Читать книгу Primavera Florence - - Страница 3

Интернет взорвался уже через несколько мгновений после начала выступления. Куда бы Герберт ни зашёл – все обсуждали исключительно Еву. Если её агентство сделало ставку именно на скандал, то складывалось впечатление, что им удалось выйти из игры победителями. Но в шоу-бизнесе не бывает однодневных и окончательных побед, в конечном итоге это марафон, а не спринт. Даже если на каком-то участке пути и удаётся вырваться вперёд, то общая продолжительность забега может сильно подорвать даже самых подкованных продюсеров. Стоит спасть эффекту новизны, как агентству придётся вцепиться зубами в аудиторию и пытаться удержать её любой ценой. Было бы глупо ожидать, что другие продюсеры не воспользуются окном возможности. Самое интересное должно было начаться через несколько недель.

В основном аудитория отреагировала скорее положительно, даже самые преданные фанаты Primavera Florence оказались не слишком задеты тем фактом, что большая часть музыкального материала была, мягко говоря, позаимствована у их кумира. Вероятно, здесь сыграл роль не только тот факт, что все треки были несколько переработаны, но и то, что, если подходить к вопросу честно, в основном людям была интересна даже не столько музыка, сколько привлекательный образ исполнителя и дорогостоящие постановочные выступления. Профессиональные музыканты часто упрекали метаперсон вроде Florence в том, что они чрезмерно акцентируют внимание на визуальной составляющей, оставляя саму музыку на втором плане. Это было действительно так, но исполнители такого масштаба в Meta в первую очередь занимались бизнесом, поэтому подстраивали своё творчество под требования рынка, несомненно теряя при этом в аутентичности.

Впрочем, положительная реакция была не абсолютной. На нескольких форумах люди начали предъявлять справедливые претензии к заимствованию материала, причём большинство недовольных оказалось из аудитории самой Eva Morocco. По всей видимости, те люди, которые приходили к ней на выступления за конкретным жанром музыки, не сильно оценили такой резкий переход. Тем не менее поначалу это было не очень похоже именно на скандал, сложно было сказать, что люди действительно были взбешены произошедшим, все старались обсуждать выступление спокойно, пускай и позволяя себе обвинения в плагиате. Но ближе к вечеру всё это переросло, как оно обычно и бывает, в абсолютный ад. Герберт следил за этим сразу на нескольких сайтах, причём складывалось ощущение, что ругаются там одни и те же люди. Настораживал один пользователь, который, по всей видимости, являлся преданным поклонником Primavera Florence. Кражу материала он воспринял как личное оскорбление и без устали поносил на чём свет стоит не только Еву, но и всё её агентство, угрожая ему чем только можно – от судебных исков до физической расправы. Подобные провокации происходили довольно часто, Герберт и сам несколько раз баловался похожим с дополнительных аккаунтов, поэтому воспринимать всерьёз это не следовало.

Просидев за компьютером до поздней ночи, Герберт наконец лёг спать: в первой половине дня у него намечалась встреча с давним знакомым, на которую никак нельзя было не прийти. Впрочем, из-за сбитого режима выспаться ему не удалось, и проснулся он совершенно разбитым и уставшим. Желаемый заряд бодрости не удалось получить даже из синтетического кофе, а потому оставалось только пересилить себя и попытаться как-нибудь дотянуть до вечера.

На форумах продолжали обсуждать всё то же самое, даже очередная фотография Friendly Neighbour не вызвала большого ажиотажа – соседу Джейн удалось сфотографировать её отдыхающей в саду у дома на каком-то специальном массажном кресле известной фирмы. У Герберта не было настроения читать что-либо из этого, поэтому он закрыл форумы и начал собираться на встречу.

С Томасом он встречался в последнее время нечасто, оба были слишком сильно заняты своими повседневными делами, но хотя бы раз в пару месяцев старались отыскать то небольшое окно в расписании, которое позволяло им провести вместе несколько ценных часов. Томас был старше своего друга почти на десять лет, но разница в возрасте на общении сказывалась несильно, за исключением тех частых моментов, когда Герберт снова и снова ссылался на разницу в возрасте как основную причину расхождения их мнений по какому-либо вопросу. В конечном итоге люди стремятся придать разнице поколений сильно больше значения, чем она того заслуживает. Обычно Томас приглашал на прогулку в небольшой парк, в середине которого местные власти оборудовали большую спортивную площадку. Герберт к спорту относился скептически, но не имел ничего против того, чтобы иногда по крайней мере поизображать стремление к здоровому образу жизни.

