Читать книгу Профессор Башарин. Переписка с историками (1943-1989 гг.) - - Страница 9

Якутск. 6 ноября 1953 г.

Дорогая Анна Михайловна, с глубокой радостью, от всей души поздравляю Вас с избранием в академики нашей родины. Желаю Вам долгих лет ещё большей плодотворной работы. Ваш рост является ярким свидетельством того, каких успехов могут достигнуть в области науки сыны и дочери простых людей, пользующиеся материальным и духовным богатством советского общества, воспитанные Коммунистической партией. Ваше упорство в борьбе за преодоление специфических трудностей науки, пережитков прошлого, различных буржуазных влияний в области идеологии, Ваша исключительная честность, как научного работника, Ваше беззаветное служение народу служат вдохновляющим примером для молодых научных работников всех областей и республик нашей необъятной родины.

В последнее время мои переживания особенно усилились. Я, 18-летний неграмотный охотник 1929 г., сын бывшего забитого якутского батрака, благодаря Советской власти и заботе Коммунистической партии, начав со школы ликбеза, стал научным работником, вырос до защиты диссертации на соискание учёной степени доктора наук. И вдруг всё это свелось к нулю из-за книжки, написанной мною 10 лет назад со студенческой скамьи, без научного руководителя?!

Полностью сознавая свои ошибки, я борюсь за их исправление. Но здесь, в Якутске, не помогают мне в этом. Исключили меня из партии, сняли с должности зав. кафедрой истории СССР Пед[агогического] института, уволили с работы при Институте филиала АН, добились снятия с меня двух учёных степеней, лишили меня возможности заниматься научной работой. Дошли до того, что сняли мой домашний телефон и даже хотели лишить меня квартиры (только по специальному указанию из ЦК партии восстановили телефон и приостановили вопрос о лишении меня квартиры). Ограничились лёгким делом – лишь одной расправой со мной. Что касается вопроса об оказании мне помощи, то об этом и не думают. Между тем всем известно, что критика должна помогать советскому человеку, поднимать его, а не губить.

В последние два-три года я преодолел огромные трудности. Исключение из партии явилось для меня настоящей трагедией. К этому прибавилось лишение учёных степеней, увольнение с работы, беспрерывная ругань в печати и на собраниях в течение двух лет, огромное семейное несчастье. Резкое ухудшение условий жизни моей семьи привело к тому, что я потерял горячо любимого сына Володю, скоропостижно скончавшегося от воспаления лёгких. Врачи не могли вылечить моего ребёнка. При 50-градусном морозе похоронил своё сердце – любимого сына сам, один…

Однако я не падал духом. Горячая любовь к Коммунистической партии и советскому народу, глубокая надежда на то, что восстановлюсь в партии, в рядах научных работников и буду бороться за выполнение своего священного долга перед государством и народом, – всё это вызвало у меня стремление работать с удвоенной энергией. За последние два-три года я работал без отпуска, без выходных дней и сделал столько, сколько не мог бы сделать в течение пяти лет нормальной работы.

Я уже выслал Вам на просмотр все свои новые труды, в их числе докторскую диссертацию. Теперь прошу Вас присовокупить к ранее полученным работам ещё пять новых статей, написанных для учителей школ Якутии – о заточении Н. Г. Чернышевского в Вилюйской тюрьме, о жизни и творчестве В.Г. Короленко в Амгинской ссылке, о революционной деятельности Г. И. Петровского в Якутии 1916–1917 гг., о революционных событиях «Монастырёвская трагедия» 1889 г и «Романовский протест» 1904 г.

Дорогая Анна Михайловна, я хорошо понимаю, как Вы заняты. Только необходимость и глубокая надежда на Вашу чуткость, на Ваш заслуженный авторитет перед ЦК заставляет меня обращаться к Вам помочь мне восстановиться в партии и в рядах научных работников. Прошу Вас ознакомить товарищей Поспелова и Шкирятова с содержанием всех моих новых работ, убедить их в том, чтобы восстановили меня в партии. После восстановления в партии и защиты диссертации я хочу выступить в центральной печати с письмом о помощи партии мне, о результатах исправления своих ошибок делом, трудом, о планах своей дальнейшей работы. Это будет хоть немного полезно для той работы, которую развертывает наша партия по воспитанию молодых научных работников. Я хочу превратить свой жестокий провал в полезный, поучительный эпизод своей жизни.

В одном из номеров «Вопросов истории» я читал о том, что Институт истории АН принимает меры по исправлению допущенных в его деятельности ошибок. Одной из этих мер, я думаю, должно быть исправление ошибок, допущенных в моей докторской диссертации, её перезащита на заседании Учёного совета Института. Если бы осуществилось это, то перестали бы ругать дирекцию, членов Учёного совета Института из-за меня, а я имел бы возможность не краснеть перед сотрудниками любимого Института.

С приветом и надеждой на Вашу помощь

Г. Башарин

Якутск. Каландарашвили, 16, кв.1.

P. S. Анна Михайловна, я был бы рад, если бы Вы поговорили обо мне с Сергеем Александровичем Токаревым (было бы неплохо, если бы показали ему вот эти последние 5 моих статей). В 1950 г. очень интересовался моей работой член-корреспондент Фёдор Васильевич Потёмкин. У меня он выпросил автореферат моей докторской диссертации. Очень серьёзный партийный товарищ. Просмотрит ли он мои новые работы? Далее, где-то в Москве работает Михаил Константинович Расцветаев. Я его не знаю, но его труды по Якутии оказали мне большую помощь. Он работает, кажется, в ВПШ. Нельзя ли показать ему мои работы?

АРАН. Ф. 697. Оп. 3. Д. 183. Л. 4–6. Машинопись, подпись и приписка – автограф.