Читать книгу Предприимчивые люди - - Страница 2

Соседи наши, что через двор справа, по деревенским понятиям, люди зажиточные, предприимчивые.

Картошку да и все другие овощи, конечно, тоже сажают, в деревне без этого никак, но могли бы и не сажать. У них и гуси, и индюшки, и козел с козами, но основной достаток семьи – продажа спирта, который они разбавляют водой и продают местным после закрытия магазина, а иногда и до. Желающих полно, даже из других деревень приезжают.

Их адрес знают все, хотя некоторые путают, особенно под вечер, к нам ломятся, спрашивают, где мол «подпольный магазин». Неудобно немного, но жить можно. Соседи!

Деревня наша недалеко от большого озера. Рыбаки круглый год. Бывает шторм, но редко, а так всё время на берегу машины, а в озере либо лодки – летом, либо чёрные точки рыбаков на белоснежном льду – зимой. Красота! Приезжают не на один день, мёрзнут. Надо согреться, а тут как раз баба Галя с дядей Лёней – спасители.

Всем хорошо.

Однако, как потом выяснилось, не всем, да и им самим впрок не пошло.

Но пока торговля идёт бойко, постоянно во дворе народ. Редко затишье. И с хозяйством тоже управляются, молодцы! Непонятно как. Бывает к нам заглянут на чаёк, но ухо востро! Начеку! Как собака у них во дворе залает, сразу домой. Покупатель пришёл! Бизнес! Не до чая.

Уважали их в деревне.

Потому, как не у всех деньги водились, чтобы спирт постоянно покупать, так они и в долг дадут и отработать позволят. Душевные.

Мишка, другой сосед, справный мужик, работящий. Когда мы переехали, у него хозяйство было. С матерью жил. Ему чуть за пятьдесят.

Лишь на поминках матери первый раз и попробовал Галькино пойло.

– Ладно, – говорит, – я так. Положено. Знаешь, не пью особо. Как все нормальные люди, по праздникам. Да вот теперь. Мать ведь! За упокой. Надо!

Уже когда окончательно пристрастился, всё приговаривал:

– Скучно одному! Понимаешь?

Я понимал. Но больше всех понимала его соседка-торговка. Сердобольная. Позволяла отрабатывать, когда денег нет, ещё и корочку даст занюхать.

Поначалу этот Мишка нам помогал обустраиваться. Много от него премудростей деревенских осталось. Основная – как картошку сажать. Я всегда удивлялся, как это можно за день поле засадить? Ямку выкопай, картошку уложи, снова закопай. Трудно!

Он поучал:

– Делай одну от другой на стопу. Шаг шагнул? Ямка! Да лопату глубоко не тыкай, на полштыка зацепил, и хорош. Держи. Хозяйка твоя в лунку картофелину бросит, а ты землю, что у тебя на лопате, сверху, и хватит. Быстро, грамотно получится. Всё равно как будто идешь медленно, чуть лопатой земельку цепляешь! Удовольствие, а не работа.

Он всё так делал: дрова колет – топор поёт, дерево ошкуривает – лопата в руках змеёй вьётся, кора из-под лопаты, как стружка у токарного станка, кольцами выходит! Загляденье!

Винтовка у меня есть, пневматическая, и тир на участке, метров тридцать, внуки тренируются. Мы с Мишкой тоже, бывало, постреляем. Он пуля за пулей в десятку. Я и в молоко, и мимо мишени бывало. Он только в центр. Признался после:

– Снайпером служил! Рука твёрдая! Пожмет, аж присядешь.

За два года спился. В первую зиму у печи заснул, ногу спалил, год мучился. А в следующую уже и сам. Говорили, печь закрыл не так. Угорел. Что с пьяного? Какой спрос? Хороший мужик был, справный. Водка сгубила. Я так Гальке и сказал:

– Закопала бизнесом своим?

– А не хотел бы – не пил! Вот ты не пьёшь! А он что, маленький? Сам себе хозяин.

Оно, может, и так, кто знает?

Серёга – Лешего, печника, сын, тоже стал захаживать. Леший – прозвище, живет на отшибе, редко в люди выходит.

Серёга, парень совсем молодой, двадцать пять не исполнилось.

– Галь, ты пацану хоть не наливай, мал совсем, ему ещё семьёй обзаводиться.

– И не даю я. Он сам упрашивает! Угрожать начинает: «Не дашь, стёкла побью». А и побьёт. Делать-то чего?

– Не торгуй вовсе. Глянь сколько народа к тебе ходит. Не за добром.

– Ага, сказал! Ты мне мебель купишь? Телевизор свой отдашь? А мотоцикл мужнин бензином заправлять на что? Работы нет, а что на рыбном заводе заработок? Слезы одни. Их копейки разве только на хлеб. Не учи. На эти деньги не я одна живу.

– Ты живешь не на деньги, а на их души.

– Ладно. Всё. Приехал тут, «учитель»! – Развернётся и пошла. Разговор окончен.

Упал Серёга в колодец. Полтора года за водкой ходил.

Снег вокруг колодца не убран был, намело почти под края, заледенел к тому же, а он с похмелья, да и ухнул. Под вечер только обнаружили. От нас далеко, на другом конце деревни. Отца – Лешего – хорошо знаю. В бане знатную печь мне сложил. Серёга помогал. Собирался сам печи класть. Мало печников в деревнях грамотных осталось.

А что Галя? «Сам виноват. Не пей».

Так три года. То в одном конце деревни, то в другом. Так и пошло.

Барыней ходила. Многие на неё работали, она только покрикивала. Мне и слышно, и видно.

Мишкин участок между нами. Всё видать.

Рыть ямы не нужно никому, та же беда накрыла и Галину. Попробовали они с мужем своего изделия. Да и пристрастились, или судьба. Запили на пару. Говорят, и раньше пили, но не крепко, а тут своё, да ещё и в таком количестве. Месяц ходили, никого не замечая. Козы голодные орать начали! Жуть! В деревне даже дежурство организовали: кто коз кормит, кто доит, иначе спасу нет, да и скотину жалко, позже дочь с детьми приехала, легче стало, хоть козы не орут.

А как-то ночью прибегает к нам Лёнька, муж её, глаза дурнее обычного:

– Галя всё! Полезла за чем-то на печь, табуретка подвернулась, и она об угол стола.

Застали мы время, когда не были они такими предприимчивыми. В гости ходили друг к другу, чай пили с пирогами: то мы напечем, то они. Весело! Всем кости перемоем в беседке под яблоней, среди цветов! И про телевизор забудешь.

И по хозяйству помогали друг другу, в деревне иначе нельзя. Теперь в этой деревне людей поубавилось. А что, молодёжь тоже не дураки в земле ковыряться. На озере два десятка килограмм рыбы взял, на завод отдал. Предприимчивые, умные! Гуляй неделю! В магазине всё есть: и картошка из Польши, и лук, и сметана из Беларуси, и пиво из Питера. Хлеб, масло, яйца из Пскова! Все в деревне есть!

Вот только коров не осталось, а были, больше полсотни. Говорят, в соседней деревне есть ещё пара, но хозяин всё молоко в город возит, каждый литр на учёте.

Ну ничего, слышал, в магазин скоро молоко тоже завезут. Откуда, не понимаю. Кур держим своих, вот думаем: козу взять, что ли. А то когда этого молока дождёшься из ниоткуда. А так остальное всё своё: и свёкла, и морковь, и картошка. Польскую не едим – не нравится. Это пусть предприимчивые люди её кушают, а нам и наша хороша!