Томас сидел на небольшой лавочке и с сосредоточенным видом что-то искал в записной книжке. Так как это был будний день, то на площадке пока больше никого не было: парк находился слишком далеко от пронизанных вялостью бизнес-центров с бесконечными офисными лабиринтами и невротичными опенспейсами, в которых люди скорее тратили больше времени на заглядывание другим через плечо, чем на что-то действительно полезное. В последнее время большинство жилых комплексов держали на одном или даже нескольких этажах спортивные залы, поэтому глубины подобных парков навещали разве что бегуны, с неизменной стабильностью – дважды в день. Герберт подошёл к Томасу и сел рядом, невзначай заглянув в его записную книжку, – на странице был детально расписан какой-то план занятий.

– Опять тренируешься?

– Ага. Результаты есть, так что почему бы не продолжать. Сам-то как?

– Да так. Слышал про вчерашний скандал?

– Про что?

– Ева Марокко решила устроить перезагрузку карьеры прямо во время концерта. Откуда взяла музыку? Ну не самой же писать. Украла всё у Primavera Florence. Форумы с самого утра просто полыхают.

– Нет, не слышал. Ты же знаешь, что я не слежу.

– Ты этим трясёшь как достижением каким-то.

– Ну, слушай, мне просто это перестало быть интересным. Ну украла она какие-то там песни, ну и что? Мне-то какое до этого дело?

– Ай, ладно, могу понять. Это всё, на самом деле, довольно однообразно, за последние пару лет, пожалуй, самое большое событие. Но согласись, поначалу было очень круто.

– Да, я не жалею, что следил. К тому же столько друзей набралось в результате. Во всём есть своя хорошая сторона. Ну, почти во всём.

– О тебе недавно вспоминали, кстати, очень скучают. Не думал вернуться, хотя бы ненадолго?

– Нет, я и набор-то продал, теперь только если вот так, по старинке.

– Блин, ну ты мог бы с моего подключиться. По старинке, конечно, хорошо, но ты к Шарлотте в Австрию, что ли, поедешь?

– Недостатки у подхода тоже имеются. Мне, на самом деле, страшно неудобно. С одной стороны, у меня от всей этой виртуальщины исключительно настроение портится, я просто не могу себя заставить снова во всё это нырнуть. У меня теперь другая жизнь совершенно, я ей доволен. С другой стороны, сам говоришь, что по мне люди скучают. Я их, получается, предаю. А если вернусь, то предам уже себя и свою жизнь. Не знаю, это всё как-то сложно. Я правда не могу больше обсуждать всех этих виртуальных метадевочек и ходить по мультяшным полянкам в форме медвежонка. Ну просто не могу.

– Там с тех времён уже не только медвежонки появились. Но если серьёзно, то, может, у тебя просто теперь какая-то личная неприязнь ко всему виртуальному?

– Ну как неприязнь, в этом много хорошего есть. Слушай, доходит до абсурда. У меня знакомый здесь работает удалённо на европейскую компанию. Вроде всё хорошо было, но теперь у них там кто-то на верхах решил, что команде не хватает социализации, поэтому заставляют каждый месяц встречаться в виртуальном офисе и играть в какие-то дурные игры по несколько часов.

– И как с социализацией? Улучшилась? Или что там с ней должно было произойти.

– О, полнейший порядок. Этот товарищ на встречах ни разу не был. Вместо него туда подключается какой-то индус за пару сотен кредитов в час. Знаешь, учитывая, что встречи, бывает, по пять-шесть часов идут, то выходит очень выгодно!

– Может, тоже начать так подрабатывать? Но ты съехал с темы. Ребята хотят знать, когда смогут снова с тобой увидеться.

– К вам всем у меня никаких претензий нет. Но просто… ты должен сам понимать, Meta – это у вас основная тема обсуждений. Ты сейчас со мной разговор начал с какой-то очередной дури про свою Джейн. Это ваша жизнь. Я не говорю, что она плохая или что ей жить недостойно. Нет. Я просто не могу жить вашей жизнью, а вы не можете жить моей. Или можете, но не пробовали. Сколько у тебя в Meta часов за последний месяц?

– Часов девяносто должно быть, около того.

