Читать книгу Приговорённые любить - - Страница 8

Нант встретил путников проливным дождем и зловещей тишиной. Городок будто вымер – на улицах ни души, ставни наглухо закрыты, двери заперты. Даже в тавернах, обычно полных гомона и веселья, стояла гробовая тишина.

Катрин поежилась, кутаясь в насквозь промокший дорожный плащ. Дурное предчувствие сжимало сердце ледяными тисками. Она покосилась на Анри – тот сидел в седле прямо и неподвижно, будто статуя, только желваки ходили на скулах. Видно было, что он тоже встревожен.

– Куда дальше? – тихо спросила Катрин, придержав лошадь рядом с ним. – Город словно вымер, даже в порту ни души. Где нам искать вашего информатора?

Анри медленно перевел на нее взгляд, в котором плескалась растерянность пополам с подозрением.

– В его лавке на улице Менял, – отозвался он, хмурясь. – Но боюсь, дурные знаки не сулят нам удачи. Скорее всего, Бомон уже схвачен или сбежал. Иначе с чего бы городу быть таким пустынным?

Катрин содрогнулась всем телом. Неужели их путешествие окажется напрасным? Неужели она зря рисковала жизнью и репутацией? Слезы злости и отчаяния подступили к глазам, но девушка поспешно смахнула их. Нет уж, хватит рыданий. Она обещала Анри быть сильной и стойкой. И сдержит слово, чего бы это ни стоило.

– Что ж, выясним, в чем дело, – решительно произнесла она, понукая лошадь. – В конце концов, разве мы проделали столь долгий путь лишь затем, чтобы сдаться в последний момент?

Тень улыбки промелькнула на губах Анри.

– Вы удивительная женщина, Катрин, – тихо и нежно проговорил он. – И вы абсолютно правы. Едем до конца. Будь, что будет.

Они медленно двинулись вперед по узким мощеным улочкам, настороженно озираясь по сторонам. Слуги и кучер держались позади, стреноженные разлитым в воздухе напряжением. В переулках мелькали чьи-то тени, но стоило приблизиться – тут же растворялись в дождливой мгле.

Наконец впереди показалась вывеска лавки месье Бомона. Анри спешился и протянул руку, помогая сойти с лошади Катрин. Сердце ее тревожно трепетало, а во рту пересохло от страха. Но она храбро вскинула подбородок и направилась к двери лавки следом за своим защитником.

Анри стукнул в тяжелую дубовую створку условным стуком, но ответа не последовало. Он переглянулся с Катрин и толкнул дверь. Та отворилась с зловещим скрипом.

– Стойте здесь, – бросил Анри через плечо слугам. – Охраняйте выход и никого не впускайте. А вы, Катрин, держитесь рядом со мной.

Сжимая эфес шпаги, он шагнул в темный провал дверного проема. Катрин, сглотнув, последовала за ним, борясь с желанием вцепиться ему в локоть.

В лавке стояла непроглядная тьма. Даже в самые пасмурные дни здесь горели масляные лампы и оплывали свечи. Но сейчас царил мрак, пахло пылью и почему-то железом. Катрин зябко повела плечами и на ощупь двинулась вперед, туда, где на прилавке должна была стоять свеча.

Но не успела она и шага ступить, как в подсобке что-то с грохотом упало, и в лавку ворвались вооруженные до зубов люди в черных плащах. Они мгновенно окружили застывших Анри и Катрин, наставив на них пистоли и шпаги.

– Ни с места, де Келюс! – прорычал один из них, видимо, главарь. – Вы арестованы по обвинению в государственной измене!

Анри выхватил шпагу и заслонил собой перепуганную Катрин.

– Что за бред? – возмутился он. – Покажите ваш ордер на арест! И как вы смеете врываться в дом честного негоцианта? Да я на вас в суд подам!

Бандиты дружно расхохотались, и от этого зловещего смеха кровь застыла в жилах у Катрин. А потом она с ужасом увидела, как из подсобки вышел, прихрамывая, сам месье Бомон. Вот только на его простецкой физиономии застыла противная ухмылка.

– Какой суд, милорд? – елейным голоском пропел он. – Скорый и неправый? Бросьте, у вас нет шансов. Я уже все рассказал господам из тайной полиции. И про ваши крамольные бумаги, и про слухи, что вы собираете мятежное войско. Так что советую вам сдаться подобру-поздорову. Авось господа дознаватели проявят к вам снисхождение.

У Катрин потемнело в глазах. Предатель! Какой подлый предатель! Он продал их врагам с потрохами!

– Ах ты, мерзавец! – задохнулся от ярости Анри. – Как ты мог, Бомон? Я доверял тебе, как родному брату! Да будь ты трижды проклят, иуда!

