Читать книгу 32 фигуры - - Страница 5

Кристина Уварова после репетиции стремглав побежала домой. Как только взглянула в свой сценарий и увидела там крупными буквами «Анна Каренина», в горле сразу пересохло, в висках застучало, а руки начали дрожать. И слезы. Слезы очень хотели выкатиться из глаз, и сдерживать их было самым трудным делом до окончания репетиции. Она неотрывно смотрела в пол, чтоб не встретиться с кем-нибудь глазами, не выдать себя, не разреветься от волнения и страха. Анна Каренина! Мне дали такую роль! Но как?! Как я смогу сыграть её?!!

Кристина бежала домой. Чтоб скорей затопить печку, накормить детей, проверить уроки у семилетнего Алёшки, хоть парой слов перекинуться с семнадцатилетней Маринкой, ох, беда-девка выросла, если она вообще дома сегодня. Растолкать детей по углам, чтоб не ссорились, помыть накопившую за день посуду, а потом, наконец, достать из сумки эти бумаги, где крупными буквами «Анна Каренина» и она, исполнительница – Кристина Владимировна Уварова.

Кристине Уваровой, в девичестве Золотаревой, было 37 лет. После девяти классов торговый техникум и ходовая специальность «продавец». За свою недолгую, но, увы, нелегкую жизнь продавала всё, что покупалось. Последние пять лет с работой, можно сказать, повезло: стояла за прилавком ювелирного магазина. Чистенько, прилично, светло, покупателей мало. Доходы у жителей не большие, да и золото-бриллианты – товары отнюдь не первой необходимости. Относилась она к своей работе ответственно, дорожила местом – другого такого здесь не найти, пусть и зарплата небольшая, от продаж ведь зависит, но стабильная и, главное, к концу рабочего дня не падаешь замертво, на хозяйство еще и время, и силы остаются.

Детей своих родила от совершенно разных мужей, но воспитывать приходилось всегда одной. Вечно не хватало денег, времени, иногда даже еды. А больше всего не хватало любви и внимания. И как-то, придя вместе с подругой на спектакль в местный театр, Кристина вдруг увидела на сцене то, что раньше даже не пускала в свои простые мечты. Длинные платья, старинная мебель, какая-то нездешняя культурная речь, хотя актеры-то на сцене все знакомые. И музыка! Совершенно незнакомая музыка, которая захватила и растворила её в себе, всю – до конца. Она сидела в кресле зрительного зала и тихо плакала от восторга, от этой другой, незнакомой доселе жизни, в которой есть любовь, очень много красивой, культурной любви и какая-то неведомая ранее возвышенность.

Спустя неделю, набравшись смелости, Кристина надела лучшее своё платье, которое они с дочерью носили уже по очереди, и пошла записываться в народный театр. На всякий случай выучила «Письмо Татьяны». Режиссёр, Серафима Сергеевна Сиренева, к которой в городе все относились очень настороженно – чего это она в нашу глушь из самой Москвы приехала, что тут забыла – посмотрела внимательно, взглядом, как насквозь пронзила, до печёнки, молча. Потом спросила только, как зовут, сколько лет, где работает. «Письмо Татьяны» слушать не стала, а положила на стол бланк заявления и сказала: «Пишите заявление и приходите на репетиции. Занятия каждую неделю во вторник и в четверг с семи часов. Получится?». Кристина, не веря, что всё оказалось так просто, хриплым от волнения голосом сказала «Да!» и подписала заявление.

Прошло всего три месяца, и вот у неё в руках сценарий с ролью Анны Карениной. Ох!… Начала читать, ничего не поняла, прочла еще раз. Так. Реплик пока никаких. Только немного общих слов про историю, характер, цитаты, наверное, из романа – про внешний облик.

– Алёшка, а ну отдай мне мой телефон! Хватит глаза портить. Иди быстро умываться и спать. А то завтра опять не поднять тебя будет. Марин, уроки сделала? А если проверю? Вы вообще в тетрадках хоть что-то сейчас пишите? Ладно, тоже не засиживайся. Ты в своем уме, куда погулять?? Ночь на дворе, а она погулять. Нет, я сказала! Все прогулки завтра. И телевизор сделай тише. Алёшка спать ложится, а мне роль учить надо. Послезавтра репетиция.

Обидно, что дочь даже не спросила, какую роль. Но пусть пока не знает – вдруг не справлюсь, и кому-нибудь другому отдадут. Не надо никому другому!! Так. Теперь еще раз, очень внимательно и не торопясь. Кристина пошла на кухню, налила себе большую кружку чая, нашла в буфете старую, начатую уже шоколадку, откинулась на спинку стула, а под ноги поставила табуретку – от стоячей работы ноги под вечер всегда «гудели».

…Женщина из высшего света Петербурга, но была воспитана своей тёткой и выросла в провинциальном городе. Замужем за Алексеем Карениным, который занимает очень высокий пост. Муж старше на 20 лет, есть любимый сын Серёжа. Молода, красива, грациозна, умна и хорошо образована. Но при этом душевная, простая и сердечная женщина. «Кроме ума, грации, красоты в ней была правдивость». «Это была не картина, а живая прелестная женщина с черными вьющимися волосами, обнаженными плечами и руками и задумчивою полуулыбкой на покрытых нежным пушком губах, победительно и нежно смотревшая на него смущавшими его глазами. Только потому она была не живая, что она была красивее, чем может быть живая.» «Она была прелестна в своем простом черном платье, прелестны были ее полные руки с браслетами, прелестна твердая шея с ниткой жемчуга, прелестны вьющиеся волосы расстроившейся прически, прелестны грациозные легкие движения маленьких ног и рук, прелестно это красивое лицо в своем оживлении; но было что-то ужасное и жестокое в ее прелести…» «…и с тою же улыбкой, волновавшеюся между губами и глазами, подала руку Вронскому…» «…она быстрым движением подняла свои красивые, покрытые кольцами руки…».

Кристина поймала себя на мысли, что какое-то время сидит, не двигаясь. Рука, державшая на весу кружку, затекла. Листы с текстом лежали на коленях и вдруг сползли на пол. Она встрепенулась, подняла бумаги, поставила кружку с холодным уже чаем на стол и подошла к зеркалу в маленькой прихожей. Свет не яркий, да и что там разглядывать. Но смотрела на себя долго – на свою шею, плечи. Поднимала и опускала руки. Распустила непослушные вьющиеся русые волосы. Попыталась улыбнуться не своей привычной, но другой улыбкой. Которая должна быть где-то между губами и глазами. Вошла в комнату. Алёшка уже спит, Маринка дремлет перед телевизором. Тихонько нашла свой телефон и снова вышла в коридор.

– Свет, не спишь еще? Извини, что поздно. Просто завтра тебя не поймать. Слушай, мне срочно покраситься надо. Надо и всё! Найдешь «окошко» завтра? Нет, без стрижки. Просто цвет хочу поменять. В восемь утра? А другого времени нет? Ладно, прибегу. Спасибо, Свет. Очень выручишь.

Снова встала перед зеркалом. А еще надо бы в обед сбегать в библиотеку. Книгу взять почитать. Наверняка не мне одной эта книжка нужна будет. А если уже не будет? Тогда по знакомым придется искать. Интересно, кто этого Вронского будет играть?..