– Ну это ещё нормально, хоть на прогулки выбираешься иногда. Я прекрасно знаю, что у многих куда больше. Это их выбор, это формирует их жизнь. Мне сначала говорили, что это вроде развлечения или ещё что-то такое. Но когда у тебя на это развлечение уходит по восемь часов в день, то хороший вопрос – где ты реально живёшь? Такими темпами развлечением становится уже поход в туалет, не знаю. Хотя вроде уже придумали портативный горшок какой-то для всех этих любителей погружения.

– Ой, ну фу, не надо об этом. У нас нет таких, будто ты не знаешь.

– Ну я издеваюсь, конечно, до какой-то степени.

– Просто как-то странно ожидать от фан-группы метаперсоны горячего стремления сходить на турниках мёртвым грузом повисеть или в картинной галерее глазами похлопать.

– Не знаю, нельзя же, блин, быть настолько ограниченными. Извини, плохо выразился. Не хотел обидеть. Может быть, это какие-то мои загоны, что я ищу чего-то другого. Но в конечном итоге получается, что я из-за этого рискую потерять друзей. Хотя я, на самом деле, своей жизнью в целом доволен, это так, рефлексия ради рефлексии, наверное. Ну и нравится звучать умно.

– Я, наверное, понимаю. Так просто часто происходит – странно, что ты так сильно удивляешься. Кто-то с тобой останется, кто-то нет. Я бы хотел с тобой остаться, если ты, конечно, не против моих увлечений.

– Походу, всё же задел, не обижайся. Я не против, пожалуйста, если тебе нравится Florence – зависай в Meta сколько угодно. Я в курсе, что у тебя по её поводу пунктик. Я, конечно, скептично отношусь, но, может, ей и правда нравится с тобой общаться.

– Я думаю, что нравится. Хотел её на днях позвать погулять куда-нибудь, но отключили электричество, так что встреча сгорела.

– Ох, ты думаешь, что сможешь её в офлайн вытащить? Смело. Ну слушай, может, и получится. А если нет, то…

– Если нет, то попробую снова. Я думаю, что это вопрос доверия исключительно. Нужно дать ей понять, что я не одержимый психопат.

– Знаешь, я, конечно, не в своё дело лезу, но если после стольких лет она всё равно не захочет никуда с тобой идти, то это, скорее всего, потому, что ты ей просто не нравишься в этом плане. Так бывает, нужно смириться.

– Бывает, но я ещё даже не попытался, так что не надо раньше времени сдаваться. Всё будет хорошо.

– Надеюсь, что так. Буду очень рад за тебя, если всё получится.

– Если бы у тебя был выбор, скажем, перенесли бы тебя на пару лет назад, ты бы так же ввязался во всю эту тусовку?

– Не знаю. Для личного роста, наверное, полезнее было бы не ввязываться. Но жизнь же не только из этого состоит. Все эти весёлые моменты, которые у нас были, – это же тоже имеет какую-то ценность. Не могу сказать, что готов от всего этого так легко отмахнуться.

– Я тоже не готов. Это, конечно, глупо звучит, но для меня весь мир именно там, с этими людьми. Когда я вот так с кем-то общаюсь, особенно если плохо знакомы, то всё как-то странно идёт, как будто мы друг друга не понимаем.

– Конечно не понимаете. Целое поколение детей, которые не понимали мир, в котором живут, ушли в Meta, чтобы создать там свою жизнь, которую смогут понять. В результате они от изначального мира, в котором мы вот сейчас с тобой сидим на лавочке, ещё дальше ушли. Нет ничего удивительного в том, что люди из разных миров не могут друг с другом взаимодействовать. Скорее наоборот – было бы странно, если бы они могли. Впрочем, у нас как-то разговор перетёк во что-то очень мрачное, давай, может, позанимаемся немножко.

– У меня каждый раз после этого твоего «немножко» всё тело раскалывается.

– Слабый – нужно больше заниматься. Потом сам себе спасибо скажешь.

– Началась опять проповедь.

– Не без этого. Слушай, ты как-то очень вяло выглядишь, всё в порядке?

– Сам понимаешь, мониторить ругань в интернете важнее здорового сна.

– Ну ты чего, надо было сказать, мы бы попозже встретились. Тебе, может, поехать отоспаться? Я тебя в нормальном-то состоянии небось в сон вгоняю своими монологами.

– Не, всё в порядке. К тому же мы давно не виделись. Так, какими упражнениями ты будешь меня пытать в этот раз?

