Читать книгу 32 фигуры - - Страница 6

Кулик пришёл на первую репетицию. Не проронил ни слова, молча стоял и смотрел – на своих «чёрных», на «белых». Смотрел на меня, пока я всех расставляла, за руку по квадратам водила. Он-то в шахматы играет, кто какой фигурой будет, уже успел понять. Сценарий я ему последнему вручила. Конечно, специально. Он взял и очень серьезно сказал: «Спасибо! Мне это интересно». С репетиции ушёл одним из первых, не попрощавшись.

Неделю назад я договорилась о встрече с Сашей Куликом. Хотя я называю его Сашей или просто Куликом только мысленно – он моложе, да и фамилия к его облику подходит невероятно. Как есть кулик: суховатый, длинноногий, пестренький, нос острый – и в прямом и в переносном смысле, хочет знать всё обо всём и первым.

Александр Афанасьевич Кулик – инженер по вычислительной технике. Ему сорок девять лет, счастливо женат, два взрослых сына, оба уже давно в столицах. Кажется, есть внук, но это не точно. Я решила предложить ему роль чёрного короля. Он, даже не зная о каком спектакле и какой роли пойдет речь, заранее предупредил, что ничего играть не будет, что все театральные эксперименты в прошлом, что какой сейчас из него актёр. Но на встречу пришёл. Видимо, ему просто захотелось поговорить. Встретились у Дома культуры, уже стемнело. Поздняя осень и под ногами настоящий гололед. Мне приходилось иногда держаться за него, чтоб не упасть. Он галантно шёл рядом, подхватывал меня, когда была необходимость, но говорил громко и возбужденно, жестикулировал.

– О любви! Хочется спектакль о любви!

– Все пьесы о любви…

– Хочется о большой любви. Вот когда мы ставили «Юнону»…

Лет …дцать назад в этом маленьком провинциальном городе ставили «Юнону и Авось». После премьеры в Москве прошло уже несколько лет и «безнадежные карие вишни» пелись уже везде и всеми. Эта постановка силами народного театра стала событием, и теперь всё происходящее на самодеятельной сцене сравнивают с Юноной. Наверное, это было отчасти «калькой» с Ленкомовского спектакля, на котором я, конечно, была в тот премьерный год. И не один раз. Потрясло? Нет. Просто хотела поймать то чувство изумления и отчаянья, когда в первый раз прочла стихотворение Вознесенского. «Никогда не забудешь, никогда не увидишь…». Словно пронзило: это – про меня.

– А вы считаете, что «Юнона и Авось» – это о большой любви? Случайная встреча, разные языки, колоссальная разница в возрасте, ночь, пусть небывалой страсти, слёзы, расставание. Но ведь это всего одна ночь. Когда правит тело. Он уехал, а она ждала его. Сорок лет молчаливого безропотного ожидания. Когда образ становится реальнее и важнее живого человека, когда превращается в идола, которому можно молиться. Любовь? Или жертва?

Мой собеседник задумался.

– Так вот, Александр Афанасьевич. Я пока никому об этом не говорила, вы первый. Я хочу поставить большой спектакль. О Любви. Об Игре. Такой спектакль, какой не ставил ещё ни один режиссёр. А вам я предлагаю роль чёрного короля.

Он не ожидал. Шёл молча, смотрел под ноги. Казалось, слышно, как лихорадочно работает мозг, обращаясь к архивам собственной памяти. Я редко говорю о любви, но знала, что именно он и никто другой должен быть чёрным королём, поэтому так важно, чтоб согласился. Хотя бы прийти на первую репетицию.

– Вы сейчас, Саша, ничего мне не говорите. Первая репетиция у нас через неделю. Приходите просто посмотреть. Не захочется участвовать – не возьмёте сценарий и всё. Но если работать начнём, короля заменить мне будет сложнее всего. У Вас целая неделя есть. Подумайте!

Он пришёл на первую репетицию и взял сценарий. Значит, не напрасна была наша встреча. А играть ему выпало Ермолая Алексеевича Лопахина из «Вишневого сада» Чехова. Богатого торговца, выходца из низов, человека целеустремленного, настойчивого, сильного, умного. Такого Лопахина, который стал в начале двадцатого века олицетворением успешного дельца, представителем нового класса. Будет ли место любви в этом сложном и, хочется верить, многогранном герое, как он проявит себя в этой игре?..