Он рванулся вперед, выставив шпагу, явно намереваясь заколоть негодяя на месте. Но в этот миг грянул выстрел, и Анри, вскрикнув, выронил оружие. Из простреленного плеча потекла кровь, быстро пропитывая камзол.

– Анри! – в ужасе закричала Катрин и кинулась к нему. Но двое дюжих молодцов тут же скрутили ее, вывернув руки.

– Прошу вас, не трогайте девушку, – просипел бледный от боли Анри. – Она здесь ни при чем. Я обманом втянул ее в это дело. Отпустите ее, и я сдамся без боя.

– Ну уж нет, – осклабился главарь. – Девчонка тоже пойдет с нами. Господин кардинал очень хочет с ней побеседовать. Уж больно много она знает. Вяжите их, парни! И тащите в повозку. А вы, милорд, – он брезгливо пнул носком сапога упавшую шпагу, – молитесь, чтобы вас не пытали раскаленными щипцами. Государственная измена – тягчайшее преступление, за него и на дыбу пойти недолго.

С этими словами головорез кивнул своим приспешникам и вразвалочку вышел из лавки. В его удаляющейся походке слышалось мрачное торжество.

Обезоруженного и связанного Анри рывком вздернули на ноги и поволокли к выходу. Он пытался сопротивляться, бешено озираясь в поисках Катрин. Но девушку, рыдающую и отчаянно бьющуюся в руках конвоиров, уже выволакивали во двор, где ждала огромная зарешеченная карета. Туда же втолкнули и упирающегося Анри.

Створки захлопнулись с зловещим лязгом, окончательно отрезав пленников от внешнего мира и лишая последней надежды на спасение. Карета тронулась, увозя Анри и Катрин навстречу неизвестности и почти верной гибели. Последнее, что видела Катрин сквозь пелену слез – перекошенное от боли и отчаяния лицо возлюбленного.

Потом она, обессилев, привалилась к стенке кареты и разрыдалась – горько, безнадежно, оплакивая их загубленные жизни и несбывшуюся любовь. Анри с трудом подполз к ней, привлек к себе здоровой рукой, бормоча какие-то утешения. Но Катрин уже не слышала ничего. В ушах стоял гул, мир померк и закружился.

Все кончено. Они проиграли. Что бы ни ждало их впереди – неволя, пытки, эшафот – хуже уже не будет. Ведь самое страшное, что только может случиться – потерять любимого.

Катрин припала к груди Анри, цепляясь за него, как за единственную опору. Какая насмешка судьбы! Обрести свое счастье лишь затем, чтобы тут же его лишиться. Лучше бы она никогда не встречала этого мужественного упрямца, не привязывалась к нему всей душой! Лучше бы никогда не узнала, что такое настоящая любовь!

Теперь поздно об этом жалеть. Поздно молить небеса о пощаде. Они с Анри связаны навек – своими чувствами, своей борьбой, своим несчастьем. И что бы ни уготовила им судьба – они встретят это вместе. Плечом к плечу, рука об руку.

Как жаль, что их совместное будущее продлится так недолго! Если бы только у них был еще один шанс, еще немного времени… Уж она бы не упустила своего счастья.

Призналась бы Анри в любви, стала бы его женой, зажила бы с ним душа в душу в уютном поместье, родила бы ему детей… Но все это теперь лишь несбыточные мечты. Горькие, как полынь.

Катрин всхлипнула и крепче прижалась к Анри, будто надеясь слиться с ним воедино. Вдруг он отстранился, заглянул ей в глаза с лихорадочным блеском во взоре и быстро зашептал:

– Катрин, милая, послушайте! Еще не все потеряно. У меня есть план. Безумный, отчаянный, но он может сработать. Мы выберемся, клянусь вам! Доверьтесь мне в последний раз. Я вытащу нас из этой передряги или умру, пытаясь!

– О чем вы? – всполошилась Катрин, утирая слезы. Сердце ее затрепетало, вспыхнув безрассудной надеждой. – Какой еще план? Мы в руках предателей, нас везут на погибель!

– Тише, тише, – Анри приложил палец к ее губам. – Не кричите, а то стража снаружи услышит. Слушайте внимательно. Когда нас привезут в Париж, нужно посеять в наших врагах ложную уверенность. Пусть думают, что мы сломлены и подчинились. Признаем все их обвинения, будем послушны и кротки. А тем временем станем искать способ передать весточку моим союзникам. Я уверен, не все из них схвачены. Они устроят нам побег. А там мы доберемся до короля и представим ему доказательства измены.

– Но как? Как мы передадим весть? – лихорадочно зашептала Катрин, чувствуя, как вновь разгорается огонь надежды в груди. – Нас будут стеречь пуще зеницы ока!