Томас улыбнулся и снова начал что-то искать в записной книжке – по всей видимости, специальную спортивную программу, разработанную эксклюзивно для Герберта. К несчастью для последнего, она была вскоре найдена и, что ещё хуже, приведена в исполнение в полной мере. Полтора часа спустя, когда Герберт прощался с Томасом у станции метро, он чувствовал себя абсолютно обессиленным и решил даже не пытаться продираться сквозь толпы людей и длинные переходы, поэтому просто вызвал такси, сел на заднее сиденье и тут же уснул, проснувшись только через полчаса от раздражённого тормошения таксиста.

Интернет до сих пор кипел, любители провокаций продолжали выводить из себя впечатлительных четырнадцатилетних девчонок, пока ещё не научившихся тому здоровому цинизму, без которого цифровая жизнь превращалась в невыносимый эмоционально истощающий кошмар. Primavera Florence пока не делала никаких заявлений, поэтому Герберт тоже не спешил формировать какое-то мнение по поводу произошедшего, хотя все его друзья очень хотели узнать, что именно он об этом думает. Ему было пока не до этого – после бессонной ночи и тренировки с Томасом ему было в основном интересно дожить до вечера и хорошенько отдохнуть.

Герберт вспомнил, что собирался написать Джейн и переназначить сорвавшуюся встречу на какой-нибудь другой день. Обычно Florence отвечала с большой задержкой из-за сильной занятости, но в этот раз на сообщение отреагировала почти мгновенно.

– Привет :3 Жаль, что так получилось. Можно попробовать в конце недели что-нибудь сообразить. Ты когда свободен будешь? – вежливо спросила Primavera Florence.

– Спасибо большое, всё от тебя зависит, я же знаю, что у тебя очень плотное расписание. Если найдутся свободные полчаса-час, то я как-нибудь подстроюсь.

– Ну и отлично, я тогда тебе напишу, как только определюсь с расписанием.

– Хорошо, ещё раз спасибо. Слушай, можно ещё один вопрос?

– Ага.

– Я не знаю, может, тебе не захочется отвечать или ещё что, но я бы хотел спросить про концерт Евы. Ты столько лет все эти песни писала, а она просто взяла и всё украла. Не очень-то и честно.

– Не знаю, это полная ерунда какая-то. Я про эту девчонку вчера впервые услышала, да и то только потому, что меня завалили вопросами про неё. Ты же знаешь, что я за другими ребятами из Meta не слежу. Ну украла она там что-то, пускай. Мне интересно заниматься своим творчеством. Если кому-то больше по душе с чужим материалом возиться, то это его дело.

– Да, но она же переманивает твоих фанатов…

– Герберт, реально, хватит уже это всё обсуждать. Я никого не держу. Хотят смотреть что-то другое – пожалуйста. Если хочешь, тоже можешь ходить залипать у неё на встречах. Ну типа, о чём вообще разговор?

– Нет-нет, я к ней ходить не планировал. В общем, забудь, что я вообще про это спрашивал.

– Да не, всё нормально. Ладно, мне бежать по делам надо, жди сообщения со временем встречи. Пока-пока.

На продолжительный диалог Герберт не рассчитывал, но даже это закончилось чрезмерно быстро по обычным меркам. По всей видимости, Джейн совсем не хотела обсуждать скандал с Евой, поэтому не было ничего удивительного в том, что официального заявления так и не последовало. Герберт понял, что и правда зря завёл этот разговор, но было уже поздно, оставалось только надеяться, что Primavera Florence не сильно на это обиделась. Как бы там ни было, она всё же пообещала организовать ему встречу, а своё слово Джейн всегда держала.

В дверь комнаты негромко постучали, через пару мгновений на пороге появился отец Герберта, выглядел он очень уставшим и немного раздражённым.

– Привет, всё в своих штучках сидишь?

– Только вернулся с прогулки вообще-то.

– Ладно, ладно. Слушай, мне неудобно просить, но у нас на работе хотят организовать какую-то встречу через интернет, вроде как у тебя. Я ничего в этом не понимаю, поможешь разобраться?

– Виртуальная встреча?

– Да, можно либо из дома, либо из офиса, но там кончились все наборы, так что мне приходится у тебя просить.

– И сильно ты хочешь на эту встречу?

– Не очень, дел полно, нужно ещё к твоей маме в больницу заехать.

– Как она?

