Читать книгу Космогоны. Научно-фантастическая поэма - - Страница 3

ОТ АВТОРА

Действительно – это странная и при этом спонтанно возникшая идея, – облечь в форму стихотворного жанра научно- фантастическую повесть. Жанр, прямо скажем не для всех. Физики и теоретики, читая поэму, купаются во всём своём, семантика терминов им родная. Но «чистые» гуманитарии после одной, двух глав впадают в ступор. Эксперимент не вполне оправдал себя. На фоне падения в России общего уровня культуры и интереса к печатной книге, тем более поэтической, приходится утешать себя мыслью, что второе издание поэмы я редактировал ради приложений к ней.

Книга в целом затрагивает столько проблем, что ещё перед первым изданием пришлось задним числом расписывать в приложениях все аспекты, затронутые в поэме. Действительно, она специфична и рассчитана на профессионалов с хорошей подготовкой в области строения вещества и в области космологии и астрофизики. А также на биологов и генетиков, особенно генетиков, проводящих свои исследования в области живого с привлечением цифровых технологий.

Эта поэма, будь она неладна, отняла у меня четверть века жизни. Но всё же это, как ни крути, не научный трактат, а художественное произведение с трагикомическим подтекстом. «Космогоны» в силу запредельности фантастической фабулы, скорее всего поэма пересмешник. Сарказм и самоирония сквозящие в тексте, стали причиной определения её жанра автором как «пародэмы»». Именно поэтому в текстах некоторых глав поэмы звучат реминисценции из Пушкина, Беранже, Блока, Грибоедова и других поэтов. И неудивительно: «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь, (так эпигонством), слава богу, у нас немудрено блеснуть».

«КОСМОГОНЫ» И ИХ АВТОР

(к первому изданию книги в 1996 г.)

О том, что он человек пишущий я знал давно. Юбилейными «поэмами» и экспромтами мы обменивались и раньше. Но литература? Ладно, сборник стихов. Сейчас каждый пятый норовит обзавестись спонсором, или на свои кровные издать сборник. На худой конец втиснуться в братскую могилу под крышей альманаха. Но «Космогоны»? Это задело, это уже принципиально иное качество, впрочем… Есть ли грань между безудержным полетом фантазии и интеллектуальным хулиганством? В этом смысле «Космогоны» – в зоне риска. Это не Лемм и это вам не Бредбери. Зачем подвергать нас ужасами мутаций, биологической мутации, мучить кошмарами общения с нейтринными двойниками, как в «Солярисе», заставлять людей общаться с роботами. Не проще ли превратить мысль человека в бесплотный дух и запустить в дальний космос и все дела! Такой «рукотворный бесплотный дух» может повергнуть в уныние и фанатиков культа и плеяду пионеров атомного века. Что это?! Насмешка над научной аргументацией? Подножка Символам Веры Старого и Нового Заветов? Кто подлинный хозяин в этой бездне неизмеримых пространств, пронизанных смертоносными излучениями и сотрясаемых чудовищными гравитационными катаклизмами?

Наивная патетика, откровенное ёрничество, сарказм, оборачиваются прозрением пронзительным, как сама мысль. Приводят к невеселому выводу о том, что «в своей душе мы Космос носим, а все у неба просим, просим, забыв земное бытие». Во всяком случае в авторе этой книги, менее всего от лирического героя, от пресловутого первого лица, которое не более, чем полумаска. В нем, как в человеке, от Ветрогона и от Скалолюба, гораздо больше, чем от этого «я»:

Наверно вовсе не грешно,

Скосив глаза в чужую книжку,

Свою оттачивать мыслишку,

Но, впрочем, может быть смешно…

Так веселитесь, ради бога,

До неизвестного конца

Летит, пылит моя дорога

И топот старого Пегаса

не слышен в грохоте копыт…

И никакие самые блистательные лирические отступления не скроют того факта, что в этой цитате наш хитрец, перехитрил самого себя. Он мыслитель, готовый ради розыгрыша отказаться от самого престижного комплимента, которого может удостоиться литератор. Но я предлагаю вспомнить афоризм великого Нильса Бора: «Нет сомнения в том, что перед нами безумная теория, но весь вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы оказаться ещё и верной». Так вот, по части безумия с «Космогонами» всё в порядке, теперь очередь за научной аргументацией. Автор и предлагает нам то информационное поле, которое из «поля дураков» может стать новой Библией, где Символ Веры уступит место Антропному принципу эволюции ВселеннойНет и не может быть во Вселенной ничего более фантастического, чем сама Вселенная, а во Вселенной – нет ничего более фантастического чем человеческое сознание.

