтан.

Но времена суровые

Не предал ветеран.

И между ритмов томных

Италии своей,

Играет он для скромных

Бесхитростных людей:

"Ах, путь-дорожка, фронтовая",

"Землянка", вальс "Осенний сон"…

"Далёко в море,

В морском просторе, -

Играет друг-аккордеон, -

Нет слёз и горя…"

7.

Бегут года. Меняется

Огромная страна.

Бурлит и распадается -

Лихие времена.

Дерзанья, начинания,

Надежды и беда,

Отъезды, расставанья,

Разлуки навсегда…

Сейчас никто не скажет

Где с кем встречался он.

А сам он не расскажет,

Трудяга "Супертон"…

В ганзейском Гамбурге привольном

Я раз над Альстером гулял

И звуки музыки невольно

Не слухом – сердцем угадал.

А там мальчишка у аркады

Старинный вальс "Осенний сон"

Играл за скромную награду,

Лаская старый "Супертон".

Тот самый, верный друг сердечный,

Что мог тревоги отводить,

В своих скитаньях бесконечных

Учил и верить, и любить.

И потеряв Одессу-маму,

Он, как и я, по ней скучал.

И старый вальс, любимый самый

Теперь над Альстером звучал…