– Вроде получше, но ещё с недельку нужно будет полежать. Анализы хорошие, и то замечательно. Ну так что?

– Если хочешь, я вместо тебя подключусь. Мне всё равно делать нечего.

– А как? Там разве не будет видно, что это не я?

– Не беспокойся, я разберусь. Если тебе, конечно, правда не хочется, а то мало ли.

– Было бы круто, но только если это тебе нетрудно будет. В конце концов, за эту глупость всё равно зарплату платят.

– Ты мне, главное, скажи, куда и когда подключаться. А так – можешь считать, что никаких встреч и нет.

– Спасибо. Ладно, не буду отвлекать, ещё попозже зайду.

– Давай.

Отец Герберта работал в большой консалтинговой фирме на тридцатом этаже башни PRIME, каждое утро простаивая в одной только очереди на парковку по двадцать-тридцать минут. Работы было очень много, часто приходилось оставаться допоздна, поэтому семья, хоть и жила в одной квартире, виделась друг с другом короткими урывками.

За окном опять начали что-то сверлить – по всей видимости, строительная компания специально подбирала время для шумных работ так, чтобы всех максимально раздражать. Герберт надел наушники и хотел было подключиться к какому-нибудь игровому пространству, как экран телефона ярко вспыхнул с новым оповещением. Сообщение пришло с неизвестного номера и имело все шансы просто попасть в спам, но по какой-то причине Герберт решил его прочитать.

– Привет, это менеджер Primavera Florence. Она попросила найти в расписании свободное время для встречи с тобой. В Meta все таймслоты заняты, пока не могу ничего обещать, только если кто-то отменит заявку. Но если есть желание, то сегодня будет секретный офлайн-концерт для нашей документалки. Если хочешь – приходи.

Через несколько секунд диалог обновился сообщением с точным адресом предстоящего концерта и временем сбора. Начаться он должен был всего через несколько часов. Проблема заключалась в том, что место проведения находилось в элитном бизнес-центре на другом конце города, куда добираться было проблематично даже не в час пик. Герберт быстро собрал вещи в рюкзак, слегка привёл в порядок свой внешний вид и пулей выскочил из дома, направившись к ближайшей станции метро.

Бизнес-центр переживал не лучшие свои годы. Многие компании переходили в режим полного онлайна, зачастую предпочитая встречам в серых конференц-залах яркие локации в Meta. Нужда в наличии офиса потихоньку сходила на нет, особенно учитывая, что большинство людей старалось по возможности работать из дома. Стоимость коммерческой недвижимости падала с каждым годом всё сильнее, многие компании пытались либо как-то перепрофилировать здания, либо вовсе продавали их, предпочитая вкладываться в другие, более перспективные формы собственности. Единственной пользой от всех этих строений являлся доход с наружной рекламы, индустрия которой в начале тысячелетия начала увядать, но спустя некоторое время сумела частично отыграть свои позиции, когда наконец появилась возможность размещаться практически где угодно, кроме исторических центров. Стена любого здания могла использоваться в качестве рекламного пространства, создаваемые в нескольких сантиметрах от неё проекции передавали любые объявления и баннеры в высоком разрешении и ярких цветах. Так, например, на нескольких зданиях в бизнес-центре была размещена анимированная реклама Primavera Florence, у которой в конце месяца планировалось праздничное выступление, приуроченное к очередной годовщине начала её деятельности. Были и другие метаперсоны, но, кроме наиболее крупных представителей MetaWorld, больше никто оттуда не решался тратить огромные бюджеты на размещение в «настоящей» реальности. Поэтому, вместо того чтобы наслаждаться танцующими и поющими на рекламных баннерах девушками, прохожие были вынуждены в основном смотреть на стиральные машины и автомобили.

Герберт бежал по улице сломя голову, ему казалось, что вокруг все стремятся туда же, на концерт Florence. Каждый стремится по отдельности, каждый получил своё личное приглашение и думает, что ждут именно его, что он должен успеть туда раньше всех, оказаться в первом ряду на самом видном месте. Но что, если он ошибся адресом? Что, если он выбрал неоптимальный маршрут? Герберт вытащил телефон и бросился проверять адрес в переписке. Всё было правильно, до назначенного места оставалось не больше пяти минут, а концерт начинался через десять. По большому счёту, можно было даже сбавить шаг, но студент решил перестраховаться и только прибавил шагу.