Доктор технических наук, профессор Иосиф Лейтес

КРАТКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

«Космогоны» научно-фантастическая поэма

(второе издание, первое издание 1000 зкз. Москва, 1996 г.)

1 часть. Собственно поэма из 20 глав, объёмом примерно 100 стрю, включая предисловие.

2 часть. «Послесловие для редактора» 45 стр.

3 часть. Краткий комментарий к научным терминам и

фантастическим словообразованиям объёмом 23 стр. (для желающих освежить свои знания в области физики строения вещества, астрономии, космологии и генетики, или как-то обогатить арсенал своих знаний.

Поэма необычна по замыслу главной фантастической парадигмы. Вполне возможно, что такая парадигма впервые представлена в научно-фантастической литературе. Опыт шести лет на портале Стихи РУ показал, что её целиком, чаще отдельными главами, всё-таки читают (как сам текст в стихах, так выборочно и второю и третью части книги.

«Космогоны» изначально предназначались прежде всего для волны энтузиастов: старшеклассников, студентов, аспирантов, уже сделавших свой выбор в пользу серьёзных вузов, выпускающих специалистов высшей квалификации. Но прежде всего для молодых учёных – физиков, космологов, генетиков, нейропсихологов, нейрологов, исследующих тонкие механизмы сознания, специалистов в области цифровых технологий и создания ИИ (искусственного интеллекта). И конечно же для представителей многих научных дисциплин, работающих в «пограничном слое», на стыке между познанными и ещё не познанными законами природы. Надеюсь, что «Космогоны», сам текст поэмы и расширенный комментарий к её «терра инкогнита», будут интересны не только молодому читателю, но и каждому любознательному человеку, для которого познание окружающего нас мира, наполняет жизнь смыслом и побуждает к действию.

Главная идея поэмы Космогоны» затрагивает наши общечеловеческие проблемы в таком отдалённом будущем, когда понятие государства исчезнет, как древний артефакт и самым важным образом встанет вопрос о сохранении во Вселенной человеческого сознания, как высшей формы эволюции самой Вселенной. А вот сумеет ли человечество трансформироваться в межзвёздные колонии «искусственных духов вселенной» или другие формы разумной жизни и что при этом уцелеет от земных императивов нравственности и земного духовного наследия, вот об этом и речь. Это и есть главный нерв книги.

Как сон, пройдут дела и помыслы людей,

Забудется герой, истлеет мавзолей,

И вместе в общий прах сольются

И мудрость, и любовь, и знанья, и права,

Как с аспидной доски ненужные слова

Рукой неведомой сотрутся.

И невозможно нам представить и понять,

В какие формы дух оденется опять,

В каких созданьях воплотится,

Быть может из всего, что будит в нас любовь,

На той звезде ничто не повторится вновь,

Но есть одно, что повторится…

………………………………………………..

В каких бы образах и где бы средь миров

Ни вспыхнул мысли свет, как луч из облаков,

Какие б существа не жили,

Но будут рваться в даль они, подобно нам,

Из праха своего к несбыточным мечтам,

Грустя душой, как мы грустили…

Так писал в самом начале прошлого века поэт-символист Николай Минский (Виленкин).

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА, ОНИ ЖЕ – ИСПОЛНИТЕЛИ

Ветрогон – философ, историк науки, в прошлом физик-теоретик.

Скалолюб – физик-ядерщик.

Бородища – нейропсихолог, специалист в области искусственного интеллекта

Князь – Генетик, биолог.

Философ – научный сотрудник, специалист в области теории познания.

Баттерфляй – самый убедительный довод любви.

Пегас – стареющий конь, да к тому же с очень старомодной кличкой.

Лирический герой – обыкновенный герой с научным уклоном и несколько навязчивыми идеями.

______________________________________________

*Все имена собственные.

ИТАК, МЫ НАЧИНАЕМ. ЗАНАВЕС!