– Предоставьте это мне, – мрачно усмехнулся Анри. – У меня есть козыри в рукаве, о которых наши недруги и не подозревают. Главное – не дайте им сломить ваш дух. Что бы ни случилось, что бы вам ни пришлось вытерпеть – не падайте духом. Наша любовь и вера друг в друга – вот наше главное оружие. Если мы будем заодно – нас ничто не сокрушит.

С этими словами он наклонился и мягко поцеловал Катрин в лоб. И от этого невинного поцелуя сердце ее забилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Несмотря на боль, страх и грозящую гибель, она почувствовала, как ее затопляет безграничное, всепоглощающее счастье.

Анри любит ее! По-настоящему любит, раз готов рисковать всем ради ее спасения! И она будет бороться за эту любовь до последнего вздоха. Переживет любые испытания, вытерпит любые пытки. Лишь бы снова оказаться в его объятиях, лишь бы еще хоть на миг испытать это упоительное чувство единения душ и сердец.

– Да, любимый, – прошептала она, глядя Анри в глаза. – Мы справимся. Мы будем сражаться до конца. Наша любовь победит все. Я верю в это.

Анри улыбнулся – одними уголками губ, но в этой едва заметной улыбке было столько нежности, что у Катрин перехватило горло. Как жаль, что им выпало полюбить друг друга лишь накануне страшных испытаний! Но, может, так даже лучше. Ведь истинная любовь познается в беде и опасностях. Легко любить, когда вокруг мир и благодать. Но сохранить верность и самоотверженность на краю гибели – вот высшее проявление чувств.

Всю оставшуюся дорогу они просидели, тесно прижавшись друг к другу, переплетя пальцы. Анри шепотом рассказывал Катрин о своем плане, втолковывал, как держаться на допросах, как отвечать на вопросы дознавателей. Девушка внимала каждому слову, мысленно готовясь к неизбежным пыткам и издевательствам. Теперь она не боялась. В ней крепла решимость все вытерпеть и выстоять. Ради их любви, ради будущего, которое они себе завоюют.

Париж встретил пленников какофонией звуков, запахов и зрелищ. Карета в окружении вооруженного конвоя ввезла их на улицу Сен-Дени и, громыхая по брусчатке, покатила к мрачной громаде Бастилии. У Катрин упало сердце, когда она увидела в зарешеченное оконце черные стены, массивные башни и ощетинившиеся пушками бастионы. Страшные байки и легенды об этой твердыне невольно всплыли в памяти, но она поспешно отмела их, постаравшись сохранять спокойствие. Анри рядом с ней выглядел невозмутимым и сосредоточенным, и это внушало дополнительную храбрость.

Когда карета въехала во внутренний двор цитадели, Катрин глубоко вздохнула, мысленно вознесла молитву Пресвятой Деве и приготовилась встретить свою судьбу с высоко поднятой головой. Что бы ни ждало впереди – боль, страх, отчаяние – она вынесет все. Ее любовь к Анри и его любовь к ней станут ей оплотом и утешением.

Тяжелые створки распахнулись, и пленников грубо вытолкали наружу. Анри, несмотря на раненое плечо, тут же заслонил собой Катрин, обнял ее за плечи, придавая сил. На мрачные своды двора уже набежала толпа любопытных – гвардейцы, тюремщики, слуги. Все глазели на «государственных преступников», перешептываясь и хихикая.

– Глядите-ка, никак сам виконт де Келюс пожаловал! – донеслось из толпы. – Допрыгался, голубчик! Теперь ему не отвертеться!

– А это кто с ним? Неужто любовница? Ишь, бесстыжие, прямо тут миловаться вздумали!

Раздался грубый хохот, и Катрин вспыхнула от стыда и гнева. Но Анри лишь крепче прижал ее к себе и громко произнес:

– Попрошу не оскорблять даму! Это моя невеста, дочь уважаемого торговца из Бургундии. Вы ответите за каждое непотребное слово в ее адрес, когда я докажу свою невиновность перед королем!

Он с вызовом обвел взглядом притихшую толпу, но тут к пленникам подскочил разряженный в пух и прах офицер.

– Ну-ну, милорд, будет вам петушиться, – осклабился он. – Здесь вам не королевская опочивальня. Вас ждет свидание с дознавателями Ришелье. Они живо выбьют из вас спесь… и признание заодно. Эй, вы! – рявкнул он стражникам. – Отведите арестантов в камеры. Да смотрите, чтоб не сбежали, не то головы поснимаю!

Дюжие охранники подхватили Анри и Катрин под руки и поволокли в разные стороны. Девушка в отчаянии обернулась, пытаясь в последний раз поймать взгляд любимого. Анри смотрел на нее, и в потемневших глазах его плескались боль, страх и бесконечная нежность.

– Держитесь, милая! – крикнул он. – Помните, я люблю вас! Я вас не оставлю!