Когда Герберт наконец осмотрелся, то понял, что уже какое-то время плутает по одному из кварталов, отведённых специально под офисы компаний. Застройка здесь была исключительно плотной, рядом с каждой дверью висело по несколько десятков табличек с логотипами арендаторов. Нумерация домов в этом месте подчинялась каким-то неведомым законам, корпуса, пристройки и узенькие переулки будто нарочно путали проходящих мимо людей. Герберт несколько раз перепроверил адрес из сообщения, но нужного здания всё не было видно. Студент в панике забежал в каждый тупик и переулок, но лишь сильнее запутался. Только сейчас Герберт заметил, что на карте города здания с таким номером и вовсе нет, он перепутал его с одной из множества пристроек. Герберт чуть не заплакал от отчаяния, но решил на всякий случай обежать весь квартал по второму кругу и со всех ног ринулся к противоположной части улицы, нервно оглядываясь по сторонам.

– Смотри, куда идёшь, идиот! – над ухом Герберта раздался резкий крик. – Ах ты, сучий сын, ну ты посмотри, что ты наделал!

Перед Гербертом стоял мужчина средних лет с очень грубой внешностью, несколько осунувшимся небритым лицом, неестественная бледность которого свидетельствовала о том, что этот человек едва ли был хорошо знаком с любящими объятиями яркого дневного света. Глаза прохожего заслоняли дорогие солнечные очки, впрочем, было не вполне понятно, от какого именно солнца они должны были защитить своего обладателя в такое время. Герберт от испуга опустил глаза и увидел залитый кофе, находившимся мгновениями ранее в картонном стаканчике в руках разъярённого мужчины, дорогой бежевый костюм, сшитый, по всей видимости, на заказ, столь хорошо он сидел.

– Я с тобой разговариваю, ты что, оглох, что ли? Как ты это собираешься отстирывать? Ты хоть знаешь, сколько это вообще стоит? Ты таких денег в своей жизни никогда не видел. Слышишь меня? – мужчина продолжал яростно требовать от Герберта признания своей вины в порче делового костюма.

– Прошу прощения, я не нарочно, я очень спешу, извините, мне нужно идти.

– Куда ты собрался? Испортил мне пиджак, а теперь слинять хочешь? Давай, нужно решить вопрос. Как ты собираешься мне это компенсировать, а?

– Извините, у меня нет с собой денег.

– Что ты врёшь, тебе небось мамочка с собой дала на мороженое, когда ты из-под её юбки на улицу выползал. Ты у меня никуда не пойдёшь, пока со мной не рассчитаешься.

– У меня правда нет денег с собой. И мне очень нужно идти. Давайте я оплачу вам химчистку, но смогу сделать это только из дома. Дайте мне свой номер.

– Не, так не пойдёт, ты мне ничего не оплатишь, обхитрить не выйдет. Какой подонок, сначала одежду испоганил, а теперь ещё и обмануть пытается. Так, что у тебя есть? Телефон, часы? Показывай.

– Я очень извиняюсь, я не хотел вам помешать, у меня ничего с собой нет, я очень тороплюсь. Пожалуйста, оставьте мне свой номер, я обещаю, что отправлю вам деньги, как только вернусь домой.

Мужчина посмотрел на Герберта с явным отвращением, швырнул кофейный стаканчик в сторону и потянулся во внутренний карман пиджака. Герберт с испугом дёрнулся, почему-то подумав, что этот человек сейчас вытащит пистолет, как много раз видел в дешёвом кино. Мужчина заметил это и невольно рассмеялся, вытащив наружу небольшую визитную карточку со своим номером телефона.

– Вот, придурок, держи. Если завтра к утру счёт не будет пополнен парой тысяч кредитов, то я тебе просто обещаю, а я своё слово держу, что найду тебя и урою. Просто урою. Так что, будь добр, попроси у своей мамаши немного денежек и прими ответственность за свою дурость. Понял меня? Понял?

– Да, извините, обещаю, всё обязательно отправлю. До свидания.

– Вот уж надеюсь, что больше твою рожу видеть не придётся. Катись к чёрту. А хотя давай-ка я тебя сфотографирую напоследок, чтобы ты не думал, что я тебя забуду. – Мужчина достал телефон и сфотографировал Герберта, после чего, в последний раз презрительно взглянув на него, широким шагом двинулся дальше.

Герберт бросился бежать дальше, но, сколько бы он ни вглядывался в таблички на фасадах зданий, нужного ему номера всё не было. Концерт должен был начаться уже в любой момент. Вдруг телефон снова зазвенел, студент, чуть не уронив, резко достал его из кармана и прочитал новое сообщение от менеджера Primavera Florence. Тот извинялся за ошибочно указанный адрес и прилагал правильный номер здания.

Потратив несколько минут на поиск нужного корпуса, Герберт наконец-то оказался перед невзрачным трёхэтажным зданием без опознавательных знаков. Странным казалось то, что вокруг никого не было. Парковка рядом со зданием была абсолютно пустой, велосипедная стоянка тоже была незанятой. Герберт дёрнул ручку входной двери, но та не поддалась. Рядом висела маленькая позолоченная табличка с надписью «Продюсерское агентство „Касабланка“», это название он раньше никогда не слышал. Через стёкла в дверях виднелось погружённое в темноту фойе, ни в одном из окон верхних этажей тоже не горел свет.

Герберт начал оглядываться по сторонам и вскоре заметил небольшую незапертую калитку, ведущую на задний двор. С другой стороны здания расположилось несколько десятков разноцветных контейнеров, груды сломанной офисной техники и какой-то строительный мусор, что было довольно слабо похоже на концертную площадку для всемирно известной метаперсоны. В самой дальней части двора, рядом с очередным нагромождением контейнеров, в окружении неубранных сигаретных окурков, виднелась маленькая серая дверь, по всей видимости служившая пожарным выходом. Поскольку никаких других способов попасть в здание Герберт не нашёл, то решил всё же попытать удачи в последний раз. Он подошёл к двери и, немного помешкав, надавил на дверную ручку. Та с лёгкостью поддалась, и перед Гербертом возник длинный тёмный коридор, ведущий куда-то в глубины офисного здания. Весь свет был потушен и здесь; кроме мерного гудения кондиционеров, ничто не нарушало тишину завершённого рабочего дня. Герберт сделал несколько неуверенных шагов вперёд, но чем дальше он ступал, тем страшнее ему становилось. По всей видимости, с ним сыграли какую-то злую шутку, и он сломя голову приехал в совершенно случайное место. Осознание произошедшего будто бы позволило Герберту прийти в себя и наконец обратить внимание на то, что уже несколько секунд яростно пыталось его заполучить. В воздухе появился крепкий странный запах, исходивший неизвестно откуда и точно не свойственный таким офисным зданиям. Внезапно где-то в глубине коридора загорелся свет, Герберт на мгновение оцепенел и осторожными шагами начал отступать обратно к двери. Свет становился всё ярче и ярче, как будто кто-то приближался с мощным фонариком. Герберт в панике выскочил на улицу, и тут же сверху раздался громкий хлопок, на внутренний двор здания с грохотом упала оплавленная оконная рама. В окнах второго и третьего этажей вовсю бушевало яркое пламя пожара, отбрасывающее на асфальт бойко пляшущую тень, занятую каким-то безумным танцем, подобно тем, что исполняют прислужники дьявола в своих обжигающе багровых чертогах. Языки огня жадно перескакивали с одного шкафа на другой, со стены на стену, обугливая гипсокартон, выползали из окон, оставляя свои мрачные отметки на красных кирпичах. Пожар неудержимо охватывал комнату за комнатой, проход за проходом, лестницу за лестницей, не оставляя за собой ни единого безопасного уголка, жаждая абсолютной и безоговорочной победы, в которой ему тоже суждено погибнуть, но погибнуть последним, эта смерть будет явлена в лучах славы победителя на обугленных останках поглощённого врага. Вот уже повалил чёрный едкий дым, и из пожарного выхода, который Герберт оставил позади себя несколькими мгновениями ранее, начавшийся где-то на верхних этажах пожар охватил здание за считаные минуты. Вечернюю тишину нарушила целая какофония звуков – треск пламени боролся с неумолимой пронзительностью пожарной сигнализации, из последних сил пытавшейся предупредить пустое здание о смертельной угрозе, прежде чем замолчать навсегда, испытав агонию от плавящихся артерий и вен, раскинутых по всей офисной электросети. Резкий звук наконец выбил Герберта из оцепенения. Он очнулся и бросился в сторону калитки, чтобы выбраться на улицу, но она заклинила и не желала отворяться. На несколько мгновений паника охватила Герберта, но, к счастью, он заметил стоявший рядом небольшой контейнер, вскочил на него и одним прыжком перелетел через ограду.